III. Торговля и мореплавание

Выгоды, которые человек может извлекать из непосредственной эксплоатации Средиземного моря, имеют весьма малое значение в сравнении с выгодами экономическими, интеллектуальными и моральными, доставлявшимися человечеству судоходством по этому внутреннему морю. Так, историки указывали неоднократно на то, что берега, острова и полуострова греческого и финикийского морей расположены удивительно хорошо для того, чтобы облегчить первые начатки морской торговли. Близость земель, белеющие вершины которых мореходец видит, еще не выехавши из своего порта; изгибы берега, в которых может спастись захваченное бурею судно; правильные береговые и общие ветры, дующие попеременно то с материка, то с моря; одинаковость климата, позволяющая матросам чувствовать себя везде как на родине; наконец, разнообразие произведений природы, обусловливаемое столь разнообразной конфигурацией прибрежных стран,—все это способствовало тому, что Средиземное море сделалось колыбелью европейской торговли. Но что такое торговый обмен, с известной точки зрения, как не встреча народов на нейтральной почве мира и свободы, как не свет, распространяющийся в умах, при общении идей? Форма берегов, благоприятствующая взаимным сношениям народов, помогала уже сама собою развитию цивилизации. Смотря на многочисленные острова Эгейского моря, на извилистость берегов, окаймленных полуостровками, и на большие полуострова: Пелопоннез, Италию, Испанию, естественно сравнивают их со складами мозга, в которых вырабатывается человеческая мысль.

Ход цивилизации долго следовал направлению с юго-востока на северо-запад: Финикия, Греция, Италия и Франция были последовательно центрами человеческой интеллигенции. Главная причина этого исторического явления заключается в самом очертании моря, служившего ареной народов в их движении; ось цивилизации, если можно так выразиться, сливалась с центральною осью Средиземного моря, от Сирийских вод до Лионского залива. Но с тех пор, как средиземный мир перестал быть единственным центром тяготения для Европы, и призыв торговли влечет корабли в обе Америки и на крайний Восток, общее движение цивилизации уже не следует однообразному направлению с юго-востока на северо-запад, а расходится по всем направлениям. Если бы нужно было обозначить её главные токи, то следовало бы указать на один—направляющийся из Англии и Германии в Северную Америку, и другой—из латинизованных стран Европы в Южную; но, направляясь постоянно к Западу, оба эти тока отклоняются к югу, и это изменение в направлении общего движения народов было вызвано климатом, формою материков и распределением морей.

Интересно проследить перемены, происшедшие в исторической роли Средиземного моря. Так как это внутреннее море всегда составляло большую дорогу для сообщения народов, то коммерческие республики заботились только о продолжении её на восток посредством караванных путей, по направлению к Персидскому заливу, в Индию и Китай. В средние века генуэзские конторы были рассеяны по берегам Черного моря, и ряд их продолжался в Закавказье до Каспийского моря. Европейские путешественники, в особенности итальянцы, хорошо знали дороги в Малую Азию, и многие пути, которые в наше время уже неизвестны, в ту эпоху были часто посещаемы. Но уж пятьсот лет, как сфера торговли в центральной Азии сократилась, и сношения народов стали там затруднительны.

Факт этот объясняется тем, что в этот промежуток времени Средиземное море перестало быть великим морем для судоходства. Мореплаватели, освободившись от страха, внушаемого им безбрежными морями, пустились на своих кораблях по всему океану. Сухопутные дороги, всегда затруднительные и усеянные опасностями, были оставлены; посредствующие рынки центральной Азии опустели, и Средиземное море превратилось для торговли в настоящий глухой закоулок. Такое положение вещей продолжалось довольно долго; только начиная с половины настоящего века сношения стали мало-по-малу возобновляться, и новое завоевание потерянной почвы совершилось быстро. Сверх того, одно великое событие, которое можно считать настолько же геологическим, насколько коммерческим переворотом, снова открыло древние ворота Средиземного моря, которое еще недавно не имело никакого выхода к востоку; теперь оно вновь сообщается с Индийским океаном посредством Суэцкого канала, став большою дорогою для пароходов между Западною Европою, Индиею и Австралиею. Надо надеяться, что в близком будущем будут прорыты другие каналы, между Черным морем и Каспийским и Аральским, к рекам центральной Азии, Аму-Дарье и Сыр-Дарье, и дадут возможность проникнуть морской торговле в самое сердце древнего материка.

Таким образом, великие центры человеческих сношений, которые можно назвать жизненными точками планеты, перемещаются, с течением истории, по берегам морей и по поверхности материков. Порт-Саид, импровизированный город на пустынном морском берегу, сделался одним из тех мест, к которым стремится движение людей и всякого рода товаров, между тем как недалеко оттуда, на берегу Сирии, древние царственные города Тир и Сидон—теперь не более как жалкия деревни, в которых тщетно ищешь остатков их прежнего величия. Так же погиб Карфаген, так же упала Венеция. Прибрежные наносы земли, употребление гораздо более крупных, чем в древности, кораблей, политические перемены всякого рода, потеря свободы, насильственные разрушения—уничтожили многие из этих жизненных центров на берегах Средиземного моря; но почти везде вместо разрушенного порта открылся где-нибудь по соседству другой, или же его заменили несколько второстепенных гаваней. Большая часть великих торговых путей сохранила свое первоначальное направление, и точки их соединения и порты находятся в тех же морях.

В некоторых местностях, лежащих на пути кораблей или в местах необходимой их встречи, неизбежно должны возникать значительные города. Таковы проливы Гибралтарский и Мессинский, таковы конечные бухты заливов, глубоко вдающихся в землю, как Генуэзская, Триестская, Салоникская. Порты, представляющие наиболее удобные пункты для погрузки товаров, назначаемых в иноземные моря, становятся также естественными центрами притяжения, куда должен стекаться торговый люд, каковы Марсель и Александрия. Наконец, в Средиземном море есть один город, который соединяет в себе разом все географические преимущества, так как расположен на проливе, в точке соединения двух морей и двух материков—это Константинополь. Несмотря на угнетающее его правительство, самое географическое положение делает его одним из великих городов мира.

Хотя порты Средиземного моря не обладают уже торговою гегемониею, какою они пользовались в течение длинного ряда поколений, однако это внутреннее море, говоря относительно, все еще гораздо больше населено судами, чем большие океаны. Не считая рыболовных судов, в его портах имеется не менее 35.000 судов, коих общая вместимость равняется 2.730.000 тонн, что составляет четвертую часть всего коммерческаго флота в мире, но только с шестою частью вместимости, ибо, в силу привычки, в греческих и итальянских портах дольше сохранились старинные типы судов с малой вместимостью; впрочем, незначительная длина рейсов, относительная их безопасность, близость портов-убежищ облегчают мелкий каботаж.

К собственно средиземному флоту следует присоединить и суда, присылаемые сюда для торговли портами океана, преимущественно английскими. Для покровительства торговле своей нации, правительство Великобритании позаботилось стать в число средиземных держав; оно овладело испанским Гибралтаром, составляющим западные ворота бассейна, итальянскою Мальтою, составляющею его центральную крепость, греческим Кипром, сторожащим берега Малой Азии и Сирии. До недавнего времени оно оффициально не владело выходными воротами морского бассейна, т.е. искусственным проливом из Порт-Саида в Суэц, но посредством своих капиталов и торговли было истинным его владельцем, и, кроме того, оно могло, если бы признало то нужным, запереть его в конце длинного наружного корридора, образуемого Красным морем, ибо английские гарнизоны расположены на острове Периме и на скале Адена, при входе в Индийский океан. Теперь Египет занят английскими войсками, и сам хедив является не только вассалом, но почти пленником английского правительства. Надо, однако, думать, что захват этот лишь временный, так как вряд-ли европейские державы согласятся позволить англичанам окончательно завладеть Египтом, этой промежуточной станцией между Великобританией и Индией.

Хотя в руках Англии сосредоточивается большая часть торговли Средиземного моря, но тем не менее почти каждый прибрежный народ имеет также значительную долю участия в движении меновой деятельности. С торговой точки зрения море, простирающееся от Гибралтара до Египта, настолько же французское озеро, как называл его один государь, добивавшийся всемирной империи, насколько эллинское, далматское, испанское и еще более итальянское. Последними хозяевами его были варварийские пираты, которые появлялись внезапно на своих легких судах в прибрежные селения, хватали жителей и уводили их в рабство. С истреблением этих хищнических флотилий торговля сделала Средиземное море общею собственностью, в которой петли международной навигационной сети становятся все меньше и меньше. Корабли не соединяются, как было некогда, в вооруженные караваны, чтобы перевезти свои товары из одного порта в другой; море стало так безопасно, что одинокия суда могут пускаться во всякое время. Не изменилась только всегда грозящая опасность от рифов и бурь, и хотя искусство мореплавания сделало огромные успехи, хотя большая часть мысов, по крайней мере при берегах Европы, освещаются маяками, входы в порт указываются огнями, вехами, баканами,- кораблекрушения в Средиземных водах бывают все-таки часто. Даже большие корабли не раз исчезали так, что не могли отыскать ни одной доски от их корпуса.

В наше время пароходы, следующие из гавани в гавань по начертанному пути, все более и более вытесняют собою парусные суда. Некоторые навигационные линии, соединяющиеся своими концами с железными дорогами берегов Средиземного моря, сделались как-бы постоянной колеей, по которой корабли ходят взад и вперед, как паромы на реках. Правильность и быстрота этих паровых паромов, легкость, с которою совершаются на них всякого рода перевозки, возрастающее число железных дорог, которые оканчиваются в портах и несут к ним товары, наконец подводные телеграфные линии, разветвившиеся уже по всем направлениям, которые соединяют друг с другом различные берега и объединяют человеческие мысли,—все это способствует развитию торговли на Средиземном море, которая и теперь уже, не считая транзита чрез Гибралтар и Суэц, представляет обороты приблизительно на одиннадцать с половиною миллиардов франков. В сравнении с оборотами Англии, Бельгии и Австралии, торговля эта, для прибрежного населения почти в сто миллионов человек, еще не так велика; но она с каждым годом значительно увеличивается. Притом надо принять в соображение, что рядом с живым организмом европейских полуостровов знойная Африка в большей своей части является относительно торговли еще инертной массой. За исключением пространства от Орана до Туниса и от Александрии до Порт-Саида, её берега редко посещаются и почти не имеют населения; моряки нашего времени избегают их, как и древние эллинские мореплаватели. Но удивительно, что области, к которым прежде направлялись массы судов, каковы Киренаика, Кипр и прелестный остров Крит, находящийся при самом входе в Эгейское море, оставались так долго в стороне от главных линий современного мореплавания.

Навигация Средиземного моря в 1885 г. (приблизительное исчисление) без рыболовных судов.