IV

Почти прямоугольное пространство, ограниченное с запада нижнею Саоною, а с востока и юга Роною, получило свое название от реки Эн, пересекающей его в направлении от северо-востока к юго-западу. Энский департамент, принадлежавший прежде Бургундии и частью Франш-Контэ, разделяется на две совершенно отдельные части почти равной величины. На западе расстилается равнина, выравненная некогда водами ледников; на востоке тянутся длинные параллельные хребты Юры, прерываемые местами глубокими клюзами. Равнина, в свою очередь, разделяется на две области. Северная часть, почти все озера которой уже осушены, составляет Брессу: глинистая же, южная часть, где прудов еще очень много, известна под названием Домб. Бюжей образуется горною областью, по крайней мере, на французском склоне Юры, так как часть департамента склоняется к Швейцарии и образует страну Же, к северу от Женевского кантона. Жители Эна занимаются преимущественно земледелием, скотоводством и приготовлением сыров; произведений, добываемых ими таким образом, хватает не только для удовлетворения местных нужд, но и для снабжения отчасти Лиона и Швейцарии; тем не менее почти восьмая часть департамента покрыта еще ландами. Население здесь немного реже, чем в остальной Франции. Поверхность Энского (Aisn) департамента 5.807 квадр. километр. Население в 1891 году 345.493 человек. Население на километр 63 человека.

Жекс (Gex), столица маленькой страны, расположенной на гельветском склоне, представляет лишь маленькое местечко; но это местечко, сделавшееся главным городом округа, благодаря своему положению, не забудет ни один путешественник, видевший его в первый раз, спускаясь от прохода Фосилль: оно составляет часть той дивной картины, которую представляет бассейн Лемана, с его заливами и мысами, серыми и белыми городами на берегах, зеленью равнин и гор, сверкающими на горизонте снегами и движущимися по полям тенями облаков. Недалеко от Жекса, по дороге к Женеве, находится Ферней, где все напоминает еще о Вольтере. Далее, к северу по дороге в Нион, находится деревня Дивоннь, названная так, как и многие другие богатые ключами местности, от своих многоводных источников, дающих в совокупности более 100 метров воды в секунду. Употребляемые в одном из лучших гидротерапевтических заведений в Европе, они имеют постоянную температуру в шесть с половиною градусов.

Следуя по Роне в узкое ущелье, которым она начинает свой пролом в Юре, вы встретите на пути сначала Коллонж, где французская железная дорога южного берега Лемана должна соединяться с большою женевскою железнодорожною линиею; затем форт Эклюз, сторожащий вход, и деревню Бельгард, известную путешественникам потому, что здесь их останавливает таможня, но более интересную по геологическим редкостям окрестностей и по промышленной работе, которую возложили здесь на воды Роны. На юге река течет около стены Юры, на протяжении более 30 километров, пока находит, наконец, в ней слабое место, позволяющее ей податься немного к западу. Единственное более значительное местечко этой местности—Сейссель, асфальт которого вывозится в дальние страны.

Беллей, древняя столица Бюжея, а в настоящее время главный город округа, ограниченного с востока и запада Роною, придающею ему форму полуострова, представляет собою маленький городок, сильно опустевший, потому что он не стоит ни при реке, ни при какой-либо из пересекающих департамент железных дорог. Торговая жизнь перенеслась главным образом к наносной равнине, орошаемой рекою перед впадением её в Рону. Станция Амбериё, на которой встречаются четыре железные дороги, занимает в этой богатой равнине устье живописной долины Альбаринь; далее же к востоку, в этой самой долине, наполненной водопадами, находятся промышленные местечки Сан-Рамбер-де-Жу и Теней; шерстопрядильные, шелкопрядильные и полотняные фабрики и разные другие заводы теснятся в этой узкой горной клюзе.

Северная часть Бюжея, между самым высоким бугром Юры и извилистою долиною Эна, составляет в настоящее время округ Нантуа, занятый целиком горами и плоскогорьями. Ни одного значительного города не могло быть основано в этой малолюдной местности, если только не была большим городом древняя Изернор, от которой сохранились еще значительные остатки. Нантуа, название которой еще недавно употреблялось как синоним местечка с деревенским населением, действительно представляет весьма скромный город, группирующий свои дома около озера, темного от покрытых лесом высот. Предметы его торговли такие, какие и следует ожидать от маленького горного города: сыры с Варломэ и других пастбищ, кожи, резные вещи из дерева. Каменоломни литографскаго камня, открытые к северо-западу от леса Монреаль, быть может усилят торговлю Нантуа; но камни эти, равно как и беллейские, далеко не имеют той цены, как баварские. Чрез Нантуа проходит прямая железная дорога из Парижа в Женеву, через Макон.

Бург, древняя столица Бресса, а в настоящее время главный город Энского департамента, имеет то преимущество перед другими городами области Юры, что расположен в равнине. В нем сосредоточиваются множество обыкновенных и пять железных дорог, и его торговля земледельческими произведениями весьма значительна. В нем есть несколько любопытных зданий; но что составляет его славу, так это церковь в Бру, построенная на восток от Бурга, близ Рейсузы. Это здание, воздвигнутое самыми знаменитыми европейскими художниками, для того, чтобы служить погребальною церковью для савойских герцогов, тем более интересно с точки зрения архитектуры, что было построено в готическом стиле в начале шестнадцатого столетия, т.е. в эпоху Возрождения. В нем любуются изящною грациею колонн, богатством живописи древних стекол, резьбою дубовых скамеек, а главное тремя мавзолеями: Маргариты Австрийской, её мужа Филиберта Красивого, герцога савойского, и его матери, и их статуями. В самом городе с наибольшим интересом осматривают две статуи, а именно статую Биша, изваянную Давидом д’Анжером, и Эдгара Кине, работы Милле. Впрочем, Биша не был родом из Бурга: он родился в Туаретте, маленькой деревушке на берегу Эна, при слиянии его с прекрасным потоком Валуз. Самые знаменитые уроженцы бресского Бурга—Лаланд и Эдгард Кине.

Река, на берегу которой построен город Бург, при своем выходе в долину Саоны, омывает также и вторую по значению общину округа, промышленное местечко Пон-де-Во. Говорят, что жители многих деревень в департаментах Эна и Саоны-и-Луары отличаются от своих соседей меньшим ростом, более правильными чертами лица и более крепким телосложением; взгляд у них, как говорят, жив и проницателен, нос тонок, брови и волосы густые; в них нельзя, говорят, не заметить смышлености и самостоятельного ума, а также недоверчивости и хитрости. Некоторые писатели полагают, что этих бюренцев и шизеротцев следует считать потомками беглых сарацинов, которым местные жители уступили здесь клочки необработанной земли.

Треву, древняя столица Бресса, несмотря на незначительное число жителей, сделан главным городом округа; он находится на склоне холма, господствующего над течением Саоны. Здесь прежде находился парламент, зала которого употреблена ныне для суда, и был монетный двор, замененный несколькими ювелирными и галантерейными мастерскими. Треву имеет также некоторое значение и в истории литературы, так как здесь был напечатан знаменитый тревусский лексикон и другия сочинения иезуитов. Треву находится уже совершенно близко к городскому округу Лиона, и соседство этого большого города делает весьма населенными многие деревни, которые сами по себе не имели бы никакого значения. Так Мирибель, весьма заслуживающий свое название «прекрасным видом», открывающимся из его древнего замка на Рону и её острова, служит в одно и то же время и дачей для жителей Лиона, и дополнительным местом для их промышленных мастерских. Что же касается деревни Сатоней, в которой насчитывается до 7.500 жителей, то ее надо считать военным постом по ту сторону линии укреплений Круа-Русс; гражданское население составляет в ней всего одну шестую долю. Здесь-то именно и была в 197 году нашей эры так называемая лионская битва, утвердившая господство над миром за Септимом Севером.

Часть древнего Франш-Контэ, называемая Юрою, не представляет департамента, который имел право называться таким образом, так как высочайшие вершины находятся вне его границ со стороны Швейцарии всего на протяжении каких-нибудь пятнадцати километров. Впрочем, во всяком случае, более половины поверхности департамента занято параллельными цепями и передними плоскогорьями Юры, резко обрывающимися к равнине, изборожденными крутизнами. Между этим высоким берегом древнего моря третичной эпохи и другими горами Юры, возвышающимися к северу от долины Дуба, наносные земли Бресса и Финажа выдаются к северо-востоку, сохраняя древнюю форму залива, который они собою наполнили. Вместе со склонами плоскогорья, это самая богатая часть Юры земледельческими произведениями. Департамент этот один из самых лесистых во Франции, так как целая треть его поверхности покрыта лесами: он обладает также многочисленными каменоломнями и имеет довольно деятельную промышленность, предметом которой служат преимущественно железные изделия; в большей же части других отраслей она уступает Дубскому департаменту. Впрочем, средств департамента Юры не хватает для прокормления столь же значительного в среднем населения, как и в остальной Франции, и молодежь в большом числе выселяется в Лион и Париж и даже за границу и, не взирая на то, что рождаемость значительна, тем не менее население уменьшается.

Поверхность департамента Юры 4.994 квадр. килом.; население в 1891 г. 273.028 человек; население на километр 57 человек.

Округ Сен-Клод, между швейцарскою границею и теми глубокими ущельями, в которых Эн образует водопады и быстрины,—единственный в департаменте Юры, находящийся целиком в области гор. Самый город Сен-Клод находится в цирке, окруженном со всех сторон высотами, по склонам которых он и лепится, над слиянием Бьення с Таконом, у западного подножия дороги, поднимающейся к проходу Фосилль. Жители Сен-Клода, для добывания средств к жизни принуждены были измыслить себе особый промысел; они с незапамятных времен занимаются резьбою вещей из разного рода дерева, преимущественно же из вереска и пиренейского букса. Эти вещицы Сен-Клода известны во всей Франции, в Англии и даже в Америке. Кроме того, множество рабочих в городе и окрестных деревнях добывают хлеб тем, что гранят горный хрусталь, рубины и другие, настоящие и поддельные, драгоценные камни, за исключением брильянта; наконец из Сен-Клода в значительном количестве вывозятся синие сыры, так называемые Сетмонсельские, изготовляемые на высоких окрестных пастбищах в самой общине Сетмонсель и в других деревнях. Что же касается аббатства, известного в истории тем, что крестьяне его были в рабском состоянии еще накануне революции, то оно более не существует; единственные любопытные сооружения города—это висячий мост, через долину Такона на 55 метрах высоты и другой каменный мост, менее высокий, но удивительно пропорциональный. На плоскогорьях, простирающихся к северо-западу от Сен Клода, был галло-римский город, от которого есть еще кое-какие остатки и, между прочим, арки водопровода; маленькое озеро Антр, крутые скалы и ключи, придают месту развалин оригинальный и грандиозный характер.

После Сен-Клода, самый значительный город округа есть Морез, представляющий весьма редкое во Франции явление тем, что создан исключительно промышленностью. Он начался, в половине шестнадцатого столетия, гвоздочною фабрикою, к которой последовательно присоединились другие заводы, мельницы, лесопильни, проволочные фабрики. С начала нынешнего столетия улица фабрик протянулась по всему ущелью, известному прежде под названием «Черной долины», более чем на три километра; большие фабрики часов, продаваемых за границу, преимущественно в Испанию и даже в Китай, фабрики стекол для очков, вертел, золотых вещей и эмалированных металлов придали городу значительную промышленную роль. Если смотреть на него с холмов, тесно сжимающих его между своими основаниями, то весь он кажется одним длинным заводом, с плотинами, гидравлическими аппаратами и паровыми машинами.

Лон-ле-Сонье, главный город департамента, не имеет неудобств положения в горной долине или клюзе, как Сен-Клод и Морез; он находится уже в равнине, хотя с трех сторон окружен горными выступами, изборожденные склоны которых покрыты виноградниками. Легкость сообщений позволяет Лон-ле-Сонье далеко отправлять произведения своих виноградников, плоды своих садов, лес и сыры гор, и различные изделия своих собственных фабрик; очки, ткани, вещи из меди и железа; но все же Лон-ле-Сонье не имеет такой промышленности, как Морез и Сен-Клод. Соленые воды, от которых город и получил свое название «Saunier», употребляются в заведении минеральных вод. Большие солончаки находятся в 2 километрах к западу, в деревне Монморо, над которою господствует старинная замковая башня; здесь более ста рабочих занято добыванием соли из колодцев напитанной солью воды, поднимающейся из глубины 120 метров, и добывается ежегодно около десяти тысяч тонн белой соли и большое количество сернокислой соли и других химических произведений. Спускаясь к равнине Бресса, откосы юрасского плоскогорья обнажают в некоторых местах слои прекрасного строительного камня, добываемого в каменоломнях. Такия каменоломни есть даже по соседству с Лон-ле-Сонье, близ источников Сейлль и ключа Гран-Дар. Скалы Сент-Амура, приблизительно на половине дороги между Лон-ле-Сонье и Бургом-в-Брессе, также разрываются весьма деятельно.

К востоку от этих скал высоты плоскогорья представляют совершенно особый интерес множеством остатков от весьма отдаленных времен истории или даже доисторических. Близ Оржеле, местечка, над которым господствуют развалины большого феодального замка, находятся стены, камни, курганы и пригорки, служившие подземными кладбищами или укреплениями. По дороге из Оржеле в Сен-Клод через ущелье Эна перекинут римский мост, представляющий всего одну арку. Неподалеку от прекрасного энского водопада, с мостом Пуатт, на высотах есть также курганы, а в водах бассейна Клерво найдены остатки древнего озерного города. Бассейн этот, смотря по времени года, то разделяется на два озера, то соединяется в одно. Наконец в нескольких километрах к северу от Лон-ле-Сонье, близ Паннессиера, возвышается скалистый пик, Пьер-а-Дьё, Божий Камень, где еще недавно крестьяне окрестностей совершали особый религиозный обряд.

Вуатёр, а далее к северу Полиныи, главный город округа, расположены, как и Лон-ле-Сонье, у подошвы юрасского плоскогорья, против выемок, сделанных в этом плоскогорье водами и непогодами. Пользуясь такими же геологическими и земледельческими условиями, как и главный город департамента, Полиньи занимается также эксплоатациею каменоломен, фабрикациею и отправкою вин, а в окрестностях также пользуется солеными источниками. В довершение сходства, Полиньи также имел в окрестностях священный обелиск, частью высеченный рукою человека; ныне этот «Пьер-ки-вир» на половину опрокинут.

Продолжая следовать к северу вдоль подошвы откосов Юры, вы встретите город Арбуа, занимающий такое же положение, как и Полиньи; река, омывающая его, изливается уже совершенно готовою из глубокого грота в нескольких километрах выше города, в размытом цирке, окруженном со всех сторон высокими крутизнами. В окрестностях Вуатёра и Арбуа на гравиях буроватого известняка получаются лучшие местные вина департамента; в особенности ценится «желтое» вино Шато-Шалон, лежащего выше Вуатёра, и красное арзюрское вино, собираемое на холмах, лежащих далее к северу, по соседству с Мушаром, железнодорожною станциею, где большая парижская линия разветвляется на три—к Салену, Невшателю и Лон-ле-Сонье.

Сален, виноградники которого не менее знамениты, чем и арбуазские, весьма оригинальный город; он находится уже в горном ущелье и тянется более чем на три километра по берегу реки, весьма удачно названной Бешеною (Furieuse), между двумя высокими горными выступами, на каждом из которых возвышается по древнему форту, ныне бесполезному, но которые в 1635 году остановили войска Ришельё; на востоке строения спускаются от редута к редуту до живописной церкви Святого Анатуаля, под которою расположены амфитеатром верхние кварталы: на севере горизонт замыкается горою Пупэ. Сален лучше известен иностранцам, чем большая часть других городов Юры, и естественные редкости его окрестностей весьма часто посещаются, благодаря его большому заведению соленых вод, к которым толпами съезжаются для купаний. Самые солончаки также постоянно разрабатываются и дают почти такое же количество соли и химических продуктов, как в Монморо; часть вод, насыщающихся на слою каменной соли, на глубине более 200 метров, испаряется в самом заведении Салена, тогда как другая часть её, по трубе в 17 километров длиною, спускается к солончаку Арк и Сенан, близ того места, где железная дорога из Безансона соединяется с главною линиею из Парижа в Понтарлье. Кроме соли, вина и сыров, Сален сбывает в значительном количестве железную руду, гипс, известь, строительный камень, а из Шамбле, ближайшего к Салену речного порта, отправляется по Лу лес из окрестных лесов, отчего сосны Юры и называются шамблейским лесом. Но главный промышленный центр страны находится километрах в двадцати к югу от Салена, в высокой долине Юры, в которой соединяются воды Эна и Лондены: это Шампаньоль, на железных заводах которого фабрикуются разного рода инструменты.

Доль, бывший столицею Франш-Контэ, с университетом и парламентом, в настоящее время служит лишь главным городом подпрефектуры, хотя он все-таки самый населенный город департамента Юры. Он имеет оригинальный характер и, по своему географическому положению, вовсе непохож на другие города страны. Расположенный на последнем отроге цепи, связанной с Юрою лишь косвенно, он господствует над открытою равниною, по которой текут воды Дуба, а далее, к югу,—воды Лу; с его верхней эспланады видны вдали за полями Финажа и Бресса однообразные удлиненные вершины большой Юры, а иногда даже снежные вершины Савойских Альпов. Доль есть также один из тех городов Франции, история которых не смешивается с историею владетелей, бравших и уступавших города, получавших их в наследство и продававших их; сами горожане принимали самое большое участие в судьбе своего родного города, и здесь показывают еще «адский погреб», в котором дольцы геройски защищались против войск Людовика XI. Доль, гордящийся своими летописями, гораздо богаче Лон-ле-Сонье книгами, рукописями, картинами и древностями, а также стоит выше последнего и по своей промышленности; в нем есть прекрасные мельницы, лесопильни, строительные мастерские и фабрики земледельческих орудий.

Выше Доля, по безансонской дороге, значительные заводы расположены также по берегам Дуба. Главнейшие из них чугуноплавильные заводы Ранса, к которому железная дорога из Грэ подвозит руду, добываемую в залежах Уньей, и большие металлургические заведения Фрезана, основанные еще в начале шестнадцатого века.

Прекрасная река Дуб, столь любопытная своим водопадом, своими быстринами и обильными источниками, увеличивающими её воды, дала свое имя одному из трех департаментов Франш-Контэ, девять десятых вод которого изливаются в Дуб; остальные же также находят себе путь в Саону, но уже по руслу Оньона; только некоторые долины верхней Юры изливают избыток своих снеговых и дождевых вод в Орб, реку рейнского бассейна, которую простой каменный обвал, загромоздивши его частью подземное русло, заставил бы направиться к Роне. Плоскогорья, горы, неровные долины занимают большую часть департамента, отчего жители Дуба, как и жители Юры, принуждены добывать значительную часть необходимых для их существования доходов промышленностью. В холодных областях сыроварни дают знаменитые сыры, называемые «gruyeres». В Безансоне и большей части горных городов и деревень часовое ремесло приняло такие размеры, что один этот департамент доставляет девять-десятых всех часов, продаваемых на французских рынках: это один из самых больших в мире центров фабрикации часов; в 1880 число рабочих по часовому производству было 46.000. Наконец, по некоторым отраслям металлургической французской промышленности, департамент Дуба стал также в первые ряды. Производство чугуна и железа в 1880 г. достигало 16.518 тонн на сумму 6.651.000 фр. Но, во всяком случае, труд не мог вознаградить относительных неудобств, причиняемых возвышенностью почвы, и население страны меньше средней цифры для других департаментов. Поверхность Дубского департамента 5.228 квадр. килом.; население в 1872 г. 303.081 человек; население на километр 60 человек.

Всех выше по долине Дуба находится город Понтарлье, сделавшийся главным городом округа, тогда как до 1678 года был главным пунктом особой общины, состоявшей из города и девятнадцати деревень и пользовавшейся полною административною автономиею, как кантоны Швейцарии на противоположном склоне Юры. Расположенный на Дубе, уже сделавшемся небольшою рекою, Понтарлье имеет несколько фабрик и, подобно всем другим горным городам, занимается в продолжение длинных зимних остановок работ на заводах разными мелкими ремеслами, каковы часовое ремесло, делание деревянной посуды, приготовление полынной водки. Но главное значение Понтарлье состоит в его транзитной торговле с соседнею республикою, к которой направляются, через ущелья Юры, две железные дороги: одна через проход Веррьер, по направлению к Невшателю и Берну, другая через Жунь, откуда она спускается к Лозанне и Женеве. Над долиною, в которой расходятся эти две дороги, возвышается почти недоступная скала с фортом Жу, знаменитым, как цитадель, а еще более, как государственная тюрьма; здесь погиб медленною смертью, в 1803 году, от холода и нищеты, негр Туссен-Лувертюр.

Морто, богатое местечко, в километрах тридцати ниже Понтарлье, близ одного бассейна Дуба, в котором поток как бы засыпает, с половины нынешнего столетия представляет центр громадной мастерской; все окрестные деревни и деревушки наполнены заводами. В Морто есть плавильни и инструментные фабрики, но главнейшая его работа—часы. Департамент Дуба основал здесь школу часового мастерства, чтобы сделать из Морто счастливую соперницу Локля и Шо-де-Фона. В недалеком будущем это пограничное местечко будет главною станциею железной дороги из Безансона в Невшатель; теперь же оно служит сборным пунктом большей части путешественников, отправляющихся смотреть «скачек» Дуба. Впрочем, вся страна есть одна из самых богатых различными редкостями природы. Выше Морто поток проходит таким ущельем, в которое не может следовать за ним дорога в Понтарлье, и стены которого изрыты любопытными гротами; один из этих гротов, представляющий и теперь еще место богомолий, долго служил церковью для соседней деревни; другой, из которого бьет поток, был убежищем для разбойников; третий, колодезь Сомбренон, считался прежде отдушиною ада, так как из него выходят иногда водяные пары, похожие на дым в холодном внешнем воздухе. Ниже Морто каждое ущелье Дуба имеет также свои пещеры и пропасти. Близ Сент-Ипполита, где поток, прошедший сквозь первую стену Юры, начинает проходить сквозь вторую, находится грот, вход в который имеет не менее 50 метров высоты.

При устье ущелья, которым Дуб оканчивает свой проход сквозь Ломон, вторую цепь Юры, страна изменяет свой вид; здесь вы находитесь в области холмов, склоняющихся к большому Бельфорскому проходу. Промышленные местечки: Пон-де-Руад, Бургильон, Селонкур, Оденкур, следуют друг за другом по берегу реки почти до самого Монбельяра; население их почти все занято в кузницах, чугуноплавильных заводах, в мастерских орудий и различных инструментов, на прядильных фабриках и на заводах различных химических продуктов.

Монбельяр, главный город северного округа Дуба, служит естественным центром всего этого мануфактурного округа, простирающагося на севере даже на территорию Бельфора и Верхней Саоны; в нем занимаются преимущественно тканьем материй и приготовлением разных часовых принадлежностей. До революции город этот принадлежал принцам Вюртембергским, хотя жители его говорили на французском языке, как и соседи, чем и объясняется численный перевес протестантов как в Монбельяре, так и в окрестностях; благодаря религиозной терпимости, здесь могло даже основаться некоторое число фрисландских анабаптистов, потомки которых еще и теперь физически отличаются от остального населения. Укрепленный замок, придававший некогда такое большое военное значение Монбельяру, еще и теперь возвышается на скале над остальными зданиями; часть его служит тюрьмою. Это самый любопытный памятник города, после статуи Кювье, знаменитого уроженца Монбельяра. Впрочем, древний военный пункт все-таки имеет большое как стратегическое, так и коммерческое значение. Находясь недалеко от того места Дуба, где он круто изменяет направление, и в самой низкой части той впадины, которая отделяет Вогезы от Юры, он охраняет канал из Роны в Рейн и тот пункт, к которому сходятся железные дороги из Безансона, Мюльгаузена и Порантрюи. Прежде проходы охранялись галло-римским городом, находившимся далее к югу, в самой долине Дуба, но немного в сторону от естественного пути народов и армий. Близ деревни Мандёр еще видны следы храмов, мостов, театра, в котором могло помещаться более двадцати тысяч зрителей, и других зданий, принадлежавших древнему Epomanduodurum.

Продолжая следовать по долине Дуба к юго-западу от Монбельяра, мимо кузниц, чугуноплавильных и разных других заводов, вы входите, близ Клерваля, в ущелье, отделяющее Юру от её передних плоскогорий; но эти ущелья не имеют той суровости, как ущелья пограничных гор. Высочайшие из холмов, как по ту, как и по другую сторону, поднимаются над рекою не более как на 250 или 300 метров. Единственный город этой узкой части долины Дуба сделан главным городом округа, несмотря на малочисленность его жителей. Город этот Бом-ле-Дам (Baume-les-Dames), названный так от монастыря, монахи которого, произнося обет смирения, должны были представлять доказательство своего благородного происхождения. Роскошь стола этого монастыря приобрела известность.

Безансон, главный город Дуба, представляет самый важный город в департаменте и во всем Франш-Контэ; он занимает такое место, которое заранее уже было предназначено для крепости. Извилина Дуба образует как бы естественный ров вокруг почти совсем круглого полуострова, «как бы начерченного при помощи циркуля», по словам Юлия Цезаря, над перешейком которого господствует скала в 125 метров высоты и с весьма крутыми стенами. Все это были условия, чрезвычайно благоприятные для защиты в ту эпоху, когда военное искусство не обладало еще такими страшными средствами атаки, какими оно располагает теперь, а потому на скале Везонцио возвышалась сначала галльская, а затем римская цитадель; на том же месте была поставлена и новейшая крепость, и работы по укреплению верков, расширенные Вобаном, были предпринимаемы многими инженерами. Но чтобы удержать за Безансоном его первоклассное военное значение, пришлось дополнить эти укрепления полуострова фортами, размещенными по всем окрестным холмам. Один из этих фортов, господствуя над долинами Дуба и Оньона, лежит в 12 километрах к северу от другой цитадели.

Между своими памятниками Безансон с гордостью показывает одну римскую арку, известную ныне под названием Черных ворот. Так называемые Высеченные ворота, расширенные, впрочем, впоследствии для пропуска дороги, представляют короткую галлерею водопровода, устроенную римлянами на восточной стороне того холма, на котором возвышается замок. Собор, относящийся к различным эпохам и построенный на месте римской базилики, замечателен в особенности одною драгоценною картиною Фра Бартоломео и другими замечательными картинами. Представителем испанских зданий во вкусе Возрождения служит здесь дворец Гранвелы, в котором жили некогда знаменитый канцлер Карла V и его сын, кардинал Гранвела; в настоящее время он сделался помещением ученых обществ Безансона и долго хранил некоторые из главнейших образцов произведений, находящихся теперь в Луврском музее. Древний город этот принимает самое деятельное участие в научном, литературном и художественном движении Франции. В нем не только находятся разные оффициальные учреждения, каковы: академия, факультеты наук и литературы, приготовительные медицинская и фармацевтическая школы, но также несколько вольных обществ; его библиотека, одна из самых богатых и хорошо содержимых в провинции, заключает в себе настоящие сокровища, как, например, собрание бумаг кардинала Гранвела, целый ряд первых изданий пятнадцатого века, рукописи из драгоценной библиотеки Матвея Корвина, разошедшейся по всей Европе. Музей живописи, археологических коллекций и естественной истории также весьма богат. Но Безансон не только собирал книги и картины, а давал и людей. С самых древних времен жители Безансона сохранили титул и ранг граждан, и даже женщины в общественных актах назывались гражданками. Город, пользовавшийся истинною автономиею, не переставал бороться с империею, а затем с испанскими королями, чтобы удержать за собою свои вольности, и когда был присоединен к Франции, после двукратного поражения армии Людовика XIV, то поставил условием сохранение местной автономии. В этом древнем городе родился Клезингер, Виктор Гюго; Карл Фурье и Прудон были также родом из Безансона.

Главный промысел Безансона, состоящий в фабрикации часов, отличается искусством и знанием, которых он требует от рабочих. Его занесли сюда укрывшиеся здесь в 1794 году горцы швейцарской Юры, заимствовавшие его, в свою очередь, у белых протестантов юга. Но Безансон сильно развил его и с 1815 г. прославил это ремесло во Франции.

Фабрикация часов в Безансоне и во французской Юре: в 1799 г.—9.471; в 1808 г.— 14.400; в 1860 г.—211.800; в 1882 году—499.100; в остальной Франции в 1875 г.—2.050. Ввоз часов из-за границы 49.997.

Стесненная внутри своего пояса, столица Франш-Контэ имеет также большие металлургические заведения, а в окрестностях, по берегам Дуба и его притока Лу, много железоделательных заводов. На севере, близ деревни Мизерей, разрабатываются значительные солончаки, недавно еще только открытые. Орнан, родина Курбе, находящийся в верхней части размытой долины Лу, представляет также весьма промышленный город; вода движет в нем колеса многих заводов. Склоны окрестных холмов покрыты вишневыми деревьями, плоды которых служат для изготовления весьма ценимого напитка.

Орнан, кроме того, служит центром для экскурсий. Направившись на юго-восток к Понтарлье, можно посетить место истока Лу, пещеру в 32 метра высоты, из которой река вырывается уже достаточно сильною, чтобы заставить работать завод. К юго-западу от Орнана открывается долина Лизон, где на пространстве одного километра соединены самые прекрасные явления природы, как например, источник Верно, водопад Лизон, низвергающийся из громадной пещеры Биф-Сарразен, грот которой имеет 300 метров глубины. Над этою долиною, столь богатою удивительными картинами, находятся остатки древнего города, Алез, сохранивший свое римское название Алезии в документах средних веков, считается многими учеными за то самое место Галлии, где Цезарь окончательно завершил дело завоевания. Несомненно, что в соседней равнине и на всех окрестных плоскогорьях дана была большая битва, о значении которой говорят названия местностей, тысячи наполненных костями курганов, найденные в земле оружие и остатки окопов. Название манджу, которое дают еще и теперь жителям Алезы, быть может, есть не что иное, как название народца мандубьенов, упоминаемого Цезарем. Как бы то ни было, деревня Алез, прежде почти неизвестная, ныне представляет центр стечения археологов.

Широкий проход, отделяющий расходящиеся отроги Вогезов от параллельных стен Юры, охраняется в настоящее время, как известно, цитаделью Бельфор, одним из таких городов, о которых должно говорить с почтением, так как он съумел выполнить свой долг, тогда как многие другие этого не сделали. Сначала уступленный Германии после войны 1871 года, Бельфор был отдан Франции взамен части Лотарингии; но все-таки наибольшая часть его округа осталась в руках победителей; четыре кантона, составляющие территорию Бельфора, образуют перед своим главным городом, по направлению к германской границе, пространство в 15-20 километров средней ширины; говорят здесь исключительно по-французски, за исключением кантона Делль, где жители знают оба языка.

Поверхность территории Бельфора 574 квадр. килом.; население в 1891 году 83.670 чел.; население на километр 150 чел.

Положение Бельфора далеко не имеет прежнего стратегического значения, так как хотя город этот и запирает одни из военных ворот Франции, именно к югу от Вогезов, другие, северные ворота, остаются широко открытыми для германцев, обладающих проходами, обоими горными склонами и большою площадью Меца. Тем не менее Бельфор все-таки занимает одно из первостепенных мест, как крепость для защиты и как лагерь для атаки, и может совершенно запереть один из входов во Францию, если только его поддержит с юга сильная армия, действующая около Монбельяра. Находясь приблизительно по середине прохода, но еще на склоне Дуба, на берегу Савурезы, маленькой речки, питаемой снегами Вогезов, Бельфор окружен холмами и скалами, на которых расположены верки, построенные в различные эпохи. Цитадель, стены которой из красного песчаника, напротив скалы, господствующей над городом с юго-востока, была построена Вобаном; другие новейшие или даже совершенно новые форты окружают с северо-востока укрепленный лагерь в 30 километров в окружности, окаймляют железную дорогу с запада и юго-запада и господствуют с юга над холмом Перш. От древних укреплений феодальной эпохи остаются лишь башня Буржуа в самом городе и камень Миотт на вершине скалы, на которой находится один из фортов. Раскопки, предпринятые для постройки новых укреплений в Краванше и на горе Сальбер, привели к открытию под древними укреплениями могил, наполненных доисторическими остатками. Вуло нашел в Краванше погребальную галлерею, на которую указывали снаружи многочисленные долмены, принадлежащие ко второй половине неолитового периода.

Бельфор, сжатый внутри своего тройного пояса и открывающийся для внешнего мира всего только двумя воротами и в то же время принужденный подчиняться всем военным правилам, не имеет значительной промышленности. Единственный город округа, имеющий мануфактурное значение, это—Жироманьи, находящийся недалеко от источников Савурезы, в одной долине Вогезов, запертой с севера высоким Эльзасским Балоном; в нем множество прядилен и большие ткацкия фабрики.

Департамент Верхней Саоны есть один из таких округов Франции, название которого всего лучше подходит к гидрографии страны. Действительно, хотя самый источник Саоны и не находится в границах департамента, но все верхнее течение реки заключено в нем, равно как и все течение его главного притока Оньона, до самого его слияния. Страна эта, принадлежавшая прежде к Франш-Контэ, представляет правильную плоскость, наклоненную с северо-востока к юго-западу. Верхняя часть, скалы которой по большей части образовались в триасскую эпоху и над которою господствуют гранитные круглые горы Вогезов, есть страна холмов, извилистых долин и маленьких, уединенных, окруженных лесами, озер; западная же, более низменная часть, состоит из известковых, меловых и третичных скал, и имеет более однообразный вид; впрочем, там есть также и обширные леса, а реки окаймлены широкими лугами. Почти треть поверхности покрыта лесами; кроме того, деревни окружены плодовыми деревьями, по преимуществу вишневыми. Верхняя Саона не имеет больших городов, и большая часть жителей занимается земледелием, хотя разработка каменноугольных, лигнитовых, железных копей и залежей каменной соли, а также различные промыслы, как, например: чугунолитейный, ткацкий, фабрикация фаянсов и посуды, приготовление кирша, имеют также некоторое значение. Население департамента, меньшее, чем в остальной Франции, значительно уменьшилось за последние годы. Поверхность Верхней Саоны 5.340 квадр. килом.; население в 1891 г. 280.856 человек; население на километр 55 человек.

В той части департамента, воды которой стекают к Дубу, есть только одна значительная община, это—Герикур, на половине пути между Бельфором и Монбельяром, в круге притяжения последнего. Население в нем по преимуществу протестантское и занимается фабрикациею или продажею набоек и других тканей.

Люр, находящийся в плоской местности, недалеко от левого берега Оньона, служит главным городом восточного округа Верхней Саоны, но это маленький городок, не имеющий деятельной промышленности. Стеклянные и литейные заводы, и прядильные и ткацкия фабрики сгруппировались далее, к востоку, вокруг Роншана и Шампанье, в одной долине Вогезов, где разрабатываются каменноугольные копи, занимающие двенадцатое место между копями Франции по количеству своих продуктов. В 1882 г. из бассейна Роншан добыто каменного угля 201.400 тонн. Самый интересный и самый известный город округа есть Люксёйль, место купаний, не уступающее Пломбьеру по свойству и обилию своих вод, хотя оно и не пользуется такою славою. Город занимает древнее озерное ложе, которое окружено со всех сторон поросшими лесом холмами и из которого течет к западу ручей, по направлению к Лантерну и Саоне. Еще ни одна железная дорога не соединяла Люксёйль с общею сетью; но, тем не менее, тысячи больных приезжали сюда на купальный сезон. Чтобы удерживать своих посетителей, городок имеет здоровый воздух, прекрасные виды окрестностей и даже музей галло-римских древностей, собранных на месте древних терм. В особенности путешественники любят посещать леса на севере от Люксёйля, чрез которые проходит пломбьерская дорога по долине Комботе. Здесь находится самая большая деревня департамента, Фужероль, окруженная вишневыми деревьями.

Везуль, который, по своему центральному положению, естественно предназначен был сделаться главным городом департамента Верхней Саоны, построен в зеленеющей долине, над которою господствуют несколько одиноких горных выступов, на которых находились прежде римские лагери. Хорошенькая речка, Дюржон, питаемая обильными источниками и текущая прямо к Саоне, орошает луга и вертит мельничные колеса. Везуль, повидимому, предназначен играть значительную роль, благодаря соединяющимся в нем четырем железным дорогам. Грей, соперник Везуля по населению и превосходящий его по торговле, представляет главный город западного округа и служит также перекрестною станциею для четырех железных дорог, но имеет еще то преимущество перед Везулем, что стоит при судоходной реке. Саона, отделяющая город от его предместья, Арк-ле-Грей, несет к Сен-Жан-де-Лоню и Шалону суда, нагруженные железными изделиями и преимущественно хлебами, так как Грей служит одним из главных рынков страны для торговли хлебом; самое значительное из его промышленных заведений—мельница.

Холмы Кот д'Ор, доставляющие бургундцам их драгоценные, как золото, вина, дают название одному из больших департаментов Франции, играющему самую важную географическую роль, как место перехода от склона Средиземного моря к океану. Южная часть департамента орошается Саоною и её притоками и склоняется к Роне. Северный склон принадлежит бассейну Сены, а некоторые горные округа запада являются данниками Луары. Вся эта страна составляла часть огромной провинции Бургундии, но она разделяется на естественные области, различные по рельефу и по составу почвы. Горы Морван, с их лесами, прудами, обильными текучими водами, составляют совершенно особую страну. К востоку от этой гранитной группы, плоскогорья Оксуа, перерезанные реками на цепи холмов, на отроги и даже на островные группы, представляют также отчетливо ограниченную область, самую важную из всех, как переходный порог. Плоскогорье Лангр, продолжающее линию водораздельного гребня по направлению Вогезов, представляет страну, почти такую же холодную, как и Морван, и отчасти покрытую лесами; но самая лесистая часть департамента—это плоскогорье Шатильонэ, известковые скалы которого, покрытые тонким слоем растительной земли, постепенно понижаются к северу и северо-западу. Что же касается южной области Кот-д’Ора, расстилающейся у подножия знаменитых виноградников, то она чрезвычайно богата как растительностью, так и возделанными полями. Виноградники в департаменте занимали в 1881 г. 35.723 гектара, а вина выделано 860.740 гектолитров. Кроме вин и других земледельческих произведений, Кот-д’Ор сбывает в значительном количестве мрамор и железо; но местная промышленность недостаточна для прокормления населения, которое равнялось бы средней цифре населения для всей Франции на квадратный километр, а потому оно на треть реже, чем на остальной французской территории. Поверхность департамента Кот д’Ор 8.761 квадр. килом.; население в 1891 г. 276.866 человек; население на километр 44 человека.

На Саоне, протекающей только по юго-восточным равнинам департамента, нет ни одного значительного города. Оксоннь, бывший укрепленным местом и имеющий еще и теперь замок во вкусе Renaissance, служит складочным местом для земледельческих произведений; но порты для отправки их к низовьям Саоны, Сен-Жан-де-Лонь и Сёрр, находятся далее вниз по реке; Сен-Жан-де-Лонь занимает самое удобное место для торговли водяным путем, потому что здесь оканчивается Бургонский канал, пересекший по прямой линии все поля Дижона, тогда как немного выше от Саоны отделяется Ронско-Рейнский канал, направляющийся на восток к долине Дуба. Таким образом Сен-Жан-де-Лонь находится в точке расхождения четырех судоходных путей.

Дижон, главный город департамента и древняя столица Бургундского герцогства, принадлежит также к судоходной сети Саоны, не маленькою рекою Уш, по которой суда вовсе не плавают, а нижними шлюзами Бургундского канала. Дижон весьма удачно расположен в одном из углов широкой равнины, пересекаемой с севера к югу Саоною и продолжаемой к Средиземному морю узкою долиною Роны. Хотя Дижон гораздо ближе к Лиону, чем к Парижу, он, тем не менее, служит естественною большою станциею между этими двумя главнейшими городами Франции, благодаря расположению плоскогорий Кот-д’Ора, западный склон котоpaгo весьма длинен, тогда как другой оканчивается внезапными обрывами. Историческая и коммерческая роль Дижона должна была увеличиться еще благодаря тому обстоятельству, что естественный путь сообщения между бассейнами Сены и Роны образует тупой угол, вершину которого и занимает именно столица Бургундии, между тем известно, что к переломам дороги, где остановки бывают всего чаще, стекается всегда наибольшее число дорог. Железная дорога из Парижа в Марсель также уклонилась от прямой линии и сделала в Дижоне одну из главных станций, вследствие чего бургундский город должен сделаться также точкою отправления для прямой швейцарской линии, которая, рано или поздно, продолжится к Италии, через высокую стену Альпов. Горький опыт 1870 года показал важность стратегического значения Дижона, который так храбро защищал Гарибальди. Ныне город в радиусе 7 километров обращен в укрепленный лагерь: восемь больших фортов, из которых один на высоте 584 метров, защищают узел дорог. Можно, пожалуй, удивляться, что при таких выгодах положения Дижон не поднялся быстрее в отношении населения и торговли. Впрочем, и теперь его торговля значительна, в особенности в отношении покупки и продажи зерновых хлебов. Промышленность Дижона весьма разнообразна, но в особенности здесь производятся разные съестные продукты. Так, горчица, пряники и варенья Дижона, изготовляемые частью в Сен-Сене, пользуются значительною известностью даже за границею.

Гордясь своим древним титулом столицы и значительною ролью, которую давно играет его парламентская знать, Дижон представляет один из таких провинциальных городов, которые всех менее подражали Парижу в отношении нравов. В восемнадцатом веке он жил совершенно независимою умственною жизнью и даже в его гостиных не искали того, чтобы тон в них был дан какими-нибудь beaux-esprits с берегов Сены. Тем не менее, он доказал, как и Безансон, что дух силен в его жителях, ибо он произвел много великих людей, каковы: Бернар, Боссюэ, Рамо, Гютон-де-Морво, Жуффруа, Рюд; он один сделал более для увеличения истинного богатства Франции, для её научных открытий, её литературы и художеств, чем целые провинции. В нем есть высшие школы для изучения литературы, наук, музыки, живописи, скульптуры, весьма богатые коллекции, значительная библиотека и драгоценные архивы.

Стены его были разрушены и заменены широкими аллеями, многие живописные здания исчезли, и тем не менее город сохранил оригинальный вид. Прекрасные памятники средних веков и эпохи Возрождения, церкви и дворцы, а также большие отели древней магистратуры придают городу благородный вид. Древний дворец герцогов, сделавшийся государственным зданием и превращенный теперь в городскую думу, возвышает две башни пятнадцатого века по самой середине города, и рядом с новейшими постройками здесь можно видеть также древнюю залу Стражей, где город поставил гробницы герцогов бургундских, Филиппа Смелого и Иоанна Бесстрашного. Эти мавзолеи, украшенные статуэтками, фигурками и самыми изящными орнаментами, представляют главный интерес музея, в котором есть также прекрасные древние и новейшие картины, мебель, скульптурные работы, а между статуями есть произведения Рюда и Жуффруа. Коллекция эстампов, выставленная также в городской думе,—одна из самых замечательных во Франции: она заключает более 40.000 листов. Во многих церквах есть также драгоценные произведения искусства, а в постройках, оставшихся от древнего картезианского монастыря, находится одно из капитальнейших произведений скульптуры в целой Франции,—колодезь Пророков, названный так от статуй: Моисея, Давида, Иеремии, Захарии, Даниила и Исайи, воздвигнутых здесь скульптором Кло Слюттером в конце четырнадцатого столетия. Наконец, к главнейшим богатствам Дижона надо прибавить еще окружающие его места для прогулок, его ботанические сады и в особенности его парк с удивительными перспективами, разбитый Ле Нотром.

Почти сейчас же к югу от Дижона начинаются знаменитые горы Кот-д’Ор, беловатые склоны которых вовсе не красивы на вид. Прежде всего приходится следовать вдоль Жеврей-Шамбертена и Шамболя, а затем вдоль знаменитого «clos» Вужо, виноградники которого принадлежали прежде монахам монастыря Сито. Качество местных вин Кот-д’Ора зависит от многих условии: от покатости почвы, от расположения склонов; но как бы ни хорошо знал виноградарь свое дело, он никогда не получит лучших вин, если виноградник находится на склоне, нехорошо защищенном от северных ветров, не пользуется необходимым количеством солнечного света, не находится, кроме того, в геологическом поясе оксфордского мергеля; ни коралловый известняк высот, ни наносы равнины не могут дать хороших произведений. Бургундское вино есть одно из тех, которым приписывают, и вероятно не без основания, сильное влияние на людей, его употребляющих. Конечно, физиологически объяснить трудно, каким образом вино может иметь такое действие, но что оно действует, в этом не трудно убедиться на бургундцах. «Видно, что хорошее вино управляет всеми этими темпераментами, говорит Стендаль. Ибо чтобы человек был выше других, ему недостаточно иметь только логический ум, а необходима еще известная пылкость темперамента».

Нюи, откуда получаются Сен-Жорж и Романэ, есть, как всем известно, самый южный пункт Бургундии, до которого доходили немцы в последнюю войну. В монотонной большой равнине к востоку от этого города находится исправительная земледельческая колония, бывшая прежде аббатством Сито; здесь находилось то учреждение, от которого зависело в двенадцатом веке более 30.000 мужских и женских монастырей.

Бон, следующий за Нюи, у подножия больших виноградников, есть второй город Кот-д’Ора и один из его главных окружных городов. В нем находился парламент раньше, чем в Дижоне, и не один раз Бон заявлял претензии на независимость, вовсе не нравившиеся его сопернику и повлекшие за собою распри, от которых и теперь остались некоторые следы. Но хотя далеко опереженный Дижоном по числу населения, по богатству и великолепию, Бон, родина Монжа, все-таки остается весьма любопытным городом, в котором в особенности интересен древний госпиталь, мало испортившийся с пятнадцатого века, когда он был построен. Он замечателен тем более, что принадлежит к весьма редкому в центральной Франции архитектурному стилю: посреди Бургундии он служит столь же полным выражением фламандского искусства, как в Брюгге и других городах Бельгии. Бон не менее чем Нюи известен своими винами. Знаменитые виноградники Кортона, Поммара, Вольнэ, Монтришэ, Мерзо находятся в соседстве с ним, на тех холмах, которые продолжают к юго-западу, по направлению к Шаньи, цепь Кот-д’Ора. К югу от области знаменитых вин, Нолей, родина Карно, ведет еще значительную торговлю обыкновенными винами, но к западу виноградники становятся редки. Близ железной дороги, соединяющей Эпинак с Бургундским каналом, видны еще посреди поля остатки любопытного триумфального римского памятника Кюсси-ла-Колоннь, столба, пьедестал которого украшен восемью барельефными фигурами.

Северный округ Кот-д’Ора принадлежит целиком к тому склону плоскогорья, который орошается Сеною и её притоками. Главный город его и в то же время единственный город в этой местности, Шатильон, стоит при самой Сене, в том месте, где она, приняв в себя обильные источники, начинает принимать вид настоящей реки. От древнего укрепленного замка, давшего городу его название, остались лишь обломки. Шатильон утратил также свои школы, которые сделали его знаменитым в средние века, и в которых учился святой Бернар; его суконные фабрики, бывшие прежде весьма значительными, теперь совершенно ничтожны. Главнейшие его заведения—это железоделательные заводы, из которых один, стоящий на берегу Сены, близ деревни Сент-Коломб, стоит на-ряду с самыми большими заводами Франции. Над Шатильоном господствует Мон-Лассуа, холм, на котором Жерар-Руссильонский, герой, прославляемый в песнях, воздвигнул некогда укрепленный замок.

Долина Оза, продолжаемая долинами Бренны и Армансона, играет гораздо более важную коммерческую роль, чем верхняя Сена, благодаря своему положению на самой оси прямолинейного пути из Дижона в Париж: здесь именно проходит главная линия Франции, избегающая восхождения на высокие хребты плоскогорья, при помощи подземелья Блези, длиною более чем на 4 километра, тогда как Бургундский канал пересекает гору километров на двадцать южнее, при помощи туннеля, длиною в 3.330 метров. Одна из станций спуска находится у основания одинокого холма, весьма чтимого в стране с самых древних времен,—это гора Оксуа. Деревня, построенная на его склоне, называется Алис-Сент-Рень (Святая Королева Алиса). По мнению весьма многих археологов, Алиса есть знаменитая Алезия, где Верцингеторикс дал последнюю битву Цезарю. Колоссальная статуя галльского предводителя, поставленная на вершине, даже оффициально освящает это мнение. В беглом описании своих военных операций Цезарь выразился так кратко, что Алезию можно искать как в Бургундии, так и во Франш-Контэ, а некоторые ученые находили ее даже в Брессе и Савойе.

Одна маленькая долина, открывающаяся к северу от железной дороги, против горы Оксуа, дает доступ к деревне Бюсси-ле-Гран, часто посещаемой благодаря её замку, наполненному украшениями, девизами и портретами, собранными Бюсси-Рабютеном во время его удаления от двора. Над городом Монбаром высится другой замок, в котором родился Бюффон и который сохранен в том виде, как он был перестроен в прошлом веке своим знаменитым владельцем. Донжона, окруженная прекрасными деревьями, представляет единственный остаток от древней крепости, которая господствовала над городом и охраняла выход из всех верхних долин.

Ниже Монбара, Бренна сливается с Армансоном, по долине которого поднимаются к Семюру, одному из самых живописных городов этой части Франции. Покинутый торговлею, древний город этот сохранил свою средневековую физиономию; на краю гранитного выступа, окруженного с трех сторон Армансоном, еще и теперь возвышается его оборонительный замок, а вдоль откосов скалы идут стены, так что в город можно войти лишь через узкия ворота, оборонять которые было бы легко и теперь. Весьма высокая церковь в готическом стиле также напоминает о семюрских вольностях, так как некоторые украшения портала и колонн свидетельствуют о вполне демократическом духе бывших местных граждан. Семюр находится уже на границе нижней Бургундии с Морваном. Что же касается Солье, древней Sidolocus, то он находится уже вполне в области гранитных плоскогорий. В нем ведется довольно значительная торговля лесом и скотом; кроме того, жители его делают бочки, которые они отправляют в страны виноградников на берегах Ионны.

Саона и Луара, из которых первая течет с севера на юг, а вторая в обратном направлении, ограничивают отчасти департамент, названный их соединенным именем. Территория эта, имеющая весьма странную форму и находящаяся в границах древней Бургундии, делится естественным образом на различные области. К востоку от Саоны равнины представляют продолжение Бресса и незаметно поднимаются к первым высотам Юры. Вокруг же Шалона, к западу от Саоны, расстилается неровная местность, окаймленная высокими холмами Отюнэ и Шаролэ, образующими раздельный гребень между водами, текущими в океан, и водами Средиземного моря. По ту сторону Отюна возвышаются лесистые горы Морван, тогда как к западу от Шароля, долины Брионэ, наклоненные к Луаре, покрыты прекрасными лугами. Благодаря своему поперечному направлению относительно течения двух судоходных рек, текущих по двум противоположным склонам материка, департамент Саоны и Луары занимает совершенно исключительное географическое положение. Если бы во Франции, как в Соединенных Штатах, существовал обычай давать департаментам фантастические названия, то департамент Саоны и Луары мог бы оспаривать у Кот-д’Ора название «Замкового камня». Как страна земледельческая, департамент Саоны и Луары есть один из первых во Франции; произведения его—вино и скот. Производство вина в 1881 г. 540.450 литров, площадь виноградников 42.941 гектар. Что же касается промышленности, то она получила в нем необыкновенное развитие с тех пор, как стали усердно разрабатываться каменноугольные копи Отюна; здесь именно находится та громадная группа заводов, которая известна под названием Крёзо. Это источники богатств позволили населению департамента даже превзойти среднюю цифру населения для всей Франции. Поверхность департамента Саоны и Луары 8.530 квадр. килом., население в 1891 г. 619.523 челов., население на километр 73 челов.

В равнинах Бресса, которые тянутся по направлению к Юре, департамент имеет только один город, и при том очень маленький, хотя он и избран главным городом округа,—это Луан на Селле. Коммерческая жизнь должна была устремиться главным образом к берегам Саоны, которую правильное течение и слабый склон сделают весьма удобною для судоходства и вдоль которой идет теперь самая важная по своей торговле железная дорога Франции. Шалон, построенный на правом берегу Саоны, в том месте, где к берегу реки подходит железная дорога из Парижа в Лион, конечно, есть первый город департамента по своей исторической роли, а по числу жителей уступает только Крёзо. Дуб сливается с Саоною выше Шалона; здесь же в Саону впадает Центральный канал, искусственная река, которая важнее других естественных. Таким образом, шалонский порт был построен весьма удачно для внутренней навигации. В конце четвертого века, начальник Арарского римского флота имел свою резиденцию в «Кабиллонуме». Когда железная дорога из Парижа к Средиземному морю останавливалась еще в Шалоне, то здесь начиналась большая паровая навигация для перевоза пассажиров и товаров: это было «предвкушение Марсели». Теперь же Шалон представляет один из главных узлов железнодорожной сети в бассейне Роны и служит большим складочным местом зерновых хлебов, железных изделий и вин, из которых самое знаменитое меркюрэ; он имеет также строительную верфь, вспомогательное заведение для Крёзо и ведет большую торговлю бочарными изделиями. На левом берегу Саоны находится предместье Шалона, древний город Сен-Лоран, который долго был независимым, а в пятнадцатом веке даже имел парламент. Другой город округа, прежде бывший мало оживленным местечком, в последние годы приобрел важное значение, благодаря своему порту на Центральном канале и соединяющимся в нем железным дорогам,—это Шаньи. Промышленная область департамента отправляет в него все те произведения, которые должны быть направлены по главной железнодорожной линии из Парижа в Марсель.

Ниже Шалона вы минуете Турню, в котором родился Грёз и над которым господствует прекрасная романская церковь Святого Филибера; затем, оставив позади себя устья Сейлли и Рейссузы, вы подъезжаете к набережной Макона, главного города департамента, третьего по населению и значению. Макон не имеет замечательных памятников, за исключением башен и некоторых других остатков от древнего собора Сен-Винцента. В верхнем городе, населенном прежде знатью и священниками, а ныне крупными собственниками и должностными лицами, родился Ламартин; это квартал, уединенный и почти безмолвный. Нижний город, менее оживленный с тех пор, как станция железной дороги стала привлекать значительную часть торговли к верхнему городу, имеет несколько фабрик и большие склады для местных вин, которые, как известно, славятся во всей Европе. По другую сторону Саоны, на территории департамента Эна, находится предместье Сен-Лоран, составляющее особую общину, хотя почти все его интересы связаны с Маконом; в нем бывают весьма людные ярмарки, чрезвычайно любопытные по разнообразию костюмов; в особенности бросаются в глаза украшенные кружевами головные уборы, которые носят женщины Бресса.

В окрестностях Макона палеонтологи посещают деревню Солютре, которая прежде была знаменита только своими винами, теперь же стала известна всем ученым, благодаря найденным здесь остаткам ископаемых палеотического периода и множеству костей, между которыми есть, быть может, до 100.000 скелетов лошадей. Путешественники, вспоминающие с умилением стихи Ламартина, отправляются взглянуть на скромные замки Монсо, Милли и Сен-Пуан; наконец, историки и артисты посещают знаменитое аббатство Клюни, находящееся в широкой и прелестной долине Гронь, западного притока Саоны. Большая часть города замкнута в ограде прежнего монастыря: ратуша, мировой суд, профессиональная школа и другие учебные заведения, а также общественная библиотека занимают здания аббатства; нынешняя церковь составляет южную оконечность трансепта, прежней монастырской церкви; середина аббатства обращена в ярмарочную площадь; даже большая часть частных домов или представляют собою прежния монастырские службы, или же построены из их обломков. За исключением высокого романского трансепта церкви, от этого древнего аббатства почти не осталось замечательных развалин. Это аббатство, первое в Европе, имело в своем ведомстве до 2.000 общин. «Маленькая, вполне независимая республика», как назвал ее Виолле-ле-Дюк, представляла собою интеллектуальную столицу всей Европы: её школы, заводы, мастерские дали Западу лучших архитекторов, художников, профессоров и ученейших докторов. Многие папы и, между прочим, папа Гильдебранд, вышли из монастыря Клюни, чтобы сделаться духовными владыками христианского мира. Название Клюни напоминает также и об одной новейшей знаменитости: здесь родился известный живописец Прюдон.

Округ Отен, находящийся в северо-западном углу департамента, принадлежит почти целиком бассейну Луары, через реку Арру. Отен—столица его, город упавший, но все еще великий своими памятниками и своею прошедшею славою. Названный Августодунумом в честь Августа, он сделался «братом и соперником Рима», говорит один из его панегиристов. Теперь же он далеко не наполняет своих древних стен; поля и сады занимают две трети прежней его поверхности; кроме того, значительные развалины находятся еще вне стен. Город имеет двое ворот, дороги Лангр и дороги Сан, известных теперь под названием ворот Сент-Андрэ и ворот Арру. Здание, называемое «храмом Януса», хотя древнее его назначение и не известно, возвышается далеко за городом, близ правого берега Арру, а еще далее возвышается галло-римская пирамида «Камень Кугар»; наконец, остатки водопроводов, мощеных дорог и многочисленные обломки скульптур и надписей, собранные в музее, свидетельствуют о древнем значении этого города. Впрочем, древние многочисленные памятники разрушили не только осады и пожары, но и новейшие «улучшения»; так, близ места древнего римского театра, в котором помещалось до 30.000 зрителей, показывают маленькую семинарию, построенную из материалов древнего здания. Что касается средних веков, то представителем их в Отене служит церковь святого Лазаря, или «Сен-Ладр», принадлежащая к переходному стилю; в ней есть одна из самых знаменитых картин Ингра—«Святой Симфориан».

Километрах в двадцати к западу от Отена, но наполовину еще в границах его округа, возвышается гора Беврэ, одна из самых высоких вершин Морвана, на которой, тем не менее, есть остатки духовного и военного города, имевшего, повидимому, большое значение даже до римской эпохи. Все ученые видят в нем древнюю Бибракту, город эдуйцев, которому Цезарь придавал большое стратегическое значение вследствие его положения между бассейнами Саоны и Луары. В нем видны еще различные мегалиты, менгиры и дольмены и громадные окопы вокруг всей вершины горы, которая была таким образом лагерем. Много есть легенд, относящихся к этой горе, в которых древний языческий элемент проглядывает сквозь все переделки, которым они подвергались в течение веков, сначала под влиянием римского культа, а затем христианства. На вершине горы в начале мая, ежегодно бывает ярмарка, известная под названием «lite de Beuvray» и привлекавшая прежде множество народу.

Департамент Саоны и Луары есть страна противоположностей; к западу от Отена, страна, занятая лесами, лугами и пастбищами, является почти исключительно земледельческою, а в самом Отене имеется всего несколько фабрик разных материй, которые не могут вызвать сильного движения, между тем как часть округа, простирающаяся к востоку, есть одна из самых промышленных не только во Франции, но и в целом свете, благодаря своим копям каменного угля. Одна из этих копей, разрабатываемая с половины восемнадцатого века и гораздо более богатая в глубине, чем на поверхности, находится в окрестностях Эпинака и доставляет ежегодно более 150.000 толп угля, который перевозится промышленною железною дорогою, построенною еще в 1830 году, к Бургундскому каналу. Кроме того, огромный бутылочно-стеклянный завод потребляет значительную часть угля на месте. К югу от Эпинака, в Куш-ле-Мине, разрабатываются различные залежи железа, извести, гипса; далее же к юго-западу целое облако дыма висит постоянно над заводами Крёзо.

Крёзо представляет самое значительное во Франции и самым научным образом расположенное собрание промышленных заведений. Сто лет тому назад, на том самом месте, где находится теперь город, стояла бедная деревушка Шарбоньер. Пушечно-литейный и стеклянный заводы и металлургические мастерские были основаны в ней до революции, но еще в 1837 году Крёзо был не более, как деревня; после этого времени он быстро разросся и теперь превышает по численности населения Отена, Макона и Шалона и обрабатывает большее количество сырых материалов, чем все эти три города. Рудокопы разрабатывают залежи каменного угля до глубины 200 и 400 метров, а в одном месте прорыли даже яму почти в 920 метров, чтобы найти пласты угля под взбросом. Но все громадное количество добываемого горючего материала тотчас же находит себе применение, и распределяется между чугунноплавильными и железоделательным заводами, и строительными мастерскими. Соседние рудники доставляют железную руду, но ни местного железа, ни местного угля недостаточно для громадного потребления фабрик. Крёзо должен ввозить горючий материал из других мест центральной Франции, а руду даже с острова Эльбы и из Алжира. Ввезенный в сыром виде, металл выходит из Крёзо в виде всевозможных железных изделий, в виде блиндажных листов, мостов и разного рода машин; обыкновенно из мастерских выходит по два локомотива в неделю.

К югу от Крёзо многия местечки, обогатившиеся от каменноугольных копей, каковы: Монсенис, Моншанен, Бланзи, Монсо, Сен-Валлье, также быстро превращаются в рабочие города. Самый значительный бассейн каменного угля в этой части промышленного округа—это бассейн Бланзи, а самый большой завод—черепичный Моншанена, произведения которого отправляются во все части Франции и даже заграницу. Громадные каменоломни доставляют необходимый щебень для засыпки пустот, оставленных в глубине земли рудокопами.

Каменноугольные копи Саоны-и-Луары в 1881 г. дали 1.300.860 тонн, заводы Крезо в 1878 г. занимали 123 гект., служебные железные дороги в 1872 г. 304 килом., число рабочих в 1872 г. 15.250 челов., машин 308 (19.000 лошад. сил), производство чугуна, железа и стали в 1881 г. 333.500 тонн, ценность производства 15.500.000 франк.

Часть департамента, ограниченная течением Луары с запада, получила название Шаролэ от главного, но скромного и тихого города, Шароль, древний замок которого превращен в здание суда. Обширная промышленность еще не вторглась в этот округ. Богатство страны дает преимущественно разведение шаролезких быков, которых сначала употребляют для извоза, а потом откармливают. Разведением их занимаются главным образом в хорошо орошенной, богатой лугами области, к юго-западу от Шаролэ, называемой Брионнэ. На её лугах откармливаются животные всего Шаролэ и даже смежных с нею местностей, и отправляются, приблизительно, по сту штук в день на рынки Парижа и Лиона.

Впрочем, Шаролэ имеет также и свой промышленный городок Шоффайль, который был прежде ничтожным местечком, но в настоящее время быстро разростается, благодаря соседству каменноугольного бассейна. Коммерческим же городом является Дигуэн, построенный на Луаре, близ слияния с Арру, только-что принявшим в себя Бурбенс, и том самом месте, где вливаются в реку каналы Центральный и Роанский. Бурбон-Ланси, находящийся далее к северу, неподалеку от Луары, есть город купаний; он имеет крепкия соленые воды, весьма обильные и известные с самых древних времен. Наконец, священным городом является Паре-ле-Моньяль, который, как говорят, был населен некогда «полякрскими» (польскими) евреями; его древняя аббатская церковь, построенная по образцу Клюни, представляет весьма красивое романское здание, а его ратуша—весьма изящный дом во вкусе Renaissance. Известно, что Парей-ле-Моньяль сделался в последние годы местом богомолий, и что здесь возник культ Святого-Сердца вследствие видений Марии Алакок.

К югу от департамента Саоны-и-Луары, восточный склон гор Божолэ и Лионэ, а также половина их склонов, обращенных к Луаре, образуют почти целиком департамент Роны; выдвинувшаяся группа гор Пила и несколько округов к востоку от Саоны и Роны составляют остальную часть его. Это самый маленький департамент Франции, за исключением департамента Сены. Значительное богатство страны состоит в его промышленности, сосредоточенной преимущественно в Лионе, вмещающем почти половину всего населения; впрочем, и земледелие, именно возделывание винограда, в некоторой мере также способствует благосостоянию страны. Виноградники в 1881 году занимали пространство в 30.100 гектаров, а вина выделывалось 403.228 гектолитров. С начала нынешнего столетия население удвоилось, и в настоящее время по отношению к поверхности оно втрое или вчетверо значительнее, чем в остальной Франции. Поверхность департамента Роны: 2.790 квадр. километров; население в 1895 году 806.737 человек; население на километр 266 человек.

Географическое положение Лиона таково, что его выгоды ясны для всякого. В нем соединяются две реки, т.е. два великие естественные пути; два пояса климатов, имеющих каждый свои произведения, смешиваются здесь и облегчают основание здесь большого менового рынка. Кроме того, высоты, господствующие над слиянием, представляют прекрасные военные позиции для защиты проходов. От этого как только центр Галлии, вследствие римского завоевания, вошел в непосредственные сношения со средиземным миром, прекрасное географическое положение Лиона было надлежащим образом оценено, и, спустя несколько лет после покорения галлов, Л. Мунациус Планкус уже основал римскую колонию на высотах левого берега Саоны, выше низменного полуострова, при слиянии, на котором находилась деревушка Кондат. Новый город стал быстро разростаться. Во время Страбона он был «сердцем Галлии», и во все продолжение империи название Лугдунензис давалось почти всей стране кельтов; естественною границею между севером и югом Галлии римляне считали именно тот полуостров, который тянется между двумя реками. Несомненно, что еслибы Рим сохранил свое первенствующее значение, то его притягательная сила удержала бы за Лионом звание столицы кельтской страны. Расширение цивилизованного мира к северу и западу дало Франции другой центр тяготения; но религиозные традиции, старающиеся всегда из века в век продолжить формы прежнего политического строя, еще и теперь дают Лиону название первосвятительского города Галлии, и не без основания, ибо здесь был основан первый епископский престол. В Лионе же находится центр католического прозелитизма целого мира, Общество Распространения Веры, располагающее ежегодным бюджетом в несколько миллионов для отправления миссионеров в чужия земли.

Сила традиции выражается также в том религиозном благоговении, с каким набожные лионцы относятся к холму Фурвьер, и в богослужении, совершаемом ими в церкви путешествий для поклонения святым местам, из которой открывается такой прекрасный вид на равнину и на Альпы. Фурвьер «Fore Vieil», т.е. «Старый Форум», и есть древний Лион. Город спустился с вершины этого холма, чтобы застроить своими домами полуостров, который тянется между двумя реками, и протянулся даже за Рону по каменистым равнинам. Но Лион сохранил, хотя быть может и инстинктивную, память своего происхождения, и, подобно тому, как и во времена язычества, городское богослужение совершается в старом святилище и в постоянно подновляемых древних зданиях. В Фурвьере существует, основанное в незапамятные времена, братство, обязанность которого молиться за город. Романская церковь Эней, в нижнем городе, между двумя реками, также напоминает о древних временах, ибо в ней есть распиленные и лишенные капителей римские колонны от древнего храма, посвященного шестьюдесятью народами Галлии Риму и их властителю, императору Августу. На том месте, где теперь находится площадь Терро, был воздвигнут алтарь Августу и держался жреческий священнический совет трех провинций Галлии.

Лишь в прошлом столетии слияние двух рек было перенесено инженером Перрашем почти на два с половиною километра ниже церкви Эней, и таким образом длинный полуостров, называемый в настоящее время по имени его победителя, был присоединен к твердой земле. Низменные острова и болота, следовавшие ниже мыса, были превращены также в твердую землю, но, как и прежде, здесь постоянно ложатся густые, часто скопляющиеся над городом туманы. Впрочем, квартал Перраш населен не густо. Отделенный от остальной части Лиона железною дорогою Средиземного моря, он составляет для всего города нечто в роде складочного места: здесь находятся арсенал, газовый завод, товарная пристань и бассейны, в которых останавливаются суда Саоны. Во время сильных наводнений квартал этот всех более подвержен ярости обеих рек, встречающихся ниже мыса. Впрочем, опасность грозит тогда всему нижнему городу, вследствие незначительности ширины речных русл, по которым должно протекать большое количество воды, широко расстилавшееся выше, по равнине. В равнине Мирибель вода поднимается всего на три метра выше среднего уровня, между тем как всего на двадцати километрах от неё, в узком русле между Лионом и Бротто она поднимается на 6 м. 25 с., т.е. слишком вдвое выше.

Многолюдные кварталы Лиона имеют каждый свой особый характер. Центральная часть полуострова вокруг площади Белькур представляет город богатства и роскоши. Здесь были проложены самые пышные улицы и построены дворцы самой лучшей архитектуры. У подножия холма, на котором расположены высокие дома Круа-Русс, населенные рабочими, тянется рабочий и торговый город, а по ту сторону Роны квартал Бротто, улицы которого пересекаются под прямым углом совершенно так же правильно, как в каком-нибудь американском городе: он населен буржуазиею, чиновниками и негоциантами, примыкает к прекрасному общественному саду или парку Тет д’Ор, защищенному от вторжений Роны плотиною Гран-Кан; далее же к югу, по тому же берегу следует квартал Гиллотьер, окруженный фортами, насыпями и рвами, и населенный преимущественно рабочими. Другие кварталы, как например Везский, по правой стороне Саоны, имеют смешанный характер, и рядом с жилыми домами в них возвышаются громадные фабрики. Наконец, город продолжается во все стороны длинными предместьями гостиниц, дач и садов. С мостов и с набережных общий вид города чрезвычайно величествен, хотя нигде фасады домов не развертываются таким прекрасным полумесяцем, как в Бордо. Форты, господствующие над окрестными высотами и способные уничтожить город в короткое время, не замыкают грубо перспективу; благодаря рекам, горизонт широко раскрывается между холмами.

Галло-римская эпоха оставила в Лугдунуме остатки трех водопроводов, из которых самый замечательный водопровод горы Пила, имевший не менее 84 километров длины; прекрасные ряды его арок еще можно видеть над долиною Изерона, к западу от местечка Сент-Фуа. Есть также следы бань, двух театров, навмахии и разных других построек; наконец, в музее хранятся любопытные римские мозаики, сотни надписей, алтари, скульптуры, вазы и драгоценности, а в одном, украшенном мозаиками, вестибюле стоят знаменитые бронзовые столы, на которых записана почти целиком одна речь Клавдия. Дворец Искусств, самое пышное здание нового Лиона, заключает в себе, рядом с ценными остатками древности, собрания предметов средних веков и эпохи Возрождения, музей картин и статуй, в которых есть картины первоклассных художников, преимущественно итальянской школы, полное собрание бюстов лионских знаменитостей, между которыми вы найдете бюсты Балланша, Ампера, Бернара Жюсье, Жерандо, Кусту, Филибера Делорма, Лемо и Ипполита Фландрена; в этом же самом дворце Искусств есть также весьма богатый музей естественной истории и библиотека более чем в 70.000 томов, специально посвященная наукам, искусствам и промышленности. Здание Коммерции и Биржи также великолепно и содержит музей искусства и промышленности, устроенные по образцу музея Соут Кенсингтон в Лондоне: все предметы расставлены в нем систематически, чтобы показать историю искусств у различных народов, в различное время, а также последовательные успехи различных промышленностей и в особенности лионской. В здании городской думы красуется колоссальные статуи Роны и Саоны, изваянные Кусту; кроме того, замечательные статуи можно видеть также в различных церквах и на площадях Лиона, так как их немало в городе Филибера Делорма и Куазво (Coysevox), где даже мануфактурная промышленность свидетельствует о тонком понимании изящества форм. Представителями науки в Лионе служат не только оффициальные «факультеты», большие разного рода школы и публичная библиотека более чем в 180.000 томов и 2.400 рукописей, но и многочисленные ученые общества, между которыми есть одно недавно основанное географическое общество. Земледельческое общество имеет на холме Экюльи, над Везом, ферму для опытов употребления различных удобрений и акклиматизации разных пород, а в парке Тет д’Ор находится ботанический сад.

Известно, что значение Лиона среди промышленных городов всего мира весьма велико. Подобно другим большим городам Франции, он имеет всевозможные фабрики и, кроме того, отличается своими мастерскими для построения машин, фабриками химических произведений и фабриками обоев; но славу его составляют его шелковые изделия. Эта промышленность, в которой Лион не имеет себе соперников, перешла сюда из Италии. Подобно тому, как французские эмигранты, изгнанные или бежавшие из своей родины, вследствие религиозных или политических преследований, переносили столь часто свои знания во многие чужия земли, так и итальянские эмигранты переносили некогда свои знания во Францию, и флорентинцы и другие тосканцы и итальянцы, изгнанные из родины революциями, подарили Лиону прекрасное искусство шелкового тканья. По приказу Людовика XI, опытные рабочие, водворявшиеся в Лионе, освобождались от платежа налогов и податей, обязательных для других жителей. В половине шестнадцатого века число лионских ткачей шелком доходило до 12.000; во время же отмены Нантского эдикта шелковой фабрикации грозила гибель: число ткацких станков уменьшилось более чем на три четверти; но, спустя два поколения, Лион снова приобрел свое прежнее значение и в продолжение целого столетия, несмотря на войны и революции, не переставал быть по преимуществу городом прекрасных шелковых изделий, в особенности окрашенных в светлые цвета. Кроме того, он сделал в ткацком деле всякого рода изобретения и улучшения, а лионец Жакар своим изобретением особого рода станка обновил всю промышленность. В настоящее время торговля шелком, покупаемым в сыром виде и продаваемым в виде выделанных тканей, составляет около миллиарда франков, и лионские негоцианты ведут обширные дела со всеми странами от Японии до Соединенных Штатов. На департамент Роны приходится четыре-пятых всех ткацких станков для шелку, находящихся во Франции. К несчастью, болезнь шелковичных червей лишила в значительной мере южные департаменты тех выгод, которые доставлял им великий рынок Лиона, так что в настоящее время они производят, средним числом, всего от 600.000 до миллиона килограммов сырцу, т.е. приблизительно четверть того, что доставляет Италия.

Тканье шелку в департаменте Роны в 1872 году: Число станков по оффициальной статистике 120.000. Число станков по статистике коммерческой палаты (для всей лионской провинции) 120.000. Рабочих в заведениях 47.484. Число лиц, занятых шелковою промышленностью, 240.000. Средняя ценность изготовляемых шелковых изделий 460.000.000 фр. Производство сырца на юге в 1880 г. 6.847.731 килогр.

Лионские ткачи работают по преимуществу в своих собственных жилищах. Вместо того, чтобы быть запертыми целыми сотнями на больших фабриках, подобно мужчинам и женщинам, которые прядут хлопчатую бумагу, и все движения которых обусловлены паровою машиною, душою громадного организма, они занимаются своим ремеслом на свободе. Значительное число их является собственниками своих ремесленнических инструментов, другие же пайщиками, но даже и те из них, которые работают на чужих станках, по большей части работают за свой счет, хотя ими и управляют постоянно условия рынка, ставящие их часто в зависимость от покупателя. Благодаря этому способу труда и семейной жизни, лионские рабочие отличаются особыми нравами: у них более выдержки, более рассудительности и характер их более положительный; иногда же уединенная жизнь поддерживает в их уме мистическую экзальтацию. Известно, что рабочия революции Лиона были важными событиями, достойными полного внимания историков.

Прежде ткачи, произведениями которых держится торговля Лиона, жили по преимуществу в городе; но фабриканты, желая разорвать сильную организацию обществ рабочих и в то же время понизить заработную плату, съумели распределить труд на весь городской округ и даже на окрестные деревни. Впрочем, сами ткачи в значительном числе избегают города по дороговизне жизни, и во всех соседних промышленных местечках и предместьях, каковы: Вилёрбан, Венисье, Сент-Фуа, Уллен, Сен-Жени, Калюир и Кюир, и даже далее, к северу, в Невиле, древней свободной общине «Франк-Лионнэ», рядом с различными фабриками, шелковоткацкие станки работают на лионских купцов. Из 120.000 ткачей не более четвертой части живет в городе. Таким образом, собственно лионская промышленность распространяется далеко за пределы города и простирается даже до Савойи включительно, ибо фабрики Шамбери настолько же принадлежат главному городу Роны, насколько и ткацкие станки Круа-Русса.

Некоторые из восточных фортов, находящиеся слишком близко к черте города и своими рвами значительно вредящие санитарному состоянию Гильотьера и Бротто, в скором времени должны быть срыты, и ограда отнесена к Виллербану, чем окружность города увеличится еще на несколько кварталов. На севере, на западе и на юге холмы Лионнэ унизаны новыми фортами, которые ограничивают окопанный рвами лагерь в 60 километров в окружности. Главное из этих сооружений построено на высоте 625 метров на вершине горы, Вердюн, высочайшем пике гор д’Ор, прославившихся своими сыроварнями. К западу от фортов начинается совершенно иная среда, как по промысловым нравам, так и по характеру труда. Арбресль, расположенный в полукруге холмов, при слиянии двух потоков, занимается также шелковыми изделиями, но он важен преимущественно своими каменоломнями плитняка и цемента, и громадными залежами колчедана в Сен-Беля, которыми пользуется большая часть заводов Франции для изготовления серы и серной кислоты, и которые представляют, по крайней мере, 12 миллионов тонн замечательно чистой руды, ежегодная добыча которой доходит до 120.000 тонн. К северу от Арбресля городок Шесиле-Минь был некогда весьма важен, благодаря медным рудникам, а на железной дороге Роанны находится промышленный Тарар, построенный амфитеатром у южного основания горы Тарар. Еще в половине прошлого столетия он был жалким местечком, лишенным всяких удобных сообщений с долинами Луары и Саоны; в настоящее же время он представляет промышленный центр, подобно Лиону, но только в меньшем размере. В нем есть огромная фабрика плюша и бархата, но большая часть его рабочих занята или в городе, или в окрестностях тканьем кисеи и вышиваньем. С начала нынешнего столетия произведения Тарара не переставали быть известными, и в настоящее время он каждый год производит обороты, более чем в 25 миллионов. Различные местечки к северо-западу от Тарара, близ границы департамента Луары, каковы: Ампльпюи, Тизи, Кур, занимаются также изготовлением разных материй, кисеи, бумажных тканей и льняных полотен, называемых «божолезскими».

Та часть департамента, которая ограничена с востока течением Саоны и которая обязана своим названием Божолэ, некогда княжескому городу Божё, принимает также некоторое участие в промышленной работе страны. Вильфранш, теперешний главный город округа, в котором родились Клод Бернар и Бельвиль, имеют также свои фабрики разных материй, но, в общем, земледелие берет здесь перевес над промышленностью. Вина Божолэ весьма известны как во Франции, так и за границею. Было доказано, что все лучшие вина этих холмов получаются на рудной жиле гранитовидного порфира; они отличаются тонким вкусом и особым букетом, которых нет в винах, получаемых на углеватой почве. Возделыватели отлично знают это, и часто переносят на соседния земли песок из разложившагося порфира. Различие виноградных лоз имеет также влияние на различие вин. Их различают две главные разновидности: «pineau», дающая прекрасные вина, и «gamey», дающая вина обыкновенные, но зато заменяющая качество количеством. Для большего развития местной промышленности предполагается устроить искусственный резервуар в 800.000 кубич. метров для орошения ардиерской долины.

Город Живор, к югу от Лиона, на берегу Роны, при устье Жиера и судоходного канала, принадлежит более к промышленной группе Сент-Этьенна, чем к лионской; он находится близ восточного конца большого угольного бассейна, начинающагося в Форезе, на берегу Луары. Заводы его, получающие топливо из соседних каменноугольных копей, представляют обширные металлургические заведения, стеклянные заводы, черепичные и кирпичные заводы. На юге возвышаются горы Пила, южный склон которых представляет уже настоящий юг. Знаменитое вино Кот-Роти получается на одном из их склонов, который как будто обожжен солнцем.