III

Образование речного бассейна не вполне окончено с географической точки зрения, пока силою действия вод и отложения наносов не регулированы его склоны, т.е. пока не исчезли все запертые озера, все архипелаги прудов; маленькие уединенные озерные бассейны, окруженные долинами притоков главной реки, должны рано или поздно опорожниться или же засориться, так как геологические силы действуют непрестанно. Между тем, уже самый вид Солони и Бренны свидетельствует о переходном геологическом состоянии, в котором находится еще значительная часть пространства, принадлежащего к области стока Луары.

Прежде равнины Солони были покрыты обширными лесами, и корни дерев поглощали значительную часть воды топей; земля была здоровее, атмосфера чище, но с тех пор как пастухи, а также войны и грабительские экспедиции окончили дело уничтожения лесов, Солонь превратилась в печальную страну болот и лихорадок, которая еще недавно занимала более 4.500 квадратных километров в самом центре Франции. Солонь была второю Домбою по нездоровости воздуха и по смертности жителей: непроницаемая глина подпочвы задерживала воду в виде стоячих болот, а обширность землевладения и редкость населения делали улучшение почвы невозможным. Но осушительные каналы, посадка деревьев, особенно шишконосных, оздоровили почву, и земледелие, мало-по-малу, вытесняет бывшие ланды и болота. К сожалению, морозы 1879 и 1880 годов причинили убытки на 60 миллионов франков, погубив деревья. Бренна, или Берийская Солонь, удаленная более чем большая Солонь от многолюдных городов и больших торговых дорог, завоевывается земледельцами гораздо медленнее, и болотистые лужи покрывают здесь еще значительное пространство; но бесплодная почва как той, так и другой области рано или поздно будет превращена в плодоносные поля. Чтобы произвести эту перемену, нужно только удобрить почву при помощи мергеля; всюду, где легкость перевозки сделала возможным такое смешение, верески уступили место хлебным растениям.

Шиферные и гранитные скалы, которые запирали некогда нижнее течение Луары и были разорваны устремившеюся к океану рекою, показывают также своим рельефом, что гидрографическая система эта еще не имеет своей нормальной формы. Так река Эндр, соединяющаяся с Луарою в самом городе Нанте, есть в одно и то же время и река, и ряд озер; ее нужно считать остатком древнего «фиорда», подобного фиордам Скандинавии. На окружности бретонского побережья многие неоконченные реки могут служить примером этой переходной формы вод; но внутри Франции, Эндр есть единственная река в своем роде: поднимаясь по ней вверх почти до Нора, судовщики плывут то по глубокому озеру, разветвляющемуся на заливы и бухты, то по узкому каналу, сообщающему такие бассейны; пейзаж изменяется при каждом повороте. Течение Эндра установилось лишь в самом конце бассейна, т.е. при переходе через город Нант, где искусство воспользовалось им и сделало его началом канала из Нанта в Брест.

К югу от Луары, в гранитной впадине удержалось еще озеро, обширнее, чем озеро долины Эндра—это озеро Гран-Льё, бывшее до соединения Савойи самым большим во Франции. В ту эпоху, когда перешеек, разделявший Луару и озеро, еще не был разорван,—впадина эта получила всю свою массу воды от ручьев своего бассейна, от Уаньона, Булони, Теню; но как только открылся соединительный канал («l’acheneau») с Луарою, последняя уже сама стала питать озеро, так как, во время прилива, уровень воды в ней выше на целый метр; поэтому течение в соединительном канале, смотря по приливу или отливу, бывает то в ту, то в другую сторону. Сильному приливу в нижней Луаре озеро обязано, по преданию, даже своей теперешней формой: говорят, что в шестом веке река внезапно ворвалась во впадину и затопила много деревень и большое местечко Гербож или Гербадиллу; суеверные рыбаки конечно еще и теперь слышат во время бури, как звонят под водою колокола затопленной церкви. Легенда эта вероятно относится к простому разрыву плотины, так как если не было внезапного изменения в уровне почвы, то во впадине этой озеро должно было существовать всегда, хотя в то же время оно должно было быть не так обширно, ибо в его иле встречается много древнего леса.

В настоящее время форма озера также изменяется; тонкий ил отлагается в особенности вдоль западного берега, защищенного от западных ветров, тогда как слои крупного песку и слюды образуют полуострова по каждую сторону маленьких речек, впадающих с востока. Если бы предоставить природе делать свое дело спокойно и содержать русло в порядке, не допуская вторжения Луары, озеро засорилось бы мало-по-малу; но вместо того, чтобы терпеливо ждать результата работы целых веков, было бы гораздо проще приобрести 3.700 гектаров и 4.000 окрестных болот, находящихся под озером, непосредственным выкачиванием воды, как было сделано с Гарлемским морем. Предприятие это не имело бы ничего гигантского, ибо наибольшая глубина равняется 1,70 м., а средняя еще вдвое меньше; следовательно, выкачивать в Луару пришлось бы не более десятой части того количества воды, которое было выкачено из Гарлемского моря. Сделав обход мимо Булони и Уаньона посредством обводного канала, который принимал бы в себя избыток озерной воды, можно было бы довести этот бассейн до полного истощения или же до постоянно одинакового уровня. Проекты об осушении этого озерного бассейна стали появляться с 1480 г., но до сих пор еще не осуществлены правительством. А между тем это дело может принести большую пользу: ил Гран-Льё богат органическими веществами и дал бы растительную почву прекрасного качества; помимо того, осушение этого бассейна может способствовать оздоровлению края. К сожалению, богатые собственники береговых земель из личных выгод тормозят это предприятие. Тот самый синдикат, по распоряжению которого были запружены и обращены в великолепные луга прежния береговые болота, больше всего препятствует преобразованию в таком же роде озера Гран-Льё. В настоящее время этим бассейном пользуются только для рыбной ловли и для разведения уток.

Недалеко от входа лимана было совершенно завалено наносами и илом другое озеро или, скорее, залив, еще больших размеров, чем Гран-Льё—это Гранд-Бриер; другие, менее обширные «бриеры», разветвляются также далеко внутрь страны, и более возвышенные земли, бывшие прежде островами, показываются там и сям в равнине или в одиночку, или архипелагами. Де-Керсабьек, а после него Эрнест Дежарден, полагают доказанным, что это болото сообщалось непосредственно с морем через порт Птоломея, Бриват, к северу от полуострова Геранд: следы древних окопов видны близ Сен-Лифара, в том месте, где должен был начинаться тогда соединительный канал между заливом и морем. Долгое пребывание вод в равнине Бриер столь очевидно, что в стране неизбежно сложилось предание о древних вторжениях моря. Конечно, воды прилива могли заходить сюда через «этье», т.е. отточные каналы, так как средний уровень равнины всего на три метра выше уровня океана, но общее строение её есть именно строение торфяной ямы, увеличивающейся мало-по-малу от накопления на древнем морском дне, занятом пресными водами, губчатых растений; леса, росшие прежде на захваченной илом почве, были заглушены, и деревья, упавшие по большей части в направлении от юго-запада к северо-востоку, т.е. в направлении главного ветра, оказываются еще вполне сохранившимися под слоем, на-половину превратившимся в уголь. Между Гранд-Бриер и bogs Ирландии нет никакой разницы. «Бриерцы», т.е. крестьяне берегов обширного болота, добывают из него ежегодно более 20.000 тонн торфа, отправляемого в качестве топлива во все города западной Франции. Он идет также и на другие потребы, а именно—на изготовление удобрений. Во время основания нового порта Сен-Назера хотели было вырыть в Бриере такие бассейны, в которых корабли могли бы находить себе убежище от бурь открытого моря и от нападений неприятельского флота. Гранд-Бриер почти целиком представляет коллективную собственность. Начиная с XVI века семнадцать общин внешних, между ними Сен-Назер и Геранд, и шесть бриерских являются собственниками этого огромного общинного имения, которым заведует особое управление по назначению синдиката муниципальных советов.

Морская Луара в сущности начинается с того места, где речное течение встречается с приливом, т.е. далеко выше Нанта: под мостами этого города морской прилив уже настолько уравнивает её течение, что разность между половодьем и маловодьем уменьшается на половину. Но она вполне принимает вид лимана лишь книзу от Куерона и Пеллерена, где находился прежде передний порт Нанта. Книзу от этого места река, постоянно изменяющаяся в глубине, имеет в ширину не менее километра, а среднее расстояние от берега до берега приблизительно втрое более. Многочисленные острова и песчаные отмели загромождают течение и постоянно изменяют свою форму. Один из этих островов был окончательно присоединен к материку—это знаменитый Тет (Голова), на котором возвышается город Пен-Бо, переделанный на французский лад Пенбёф. Железная дорога, соединяющая его с материком, проходит чрез бывший морской рукав, обращенный ныне в луга.

Течение нижней Луары по Комуа в 1856 г.:

Мысы Сен-Назер и Менден резко ограничивают лиман Луары и её внешний залив. Открытое море еще далеко, и глубоко сидящие в воде суда, выйдя из бассейнов Сен-Назера, должны еще долго держаться вблизи северного берега залива, прежде чем перейти, на юг от мыса Шемулен, порог песчаной мели, на котором при низкой воде глубина равняется всего четырем метрам. Далее есть еще несколько скал, которые бывают видны из под воды во время отлива, как например Тюрк,Труа-Пьер, плоскогорье Фур и другие, постоянно скрытые и потому более опасные. Высота прилива, которая во время полнолуния и новолуния доходит до 5 с половиною метров, позволяет проникать в Луару даже самым большим судам, но только они должны выждать удобный час; поэтому вход в Луару далеко не так удобен, как в Жиронду.

Северный берег залива от мыса Шемулен до мыса Круазик претерпел значительные изменения в форме. Так, вся восточная часть берега на протяжении приблизительно 10 километров была снесена водами, оставив на своем месте лишь ряд скал и рифов. Позади этого барьера море прорыло обширный залив, берега которого принадлежат попеременно то морю, то суше; пески, поднимаемые ветром, образуют на окружности залива подвижные холмы, которые передвигали бури до тех пор, пока они не были утверждены насаждением сосен, и которые поглотили в 1779 г. древний город Эскублак. На западе же совершалось обратное явление. Здесь древняя цепь островов, на которой находятся Пулиган, местечко Бац и Круазик, четыре века тому назад была присоединена к материку посредством низменностей, разделенных местными жителями на солончаки, сделавшиеся ныне бесполезными и превращающиеся в солонцевые болота, почему большая часть жителей удалились в города на мелкие заработки.

Остров Бац долго оставался как бы особым миром. Жители местечка Бац говорят, что они не принадлежат к племени жителей бретонского происхождения окрестных деревень; они считают себя потомками скандинавов или саксонцев; впрочем, это предание вероятно относится не далее как к прошлому веку, и ни внешний вид, ни костюм, ни язык солеваров Баца не указывают никакого ясного различия между ними и их соседями, жителями плоскогорья Геранд: в обеих этих местностях вы встретите, приблизительно, одинаковое число людей высокого роста с голубыми глазами и белокурыми волосами; древний костюм, почти совершенно исчезнувший, за исключением женских чепцов, имел одинаковый общий вид, а язык, весьма близкий к венетскому, был прежде бретонским как у жителей Баца, так и у жителей Геранда, наравне с обитателями всего побережья, вплоть до семнадцатого века; в настоящее же время в деревушках, соседних с Бацом, осталось всего человек 400, говорящих на древнем наречии. Что в особенности отличало жителей Баца, так это их отчужденность и вытекавший из неё местный патриотизм. Еще недавно не было примера, чтобы хотя один молодой человек из Баца женился на девушке из какой-нибудь соседней бретонской деревни: чистота племени была полная. Все жители местечка—родственники между собою, и одинаковые фамилии так многочисленны, что их приходится различать по прозвищам; в самом Баце приблизительно из 2.750 человек более половины принадлежат к восьми семействам, к одному из которых относится 490 человек; но опасностей от браков кровного родства, указываемых некоторыми физиологами, в местечке Бац не существует, если судить по силе и здоровью населения. В отношении нравственности здешние жители пользуются также отличною репутациею. Шар, пущенный по улицам деревни, говорит одна местная поговорка, всегда остановится перед дверью честного человека!