Глава I Общий обзор.

По пространству своей территории и по числу жителей Австро-Венгрия занимает третье место между большими государствами Европы: площадь её равняется 676.667 квадр. километр., а население (в 1893 г.) превышало 44 миллиона. Но этой обширной империи недостает национального единства. Если бы узы, насильно связывающие различные части монархии, порвались, и многочисленные земли, из которых она состоит, снова получили самостоятельное политическое существование, то вместе с тем исчезло бы и самое название «Австро-Венгрия»; название это, по всей вероятности, не сохранилось бы даже в виде географического выражения, как сохранились, например, имена Греции и Италии в течение многих веков порабощения, пережитых этими странами. Различные провинции, входящие в состав империи Габсбургов, принадлежат, по своему географическому положению, к самым разнохарактерным естественным областям. Тироль, Каринтия, Штирия лежат целиком, как и Швейцария, в системе высоких Альпийских гор, тогда как большая часть Венгрии представляет равнину, окруженную горами. С одной стороны, Богемия врезывается далеко вглубь Германии; с другой,—Галиция, на северном склоне Карпатов, постепенно понижается к равнинам России; на юге от Альп, побережье Далмации, боснийские холмы составляют часть Балканского полуострова. Правда, Дунай и его притоки соединяют горы Австрии и равнины Венгрии в один гидрографический бассейн, но, кроме этих придунайских областей, значительная часть монархии находится еще в бассейнах Эльбы, Вислы, Днестра, Эча или Адижа. Различие рас и народностей, населяющих Австро-Венгрию, еще более увеличивает путаницу, происходящую от насильственной группировки стран, географически между собою различных. По одну сторону маленькой реки Лейты, которая теперь служит политическою границею между двумя половинами империи, на господство претендуют немцы, по другую властвуют мадьяры. Но и другие народы, населяющие Австро-Венгрию, чехи, русины, поляки, словены, словаки и хорваты, далматинцы и сербы, итальянцы и румыны, тоже имеют свои национально-политические права и вовсе не желают быть принесенными в жертву могуществу двух ныне господствующих рас.

Как свидетельствуют титулы, даваемые императору австрийскому королю венгерскому, Австро-Венгрия обнимает около шестидесяти различных областей—королевств, эрцгерцогств, княжеств, графств, маркграфств, городов и господств, между которыми главным связующим звеном служит особа государя. Словом, это настоящий политический хаос, усложняемый еще административными фантазиями. Однако, было бы ошибочно видеть в этой группировке разнохарактерных стран результат простой случайности: не одними только «удачными браками», как утверждает известное политическое изречение, Габсбургский дом съумел соединить в одну монархию такое множество наций различного происхождения и характера. Точно также и естественная необходимость тесного сплочения всех христианских народностей против общего врага, османского турка, была только одним из факторов, участвовавших в образовании империи Габсбургов. Общий рельеф почвы, и в особенности форма великой Дунайской долины, играли, без сомнения, главную роль в ряду причин, способствовавших возникновению и постепенному развитию этой странной аггломерации государств. Дунай и Альпы всего лучше объясняют нам, как Австрия могла образовать из себя обширную державу в громадном круговороте народов.

В древности Дунай, как известно, был одною из главных границ Римской империи. Эта река, берущая начало под тою же долготою, как и Рона, и впадающая в море под одним меридианом с Нилом, составляла естественный рубеж, который тянулся по направлению с запада на восток к северу от области Альп, и нет ничего удивительного, что властелины тогдашнего цивилизованного мира не без колебания отваживались проникать в бесконечные леса и горы противоположного, то-есть левого берега великой реки. Дунай долгое время служил крайним пределом их господства на востоке Европы, и завоевания императора Траяна в области Карпатов выставлялись, как самое поразительное доказательство всемогущества Рима. Но со времени нашествия варваров географическая роль Дуная совершенно изменяется: вместо того, чтобы оставаться границею между народами, он снова делается тем, чем был некогда для галлов,—великим путем, по которому пришедшие в столкновение нации подвигаются на запад или отступают к востоку. Так, гунны, авары и другие орды, являвшиеся с востока, поднимались вверх по Дунаю; впоследствии славяне, мадьяры, турки шли тою же дорогою, тогда как франки Карла Великого, байовары, которые мало-по-малу колонизовали Австрию, крестоносцы, направлявшиеся к Константинополю, и, наконец, в новые времена, армии, отбросившие мусульманские полчища, двигались в противоположном направлении, вниз по течению великой реки. Даже для Франции, которая лежит так далеко от бассейна Черного моря, Дунай был великолепным военным путем, которым армии её нередко пользовались с успехом, но который не менее часто был употребляем и против неё самой. Через долину Дуная иноземцы, гунны, венгры, императорские войска, много раз вторгались в пределы Галлии; с другой стороны, многочисленные сражения, данные французами в Баварии, при выходе долин Тироля, и даже в окрестностях Вены, показывают, какое важное стратегическое значение имел и для Франции этот естественный путь, идущий вдоль северного подножия Альпийских гор. Некоторые находят удивительным тот факт, что Инн, который гораздо многоводнее Дуная выше их слияния, не сообщил своего имени соединенной массе вод; но нам кажется, что это можно объяснить меньшею важностью исторической роли первой из этих рек. Между тем, как долина Инна долгое время оставалась, так сказать, географическим закоулком, приводившим к трудно доступным скалам и ледникам, верхний Дунай является на западе продолжением того великого пути народов, который простирается от берегов Черного моря до гор Богемии и Швабии: такова причина, по которой одно и то же название сохранилось за маленькою рекою Шварцвальда и за главною водною дорогою Австро-Венгрии.

Служа, таким образом, главным путем сообщения, то для переселения народов, то для столкновения воюющих армий между востоком и западом Европы, Дунай, беспрестанно переходимый движущимися массами людей, не мог сделаться границей между различными государствами, и, действительно, мы видим, что на северо-западе от Сербии и Румынии все королевства, лежащие одно за другим вдоль этой реки, Венгрия, Австрия, Бавария, даже Вюртемберг, владеют обоими её берегами. Взамен того, многие реки, даже незначительные, которые изливаются с правой и с левой стороны в Дунай, служат естественными границами между народами и государствами. Это, на первый взгляд странное, явление объясняется тем, что эти притоки Дуная, пересекающие путь, по которому следовали народы или армии, поднимавшиеся или спускавшиеся по Дунаю, представляют препятствия, которые в прежнее время были очень серьезны. Переход через эти быстрые речки, окаймленные крутыми холмами, усеянные по берегам большими камнями, или покрытые топкими болотами, часто затопляющие прибрежную местность и меняющие свое русло, был по большей части, по крайней мере в известные времена года, более затруднителен, чем переправа через великий Дунай, где, по крайней мере, могут свободно плавать целые флотилии судов: если даже каждый из этих притоков, взятый отдельно, задерживал вторгавшихся завоевателей лишь на короткое время, то все вместе они представляли огромные неудобства, тем более чувствительные, что вблизи их устьев находились укрепленные замки и группы населения, достаточно значительные для того, чтобы противопоставить иноземному нашествию серьезное сопротивление. Так, например, западные границы мадьяр, к северу и к югу от главной реки, составляют два притока последней—Морава и Лейта. В десятом столетии, когда этот народ простирал свои набеги гораздо далее на запад, он был задержан рекою Энс, затем оттеснен до речки Эрлаф. Энс, прежний предел распространения венгров, и теперь еще разделяет две провинции собственно Австрии. Нижний Инн и его приток Зальцах служат рубежом между владениями австрийцев и баварцев; точно также далее на западе реки Лех и Иллер составляют естественные раздельные линии между населениями, различающимися происхождением и языком.

Великая «война жизни» между отдельными лицами и целыми народами ведется не только в виде кровавых битв и опустошительных завоеваний, она происходит также ежедневно, в форме мирных торговых сношений: продавая друг другу свои произведения, люди еще больше борются между собою за существование, чем в то время, когда они убивают друг друга на поле сражения, по всем правилам военного искусства. Поэтому великий естественный путь Дуная, уже столь важный, как дорога, по которой совершалось переселение народов, и как стратегический путь, должен был приобрести в истории еще гораздо более значительную роль, как один из главных трактов торговли и промышленности. В ту эпоху, когда искусственных дорог почти совсем не было, коммерческое движение южной Германии, по необходимости, направлялось исключительно к Дунаю; жители селились все более и более многочисленными группами на его берегах, города умножались в его долине; там же естественно должно было сосредоточиваться и политическое могущество. Овладев большею частью течения Дуная, немцы и мадьяры тем самым обеспечили себе в будущем приобретение обширной империи по обе стороны этой реки.

Обладание восточными группами Альп тоже имело капитальное влияние на историческое развитие Австрии: владея великою рекою, австрийцы, благодаря населению возвышенных долин, в значительной части немецкому и довольно однородному, сделались в то же время обладателями одной из важнейших горных цепей. Известно, что система восточных Альп образует, вместе с Швейцарией, которая и сама некогда составляла австрийское владение, одно географическое целое, отдельную естественную область, чрезвычайно сильно-укрепленную природою: это великая твердыня Европы. Жители этих горных групп не только занимают превосходное оборонительное положение, но могут также делать нападения с высоты своих плоскогорий, откуда они господствуют в одно и то же время над Адриатическим морем и над равнинами Италии, Венгрии, Германии и землями южных славян. История многочисленных нашествий, которым подвергалась Ломбардия со стороны австрийцев, свидетельствует о том военном могуществе, которого достигла Австрия, благодаря обладанию Альпами. Держава, владевшая в одно и то же время средним течением такой реки, как Дунай, и громадною природною крепостью из таких гор, как Альпы, легко могла, пользуясь выгодами своего географического положения, удовлетворять в широких размерах свои поползновения к завоеваниям в странах, лежащих за пределами её естественной области.

При том же, с течением времени, не мог не установиться некоторый порядок, по крайней мере, наружный, в управлении этими многочисленными разнохарактерными провинциями, насильно соединенными в одно государство посредством завоевания, дипломатической хитрости или случайного наследства. Столица этой разнородной империи, Вена, благодаря своему необыкновенно счастливому положению в естественном центре тяжести областей и национальностей, входящих в состав Австро-Венгрии, всегда пользовалась преобладающим влиянием и способствовала в известной мере постепенному сближению народностей, резко различающихся между собою религиею, языком, нравами и учреждениями. С другой стороны, многие из живущих под скипетром Австрии наций, между которыми существует связь, обусловливаемая племенным родством или общностью интересов, все более или более стараются сплотиться между собою как можно теснее. Не взирая на оффициальную внешность, несмотря на инстиктивную ненависть, которую естественно питают друг к другу народы, соединенные насильно, можно надеяться, что современем, и даже в близком будущем, империя Габсбургов преобразуется в конфедерацию, которая заменит, по свободному выбору самих народов, нынешнее государственное устройство, столь сложное, столь неправильное в своем ходе, столь часто затрудняемое случайностями всякого рода.

Вследствие одной из тех политических мистификаций, которыми так богата история человечества, долгое время полагали, что большинство австрийского населения принадлежит к германскому племени; теперь, когда в силу государственного договора или соглашения, заключенного между Габсбургскою династиею и представителями венгерского народа, было решено, что отныне монархия будет носить название Австро-Венгрии, некоторые поспешили заключить из этого, что немцы и мадьяры должны считаться главными расами в империи. Правда, эти два элемента сделались господствующими, забрали в свои руки власть, благодаря своей внутренней национальной связи, а также центральному положению, занимаемому ими в государстве, благодаря в особенности розни, существующей между другими народностями, населяющими империю; но они далеко не составляют численного большинства. Из четырех австро-венгерских подданных только один немец, и на каждые шесть жителей приходится только один мадьяр.

По численности, первое место между народами австро-венгерской монархии занимает славянская раса. Даже оставляя без внимания тот важный факт, что весьма значительная часть так называемых австрийских немцев на самом деле суть онемеченные славяне, мы находим, что около половины всего населения империи состоит из славян по происхождению и языку. Следовательно, Австрия по-настоящему должна быть причислена к славянским государствам, так же, как Россия, так же, как Турция; только некоторыми из своих провинций она принадлежит, с одной стороны, к миру романскому, с другой—к миру германскому; она есть, так сказать, передовой оплот славян в центре Европы.

Но если славяне составляют в Австрии самый многочисленный элемент населения, то сами они, к великому ущербу для их политического влияния, изолированы друг от друга, или даже разделены на различные национальности. Территория Австро-Венгрии в целом её объеме может быть рассматриваема как обширный параллелограмм, разделенный, по направлению от запада к востоку, на три пояса различной ширины. Два крайние из этих поясов, северный и южный, заняты почти исключительно славянскими народами; но между ними тянется большой центральный пояс, где живут три другие национальности—немцы, мадьяры и румыны. Полоса, средняя ширина которой от 200 до 250 километров, отделяет северных славян от южных, и это-то промежуточное пространство есть самая важная часть всей Австрии, потому что здесь протекает Дунай, и движется непрерывно великий поток людей и товаров. Таким образом, например, русинам и хорватам, для того, чтобы сойтись, нужно бы было перейти через чуждый им мир, совершенно отличный от их собственного; оттого они едва знают друг друга, и никогда, до самого последнего времени, не заходило и речи о каком-либо общем действии, а масса народа и теперь еще далека от всякой мысли об этом. Но даже и в каждом из двух славянских поясов в отдельности, различные, живущие рядом, нации еще очень далеки от того, чтобы могли с необходимым единством противостать немцам и мадьярам. Северный славянский пояс разделен между тремя народами, говорящими разными языками, хотя одного общего корня, и отличающимися друг от друга нравами, историею, преданиями: это чехи с моравами и словаками, поляки и русины. Две последние группы особенно не ладят между собою и своими раздорами замедляют достижение их расою политического равенства. Славяне южного пояса, то-есть словенцы Крайны и Штирии, сербы, хорваты, далматинцы, имеют между собою более сродства и связи; но они занимают несравненно меньшее пространство, и недавно территория их была разрезана на две узкия полосы, из которых одна тянется вдоль берега Адриатического моря, а другая лежит между Савою и Дунаем; им трудно было соединиться со своими соседями и соплеменниками Боснии и Герцеговины, отчасти по причине различия веры, но в особенности по причине различия политической судьбы. Венцы любят рассказывать о злоключении, постигшем известный всеславянский съезд в Праге, где собрались депутаты от всех славянских народов, чтобы передать взаимно братский привет и засвидетельствовать о славянской солидарности, но где оказалось, что представители различных национальностей не могут понимать друг друга, когда говорят каждый на своем языке, так что нужно было прибегнуть к помощи немецкого диалекта, то-есть к помощи языка ненавистной славянам нации.

После славян, северных и южных, немцев и венгерцев, важнейший этнографический элемент в Австрии составляет так называемая латинская или романская раса. Итальянцы южного Тироля, Фриула, истрийского поморья суть иностранцы в австро-венгерской монархии, и занимаемая ими территория, впрочем незначительная по величине, принадлежит собственно к Апеннинскому полуострову. Но в восточной Венгрии и в Трансильвании румыны населяют, как большинство, очень обширную полосу земли, не уступающую по протяжению этнографической области чехов и русинов. Румынские населения дополняют собою круг различных национальностей, окаймляющих страну мадьяров; среди этих населений живет большая часть цыган, или оседло, или бродячими таборами. Что касается евреев, то они рассеяны по всей империи, исключая только альпийской области: хотя ни одна провинция, ни один округ Австро-Венгрии не принадлежит им специально, но они пользуются почти всею страною, как полем деятельности для своей торговли и промышленности; вообще можно сказать, что нынешняя Австрия есть в значительной части их произведение, так как в восточных провинциях они восполняют собою недостаток, почти совершенный, среднего или торгового класса.

По народностям население Австро-Венгрии в 1881 г. распределялось следующим образом (числа приблизительные):

Чехов, моравов и словаков 6.800.000; русинов 3.100.000; поляков 2.900.000, итого северных славян 12.800.000; сербов 1.800.000; хорватов 1.700.000; словен 1.500.000; итого южных славян 5.000.000; а всего славян 17.800.000; немцев 9.200.000; мадьяр 6.200.000; румынов 2.250.000; итальянцев и ладинцев 800.000; евреев 1.650.000; цыган 150.000.

Если откинуть, по их маловажности, населения кочевые или спорадически группирующиеся на почве Австрии, каковы, например, колонии армян, и если не брать в рассчет острова и архипелаги немцев, мадьяр, румын, лежащие на территории других национальностей, то оказывается, что обширная австро-венгерская аггломерация делится на различные этнографические области с довольно определенными границами. При внимательном наблюдении можно заметить некоторый порядок среди этого хаоса стран, племен и наречий. Рано или поздно, когда выскажется воля народа, жители Австрии и Венгрии могут соединиться в новые группы, сообразно их племенному сродству или, еще лучше, в виду высших интересов общей свободы; теперь же всего естественнее принять, при изучении австро-венгерской монархии, за главные деления этнологические поясы, по скольку они совпадают с важнейшими географическими областями, определяемыми рельефом поверхности, горными склонами и речными бассейнами.