Глава VIII Инхамбанэ, Сосала, страна Газа
Португальские владения между реками Лимпопо и Замбезе
Береговые бассейны, следующие один за другим с юга на север, между устьем Лимпопо и устьем Замбезе, не особенно обширны. Самый большой из них, бассейн р. Саби, вдается, однако, внутрь материка слишком на 500 километров; но далее, за этим бассейном, притоки Лимпопо и притоки Замбезе переплетаются своими истоками, так как покатости этих второстепенных рек лимпопского и замбезского бассейнов только отчасти разграничены гористым водоразделом. Пространство этого берегового пояса до гор в странах Ма-Тебэлэ и Ма-Шона, может быть приблизительно исчислено в 280.000 квадр. километров; что же касается числа жителей, то путешественники, хотя и не приводят положительных данных в доказательство истины своих слов, но тем не менее согласно показывают, что вероятное население этой страны, юго-восточной части бывшей империи Монопотапа, достигает 500 тысяч человек. Не считая португальских офицеров и купцов, посещавших внутренние округа ранее девятнадцатого века, из числа исследователей страны Газа и соседних областей должны быть упомянуты: Mauch, Erskine, Vood, Kuss, Cardoso, Paiva d’Andrada, d’Almeida, Browne и O’Donnel. Но за этими отважными пионерами толпою следовали другие путешественники в большом числе. Ныне экспедиции, отправляющиеся из горно-промышленных городов Трансваля, обходят край Газа во всех направлениях, изучая его горы и реки, розыскивая песчинки золота как в кварцевых породах, так и в наносных землях плоских берегов, чтобы узнать, насколько верны португальские предания о металлических сокровищах страны.
Горы, образующие в Натале, в стране зулусов и в португальской провинции Лоренсо-Маркес, закраину плоскогорий на западе прибрежной области, не продолжаются от Лимпопо на север правильною цепью. Подъем прибрежья к высоким внутренним землям не прерывается вдруг каменным валом, но совершается незначительными уступами, или даже нечувствительно через степи и леса. Несколько уединенных массивов высятся среди равнин: таков массив, около которого река Саби описывает обширный полукруг и который кафрский властитель Газы избрал крепостью для основания своего крааля. На этой группе гор, называемой Утаби новейшими исследователями, высятся три главные вершины: Убири, Сипумгамбили и Силинди, представляющие утесы из порфира, траппа и базальта, и имеющие около 1.200 метров высоты. Проточные воды, вырывшие себе русло в живой скале, разрезали массив на несколько отрывков, к которым во многих местах весьма труден доступ, по причине крутизны стен и густой высокой травы, чрез которую лишь с большим трудом можно проложить путь. Однако, три высших пика одеты лесами, где можно легко проходить по газону между стволами деревьев. По Erskine’y, верховым долинам р. Бузи, берущей свое начало в этих горах, суждено современем стать центром европейской колонизации и культуры: воздух там превосходный, и вполне подходящую почву находят для себя как сахарный тростник, так и кофейное дерево.
На севере эти горы прислоняются к плоскогорию из красного и белого песчаника, высотою приблизительно в 1.000 метров, а при посредстве нескольких высот соединяются с кряжем Сота Тонга, вершины которого достигают, вероятно, 1.500 метров: одна из них, остроконечная, названа туземцами Гунди-Иньянга, т.е. «задевающая луну». К западу от р. Саби, гранитные горы, покоясь на более возвышенном плоскогории, средняя высота которого превосходит 1.200 метров, имеют менее величественную внешность: большею частью это лишь простые приподнятия почвы, отделенные одно от другого широкими углублениями, в которых воды скопляются в озера и болота: тем не менее и там, в цепи Матоппо, виднеются гранитные куполы высотой в 1.700 метров, и некоторые из гребней причудливо разрезаны на пирамиды и обелиски. Далее, возвышенные массивы, расположенные по линии водораздела между притоками Лимпопо и Замбезе, тянутся к северу от истоков Саби и в косвенном направлении к побережью округа Софала. Самый высокий из этих массивов, над которым господствует гора Доэ, достигающая по Kuss’y 2.400 метров высоты, похож более на плоскогорие, чем на группу гор: это—область Маника (Manica), прославившаяся своими золотыми рудниками. Средняя высота её гранитной массы не менее 2.000 метров, а командующие над этою массою вершины образуют лишь холмы или куполы, с отлогими откосами. К востоку от гор Маники, водораздел между Замбезе и небольшими потоками, несущими свои воды в море, представляется в виде однообразной равнины, прерываемой на известных расстояниях несколькими гранитными куполами, круто поднимающимися среди равнины; затем, к югу от водораздельной линии, возвышается, на-подобие цитадели, сиерра Горонгоза, внешние склоны которой чрезвычайно круты: самая высокая её гора, Миранга, превышает две тысячи метров. Этот уединенный массив, состоящий как и массив Маники, из гранита, покрыт в своей верхней части великолепными лесами, являющими резкий контраст с окрестными пространствами, усеянными тощим кустарником.
Самая большая река страны Газа, Саби, собирает свои воды с обширной площади, простирающейся с юго-запада на северо-восток, от гор Ма-Тебеле до массива Маники. Главный её исток находится в земле племени машона, на высоте тысячи метров. Первые верховые воды реки направляются сначала на юг; но затем, пройдя область возвышенностей, она, в расстоянии более трехсот километров от океана, течет по равнине прямо на восток. В сезон дождей Саби представляет мощный поток вод: её ложе простирается в ширину на два или на три километра, а течение столь стремительно. что суда не могут подниматься вверх. С наступлением же сезона жаров, уровень на реке понижается, и ложе её быстро съуживается: шириною река становится всего метров в тридцать, а глубина посредине русла бывает не более полуметра. И, однако, дельта Саби весьма значительна; даже без протоков соседних рек, на юге—Габулу, на севере—Горонгози, которые можно рассматривать как принадлежащие к той же гидрографической системе,—морская кривая дельты протянулась по крайней мере на сто километров, а площадь всей территории, по которой разветвляются её рукава, превышает две тысячи кв. километров. В сухое время года эти рукава превращаются в морские каналы: о солености их воды свидетельствуют корнепуски, произростающие на обоих берегах. Река Бузи, изливающаяся в океан в небольшом расстоянии к северу от Софалы, не столь многоводна, как Саби; тем не менее, неглубоко сидящие барки могут подниматься более, чем на сто километров от устья. Река Пунгве или Аруангва, протекающая ещё севернее, в своём нижнем течении тоже судоходна для судов с осадкою в два метра; но многие другие речные потоки страны, питаемые ручьями, бегущими с гор, не достигают океана: песчаные бары запирают вход в их устья.
Большое «Мозамбикское течение», выходящее из Индийского океана между Мадагаскаром и материком, чтобы направиться к антарктическим морям, ударяется о наидалее выдвинутый мыс, вполне заслуживающий свое португальское наименование: cabo das Correntes, так как касающийся берега в этом месте поток постоянно движется на юго-юго-запад со скоростью от 1.800 метров до 31/2 километров в час. Но, подобно тому, как к югу от упомянутого мыса, вдоль берега Тонгаленда, к востоку от пляжей Санта-Лючии и бухты Делагоа, происходит противотечение, так точно обратное течение, вод касается берега материка и к северу от мыса Correntes; на существование его здесь указывает форма песчаных стрелок и прибрежных островов, которые все удлиннены по направлению к северу или к северо-северо-востоку, в обратном направлении к тому течению, которое движется мористее, в Мозамбикском канале. В неглубоких бухтах, отделяющих материк от ряда островов, называемых Базаруто, туземцы ловят жемчужных раковин, которых они заставляют раскрываться, подогревая их на огне; от такого приема жемчужины портятся, и ценность их уменьшается. На берегах края Газа проявляют свою деятельность также полипы; коралловые мели во многих местах побережья делают плавание опасным, и большинство островов, хотя покрыты дюнами, придающими им гористый вид, покоятся на коралловом фундаменте.
Климат Газского края не одинаков в низменной приморской его полосе и на террасах внутри материка. Ветры, дующие почти всегда с моря—с северо-востока, с востока, с юго-востока или с юга—не приносят дождей на приморскую область; густые облака, поднимающиеся с вод в сезон дождей, т.е. когда солнце близко к зениту, с ноября по март, разбиваются только тогда, когда ударятся о выступы внутренних возвышенностей. Редко дожди выпадают во время веяния нормального юго-восточного ветра, но как только это правильное воздушное течение сменится другим ветром, столкновения течений имеют следствием грозу и сильные ливни. На этих высотах изменения температуры весьма резки: жары, в особенности перед сезоном дождей, невыносимы; но южные ветры приносят также холода, и иногда приходится испытывать на протяжении нескольких часов разность температур, доходящую до 30° или даже 35° Ц.

Благодаря изобилию вод, область плоскогорий весьма плодородна, и тамошние леса представляют большое разнообразие древесных пород, тогда как в равнине растительность редка; флора там гораздо менее богата, чем фауна. В лесистых местностях юга, деревья, мелкие и редко стоящие, все, живые и мертвые, подернуты серым мхом, придающим им фантастический вид. В некоторых газских лесах, также как по берегам среднего течения Замбезе, преобладает мопане, большое дерево с пахучими семенами, дающее мало тени путникам, так как его листья приподняты в виде крыльев бабочки в покое. Приморский берег в собственном смысле этого слова представляет безплодную песчаную полосу; внутри страны, почва, состоящая из красноватого песка, более плодородна и на хорошо-орошенных землях дает прекрасные урожаи; впрочем, такия местности редки, а лужи, скопляющиеся в углублениях почвы во время проходящих дождей, вскоре иссякают. Почти на всем пространстве равнины саванны чередуются с кустарником и колючими деревьями. В такой стране жители должны бы селиться по берегам рек, где есть необходимая для возделываемых растений вода, а между тем берега пустынны: большая часть племен, желая избежать слишком частых посещений своих зулусских властелинов, удалились в глухия трудно-доступные местности. Так как туземцам приходится испытывать недостаток в воде, то они приобрели большой навык в отыскивании малейшего резервуара, где бы просачивалось несколько капель; они знают все лесные растения, ягоды или листья которых водянисты; в особенности ими ценится каучуковая лиана, inbounga, плод который утоляет жажду. Как и во многих других местностях Африки—наприм. в Фазогле, в нильском бассейне, и на плоскогории, населенном племенем квиссама, на западном морском берегу Африки,—в Газском крае тщательно пользуются для образования цистерн дуплами в стволе баобаба. Эти дупла расширяют и углубляют при помощи топора и огня, так что весь ствол дерева превращается как бы в наземный колодезь; но для наполнения таких колодцев не всегда бывает достаточно зимних дождей; вода в них мало-по-малу портится и, наконец, иссякает; в таких случаях жителям приходится покидать свои тайники и отправляться на кочевку по берегам рек.
Там, где население редко, фауна, избавленная от человека, её врага по преимуществу, богата видами и особями животных. Слоны еще весьма многочисленны в Газском крае; гиппопотамы во множестве резвятся в реках; крокодилы изобилуют; антилопы пасутся в долинах, а буйволы, стадами, живут в гористой области. Гиены и в особенности леопарды весьма страшат пастухов. Erskine проезжал по местностям, где леопарды до того дерзки, что женщины едва осмеливаются работать в своих садах даже среди бела дня; хижины же приходится ограждать снаружи при посредстве кольев, переплетенных лианами. Что касается льва, то он вообще не нападает на человека; туземцы, к тому же, не очень жалуются на его присутствие, так как от его пиршеств им часто перепадают остатки в виде половины буйвола или антилопы. Во многих округах самыми опасными животными оказываются всякого рода термиты, которые нападают на растительность и делают невозможною какую-либо культуру: приходится предоставлять край в их владение. Домашния животные не могут совершать переходы чрез низменные равнины, либо потому что там свирепствует муха цеце, либо по причине присутствия какого-то «таинственного яда» в воздухе. Путешественники, желающие проникнуть со своими животными на плоскогория Газского края, должны прибывать в него с западной стороны, чрез территорию племени ма-тебэлэ или ма-шона
Берега около Софалы, быть-может, были посещаемы уже древними мореплавателями: флоты финикиан, как полагают, доходили до этих пространств восточных морей Африки. Здесь именно, по мнению многих авторов, находился тот Офир, откуда Соломону привозили золото, драгоценные деревья и жемчуг; но, по мнению других истолкователей Библии, Индия, острова Индийского океана тоже были Офиром: так как о местонахождении этой земли золота не существует никаких географических сведений, то можно поддерживать всякия гипотезы. Какая бы из них ни оказалась верной, несомненно, что Газский край посещался цивилизованными чужестранцами уже гораздо ранее прибытия португальцев на восточный берег Африки, так как ими, т.е. португальцами, были найдены там развалины построек, по своей архитектуре значительно превосходящих туземное строительное искусство: в воображении португальцев эти здания казались остатками тех магазинов, которые были возведены царицей Савской для хранения золота, предназначенного на уплату дани Соломону. О существовании этих памятников не забыли со времен первых португальских путешественников, однако, многие исследователи их искали тщетно: первый, кому удалось (в 1871 г.) отыскать эти знаменитые развалины, был геолог Carl Mauch. Развалины оказались расположенными около западного притока Саби, в 300 километрах к западу от города Софала, и представляют остатки двух крепостей, построенных из гранита на двух холмах, лежащих вблизи друг друга: из крапивы выступает еще башня, вышиною около 10 метров. Mauch полагает, что эти военные постройки охраняли окрестные копи. Название «Zimbaoe», данное им португальцами, и «Zimbabye», употребляемое туземцами доныне, означает «королевскую резиденцию». Рисунки, начертанные ромбы, на граните развалин и изображающие круги, параллельные линии и цветки, довольно схожи с украшениями на кафрской мебели. Возможно, следовательно, что между нынешними обладателями Газского края и строителями Zimbabye существовало некоторое расовое родство; но, с другой стороны, единогласно высказываемое туземцами предание гласит, что в «Резиденции» обитали «умеющие все делать» белые люди. Может-быть, знаменитый Беноматапа, т.е. император Мономотапа, или, другими словами, муэнэ Мотапа, т.е. «священный властитель»—повелевавший всеми народами в стране во время прибытия португальцев на восточный берег Африки—и был преемником тех королей, которые возвели форты Zimbabye и другие постройки, рассеянные по плоскогорию, посреди лесов; возможно также, что жертвы, которые окрестные чернокожие приносят духам в ограде развалин, представляют лишь традиционное продолжение тех великих празднеств, которые некогда справлялись могущественным государем: Mauch—который, впрочем, не присутствовал на этих церемониях—полагает, будто можно найти большие сходства между этими жертвоприношениями и празднествами евреев. Некоторые из развалин гранитных стен, около Zimbabye, называются и ныне «алтарями». Все постройки, открытые в этой области впоследствии, находятся вблизи золотых рудников.
С половины 16-го столетия, португальцы имели поселения на этом берегу моря, продовольственные пункты для кораблей на их долгом пути из Лиссабона в Гоа. Много раз предпринимались ими экспедиции также и внутрь страны, именно в горно-промышленную область Маники, о каковом пребывании их вдали от поморья свидетельствуют производившиеся ими рудокопные работы. Правда, что эта деятельность португальцев со временем все уменьшалась: недавно сфера их влияния ограничивалась окрестностями городов Инхамбанэ, Шилоанэ и Софала; но ныне они снова деятельно занялись территориею, присужденною им общим согласием европейских государств, и нет никакого сомнения, что деятельность их увенчается успехом, благодаря косвенному содействию, доставляемому их переселенцами, миссионерами, купцами и искателями золота. Однако, истинным властителем страны все еще является кафрский король Газы, принадлежащий к семейству зулусского воина Маникусса, который, вместе с 30 тысячами товарищей, избег в 1830 году покорения грозным Тшакой и, бежав, подобно племени ма-табелэ, в направлении к северу, основал там новую державу. Территория, жители которой платят дань Газскому королю, ограничена с юга, неподалеку от Лоренсо-Маркеса, рекою Нкомати, притоком Маниссы, хотя часто Нкомати и смешивали с самою Маниссою; на север территория продолжается вплоть до Замбезе, а на запад—до королевства племени ма-тебелэ. Политический центр государства находится в цитадели тех гор, где зарождается р. Бузи. Недавно крааль, в котором пребывал король, был в Тшама-тшама, в верхней долине Ум-Суэлизи или Верхней-Бузи; с тех пор, королевский двор уже два раза перемещался в другие области гор.
Газские зулусы обыкновенно называются: умгони—южными населениями, и ландинами—португальцами. Имея свои становища вблизи королевской резиденции, они образуют правильное войско, разделенное на батальоны и полки, содержимые в строгости вождями, или индуана, пытающимися сохранить предания той тактики, которой следовали их победоносные предки. Однако, это войско из главенствующего племени, будучи бесконечно слабо числом в сравнении с численностью подвластных ему племен, может господствовать только посредством страха; и, действительно, появляясь то там, то сям, оно опустошает поля и забирает припасы и скот. Как всегда, такое завоевание влечет за собою обеднение края и упадок цивилизации. Скипетром государей уже не служит, как это некогда было у императора Мономотапа, мотыка; они повелевают ныне посредством меча. Племена, некогда бывшие оседлыми, превратились в орды кочевников, покидающие свои поселки и возделанные поля, как только приближается королевское войско. Разработка копей им запрещена, дабы они не обогатились, а охота на слона не дозволяется потому, что это—благородное занятие, и рабы не должны равняться с своими владыками. Некоторые из племен перестали держать скот; племя ма-нданда, населяющее равнины к югу и к юго-востоку от гор резиденции, стало разводить собак с тою целью, чтобы угнетатели оставляли бы им хотя это презираемое мясо. Недавно политика короля по отношению к европейцам была крайне опасливая: он разрешал им охоту или торговлю, но определял, по каким дорогам они должны проходить и на каких местах останавливаться, а также вымогал подарки; в 1872 году он заставил англичанина Erskine'а два с половиною месяца ожидать аудиенции, хотя этот путешественник был политическим послом от Натальского правительства, и о присылке его просил сам же Газский король. В наши дни, образ действия этого государя изменился: неминуемость опасности побуждает его к большей снисходительности к послам, миссионерам и рудокопам. Не чувствуя себя уже довольно сильным для того, чтобы не бояться того, кто вскоре станет его властелином, он—правда, после попытки к сопротивлению—стал формальным вассалом португальского правительства и обязался исполнять приказания резидента, назначаемого лиссабонскими министрами.
Первонасельники этой страны обыкновенно известны под именем тонга, хотя они и отличаются от ама-тонгов поморья, обитающих к югу от бухты Делагоа. В большинстве они, кажется, родственны ба-сутам, на которых походят наружностью, нравами, миролюбивым характером; они, как и ба-суты, склонны к земледелию и скотоводству, настолько, по крайней мере, насколько им это позволяют умгони; говорят они языком, близко подходящим к ба-сутскому. Все эти презираемые тонги отличаются большой смышленостью и любознательностью; как только им удается освободиться от тирании зулусов, они тотчас же снова принимаются за возделывание почвы и за свои промышленные занятия. Большие враги воинской дисциплины, они обсуждают между собою свои дела и управляются советом старейших и мелких начальников. Их круглые хижины, состоящие из соединенных лианами кольев, промежутки между которыми заполнены глиною, вообще выше и лучше строятся, чем хижины зулусов и южных кафров.
Тшоби, или чоби, т.е. «стрелки»—самые южные ба-суто в Газском крае. Те из них, которые живут по соседству с Лпмпопо, вдоль приморских дюн, порабощены зулусами; северным же тшоби, также называемым португальцами миндонгами, удалось сохранить свою независимость, благодаря поддержке, оказанной им гарнизоном города Инхамбанэ; эти северные тшоби и есть те «Boa Gente», т.е. «хорошие люди», о которых говорит Васко де Гама. Эти туземцы страшно обезображивают себя, создавая на своем лице три ряда прыщей: один от верхнего края лба к корню носа, и два других от одного уха до другого, при чем один ряд проходит чрез верхнюю губу, а другой чрез подбородок; в этом они походят на Трансвальских knobnuizen’ов. Женщины одеваются в род тоги из лыка. На северо-запад от тшоби, по равнинам кочуют ма-куакуа; однако, занимаемую ими территорию можно проехать во всех направлениях, не приметив их становищ, спрятанных в кустарнике; Erskine, напр., нашел на пространстве сотни километров только одни покинутые краали. Несчастные ма-куакуа, оставшиеся еще в крае, не осмеливаются даже возделывать садов: до такой степени они страшатся посещений своих братьев по расе, зулусов; однако, они заботливо ухаживают за своими винными пальмами, небольшими деревьями, высотою всего только от 11/2 до 3 метров, но дающими весьма большое количество напитка. Ма-гуаза, живущие на запад и на северо-запад от ма-куа-куа, на берегах Лимпопо и его притоков, избегли посещений зулусских солдат: поэтому, они весьма многочисленны и владеют большими, хорошо обработанными садами, а в местностях, не наводненных мухою цеце, также и стадами.
Ма-лонгуэ или ма-ронгуи, живущие к северу от ма-куанца, обитают в хижинах из коры; а за ними, по направлению к дельте Саби, край принадлежит племени била-кулу. Племя хленга, гораздо более многочисленное, занимает, на известном расстоянии от поморья, область равнин, простирающихся внутри материка между долинами рек Лимпопо и Саби. Хленга—народ лесной; не будучи в состоянии возделывать почву по причине отсутствия воды и вследствие соседства зулусов, они вынуждены жить исключительно сбором дикорастущих плодов и охотою: они отыскивают дичь по следам, на-подобие собак, а, ранив животное, выслеживают его изо дня в день, не упуская из виду и ночуя на кровяном следу. Они изучают небо и вопрошают полет ястребов, за которыми и следуют, в рассчете принять участие в пиршестве найденною ястребами мертвечиною. Они весьма искусны в расставлении ловушек и, несмотря на запрещение всем тонгам охотиться на слона, находят средство спрятать заостренный колышек под лиственным покровом в той местности, где должно пройдти животное: в случае ранения, острая боль препятствует ему продолжать путь и выдаст его охотнику.
К северу от Саби, племена тонга, будучи под непосредственным надзором зулусов, ведут жалкую жизнь рабов: таковы манданда и ма-ндоуа, которые, повидимому, некогда были весьма могущественны, а ныне прячутся в кустарниках, одетые в длинные тоги, смастеренные из коры баобаба. Что касается туземцев племени ки-теви, гуа-теви или аба-теви, живущих севернее, неподалеку от гор Маника, то не представляют ли они потомков того народа китеве (Quiteve), о котором говорит доминиканский монах Сантос, как о значительной нации, образующей центральное ядро империи Мономотапа? Традиции этикета, соблюдаемые при дворе короля племени умгони, кажется, по большей части унаследованы от китевского государя. Между туземцами рассеяны группы ба-лемпа, обрезанных негров, которых Mauch сравнивает по чертам лица и образу жизни с евреями: у большинства из них глаза красные и веки воспалены, как у польских евреев. Они живут в отдельных деревнях и занимаются ростовщичеством и мелочной меновой торговлей, а также выделывают железную проволоку для украшений.
В южной части территории, португальцы основали лишь один город, носящий кафрское наименование: Инхамбанэ. Город этот расположен на восточном берегу большой бухты, свободной от каменных подводных рифов и походящей на бухту Лоренсо-Маркес, хотя и с меньшими удобствами для мореплавателей. В южной своей части залив этот съуживается в канал, соединяющий море с гаванью: здесь-то и находится порт, доступный лишь для судов с осадкою от 3 до 4 метров. Город, построенный довольно хорошо, возвышается на продолговатом холме, который при высоком приливе почти со всех сторон бывает окружен морскою водою. Около двух тысяч жителей: белых, черных и меднокрасных, христиан, магометан, банианов и огнепоклонников—населяют Инхамбанэ; будучи центром пропаганды ислама между окрестными неграми, он, на-ряду с христианскими храмами, имеет также и мечеть; в сотне километров к северу от Инхамбанэ, на прибрежном острове, виднеются развалины бывшей арабской деревни. Вывоз рабов и слоновой кости, некогда бывших единственными товарами, сменился отправлением за границу воска, каучука, копала, ореха коко и земляных фисташек; в обмен же за эти продукты, инхамбанские торговцы доставляют туземцам железо в полосах и в прутах. Пальмовые плантации, простирающиеся более, чем на 400 гектаров, содержат около 180 тысяч кокосовых деревьев; в последнее время также разведены плантации тростникового сахара, чайного и хинного деревьев. Весьма важно развивать земледельческую культуру в окрестностях Инхамбанэ и получать продукты для создания местной торговли, так как Инхамбанский порт, будучи окружен пустынями, оказывается на гораздо большем, чем Лоренсо-Маркес, расстоянии от земледельческих и горно-промышленных областей внутри страны, от которых его отделяют долина р. Лимпопо и обширные, почти необитаемые равнины, где муха цеце умерщвляет скот. В 1834 году Инхамбанэ был взят кафрами или ландинами, и даже недавно можно было ожидать новых нападений.
К северу от бухты Инхамбанэ, небольшие португальские порты охраняют морское побережье; один на острове Базаруто, где производится лов, впрочем, незначительный, перламутровых раковин и голотурий, а другой на острове Шилоанэ, месте ссылки, в болотистой дельте р. Саби: здесь окрестные солоноватые каналы-протоки населены гиппопотамами. В прежнее время, чаще всего посещаемая газская гавань находилась вне речного бассейна, на низменном берегу залива, далеко вдающагося внутрь земель: это рейд города Софала, к сожалению, недоступный для судов с большою водоизместимостью. Португальцы, основавшие в этих местностях свое первое поселение между реками Лимпопо и Замбезе, полагали этим восстановить соломоновский город Офир и производили от этого имени название своей крепостцы, от которой одна башня сохранилась еще до сих пор; точно также река Саби была названа, по их мнению, в честь царицы Савской. Раньше открытия превосходного порта Бангуэ—образуемого устьем р. Понгуэ или Аруангуа—Софала, центр ныне уже слабеющей торговой деятельности, представлял ту выгоду, что был ближайшим приморским портом как к массиву гор, где проживали умгони, так и к плоскогорию Маники, прославившемуся своими золотыми россыпями: песчинки золота находили даже в песке пляжа около города Софала.
Геологи, посетившие Манику, еще не открыли ни скал гранитного массива, где находятся золотоносные жилы, ни залежей драгоценных камней, откуда женщины добывают себе чудные вставки для серег. Долина, пески которой эксплоатируют путем промывания, находится в южной части гор: буровые скважины, глубиною от 5 до 6 метров, вырытые в наносных землях и превосходно сохранившиеся, напоминают о португальских разработках, которым, впрочем, предшествовали еще более ранния работы, приписываемые преданием какому-то «белому народу, с длинными черными волосами»; около местечка Массикессэ, которое было столицею провинции, также видны кое-какие развалины древнего города, уже покинутого в конце прошлого столетия, вследствие «справедливых репрессалий» восставших туземцев, и разрушенного, затем, зулусами. Последние перебили большую часть жителей и запретили возобновление горнопромышленных работ. Для разработки снова этих копей, а также для восстановления имевшей важное значение «Маникской ярмарки», происходившей в Массикессэ, составилась «Офирская компания»; но, по мнению некоторых геологов, пески долины Маники содержат золота немного—в среднем, на кубический метр не более полуграмма. Будущее богатство края заключается в плодородии его долин, так как ни в какой области Южной Африки нет земель, лучше орошенных и более плодородных. «В Манике не известны ни засухи, ни плохие урожаи».
Regulo, т.e. «царек» негритянский, пребывает в Мулассе, на северо-западе массива; будучи вассалом португальского правительства, он находится под наблюдением capitao-mor’а, который поместил свой маленький гарнизон в природной крепости Массаре, расположенной на громадном, с вертикальными стенками, утесе, доступном только по головокружительной тропинке. Три тысячи ландинов тщетно пытались взять ее приступом: на них скатывали большие камни, которые и раздавили большое число нападавших. Главный город обширного округа, называемого Маника и Китеве, недавно основан в горах сьерры Горонгозы, в селении Инхангу, называемом Villa Gouvia по имени, которое туземцы дают capitao mor’у. Некогда окрестные горы были совершенно пустынны; ныне они заселяются, и роты дисциплинированных ландинов правительство употребляет уже для защиты этого нового приобретения Португалии от их же соотечественников. Кроме того, бывшее королевство Баруэ, завоеванное целиком «капитан-майором» Маники, стало его личною собственностью, и все выгоды от местной торговля воском и другими продуктами принадлежат исключительно ему.