IX. Бассейны рек Мерсей и Рибль

Графства Честер и Ланкастер

Эта область Великобритании имеет незначительное протяжение, но она—одна из тех провинций, где жители скучены в наибольшем числе, и где деревне угрожает наибольшая опасность окончательно исчезнуть под грудами кирпича, которыми человек так усердно покрывает ее.

	Пространство кв. километр.	Население в 1891 году, душ	Жителей на 1 кв. километр
Чешир	2.659	730.058	274
Ланкашир	4.887	3.926.760	803

Ланкастерское графство, или Ланкашир, само по себе заключает в своих пределах больше человеческих существ, чем всякое другое графство Англии, чем даже обширное Йоркское графство, тоже очень многолюдное, и чем графство Мидльсекс, которое обнимает самую значительную часть города Лондона. Если бы весь земной шар был так же густо населен, как Ланкашир, то человечество состояло бы из семидесяти шести миллиардов индивидуумов.

На первый взгляд кажется, что этот край не представляет никаких особенных преимуществ естественных или географических. Почва здесь посредственного плодородия, и даже, на западном склоне Пеннинских гор, обширные пространства земли остаются по сей день необработанными. Климат очень сырой в большей части этой территории; морские туманы, беспрестанно поднимающиеся, переносятся господствующими ветрами на скаты холмов и часто падают на землю в виде дождей. Морские берега, правда, иссечены в виде лиманов, где во время прилива вода поднимается на несколько метров выше своего обыкновенного стояния: но это—такия выгоды, которые принадлежат многим другим областям Англии. Главная причина изумительно быстрого развития и процветания Ланкашира—это громадные каменноугольные богатства, лежащие в недрах земли, и при том в соседстве с превосходным портом; благодаря этому последнему обстоятельству, могли установиться, еще гораздо легче, чем для каменноугольного бассейна Йоркского графства, удобные и скорые сношения между угленосною областью Ланкашира и всеми иностранными государствами: сырые продукты были привозимы прямо почти к тому самому месту, где они должны быть перерабатываемы и превращаемы в мануфактурные изделия; товарные склады, фабрики, копи минерального топлива—все соединено здесь на тесном пространстве. Энергическая инициатива жителей, их настойчивость сделали остальное. Ланкаширцы силой воли и уменьем пользоваться обстоятельствами не уступают своим соседям, жителям Йоркшира: они съумели извлечь пользу из всего, что дает им их родина, превратить в источник прибыльного промысла множество выгод, оставляемых в других местах в пренебрежении. Так же, как население восточного ската Пеннинских гор, они упорно сохраняют свои особенные, местные наречия и говоры. В этом отношении констатирован тот замечательный факт, что всякая широкая река, всякий морской залив составляет здесь естественную границу между областными наречиями. Там, где поток воды может быть переходим в брод, или где устроен мост, язык населения один и тот же на обоих берегах; но он различается в тех местах, где жители противоположных берегов не имеют столь удобного сообщения друг с другом.

Честер, главный город этой области, лежит близ границы княжества Валлийского, на берегу реки Ди (Dee), которая в небольшом расстоянии ниже этого места превращается в лиман. Честер можно назвать Ливерпулем прежнего времени. Это—очень древний город, доказательством чего служат его имя, образовавшееся из латинского castrum (лагерь), римская дорога, называемая ныне Уэтлинг-Стрит, которая оканчивалась у этого пункта, и древности всякого рода, найденные в городе и его окрестностях: римляне дали этому поселению название Deva, которое носила в то время река Ди; они разработывали свинцовые рудники, находившиеся в соседстве, и в том месте найдены две свинцовых чушки, из которых одна содержит надпись, где можно прочесть имя Веспасиана. Честер отличается от других городов Англии своими оригинальными улицами, высеченными, на подобие рвов, в живой скале, и своими высокими троттуарами, неодинаковой ширины и вышины, которые идут под арками или rows, перед первым этажом всех домов: низкие улицы, как полагают, были дороги, прокопанные в римском лагере между воротами крепостной ограды. Последняя была заменена впоследствии стенами, которые ныне превращены в бульвар, настолько широкий, что на нем могут идти три человека в ряд, и защищенный парапетом со стороны поля. Это неровное гульбище, то поднимающееся в гору, то спускающееся вниз, представляет ряд любопытных видов на город и его многочисленные церкви, на реку Ди, на окрестные поля и отдаленные горы княжества Валлийского. По бокам бывшей стены есть несколько башен, в одной из которых, как говорят, находился Карл I, наблюдая оттуда за битвой, происходившей на Роутонских ландах (в 1645 году) и окончившейся поражением преданного ему войска. Честер все еще портовый город, но обмелевшая река его, засоренная песком и замененная судоходным каналом, дает теперь доступ только мелким судам, а потому морская торговля этого города, впрочем, довольно важная, производится посредством каботажных судов. Движение судоходства в Честерском порте в 1882 году (не считая каботажных судов с балластом): в приходе и отходе было 3.744 судна, вместимостью в 266.975 тонн; собственная коммерческая флотилия этого порта состояла из 124 судов, общая вместимость которых равнялась 9.980 тоннам. Честерские сыры, пользующиеся всемирной известностью, составляют один из главных предметов отпускной торговли этого города. В Честере живет множество приезжих, привлекаемых чистотою воздуха и удобствами жизни.

К востоку от р. Ди течет небольшая речка Уивер, которая впадает в лиман Мерсея, приняв перед тем значительное число ручьев, вытекающих из триасовых горных пород, изобилующих солью, как это часто бывает в пластах этой формации. Многие местечки: Нантвич, Нортвич, Мидльвич, Друатвич, имена которых оканчиваются кельтским словом wich или, вернее, wyche, отличным от wick (маленький залив, бухта), самым этим наименованием указывают на то, что они были основаны рядом с соляными источниками. Из этих городков Нантвич самый многолюдный; но наибольшее количество соли, добытой частию из ключей, частию из копей, доставляет на рынок другой городок, Нортвич. Глубоко залегающие пласты, откуда извлекают, с 1670 года, массы кристаллизованной соли, и чрез которые протекают подземные ручьи, растворяя мало-помалу соляной слой, имеют в совокупности около тридцати метров толщины; они тянутся на большом пространстве под этой страной и перерезаны во всех направлениях галлереями: хотя свод этого подземелья поддерживается колоссальными соляными столбами, он, однако, обрушился во многих местах, вследствие чего верхний слой почвы опустился, более или менее низко, вместе с домами, которые на нем находятся. В годы деятельного торгового движения, соляные копи Чешира производят более миллиона тонн соли и доставляют Ливерпульскому порту немаловажную часть балласта, в котором так нуждаются судовладельцы, чтобы не отправлять своих кораблей порожними; таким образом нортвичские солекопы содействует, в значительной степени, процветанию порта реки Мерсей. Вывоз соли из лимана этой реки составлял в 1871 г.—1.055.750, в 1882 г.—844.535 тонн. Восточная Индия, Россия, Соединенные Штаты Северной Америки—вот те страны земного шара, которые получают из Чешира наибольшее количество соли, распиленной на большие четырехъугольные глыбы. Соляные копи Чешира, хотя они далеко не пользуются такой славой, как копи Велички, в Галиции, или как копи Галлейна и Гальштадта, в Австрии, имеют, тем не менее, несравненно более важное значение в торговом отношении.

Недалеко от Нантвича, в восточном направлении, лежит город Кру (Crewe), который, еще недавно, был земледельческим местечком, а теперь сделался одной из самых шумных фабричных групп Англии, благодаря тому обстоятельству, что общество северо-западных железных дорог выбрало эту станцию, где сходятся шесть железнодорожных линий, чтобы основать в окрестностях её целый промышленный город, в котором строятся и починяются его локомотивы и вагоны. Далее на север встречаем три другие мануфактурные города, Сендбач, Конглетон и богатый Мекльсфильд, построенный близ степей, заменивших прежние леса, на что указывает название Форест (Forest—лес), которое они носят до сих пор. Главные фабричные заведения Мекльсфильда—шелкопрядильные и бумагопрядильные мануфактуры.

Река Мерсей или Мерси (Mersey), которая превосходит все реки земного шара по количеству приводимых ею в движение фабрик и заводов, и воды которой изливаются в лиман, занимающий второе, после Темзы, место по числу собирающихся в нем кораблей, орошает, однако, очень небольшой бассейн, и протекающая в ней жидкая масса не превышает 40 куб. метров в секунду. Площадь бассейна р. Мерсей равняется 4.467 кв. километрам, а среднее количество дождевой воды, выпадающей в этом бассейне в продолжение года, составляет слой в 900 миллиметров толщиною. Но эта маленькая речная область заключает в себе два важнейшие, после Лондона, города Англии: Манчестер, могущественный промышленный центр, расположенный в верхнем бассейне реки, и Ливерпуль, первоклассный порт, охраняющий её устье.

Манчестер стоит не на самом Мерсее, но на одном из его маленьких притоков, реке Ирвель. Эта речка, служащая границей между двумя самостоятельные городскими общинами, Сальфордом (на западном) и собственно Манчестером (на восточном берегу), представляет скорее простой ров, имеющий вид сточной канавы: несмотря на то, манчестерцы съумели утилизировать эту речонку, так же, как и её маленький приток, извивающийся посреди города, чтобы наполнить шлюзованные бассейны, или доки, и образовать целую гавань, где теснится масса судов. Благодаря прорытию канала, соединяющего его с устьем Мерсея (устройство этого канала, длиною 57 километров, оконченного в 1894 г., стоило 15 миллионов фунт. стерл.), Манчестер сделался теперь приморским портом, тогда как прежде он должен был довольствоваться, для большей части отправляемого им заграницу товара, железными дорогами, соединяющими его с Ливерпулем. Старейшая из этих дорог есть первый по времени рельсовый путь, открытие которого, в 1830 году, послужило исходной точкой грандиозного промышленного движения, в которое постепенно увлечен был весь мир. Около середины своего протяжения она проходит через болота Чат (Chat Moss), зыбкую, подвижную почву, которая даже и в наши дни могла бы заставить инженеров призадуматься.

Город Манчестер появился на свет не со вчерашнего дня, как Брэдфорд, Мидльсборо и многие другие обширные фабричные группы Великобритании. Он существовал уже во времена римлян, которые называли его Mancunium, а начиная с четырнадцатого столетия нашей эры он стал известен своими мануфактурами тканей, которые были основаны фламандскими мастерами. После религиозных войн, он воспользовался также другими родами мануфактурной промышленности, которые принесли с собой протестантские эмигранты, переселившиеся с континента Европы; затем, в начале восемнадцатого столетия, он прибавил к своей шерстяной промышленности еще производство бумажных материй. В наши дни Манчестер славится в особенности как «метрополия хлопка», и его крупных негоциантов называют в шутку «хлопчатобумажными лордами», cotton-lords. Сотни всякого рода фабричных заведений, не считая менее важных мастерских, сгруппированы в самом городе и его окрестностях,—бумагопрядильни, мануфактуры сукон и шелковых материй, белильни, литейные заводы, фабрики машин; капиталы, находящие употребление в обширном промышленном механизме этого города, нужно считать сотнями миллионов, или даже миллиардами. Вот почему во всем свете нет города, где бы политика финансовых и коммерческих интересов проповедывалась и практиковалась с большим рвением, чем в Манчестере. Известно, что название «Манчестерской школы» (Manchester-School) дается партии, очень могущественной в Англии, которая рекомендует безусловный нейтралитет и невмешательство, мир во что бы то ни стало, для того, чтобы заграничные рынки постоянно оставались открытыми фабричным произведениям Ланкашира; и чтобы этот промышленный центр мог беспрепятственно продолжать свою попытку завоевывать постепенно весь свет. Но в эти последние годы надежды ланкастерских фабрикантов были несколько обмануты. Соединенные Штаты Северной Америки отняли у них не малую часть их американских покупателей, и даже Ост-Индия вступает в конкурренцию с своей метрополией по части производства бумажных тканей. Население Манчестера возрастает теперь медленно. Этот город, бывший прежде вторым в Англии по числу жителей, снизошел уже на степень третьего: Ливерпуль превзошел его многолюдством.

В Манчестере есть пышные общественные здания, свидетельствующие о богатстве его негоциантов и фабрикантов; некоторые из этих зданий действительно поражают великолепием и красотой архитектуры; таковы, в особенности, городская ратуша (town-hall), палата ассизного суда (assize-court), первая—в греческом, вторая—в готическом стиле. Обширные публичные сады, парк Александры, Пиль-парк, ботанический сад дают городу немного свежего воздуха, в котором он сильно нуждается. Манчестер хотел бы также получать, для своего продовольствия, чистую воду в достаточном количестве: хорошая вода, которою он уже ныне располагает, составляет около 110 миллионное литров в день, или 140 литров на каждого жителя города и его округа; но значительное количество этой воды употребляется на фабриках «бумажных лордов», и, следовательно, на долю восьми сот тысяч людей, живущих в исполинской аггломерации города и его окрестностей, приходится гораздо менее, чем по 140 литров. Поэтому город купил одно из озер Кумберленда, очаровательное Терльмир, и обратил его в резервуар для нового водопровода, стоившего миллионы фунтов.

Манчестер не исключительно деловой город; в нем существуют также многочисленные библиотеки (городская публичная библиотека содержит слишком 200.000 томов), ученые общества и большие учебные заведения, между прочим, медико-хирургическая школа. С 1880 года Манчестер есть местопребывание университета Виктории, к которому принадлежат основанная там в 1846 г. Робертом Оуэном коллегия (Owen’s College), далее с 1884 г. университетская коллегия в Ливерпуле и с 1887 года йоркширская коллегия в Лидле. Оуэновская коллегия в 1892 году посещалась 1.009 студентами (в том числе 51 женщина). В Манчестере родился известный физик Дальтон.

Вокруг огромного города рассеяны многочисленные фабричные группы, составляющие отдельные общины, каковы Мос-Сайд, Бартон, Эккль, Уинтон, Минтон, Брадфорд, Дентон, Дройльсден, Фэльзворт, Гортон, Атертон, Кромпсоль, Опеншау, Пеннингтон, Уэст-Ли (West-Leigh), Суинтон и Пендльбери, Бедфорд, Прествич, Русгольм, Стретфорд, Ньютон-Гит; но все эти общины в действительности не что иное, как предместья Манчестера. Точно также каждый промышленный город этой области имеет своих спутников, и с каждым годом все более и более уменьшается разделяющий их промежуток. На востоке от Манчестера, Аштон-под-Ляйном (Ashton-under-Lyne) постепенно приближается к Стэлибриджу, Дукинфильду и Мосли; на юго-востоке, Гайд, самый цветущий из всех мануфактурных городов этого края, соединил 30.000 жителей там, где в начале текущего столетия не существовало даже самой скромной деревушки; город Глоссоп окружен селами и деревнями; то же самое нужно сказать о большом городе Стокпорте, лежащем к югу от Манчестера, на обоих берегах реки Мерсей и в двух графствах, Чешире и Ланкашире. Далее на западе, тоже в Честерском графстве, встречаем два города, Альтрингам и Сэль, которые также окружены фабриками и селениями фабричных рабочих.

Города графств Чешир и Дербишир, в бассейнах рек Ди и Мерсей, имеющие более 5.000 жителей (в 1891 году):

Графство Честер

Стокпорт (county borough), с частью его, лежащей в Ланкашире,—70.263 жителей; Биркенгед (county borough)—99.857; Мекльсфильд (munic. borough)—36.009; Честер (mun. borough)—37.105; Стэлибридж (mun. borough)—26.000; Уалласи (local board)—33.229; Гайд (local board)—30.670; Дукинфильд (local board)—17.408; Ронкорн (local board)—20.050; Конглетон(munic. borough)—10.744; Альтрингам (munic. borough)—12.424; Нантвич (local board)—7.500; Сэль (local board)—9.644; Сендбач (local board)—5.824 жит.

Графство Дерби

Глоссоп (munic. borough)—22.416 жителей.

Особенно на севере от Манчестера скучены во множестве плеяды мануфактурных городов. С одной стороны, мы видим большой город Больтон-ле-Мурс, исполинский улей, построенный среди степной, прежде пустынной, местности, и который теперь окружают города Фарнворт, Радклиф, Керсли, Галливель и другие филиальные группы того же промышленного центра. К востоку от этого города, где были применены на практике первые машины Аркрайта и Комптона, следуют города Бэри (Bury), родина Роберта Пиля, затем Мидльтон и Ройтон. Город Ольдгам, лежащий в области холмов, близ водораздельного хребта, по важности своей мануфактурной промышленности равен Больтону и, подобно последнему, продолжается рядом предместий к соседним городам, Кромптону, Уайтфильду: форма его напоминает тонкого паука, далеко протянувшего свои лапки. Наконец, далее на север, среди группы городов и местечек, из которых важнейшие Мильнроу, Бьюэрсиль, Гивуд, Тодморден, Литльборо, находится знаменитый Рочдэль, «Фланелевый город», где ткачи, «справедливые пионеры», в числе 28 человек, основали в 1844 г. первое кооперативное общество (Rochdale Equitable Pioneers), которое нашло столько подражателей в Англии и которое само сделалось одним из крупных финансовых обществ Ланкашира.

Ниже Манчестера, река Мерсей, усиленная водами притока Ирвель, проходит мимо г. Варрингтона, куда могут уже подниматься с низовья суда, вмещающие до 150 тонн груза, затем вступает в лиман, носящий её имя, у города Ронкорн, откуда отправляется за границу соль, добываемая в копях Чешира. (Движение судоходства в Ронкорнском порте в 1882 году, не считая каботажных судов с балластом: в приходе и отходе 3.694 судна, вместимостью 309.545 тонн). В этом месте Мерсей имеет уже 2.400 метров от берега до берега, и вскоре затем он еще более расширяется, чтобы развернуться к северо-западу в виде обширного полумесяца. На северном берегу сначала показывается маленький городок Гарстон, затем дома идут без перерыва один за другим и соединяются в сплошной город. Корабли, стоящие на якоре в рейде, или привязанные в доках, скрывают на половину здания за лесом своих мачт и снастей и за столбами черного дыма, поднимающагося из их труб: перед нами Ливерпуль.

Этот могущественный город приобрел первостепенную важность только в новейшие времена. Он даже не показан в списке городов и деревень, внесенном в Кадастровую книгу (Domesday-book) нормандских завоевателей. Имя его упоминается в первый раз только в 1172 году, когда Генрих II предпринял поход с целью покорения Ирландии и воспользовался заливом реки Мерсей для посадки своих войск на суда. В 1338 году, когда Эдуард III повелел произвести общее ополчение кораблей и моряков, Ливерпуль был еще так маловажен, что на общее количество набираемых морских сил, состоящее из 700 кораблей и 14.141 людей, от него потребовали только одну барку с экипажем из шести матросов. Даже в 1571 г. жители Ливерпуля, умоляя королеву Елисавету об уменьшении налогов, говорят в петиции о своем городе, как о «бедном, пришедшем в упадок местечке». Около 1700 года население его не превышало еще 5.000 душ. Постепенное обмеление реки Ди, лимана Честера, обратилось на пользу Ливерпульскому порту, и с той поры его купцы стали богатеть и разживаться, главным образом через торговлю неграми. Живописец Фузелли, которому с гордостью показывали широкия, блестящие улицы, красивые памятники недавно выстроенных кварталов, выразился: «Кровь негров сочится из всех пазов этих каменных палат».

Одна из главных причин процветания Ливерпуля заключается в том, что этот город занимает как раз географический центр двух родственных островов—Великобритании и Ирландии: это естественный сборный пункт, фокус, в котором сходится все движение домашнего торгового обмена между Британскими островами. Это центральное положение представляет также большие выгоды для иностранной торговли, которая выбрала Ливерпуль своим складочным местом: из этого порта все товары могут быть удобно развозимы по разным частям страны. Более удаленный, чем Бристоль, от открытого моря, которое служит торговым путем в Америку, в Африку и в Индию, Ливерпуль вознаграждает это относительное неудобство другим преимуществом, состоящим в том, что он расположен на окраине каменноугольного бассейна, который сделался главным средоточием мануфактурной промышленности во всем свете.

Доки, или искусственные шлюзованные бассейны, составляют главную достопримечательность, так сказать, чудо Ливерпуля. Никакой другой город в мире не обладает таким огромным пространством морской воды, замкнутой набережными и регулируемой в изменении уровня шлюзами. Много есть приморских городов, которые могут вместить в своих рейдах целые флоты; но мало найдется таких, которые могли бы, как Ливерпуль и Лондон, приютить в своих доках целые тысячи купеческих кораблей. В этом отношении Ливерпуль даже богаче Лондона, который он, впрочем, опередил и в деле устройства доков. Уже в 1709 году общественное управление Ливерпуля, в то время еще незначительного местечка, предприняло работы по углублению большего пруда, где находили пристанище приходящие суда. Этот первый искусственный бассейн был впоследствии засыпан, и на месте его воздвигнуты пышные здания; но, вместо одного уничтоженного бассейна, сорок других, более обширных и более удобных, были открыты для судоходства. В настоящее время ливерпульские доки тянутся двойным или даже тройным рядом впереди города, на пространстве 9 слишком километров, покрывая, вместе с окружающими их товарными магазинами, площадь в 426 гектаров, и обведены набережными, общая длина которых около 32 километров. Но и это огромное пространство, предназначенное для нагрузки и разгрузки купеческих судов, оказывается недостаточным Ливерпулю: устроили, кроме того, другие доки выше по реке перед городом Гарстоном; по другую сторону Мерсея, новый город Биркенгед, сдедавшийся простым пригородом Ливерпуля, вместе с соседними общинами, Уалласи, Тренмир, Нью-Брайтон, также окаймлен шлюзованными бассейнами, из которых один самый обширный из всех искусственных бассейнов, куда проникает вода Мерсея: Биркенгедские доки имеют 67 гектаров жидкой поверхности, 15 километров набережных, а окружающие их складочные амбары покрывают пространство в 132 гектара. Средняя глубина всех этих бассейнов составляет от 5 до 8 метров. В ливерпульских доках установилось настоящее разделение труда в производстве торгового обмена: один из них принимает корабли из Соединенных Штатов Северной Америки, другой—корабли из Канады, третий—корабли из Индии, или с континента Европы, или из Китая и т.д.; одна набережная покрывается кипами хлопка, другая грузами хлеба, третья грузами табаку, фисташковых орехов, бочками пальмового масла. Иностранец, проводящий целые дни в осмотре доков и товарных складов на берегу лимана, посещает в действительности обширнейший и самый полный коммерческий музей или выставку, где предметы представлены не простыми образчиками, но огромными массами, нагроможденными в амбарах.

В настоящее время Ливерпуль оспаривает у Лондона честь быть важнейшим торговым портом всего света. Он уступает Лондону по размерам привоза, так как столица, с её слишком пяти-миллионным населением, представляет гораздо более значительный центр потребления, и в нее направляются почти все грузы иностранных товаров, подлежащих оплате таможенной пошлиной; но Ливерпуль, как складочное место больших мануфактурных городов Англии, превосходит Лондон и всех других своих соперников по ценности отпускной торговли.

Впрочем, в последние годы ценность вывоза за границу британских произведений из этого порта значительно уменьшилась, именно с 104,5 в 1890 г. до 78,2 фунт. стерл. в 1894 г. Экспорт иностранных и колониальных продуктов в 1894 г. простирался до 10,5 миллионов. Привоз из-за границы и британских колоний составлял, по ценности, 95,13 миллионов (в 1891 г. 115 миллионов фунт. стерл.).

Хотя Ливерпуль занимает лишь второе место по числу и общей вместимости судов, зато он играет первенствующую роль по количеству парусных и паровых судов дальнего плавания; точно также коммерческий флот, принадлежащий Ливерпулю, по вместимости почти на 400.000 тонн превосходит купеческий флот Лондона. Ливерпульским судовладельцам принадлежит почти четверть всего торгового флота Соединенного Королевства, т.е. количество судов по вместимости более значительное, чем флот второклассной морской державы, какова Франция или Германия. Движение судоходства в Ливерпульском порте в 1894 году представляло следующие цифры:

Прибыло 17.115 морских судов, вместимостью 8.266.646 тонн; вышло 17.203 судна, вместимостью 8.340.045. тонн.

Собственный торговый флот Ливерпуля в 1894 г.: 2.242 морских судна, вместимостью 2.100.565 тонн (в том числе 974 парохода в 1.145.001 тонн) и, кроме того, 253 рыболовных судна.

Ливерпуль—важнейшая пристань для трансатлантических пароходов. Чтобы облегчить пассажирам доступ к городу, придумали устроить в Мерсее пловучую набережную (floating pier), в несколько сот метров длиною, которая поднимается и опускается с приливом и отливом и соединяется посредством наклонных мостов с каменными набережными города. Почти всегда у этой пловучей набережной стоят пароходы и корабли, и масса публики толпится на ней, как на площади.

В 1720 году торговля Ливерпуля не составляла даже сороковой доли всего коммерческого обмена Англии; через сто лет после того, она равнялась уже шестой части этого обмена; в настоящее же время порт Мерсейского лимана один отправляет почти половину всех вывозимых за границу произведений Британских островов. Успехи торговой деятельности Ливерпуля могут быть измеряемы возрастанием его населения, которое ушестерилось с 1800 года, увеличилось во сто раз с начала восемнадцатого столетия; в последнее время Ливерпуль, как известно, опередил в этом отношении даже Манчестер. Благодаря удобствам, которые он представляет коммерческим операциям, Ливерпуль успел монополизировать некоторые роды торговли; так, почти весь хлопок, не только из Соединенных Штатов, но также из других стран земного шара, отправляется в склады Мерсейского лимана и уже оттуда развозится по Европе. Привоз хлопка в Ливерпуль составлял:

В 1782 г.—200 тонн; в 1860 г. 620.954 тонны; в 1882 г.—740.672 тонны: в 1894 г.—1.440.000 тонн.

Недавно, когда число переселенцев из Европы в Новый Свет считалось сотнями тысяч, наибольшая доля участия в перевозке этих добровольных изгнанников принадлежала также Ливерпулю, как показывают следующие цифры:

Движение эмиграции из Ливерпульского порта:

В 1851 г.—206.000 лиц; в 1873 г. 232.885 лиц; в 1879 г. 117.917 лиц.

Главные предметы отпуска составляют: каменный уголь, соль, ножевый товар, оружие, инструменты и машины, фаянсовая посуда, ткани всякого рода, при чем и собственная промышленность Ливерпуля содействует до некоторой степени развитию его торговых сношений. В этом городе существуют чугунно-литейные и медно-плавильные заводы, фабрики орудий и машин, мыловаренные и пивоваренные заводы; особенно важны из промышленных его заведений кораблестроительные верфи, расположенные по обе стороны реки Мерсей (в 1873 году на этих верфях было построено 29 пароходов, вместимостью в 33.507 тонн, и 17 парусных судов, вместимостью 12.164 тонны).

В Ливерпуле есть несколько монументальных зданий; как всякий большой город, он имеет музей, зоологический и ботанический сады, обширные парки, из которых один, находящийся на южной стороне города, раскинут на пространстве 156 гектаров. Одно из кладбищ, для устройства которого воспользовались старыми каменоломнями, где стены изрыты катакомбами, также составляет одну из достопримечательностей города. До недавнего времени Ливерпуль, слишком быстро ростущий, не получал в достаточном количестве необходимой для его населения чистой воды. Многочисленные резервуары, поддерживаемые огромными запрудами, занимают небольшие долины на плато, которое находится в 40 километрах от Ливерпуля, недалеко от Больтон-ле-Мурса, и собирают дождевые воды, падающие на пространстве около 4.000 гектаров. Переходя последовательно из бассейна в бассейн, эти воды постепенно очищаются и служат для водоснабжения Ливерпуля и окружающих его городов; но вода, проведенная из этих искусственных озер (поверхность Ривингтонских бассейнов составляет около 248 гектаров, а объем содержащейся в них жидкой массы исчисляется в 19.390.000 куб. метров), которые уже стоили более 60 миллионов франков, была недостаточна для продовольствия 700.000 жителей: вместе с водой, получаемой из нескольких фонтанов, она дает только по 129 литров в день на каждого жителя, да при том значительная часть этой жидкости употребляется для целей промышленности. Вследствие этого, часто предлагали купить для города Ливерпуля или озеро Бала, или истоки реки Северн в княжестве Валлийском, или, наконец, одно из Кумберлендских озер, Уиндермир, Уллесуотер или Гоэсуотер. Все эти проекты были оставлены в пользу другого плана, состоявшего в том, чтобы преобразовать в озеро верхнюю долину реки Вирньи или Вернью, притока Северна, которая берет начало в 16 километрах к югу от озера Бала.

План этот теперь приведен в исполнение. Главный резервуар нового водопровода находится в 10 килом. от озера Бала, при истоках Вирньи и на высоте 238 метр. над уровнем моря. Оттуда проведен водопровод длиною 108 килом. через Освестри и Прескот в Ливерпуль.

Ливерпуль приводит теперь в исполнение другие обширные и дорого стоющие проекты. Так, он устраивает новые доки и, кроме того, с 1866 года занимался, не торопливо, проведением обыкновенной дороги и рельсового пути через туннель под рекой Мерсей, для соединения своего пригорода Биркенгед с берегом Ланкашира; предприятие это было окончено в 1886 г.: длина туннеля превышает километр. Но Ливерпулю нужно еще многое сделать, чтобы улучшить свои санитарные условия. Из 10.000 детей, которые родятся живыми в Ливерпуле, только 5.396, т.е. немного более половины, достигают пятилетнего возраста; около двадцати тысяч его жителей не имеют другого местопребывания, кроме подвалов. Нищета, постоянный прилив и отлив моряков всех наций делают из Ливерпуля один из главных вертепов разврата и преступления. Среднее годовое число арестов доходит здесь до 50.000, что составляет один арест на каждый десяток жителей: такой огромной пропорции мы не встречаем ни в каком другом городе Европы.

В соседстве с Ливерпулем и с Биркенгедом рассеяно множество городов и местечек. На оконечности Чешира, там, где возвышается форт, защищающий вход в Мерсейский лиман, находится Новый Брайтон (New Brighton), город дачной жизни и морских ванн, близ которого, на морском берегу, бьет фонтан чистой воды, покрываемой в часы прилива слоем соляной влаги. На противоположном берегу приютился городок Ватерлоо. Город Токстет-Парк в действительности есть предместье, расположенное между Ливерпулем и Гарстоном недалеко от р. Мерсея. На севере и на востоке от Ливерпуля сгруппированы города Бутль, Линакр, Уальтон-на-горе (Walton-on-the-Hill), Уэст-Дерби, Уиднес, Уэвертри, Прескот, Сент-Эленс, Инс, Ньютон-в-Мекерфильде. В Сент-Эленсе есть обширная зеркальная фабрика.

Бассейн реки Рибль имеет меньшее протяжение, нежели речная область Мерсея, но он также заключает весьма значительное население и много больших мануфактурных городов; его каменноугольные копи тоже окружены многочисленными фабричными группами. Центральный город этого бассейна, Блекберн, есть один из тех почерневших от дыма городов, где беспрестанно раздается стук паровых машин; да и соседния местечки, из которых важнейшее Освальдтайль, имеют не более приятный вид, чем их главный город. Но, по крайней мере, эти городки окружены живописными высотами, так же, как Акрингтон, Падигам, Гаслингден, Бернли, Нельсон, Клейтон-ле-Мурс, Бакуп, Кольн, лежащие выше к востоку, в долинах Пеннинских гор. На севере, город Клитеро, построенный на реке Рибль, при выходе ущелья, также расположен в очаровательной местности. В направлении от Блекберна к Ливерпулю мануфактурные города лежат очень близко один от другого; здесь следуют по порядку: Овер-Дарвен, Чорлей, Уиган, Гиндлей. Близ Уигана находится каменноугольная копь, самая глубокая в Ланкашире и во всей Великобритании: она спускается на 74 метра от поверхности земли; температура там постоянная и равна 34° стоградусного термометра. Общая добыча каменного угля из 385 копей Ланкастерского графства составляла в 1892 г. около 15 с четвертью миллионов тонн. На западе от Уигана, среди низменных земель, отделяющих Мерсейский лиман от лимана реки Рибль, встречаем большой рынок Ормскерк, который можно считать частью городского округа Ливерпуля.

Города Ланкашира в бассейне реки Мерсей,—не считая townships,—имеющие более 5.000 жителей (в 1891 году):

Ливерпуль (county borough)—517.980 жит.; Ливерпуль, со всеми предместьями—697.000. Манчестер (county borough)—505.368; Сальфорд (county borough)—198.136; оба—7 03.504; Больтон-ле-Мурс (county borough)—115.002; Ольдгам (county borough)—131.463; Сент-Эленс (county borough)—71.288; Рочдэль (county borough)—71.458; Бэри (Bury) (county bor.)—57.206; Уаррингтон (mun. borough)—41.500; Аштон-под-Ляйном (mun. borough)—40.494; Уэст-Дерби (local board)—34.000; Гортон (local board)—15.215; Гейвуд (local board)—23.185; Бартон, Экльс, Уинтон, Минтон (local board)—29.633; Ньютон-Гит (local board)—29.200; Бутль (county borough)—49.217: Мидльтон и Тондж (local board)—22.162; Уиднес (local board)—25.000; Суинтон с Пендльбери (local board)—21.637; Фарнворт (local board)—23.750; Тодморден (local board)—24.725; Инс в Мекерфильде (local board)—19.255; Стратфорд (local board)—19.000; Радклиф (local board)—20.015; Опеншау (local board)—23.927; Мослей (local board)—14.162; Уайтфильд (local board)—9.050; Галливель (local board)—11.000; Ньютон в Мекерфильде (local board)—12.860; Литльборо (local board)—10.878; Гарстон (local board)—13.444; Уэвертри (local board)—11.095; Ройтон (local board)—13.395; Атертон (local board)—15.833; Рушгольм (local board)—10.696: Кропмтон—9.800; Брадфорд (county borough)—216.360; Прествич (local board)—10.485; Дройльсден (local board)—9.482; Бедфорд (local board)—28.023; Уальтон-на-горе (local board)—18.535; Тильдеслей c Шеккерлей (local board)—10.000: Буэрсиль (local board)—7.000; Ормскерк (local board)—6.650; Ватерлоо c Сифортом (local board)—9.115; Прескот (local board)—6.745; Кирслей (local board)—7.250; Фельсворт (local board) 10.425; Уэст-Ли (local board)—7.845; Токстет-Парк (local board)—21.046; Мильнроу (local board)—8.046; Пеннингтон (local board)—6.640; Крумпсаль (local board)—8.155; Горст (local board)—6.385; Мосс-Сайд (local board)—23.833; Дентон (local board)—7.660.

Престон,—или, как его называют, «Горделивый Престон», Proud Preston,—величественно расположенный в том месте, где Рибль начинает расширяться в лиман, есть самый многолюдный город во всем бассейне этой реки. В то же время это первокласный мануфактурный город, в особенности по фабрикации хлопчатобумажных материй, и коммерческий порт; у набережных его постоянно теснятся купеческие суда; в этом городе имела место в 1853 и 1854 годах стачка рабочих, одна из самых значительных какие бывали в новейшие времена; она продолжалась семь месяцев. Как порт реки Рибль, Престон, может быть, сменил римскую станцию Ригодунум, известную впоследствии под именем Рибчестера и лежащую в 18 километрах вверх по реке. На полуденном берегу лимана, сильно расширившагося, и среди дюн, с давних пор укрепленных, выстроился другой торговый город, Соутпорт, посещаемый в летнее время довольно большим числом купающихся в море.

Ланкастер, который сообщил свое имя Ланкаширу, получив его сам от маленькой речки Люн или Лен (Lune, Lun), омывающей его стены, лежит на севере графства, вдали от центра промышленности и населения. Теперь он столица графства только по имени, хотя и сохранил еще некоторые преимущества, как герцогский город. Он построен на месте военного поста римлян, который, как полагают, назывался Longovicium; над городом господствует замок, в котором признавали кое-какие остатки античных строений, но который недавно перестроен с большими издержками для того, чтобы поместить в нем судебные места, тюрьму, казармы. Ланкастер, имя которого связано со многими важными событиями в междоусобных войнах Англии в средние века, теперь представляет мирный торговый город; суда, вмещающие до 300 тонн груза, могут подниматься по реке до самых его набережных; приморский же порт его, Флитвуд, лежит на северо-западе, при входе в бухту Моркомб. Движение судоходства в этих двух портах (при чем не приняты в рассчет каботажные суда с балластом):

В Ланкастерском порте(1882 г.): в приходе и отходе 777 судов, вместим. 118.650 тонн; коммерческая флотилия Ланкастера—67 судов, вместим. 10.275 тонн; в порте Флитвуд (1891 г.): в приходе 1.710 судов, вместимостью 487.040 тонн; собственная флотилия Флитвуда: 118 морских судов в 12.049 тонн и 102 рыболовных судна.

Как все почти города этого графства, Ланкастер принимает участие в мануфактурной промышленности: в нем также существуют фабрики хлопчатобумажных тканей, так что он может быть рассматриваем как отдаленный пригород Манчестера. Железная дорога, идущая из Флитвуда, соединяет Ланкастер с Пультоном, приморским предместьем, построенным на берегу бухты Моркомб и которое посещается в летнее время большим числом купающихся в море; но из находящихся в окрестностях приморских городов всего более привлекает посетителей Блекпуль (Blackpool), лежащий на северной стороне лимана реки Рибль, на холме, откуда можно созерцать воды Ирландского моря.

Города бассейнов рек Рибль и Люн, имеющие свыше 5.000 жителей (в 1891 году):

Престон (county borough)—107.543 жит.: Блекборн (county borough)—120.064; Бернлей (county borough)—87.058; Уиган (county borough)—55.013; Акрингтон (local board)—38.603; Овер-Дарвен (local board)—34.192; Соутпорт (mun. borough)—41.410; Ланкастер (mun. borough)—31.040; Бакун (local board) 23.498; Чорли (local board)—23.090; Гиндли (local board)—18.975; Освальдтайль (local board)—13.296; Клитеро (mun. borough)—10.815; Гаслингден (local board)—13.600; Колын (local board)—14.025; Падигам (local board)—l 1.301; Блекпуль (local board)—23.846; Нельсон (local board)—22.700; Клейтон-ле-Мурс (local board)—6.700 жителей.