В восьмой том включены следующие разделы:
. . . . . .
Река Тиста, или Трисрота, т.е. "Три истока", верхний бассейн которой известен под именем Сиккима, могла бы быть рассматриваема до известной степени как главная ветвь всей гангесской системы, так как она спускается прямо на юг к Бенгальскому заливу, следуя по линии наиболее быстрого истечения. Напротив, Ганг и Брахмапутра, идущие на встречу друг другу, текут параллельно основанию Гималаев, и только вступая в равнину, уже выровненную водами блуждающей Тисты, эти две большие реки Индии принимают южное направление. В период современной истории Тиста соединялась то с одним, то с другим из этих двух больших потоков; мало известно примеров рек, которые бы так часто меняли русло. И теперь еще один рукав Тисты соединяется с Мага-надди, притоком Ганга, сохранившим до сих пор имя "Великой реки", которое он получил за обилие своих вод. Точно также, по преданию, сообщаемому Фергюсоном, река Коси, которая в настоящее время составляет один из притоков Ганга, некогда текла на юго-восток и впадала в Брахмапутру. В этой обширной аллювиальной равнине реки, так сказать, совершают качания на подобие маятника, пересекая своими новыми излучинами следы прежних извилин.
Бассейн верхней Тисты совершенно ограничен амфитеатром высоких гор. На востоке высится исполинская масса Кинчинджинги, состоящая из пластов гнейса, легко узнаваемых издали по их покрытым снегом карнизам. Опираясь на свои снеговые контрфорсы, она продолжается на юг Куброй и другими вершинами, отделенными глубоким разрезом от цепи Сингалила, или "Буковой горы", составляющей естественную границу между Сиккимом и Непалом. Жители этих двух стран могут сообщаться между собою не иначе, как через горные проходы, имеющие, по меньшей мере, 2.600 метров высоты. На северо-восток от Кинчинджинги (Ламбутсинга, по Жюлю Реми) продолжается собственно Гималайский хребет, на котором следуют один за другим колоссы Чомиомо, Кинчинджау, Донкиах, заключающие между своими вершинами наполненные снегом котловины и небольшие озерные бассейны, где берут свое начало самые возвышенные истоки Тисты. Менее высокий, чем Кинчинджинга, Донкиах, однако, шире и важнее, как горный узел в совокупности системы; он соединяется посредством поперечного отрога с Загималайским хребтом, тогда как на востоке очень высокие горы соединяют его с Чималари, остроконечная пирамида которого еще превосходит его высотой; наконец, на юг от Донкиаха тянется хребет более высокий, чем цепь Сингалила, и поднимающийся на цоколе, усеянном небольшими озерами; хребет этот, над которым господствуют крутые горы, Гнариам, Чола, Гипмочи, отделяет Сикким от длинной полосы территории, которою Тибет владеет в этом месте на полуденной покатости. Предгорья, постепенно понижающиеся к равнине, но которых последние вершины возвышаются еще на 1.800 и 2.000 метров, ограничивают с южной стороны длинный прямоугольник, образуемый верхним бассейном Тисты, и эта река не может найти себе иного выхода, как через узкую поперечную долину, называемую Сивок-гола. Внутри обширной ограды гор, обнимающей Сикким и английский округ Дарджилинг, второстепенные кряжи, отделяющиеся от главных хребтов и разветвляющиеся, в свою очередь, на отроги, перерезанные во всех направлениях промоинами, образуют запутанный лабиринт, где лишь с трудом можно распознать первоначальное расположение выступов рельефа, ориентированных с востока на запад, параллельно гималайской оси.
Чрезвычайная сырость климата, частые дожди и туманы не позволяют путешественникам пускаться далеко от Дарджилинга на высокие склоны Кинчинджинги и Кинчинджау. Очень редко выдаются такие дни, когда можно видеть ясно обрисовывающуюся на чистом небе профиль всех больших вершин. Во время летнего муссона дожди почти не прерываются, и даже зимой, когда северо-восточные пассатные ветры господствуют в воздушном пространстве и спускаются вдоль гребней, нижнее влажное течение, идущее из Бенгальского залива, направляется обратно к долинам Сиккима. После проливных дождей, туман поднимается над лесами, словно дым, и ползет по склонам гор; часто слои паров, застилающие все небо, имеют несколько верст в толщину, и пейзажи, которые кажутся освещенными скорее лунным светом, чем лучами солнца, принимают фантастический вид: вы видите не горы, а призраки гор, тем более высокие, что пары воздуха отдаляют их еще больше. В этой влажной атмосфере, при температуре почти всегда одинаковой, ветры дуют редко и не сильно, даже на высоких верхушках гор; только когда облачные завесы разрываются и горы показываются на ясном небе, местные фокусы теплоты притягивают окружающий воздух, и тогда снизу виден снег, поднимающийся в виде пучков на вершинах гор.
Край с таким сырым климатом, каков Сикким, понятно, принадлежит к числу стран, наименее привлекающих население. Даже ходить там трудно, по причине глинистого свойства почвы, которая от дождя превращается в вязкую грязь, и в период дождей, исключая самых сильных ливней, путешественники, проходящие через леса, на высоте от 1.200 до 2.500 метров, не могут избегнуть укушений бесчисленных пиявок, похожих на маленькия волокна, которые падают со всех листьев. Узкия долины Тисты и её притоков, в которые низвергаются воды проливных дождей, составляют настоящие воронки, где невозможно устраивать какия-либо человеческие жилища, в виду постоянно угрожающей опасности внезапных наводнений; самые удобные местоположения для постройки деревень-это высокие выступы гор, откуда вода быстро утекает во всех направлениях. Необычайное богатство и обилие растительности, которая развивается с неимоверной быстротой во влажной атмосфере, при постоянных дождях и туманах тоже составляет большое препятствие работам человека и даже заглушает часто его культурные растения, которые, к тому же, по большей части нуждаются в продолжительных промежутках хорошей погоды. Тропическая флора, развивающаяся под влиянием южных ветров, поднимается на горах Сиккима выше, чем в какой-либо другой части земного шара, лежащей под той же широтой: там увидишь еще пальмы и бананы на высоте 2.100 метров (около двух верст), на скатах, обращенных на полдень. В лесах Дарджилинга растения жаркого пояса перемешиваются с растениями умеренного; ореховое дерево растет рядом с пальмами; рододендроны составляют яркий контраст с древовидными папоротниками; чужеядные орхидеи прицепляются к ветвям дуба. Особенно папоротники представлены многочисленными видами в этом тропическом поясе гор; Гукер насчитал их около тридцати видов на одной только горе Сенчаль, на юго-восток от Дарджилинга. Эти растения овладевают всеми прогалинами леса или оспаривают их у пучков страшной "исполинской крапивы"; едва только дерево повалится, как на его стволе тотчас же поднимаются грациозные стрелки папоротника. Над полосой, где смешиваются два пояса, простирается большой лес лиственных деревьев, между которыми преобладают дуб, магнолия, каштан, ореховое дерево; но в этой области леса едва-ли могут давать какие-либо съедобные плоды, за исключением ореха; яблоко едва вызревает; груша и персик только завязываются. Слишком обильные дожди обивают здесь все плоды. Фосфоресценция лесов-очень обыкновенное явление в этой влажной области: в дождливое время года леса постоянно озарены бледным сиянием.
Сосны занимают почти исключительно склоны, лежащие выше пояса, который соответствует умеренным странам Европы; но не эти деревья поднимаются всего выше: ивы видны еще на высоте европейского Мон-Блана. Рододендрон, одно из древовидных растений, которое всего чаще встречаешь в Сиккиме и которое нигде не является в более красивых разновидностях, окаймляет своими чащами почти все горные потоки, но он не приближается настолько, как ива, к границе вечных снегов. Даже на высоких горных проходах, через которые производится сообщение между Сиккимом и Тибетом, путешественник находит густые газоны из явнобрачных растений, заменяющих мхи и лишаи европейских гор; Гукер собрал таких растений 200 слишком видов на перевале Кангра-лама (4.791 метр), к западу от Кинчинджау; на высоте 5.500 метров, на Бомсто, он нашел их еще восемнадцать видов, и-странная вещь-эти растения, нечувствительные к холоду, не защищены шерстистым пушком, как растения европейских Альп. За водораздельными гребнями начинаются солончаковые пустыни нагорья; тогда как на полуденной покатости леса простираются непосредственно под снежной линией, на севере видны только голые скалы, синия или красноватые, зловещего вида. Во всем свете нет области более пустынной и неприветливой; однако, жвачные животные водятся здесь массами, привлекаемые солончаковыми степями.
Население Сиккима почти совершенно тибетское. Племя лепча, самое многочисленное в крае, но мало-по-малу исчезающее, как чистая раса, ничем не отличается от своих соплеменников бодов, обитающих на высоких плоскогорьях, кроме того только, что у жителей Сиккима, под влиянием дождливого климата, кожа необыкновенно гладкая и лоснящаяся; их мускулы, хотя очень сильные, почти не выдаются из-под верхней кожицы. В сравнении с индусами, всегда сдержанными, недоверчивыми и вежливыми, веселые лепчи, доверчивые, откровенные, непринужденные в разговоре, кажутся англичанам самыми приятными товарищами в дороге; флейта-их любимый инструмент, и игра их отличается большою мягкостью и прелестью; в их наречиях, резко отличающихся в этом отношении от всех языков Индии, нет ни одного ругательного выражения. Диалекты различных племен Сиккима разнятся между собою, но все они принадлежат к тибетскому корню; точно также нравы и религии здесь те же самые, как у тибетцев, жителей долины Цангбо. Священная формула "он мани падми гум" раздается во всех селениях Сиккима, как и на другом склоне Гималаев, и везде вырезана на камнях, по краям тропинок. Около двадцати ламайских монастырей рассеяны в лучших местностях страны, и молодые люди, бегущие от притеснения раджей, поступают в монахи, чтобы пользоваться спокойною жизнью, не имея надобности платить подати и налоги и отправлять натуральные повинности; около 800 человек живут в этих обителях. Один из знаменитейших монастырей Сиккима-Пемионгчи, расположенный на высоте 2.100 метров, на вершине террасы, откуда зритель видит у себя над головой колоссальную массу Кинчинджинги, а под ногами долину реки Большой Ранджит, притока Тисты; прежде тут находился главный город Сиккима. Нынешняя резиденция раджи, Тамлунг, лежит в восточной части страны, на высоте 1.636 метров, на горном склоне, у основания которого протекает один из притоков Тисты. В период дождей эта столица частью пустеет, так как раджа на это время уезжает, с главными сановниками, на китайскую территорию, в тибетскую долину Чумби, защищенную от проливных дождей цепью гор.
Дарджилинг, главный город округа, который англичане отделили себе из бывшего государства Сикким, с обязательством уплачивать ежегодную ренту в размере 7.500 франков, получил исключительную важность как временная столица Калькуттской провинции. Основанный в 1835 году, вскоре после уступки этой территории ост-индской компании, город, которого тибетское имя означает "Святое Место", расположен на узком хребте горы в виде полумесяца, на высоте от 2.000 до 2.250 метров откуда видно, на 1.800 метров, ниже, под лесистыми скатами, ущелье, через которое убегают воды Большого Ранджита. Дарджилинг, как и все другие "санитарные" города в Гималаях, окружен с боков казармами и батареями, но общий его вид производит впечатление многочисленной группы дворцов, вилл и дач. В сравнении с Симлой и другими английскими городами Западного Гималая, он представляет большие невыгоды, по причине его слишком сырого климата; но в утренние часы, пока еще тучи не заволокли неба, чтобы пролить на землю обычный каждодневный дождь, отсюда можно часто любоваться чудною панорамою Гималайских гор, от неясно обрисовывающейся на дальнем горизонте остроконечной верхушки Гауризанкара до колоссальных массивов Донкиаха и Чамалари; в центре, Кинчинджинга, гордо вздымающая к небу свои две по виду равные главы, кажется средоточием, куда сходятся все хребты; верхушка этого исполина всегда, при ясной погоде, точно кратер вулкана, увенчана полосой облаков, которая изгибается к востоку от дуновения верхнего обратного пассата. На юге виднеется лесистая вершина Сенчаля, обрисовывающая свой профиль на фоне подернутых дымкой равнин Ганга.
Центр английского владычества в Гималаях, занимающий, к тому же, замечательно выгодное географическое положение, при вершине угла, образуемого водоразделом между притоками Ганга и притоками Брахмапутры, Дарджилинг, естественно, должен был сделаться очень деятельным рынком, как посредник между индусами и тибетцами. Сикким отправляет по своим горным потокам много строевого леса в Дарджилингский округ; Тибет посылает в самый город шерсть и рога, а Непал доставляет преимущественно домашних животных, в обмен на товары английского происхождения. В 1877 году отпуск из Дарджилинга в Сикким простирался до 354.100 франк., а привоз из Сиккима в Дарджилинг до 2.006.625 франк., следовательно, общая сумма торгового движения равнялась 2.360.725 франк. Но тибетские границы так хорошо охраняются, что Сикким не может продать в Лассу ни малейшей части ежегодного сбора чая, который производится с 1856 года на плантациях в окрестностях Дарджилинга (в 1875 году во всем Дарджилингском округе насчитывали 121 чайную плантацию; ежегодный сбор чая определяется в 2.000.000 килограм. листьев). В этом округе разведено также хинное дерево; в 1875 году в первый раз снимали с деревьев кору и приготовляли из неё хинин. Плантаторы делали также попытки разведения в соседних лесах ипекакуаны, кардамона, а опытный сад доставляет им другие тропические растения Нового Света; кроме того, каменноугольные копи и залежи железной и медной руды составляют для английского города рессурсы в запасе, и без всякого сомнения, современем успехи местной промышленности позволят ему эксплоатировать эти рессурсы. И теперь уже Дарджилинг имеет перед всеми другими гималайскими станциями то важное преимущество, что он находится в прямом сообщении с сетью индийских железных дорог. Обыкновенный железный путь приводит путешественников в Пункабарри, у подошвы гор, а оттуда рельсовая линия, с сильными рампами в 4 и даже 5 сантиметров на метр подъема, и с крутыми поворотами в 21 до 22 метров, поднимается с гребня на гребень до высоты 2.225 метров, на вершину, где раскинулся новый город. Далее, многочисленные грунтовые дороги, проходящие через чайные и хинные плантации, извиваются по бокам гор и оканчиваются в селениях Сиккима. В Дарджилинге похоронен венгерский путешественник Чома Кереш, который так много сделал для изучения тибетского языка.
Дарджилинг имеет, как и Симла, свою "большую дорогу в Тибет". Эта дорога спускается на восток, в долину Тисты, переходит через эту реку по прекрасному висячему мосту и поднимается по гребням в северо-восточном направлении к Джайлапскому горному проходу, на севере от Гипмочи. Эта брешь, представляющая сравнительно легкий подъем, так как она имеет всего только 3.960 метров высоты, дает доступ в тибетскую долину Чумби; но последняя, как и Сикким, принадлежит к индийскому склону Гималаев, и вероятно, китайцы еще не скоро решатся продолжить английскую дорогу на свою территорию через гребни Гималайской и Загималайской цепей. Впрочем, там именно и открывается один из удобнейших путей между противоположными склонами, тот путь, которым следовали, в прошлом столетии и в начале нынешнего, английские посланники при тибетском дворе, Богль, Торнер и Маннинг.
. . . . . .
1. Реклю. Земля и люди. Том 8
tom08.pdf ; 41418227 байт
2. Реклю. Земля и люди. Том 8. Исходный текст
tom08.odt ; 29661226 байт