IV. Острова Эгейского моря

Среди пенистых волн, вид которых, без сомнения, и доставил «Великому Морю» Греции, или «Архипелагу», название Эгейского, т.е. «Козьего моря», разбросаны в совершенном беспорядке острова и островки, которые так многочисленны, что название Архипелага, по странной метафоричности, вместо того, чтобы обозначать морские бассейны, перенесено на группы множества островов. На севере, Спорады тянутся длинным рядом, загибающимся к Афонской горе; далее, к югу, возвышается совершенно отдельно остров Скирос, на котором, по преданию, родился герой Ахилл и умер Тезей; большой остров Эвбея подошел к материку и протянулся параллельно берегу материка, а затем, в открытом море Пелопоннеза, со всех сторон виднеются белеющие горы Циклад, или «круга островов», которые древние греки сравнивали с хороводом Океанид, танцующих вокруг бога.

Все острова греческого архипелага состоят в связи с материком или по своей геологической формации, или посредством поддерживающего их подводного плато. Северные Спорады представляют отроги цепи Пелиона. На острове Эвбее господствуют довольно высокие известковые горы, общее направление которых параллельно цепям Аттики, Арголиды, Олимпа и Афона. Скирос представляет каменистый кряж, параллельный горам центральной Эвбеи. Вершины Циклад, составляющих юго-восточное продолжение горных цепей Эвбеи и Аттики, принадлежат к одной и той же с последними формации. «Эти заблудившиеся в море горы Греции» состоят также из слюдяных и глинистых сланцев, из скал известковых и кристаллического мрамора. В Афинах есть Пентеликон, но Циклады имеют блестящие мраморы Наксоса и еще более прекрасные мраморы Пароса, из которых были изваяны статуи героев и богов. В известковых слоях существуют любопытные гроты, а именно: грот Антипароса, которого древние вовсе не знали, так как не упоминают о нем, и еще более правильный Силлакский грот, на острове Цитносе, или Термии, славившемся своими теплыми водами. На некоторых островах встречается также гранит, особенно на маленьком Делосе, священной земле греков. Наконец, на южном своем конце, ряды Циклад, направляющиеся с северо-запада к юго-востоку, перерезаны цепью островов и островков огненного происхождения, покрытых лавой, слоями базальта, пемзой и пеплом; эта цепь островов продолжается с одной стороны до Арголидского полуострова Метаны, с другой—до острова Коса и берегов Малой Азии.

Эвбея всегда считалась землею полу-континентальною. Это—остров, но морской пролив, отделяющий его от Беотии и Аттики, в действительности есть не что иное, как продольная и весьма неглубокая в некоторых местах долина, представляющая, как и материковые долины, правильный ряд ущелий и котловин. Самое узкое ущелье этой морской долины имеет не более шестидесяти-пяти метров ширины, так что уже двадцать три века тому назад могли без труда перекинуть с берега материка к столице Эвбеи—Халцису (Эврипо)—мост, замененный ныне плотом, отводимым для пропуска судов. Эврипийский пролив пользовался некогда большою известностью, благодаря проявлениям в нем прилива и отлива, совершающихся довольно неправильно; это явление считалось одним из великих чудес природы в Греции, и, благодаря ему, весь остров получил свое простонародное название Негрипона, переделанное итальянцами в Негропонте. Остров Эвбея так тесно связан с материком, что не мог вообще не испытывать на себе превратностей благосостояния и упадка в судьбах соседних стран Аттики и Беотии. Когда греческие города были в периоде своей славы и могущества, Эвбейские города: Халцис, Эретрия и Кумы также были центрами, население которых выделяло из себя рои, основавшие колонии по всем берегам Средиземного моря. Впоследствии, различные завоеватели, разорявшие Аттику, опустошали одинаково и Негропонт, и теперь этот остров, представляющий простую принадлежность соседнего полуострова, участвует во всех его политических и социальных движениях.

Южную часть Эвбеи украшают леса различных древесных пород—дуба, сосны, ольхи, чинара; все деревни окружены рощами плодовых дерев, и вид их окрестностей напоминает пейзажи Элиды и Аркадии. Но напрасно стали бы мы искать этих приятных сельских картин на Цикладских островах, из которых лишь немногие местами сохранили остаток природной красоты, придаваемой тенистыми лесами и проточными водами. Большая часть их как-будто окаменены головою Медузы, как рассказывает античная легенда об острове Серифосе; масличные рощицы, группы дубов, несколько сосновых лесков, финиковые деревья—вот все, что являют, по части древесной растительности, даже самые тенистые острова. Но зато как голы, серы и угрюмы скалы остальных! Мысы Греции бесплодны, но большая часть этих островков Архипелага имеют еще меньше зелени, и все-таки на них смотришь с чувством некоторого расположения, ибо их имя раздавалось в истории. Большая часть высоких вершин на греческих Цикладах, как и на Цикладах эллинской Турции, посвящены пророку Илии, библейскому преемнику Аполлона, бога солнца,—и, действительно, солнце царит на этих суровых скалах, сожигает их, пожирает траву и кустарник.

Один из этих необитаемых человеком островов, Антимилос, дает еще убежище каменному барану (capra caucas’ca), который уже исчез в остальной Европе и встречается только на Крите и, может быть, на Родосе. Внутри того же острова Антимилоса водятся также дикия свиньи. В пещерах некоторых Цикладских островов живет множество кроликов, занесенных туда с Запада, которые особенно расплодились на Миконосе и Делосе, и странно, что нигде не упоминают об них древние греческие писатели. Полибий, видевший их в Италии, дает им латинское название. Любопытно, что зайцы и кролики не живут на одних и тех же островах, а каждый вид живет на своем отдельном острове, при чем исключение составляет только остров Андрос, да и на нем обе породы совершенно отделены друг от друга: зайцы живут на северной оконечности острова, а кролики роют себе норы в южной части. Относительно зоологических особенностей надо заметить еще, что один крупный вид ящерицы, известной в народе под именем «крокодила», вовсе не встречается на материке, а водится исключительно на некоторых островах Архипелага, из чего надо заключить, что уже много времени прошло с тех пор, как Циклады отделились от фрако-эллинского полуострова.

Цепь вулканических островов, ограничивая с юга круг Циклад, тянется вдоль большого морского рва, отделяющего Архипелаг от Критского моря. Самый большой из этих, покрытых пеплом и лавою, островов, Милос, известный своей «Венерою» и другими замечательными статуями, недавно найденными, представляет неправильный кратер, разорванный с северо-запада, вследствие чего морская вода проникает во внутреннюю его котловину, представляющую один из самых обширных и безопасных портов Средиземного моря. Милос не имел извержений в позднейшие времена, но еще дымящаяся местами серная почва и теплые ключи, бьющие на берегу и в самом море, свидетельствуют о деятельности подземной лавы. Некоторые другие теплые источники, на Серифосе, Сифносе и на островках этой области моря, также имеют связь с вулканическим очагом.

В настоящее время центр внутреннего давления проявляется почти на равном расстоянии от берегов Европы и Азии, в маленькой группе островов, обозначаемых вообще именем Санторина, или Святой Ирины. Геологам они представляют обширное поле для исследований. Острова эти, главную основу которых составляют скалы мрамора и те же формации, как и на других Цикладах, расположены в виде круга около обширного кратера, глубина которого не менее 390 метров. Полукруг Феры, на востоке, со стороны кратера, представляет большие отвесные утесы, с которых сыплется окалина, а со стороны открытого моря—отлогие склоны, покрытые превосходными виноградниками. На запад от кратера возвышается, как полуразрушенная стена вулкана, маленький островок Теразия, а риф Аспронизи указывает на существование подводной стены. Почти в центре этого бассейна, в глубине моря, еще действует подземный огонь, который подолгу остается почти усыпленным, но затем просыпается вдруг и начинает выбрасывать груды шлака. Скоро будет двадцать-один век, как выдвинулся здесь первый островок, который удивленные древние назвали «Святым», а ныне он называется Палеа-Каймени (древний горелый). В шестнадцатом веке извержения, продолжавшиеся три года, с 1570 по 1573 г., породили меньший остров—Микра-Каймени. В 1650 г. поднялся новый островок с таким шумом, что жители Хиоса, отстоящего на 200 километров от того места, подумали, что где-то вдали происходит морское сражение; шум был слышен даже в Дарданеллах, на расстоянии 400 километров. Более значительный конус лавы, Неа-Каймени, выдвинулся из недр моря в 1707 г., и еще недавно, с 1866 по 1870 г., этот остров увеличился двумя новыми мысами: Афроесса и горою Георгия, которые более чем удвоили первоначальный объем вулканической массы, прикрыв собою маленькую деревню и порт Вулкано и приблизившись к самому берегу Микра-Каймени. В течение пяти лет было более пятисот тысяч частных извержений, выбрасывавших пепел иногда на высоту 1.200 метров, так что даже с острова Крита можно было различить массы пепла, которые днем казались черными, а ночью красными.

Тысячи зрителей, в том числе несколько ученых: Фуке, Горсей, Рейс и Штюбель, Шмидт и другие, стеклись из всех частей мира, чтобы присутствовать при этом удивительном зрелище рождения новой земли, и их тщательные наблюдения представляют большое приобретение для науки. Благодаря этим наблюдениям, доказано, что из вулканов выходит настоящее пламя, и что извержения имеют свои периоды покоя и возбуждения, имеющие связь со сменою дня и ночи, зимы и лета. Весьма вероятно, что жерло Санторина есть результат взрыва, от которого еще в доисторические времена взлетела на воздух, в виде пепла, вся центральная часть горы; громадное количество обваливающагося туфа на внешних склонах острова ясно говорит изучающему их геологу об этом катаклизме. Фера, Феразия, Аспронизи, как полагают, суть остатки большой земли, обитаемой в неизвестную эпоху населением уже очень цивилизованным, которое было поглощено жерлами вулкана или раздавлено глыбами лавы; слой пемзы, достигающий в некоторых местах 50 метров толщины, покрывает остатки жилищ народа, которому известны были золото и, по всей вероятности, медь, который пользовался орудиями из обсидиана и украшал вазы изображениями растений и животных.

Албанцы населяют южную часть Эвбеи и образуют колонии вокруг порта Гавриона, на острове Андросе; во всем же остальном Архипелаге население греческое или, по крайней мере, совершенно эллинизованное. Несколько итальянских или французских семейств Скироса, Сиры и Санторина слишком малочисленны, чтобы их принимать в рассчет; они считают себя французами, и на Архипелаге их называют франками. Во время войны за независимость Греции они всегда ставили себя под покровительство Франции. Прежде класс землевладельцев состоял почти исключительно из этих западно-европейцев, которые поселились здесь в средние века. Говорят даже, что господству крупной земельной собственности, долго поддерживаемому этими семействами, и следует приписать относительную малочисленность населения Наксоса. Некогда остров этот легко прокармливал сто тысяч человек; во времена Геродота он мог выставить 8.000 солдат; теперь же он стал слишком мал даже для двенадцати-тринадцати тысяч жителей.

Циклады более удалены от берегов Греции, чем Эвбея, а потому и политическая жизнь их более отличалась от политической жизни Эллады, и очень часто история имела там иной ход. По своему положению в средине Архипелага, острова эти должны были естественно служить этапами для всех мореходных народов Средиземного моря, а, следовательно, жители их должны были подвергаться самым разнообразным влияниям. Некогда останавливались на Цикладах мореходцы Малой Азии и Финикии, направляясь к берегам Греции; в средние века их властителями были византийцы, потом крестоносцы, венецианцы, генуэзцы, родосские рыцари; затем через них проходили турки, и наконец, в наше время, благодаря торговле, в Архипелаге преобладают народы Западной Европы, вместе с самими греками.

Вследствие всех этих исторических превратностей, центр Циклад перемещался то на один, то на другой остров. Колонизованный ионийцами, остров Аполлона, Делос, был священною землею, куда со всех сторон стекались верующие и купцы. Делийские игры справлялись каждое четырехлетие; Афины отправляли туда каждую весну торжественное посольство (феорию). Так как Латона, Великая Мать, на этом именно острове родила солнце и луну, то здесь не позволялось ни рожать детей, ни хоронить мертвых. В делосском храме Греция хранила казну, собранную ею для отражения персидских нашествий, и частные лица сносили туда свои драгоценности, желая охранить их от случайностей во время войн и гражданских междоусобий. Святилище это играло, таким образом, роль банка: оно ссужало за умеренные, сравнительно, проценты те слитки, которые стекались в его склады; эти банкирские операции расширились еще после падения Коринфа. Со всех сторон стекались туда верующие и заемщики, а за ними купцы, главным образом работорговцы. Торговля человеческим мясом сделалась наконец главною специальностью Делоса, так что во времена римских императоров там нередко в один день сбывалось по десяти тысяч рабов. Но рынки, храмы, памятники исчезли как в Делосе, так и на соседнем острове, Ренейя, который служил последнему кладбищем и соединялся с священною землею мостом. Делос представляет теперь лишь каменистые пространства, на которых несколько стад овец щиплют тощую траву; в этой каменистой почве Гомолль открыл храм Аполлона делийского.

В средние века гегемония принадлежала большому Наксосу, или Незосу, то-есть острову по преимуществу, любимой земле Бахуса, острову виноградников и садов. Ныне Тинос—самый священный из островов, благодаря своей высоко чтимой церкви Панагии (Пресвятой Девы Марии), которая привлекает массы богомольцев и эллинских патриотов; ко дню праздника из Смирны туда отправляются целые караваны судов с паломниками. Но в торговом отношении главным центром Циклад сделался маленький остров Сира или Сирос, хотя на нем нет ни деревьев, ни воды. Город его, известный больше под именем самого острова, хотя оффициально называемый Гермуполис, есть третий город Греции по населению и второй по торговле. До войны за независимость город Сира не имел никакого значения, но его нейтральность во время войны, оказанная ему защита со стороны французских эскадр, скопление многочисленных беглецов с турецких островов Хиоса и Псары, наконец его счастливое положение в центре Цикладских островов сделали его главным складочным местом, верфью и центральною станцией Эгейского моря. В порте Сиры сходятся, как в узловом пункте, навигационные линии восточного Средиземного моря, так что Гермуполис представляет неизбежный этап для путешественников, отправляющихся в Салоники, Смирну или Константинополь. Оттого город, построенный первоначально, из боязни нападений пиратов, на возвышенности, мало-по-малу спустился по склону и устроил набережные и магазины по берегу. С рейда весь Гермуполис виден раскинувшимся по склону горы, как-бы по ступеням пирамиды ослепительной белизны.

Торговля населила дикую скалу Сиры, но она еще далеко не воспользовалась всеми рессурсами Архипелага и не возвратила всем его островам того значения, какое они имели в древности. Остров Эвбея уже более не «богат быками», как утверждает его название, и вывозит только зерновые хлеба, вина, плоды и лигнит (ископаемый бурый уголь), добываемый в изобилии в Кумских копях. Сады Наксоса дают отменные апельсины, лимоны, цедры; Скопелос, Андрос, Тинос, наиболее обработанный из островов,—производят вина; те же продукты дает Санторин, который греки, за его превосходные произведения, называли некогда Каллисте, «лучший». Сверх того, этот остров и другие вулканические Цикладские острова доставляют торговле лавы, жерновые камни, пуццоланскую землю, цимолосскую глину, или «валяльную землю», употребляемую для беления тканей; Наксос дает наждак, Тинос—мраморы с прожилками. Вот и все. Даже мраморы Пароса не эксплоатируются, и редко-редко какой-нибудь корабль покажется в прекрасном порте этого острова. За исключением земледелия и местами разведения шелковичного червя, жители Циклад не имеют никакой промышленности, и острова, переполненные населением, каковы Тинос и Сифнос, должны выделять ежегодно в Константинополь, Смирну, в города Греции известное число эмигрантов, которые и занимаются там разным делом, в качестве ремесленников, поваров, горшечников, каменщиков и скульпторов. Но если некоторые из островов имеют излишек населения, то иные, наоборот, вовсе необитаемы или дают только убежище пастухам. Так, большая часть островов между Наксосом и Аморгосом—не что иное, как пустынные скалы. Антимилос, как и Делос, представляет собою лишь усеянные камнями пастбища. Наконец, Серифос и Гиура, древний Гиарос,—все те же угрюмые пустыни, как и во времена римских императоров, сделавших их местами ссылки; впрочем, надеются, что остров Серифос получит скоро некоторое значение, благодаря своим железным рудам, считающимся превосходными. Остров же Антипарос рассчитывает на свои богатые свинцовые месторождения.

Главные высоты островов суть: Дельфы на острове Эвбее 1.743 метра, Св. Илии на острове Эвбее 1.404 метра, Гора Юпитера (Наксос) 1.007 метров, Св. Илии (Сифнос) 850 метров, Св. Илии на Санторине 800 метров.