Глава IX Нормандские острова

Джерзей, Геризей; Орииье и соседние архипелаги

Хотя политически эти земли, которые у англичан носят название Ченел-Айлендс (Channel-Islands), островов Канала принадлежат Британии, однако они составляют естественную часть французской Нормандии. Отделены они от последней, как известно, только в новейший период истории земли. Имеют они ту же почву, аналогичный климат, производят те же продукты. Прежде чем англичане переселились сюда в большом числе, острова были также исключительно населены племенем, не отличавшимся от расы континента. Наконец, в течение долгого времени история их не отличалась от истории прочей Нормандии. Даже более, можно сказать, что по обычаям, по законодательству, по всему политическому и муниципальному устройству, английские острова остались даже более нормандскими, нежели сама земля Роллона. Судьи провозглашают еще там «haro», как в былые времена простолюдины, обиженные кем-нибудь из знати, и собрание сословий сохранило еще древнее название «cohue». Чтобы получить понятие об учреждениях феодальной Нормандии, нужно изучить остатки этих последних в Гернзее и Джерзее: в то время как коренное отечество быстро изменялось под влиянием французской среды, островная Нормандия, вполне почти предоставленная сама себе, свято хранила все свои административные формы.

Почти никогда не задеваемый войнами и долгое время охраняемый фамильным трактатом нейтралитета, Нормандский архипелаг не переставал составлять феода Англии с тех пор, как в начале ХIII-го века его постигла та же судьба, что и Иоанна Безземельного против Филиппа-Августа. Только остров Серк оставался некоторое время занят французами к концу ХVI-го века, да еще в течение трех лет, с 1460 по 1463 г., Пьер де Дре-Брезе, сенешал Нормандии,, занимал половину острова Джерзея. Жители островов Канала, которым Англия всегда благоразумно предоставляла значительную автономию, были всегда ревностными защитниками сюзеренского правительства. Джерзей, Гернзей и соседния области составляют таким образом весьма драгоценное для Англии владение, тем более, что к их стратегической важности присоединяется население, средняя густота которого в семь раз превышает среднюю густоту Франции.

В царствование Луи-Филиппа англичане изъявляли претензию на ближайшие к Гранвиллю и южному концу залива отмели и скалы; но французское правительство, производившее на свой счет гидравлические работы в этих водах, постройку маяка, установку баканов, отстояло однако сказанные места. Постоянно населены только несколько островков архипелага Шозей; около 300 из них обнаруживают, при отливе, свои разорванные гранитные скалы, слои плавающих водорослей, узкие берега, усеянные раковинами и морскими звездами. Но при повышении воды, из неё выдается не более 50 островков, и контур их, смотря по высоте прилива, все изменяется; только 15 островов, покрыты в некоторой мере дерном. 300 жителей, живущих среди постоянно бушующего моря, пользуются для земледелия несколькими метрами растительной земли, которую предоставляет им океан. У них есть луга, поля с ячменем и пшеницей, есть сады, производящие отличные овощи. Особенно пользуются они дарами моря—креветками, рыбами, водорослями, которые они жгут для добывания соды. Но у них нет устричных банок, которыми они могли бы пользоваться подобно соседям их—канкальцам. Сверх того, весьма деятельно разрабатывают они каменоломни: отсюда доставляется большая часть гранита, выстилающего парижские троттуары. Постоянный источник бьет на главном острове архипелага Шозей. Это весьма удивляло посещавших его, и является вопрос: не проходит ли эта вода под морем из большой соседней страны. Весьма возможно во всяком случае, что вода эта доставляется самим островом, ибо даже половины дождевой воды, падающей на это узкое пространство, хватило бы для питания источника, который доставлял бы более двух метров в секунду.

К западу от Шозей, по направлению к открытому морю, поднимаются среди бурунов другие скалистые архипелаги, песчаные прибрежья которых часто усеяны морскими выкидками. Это—страшные скалы, описанные Виктором Гюго в его «Тружениках моря». Некоторые из островков Минкье и Греле возвышаются над уровнем наибольших приливов, но они необитаемы; на них видно только несколько жалких хижин, служащих складом и местом укрытия и построенных гранвильскими и джерзейскими рыбаками: они составляют небольшую деревушку на «главном» из островов («maitre ile») Минкье, возвышающемся метров на 12 над уровнем прилива. Еще недавно скалы Экрегу, которых избегают моряки, были поводом к распре между Англиею и Франциею, считавшею их нейтральными и потому требовавшею их обратно.

Джерзей, т.е. остров Джерса (Jers-ey), может быть Цезаря (ибо историки признают в нем Ceasarе в маршруте Антонина), наибольший из островов Нормандского архипелага: он один превосходит по протяжению все прочие, взятые вместе. Общая его форма—прямоугольная, при чем стороны расположены по направлению стран света и длина его—с востока на запад—почти вдвое превосходит ширину. По углам острова мысы выдаются в роде бастионов. Наибольшее сопротивление постоянному разрушающему действию морских волн оказали северные утесы; здесь наивысшая часть острова; здесь всего прочнее скалистый остов его. В целом, высоты занимают северную часть острова, изгибаясь, затем, на восточной и западной стороне в виде двух рогов полумесяца. С севера, где средняя высота утесов составляет около сотни метров, поверхность постепенно опускается к югу, где высота береговых скал не превышает 20 м. Почти все ручейки текут с севера к югу, к бухте С. Обен. Всходя вверх, под прекрасной тенью прибрежных дерев, мы внезапно очутимся на гребне, с которого виден прибой волн и утесов.

Недавние следы размывания волн океана всего виднее на южной и западной сторонах. На юге скалы и песчаные прибрежья, служившие основанием для исчезнувшей земли, тянутся при отливе на расстоянии до 2 и 3 кил. от берега. На юго-западе утесы Корбиер изрезаны на столбы и великолепные пирамиды; они прорезаны также глубокими пещерами, куда, при приливе, врывается с ревом море. При отливе же можно по естественной плотине из рифов пройти далеко на скалы, изрезанные глубокими трещинами. Вода на них попеременно поднимается и опускается, гоня перед собою ряды прибрежных камешков. На северо-западной стороне острова, также следуют друг за другом, образуя прекрасный амфитеатр из скал, мысы Гро-Не, Этак, стрелка Племон. Здесь свои гроты, свои покатые берега, свои утесы. Между обоими угловыми мысами западной стороны развертывается дугой низкий песчаный берег Сен-Уэн, длиною в 8 километров. Это—дикое и печальное побережье, недоступное почти для кораблей, защищенное круглыми башнями. Высоты, поднимающиеся над этими берегами, покрыты вересками, согнутыми морским ветром. Несколько дюн поднимается даже на этой части острова и неоднократно заносили поля. По местной легенде, С. Уэн проклят за то, что здесь совершено убийство потерпевших крушение.

За исключением только-что рассмотренной части, а также и северных высот, где трава высушена пропитанным солью воздухом, остров по природе весьма плодороден. Ему еще благоприятствует климат, еще более благорастворенный и ровный, чем на французских берегах Бретани и Нормандии. По всем этим причинам остров весьма богат растительными продуктами, плодами, корнями и превосходными овощами, весьма ценными на лондонском рынке. На джерзейских пастбищах пасется порода скота, славящаяся красотой своих форм. Особенно коровы считаются образцом совершенства, и жители весьма много заботятся о том, чтобы достоинства расы не уменьшились от скрещиваний с другими. Поэтому быки, коровы и телята, привозимые из Франции, «отмечаются», как назначенные на убой, и тотчас же отправляются на бойни. Гранитные ломки, разрабатываемые весьма значительно, дают материал для построек в Англии, а твердые отделываемые камни идут как ценные украшения в Бирмингем. На Джерсее же находят и фарфоровую глину.

Несколько остатков мегалитических памятников, не столь впрочем важные, как в Бретани и Пуату, напоминают о существовании народов, живших во времена до-исторические на о. Джерзи, а название «poquelayes» или «pierres pouquelees», прилагаемое здесь к дольменам, имеет отношение, повидимому, к столам «пулпиканов» или гномов на армориканском полуострове. Но с тех пор как земледелие распространилось на все почти ланды и пустыни, т.е. с конца прошлого века, большинство мегалитов исчезло и пошло или на постройку зданий, или на настилки дорог. При подошве только-что упомянутых памятников и искусственных гор острова найдены были скелеты и грубо сделанные глиняные сосуды, наполненные пеплом. После периода галло-римского и галло-франкского в архипелаг вторглись норманны; их особый язык (langue d’oil) сделался господствующим для Джерзея и, в качестве оффициального языка, сохранился доныне, со своими старинными формами. Трувос Вас (Wace), автор знаменитого «Roman de Rou», как сам выражался, «родился на острове Джерзи» (nez dans l’isle de Jersui).

Лет 50 тому назад, т.е. с того времени как сообщения стали легче, англичане тысячами поселились на Джерзи. Мягкий климат, удобства жизни, относительная дешевизна припасов, зависящая от того, что все предметы потребления проходят вполне свободно, все эти обстоятельства привлекли на остров много семейств, ищущих более удобных и здоровых мест, чем собственное их отечество. Иные офицеры, возвращающиеся из Индии, также предпочитают первое время жить на Джерзее, чтобы понемногу привыкнуть к суровому климату Европы. Эти многочисленные колонисты, к которым присоединяются еще солдаты и чиновники, прибывающие из Великобритании, мало-по-малу изменили физиономию населения и вид домов. Проходя по улицам Сен-Гелье, как будто чувствуешь себя еще в Англии. В прошлом веке жители Джерзи были норманны, привязанные к Англии чисто политическим патриотизмом; в настоящее время о них можно сказать, что они принадлежат к великой английской семье, несмотря на близость Франции и привилегии местной автономии. Однако число французов возрастает на острове; недавно изгнанники составляли там большую колонию. Число французов, проживавших на Джерзи в 1871 г., было 4.253 чел. Остров получает из Англии почти все мануфактурные произведения, но из Франции получает съестные припасы сельские произведения, муку, яйца, масло и консервы, а также шелковые ткани и мелкие произведения парижской промышленности; в обмен посылает английские мануфактурные произведения и марсалу. На острове находится, по легкости провоза, склад сицилийских вин. Торговый флот Джерзея в 1869 г. составлял 377 судов в 41.672 тонны, а в 1881 г.—250 судов в 16.975 т. Вывоз из Франции в 1880 г. составлял 12.200.000 франков, а ввоз с Джерзея во Францию—1.265.000 фр.

Бывшая столица Джерзи представляла просто замок, крепость Монторгёйль, возвышающуюся на конце мыса, на восточном берегу, в виду Котентена. Маленькая рыбачья деревенька Горэ прикурнула к подошве скалы, увенчанной мрачными поросшими плющем стенами; но коммерческое движение сосредоточилось в другой части острова. Обширная южная полукруглая бухта, обращенная к Гранвилю и С.-Мало, представляла для моряков более удобства, будучи легко доступна: море там свободнее от скал, течения не столь сильны и постояннее; ветры открытого моря там также легче, так как сама масса острова защищает рейд от северных и северо-восточных ветров; вот почему на берегу этой бухты и возник древнейший город Джерзея—Сен-Гелье. Он совершенно английский город по виду и представляет полный контраст нормандским городам противоположной стороны. Два укрепленных замка, один—на полуострове, на западной стороне порта, другой—на высоком мысу, придают суровый вид С.-Гелье. Вид этот становится даже неприятным, когда море отходит от берегов и корабли лежат в илу, при подошве обросших водорослями каменистых склонов. Во время прилива город оживляется; волны бьют о длинную набережную, на которую высыпает множество гуляющих; корабли становятся прямо и нагружаются припасами, и с набережных движение распространяется по улицам и даже по дорогам всего острова. При низкой воде, большие корабли становятся на якорь западнее, в рейде Сен-Обена; но в настоящее время работают над устройством углубленных бассейнов и искусственного порта, в котором будет не менее 153 гектаров поверхности при приливе и 55—при отливе. Некогда Сен-Обен имел более важности, чем Сен-Гелье, вот отчего бухта носит еще название первого. В настоящее же время он только придаточная часть, нечто в роде предместья главного города, с которым соединен железной дорогой. Сен-Голье и весь остров Джерзей потеряли очень много с тех пор как деревянные суда стали заменяться железными.

Судовое движение порта Сен-Гелье в 1880 г. было: 1.824 судна в 282.750 т. Ввоз составлял 26.427.700 франков, а вывоз 14.862.550фр.; а весь оборот 41.290.250 фр.

Остров Серк (Sarc) возвышается в виде крутых гранитных стен среди пролива, разделяющего Гернзей и Джерзей. Он разделяется на две части—Малый и Большой Серк, соединенные перешейком Купэ. Купэ—узкий гребень, ограниченный справа и слева страшными обрывами. Вообще Серк представляется самым ужасным во всем архипелаге: в иных местах скалы поднимаются в виде вертикальных стен в 50 метр. вышиною, а при отливе они еще выше. Доступ к ним в высшей степени труден. Пристают к нему обыкновенно через некоторого рода грот, метров в 100 длиною. Отсюда всходят на плато острова, представляющего плодотворную и веселую местность, с домиками, окруженными яблонями. В былые времена цепь и дверь могли открыть или закрыть доступ к единственной лестнице этого удивительного острова. В Пантагрюэле Раблэ называет его «островом пиратов, разбойников, грабителей, убийц»; но норманы, населяющие эту изолированную местность, и занимающиеся земледелием, рыболовством и добыванием золы из водорослей, сделались весьма мирным народом. Число их сверх того уменьшилось против прежнего, что происходит от строго феодальных порядков, которым они стеснительным для себя образом подчинены. На западе остров Герм (или де-Гермит) и скала Жету, окаймляемые с обеих сторон течением Большего и Малаго Рюо, имеют также несколько жителей, для которых Гернзей представляется материком по преимуществу. Герм принадлежит английскому купцу, живущему в Сити.

Остров этот, по протяжению—второй в архипелаге, есть древний Гренеси, т.е. вероятно зеленый остров (Groen-s еу), на языке скандинавских завоевателей. Это вместе с тем Сармия римлян. Он, впрочем, заслуживает современного своего названия: будучи менее хорошо возделываем, чем Джерзей, он покрыт однако такими же зелеными лугами. Далее вязы, растущие на границах между отдельными имениями и хорошо сопротивляющиеся морскому ветру; яблони, окружающие фермы,—все это придает стране лесной характер. Общий наклон страны—с юго-запада на северо-восток; на западной оконечности страны находятся наивысшие мысы гранитные, гнейсовые, порфировые, траповые; мысы эти изрезаны морем, так что образуют расселины, пещеры. Скалы, остатки бывшего здесь некогда берега, усеивают воду к западу от берега до глубины 50 м. Здесь, на этой глубине, мы действительно имеем бывший берег погруженных земель, и современные острова суть только остатки последних. «Гернзей с одной стороны в высшей степени привлекателен, а с другой—грозен. Западная его часть, совершенно опустошенная, вся под ветром: здесь вечные шквалы, высокие волны, обмелевшие бухточки, разбитые барки, паровые поля, ланды, жалкия лачуги, какая-нибудь избушка на курьих ножках, истощенный скот, плохая соленая трава и открытая панорама суровой нищеты».

Гернзей, будучи менее часто посещаем, менее важен по своим произведениям и торговле, должен отличаться от соседнего Джерзея более полным сохранением различных древних особенностей в нравах и в наружности своего населения. Те из жителей Гернзея, которые не изменились еще от смешения с нормандскими или английскими поселенцами, малорослы, смуглы; глаза их черны, волосы густы и темны. Видя их, можно было бы подумать, что имеешь перед собою совершеннейших представителей настоящей бретонской расы. Как говорят, их древнее нормандское наречие заключает в себе много кельтских слов. Наконец до недавнего еще времени сохранилось у них еще суеверное почтение к различным мегалитам острова: менгирам, крытым аллеям, дольменам и pierres branlantes; это почтение представляет остаток бывшего некогда религиозного благоговения относительно этих же предметов. Старинный племенной инстинкт, равно как и любовь к независимости объясняют отчасти дух соперничества, с которым гернзейцы относятся к обитателям большого острова. Во время английской революции островитяне Джерзея были за короля, Гернзея—за парламент; с тех пор они часто занимали противуположные положения в различных важных вопросах, подлежавших их обсуждению. Главный город Гернзея, Сен-Пьерр-Порт, расположенный по середине восточной стороны, т.е. в наиболее защищенном месте острова, также старается жить независимою торговою жизнью. Будучи менее населен, чем С.-Гелье, он однако все же весьма оживлен, и порт его, доступный во всякое время, находится в прямых сношениях с Англией и с континентом: из Сен-Пьера преимущественно вывозят на кораблях гранит, добываемый в соседних ломках и служащий для мощения лондонских улиц, набережных и памятников. Порт Гернзея составляет также большой склад для вин; многочисленные лондонские негоцианты складывают там свои запасы красных вин (claret), портвейна, хереса. Делается это, во-первых, для экономии в пошлинах и, во-вторых, для придания винам лучших качеств под влиянием мягкого климата острова.

Ридуна римлян, Ориньи или Ореньи, Алдерни англичан, третий по протяжению остров архипелага, всего ближе к французскому берегу: от мыса Гаг его отделяет пролив, менее чем в 15 километров шириною; но по проливу этому проходит Раз-Бланшар, столь страшный по своим течениям. Несмотря поэтому на свою близость к континенту, остров этот часто бывает удален от него, благодаря бурям, и суда, застигнутые здесь ими, подвергаются риску быть выброшенными на утесы. Давно уже английское правительство работало над постройкой большого порта на северной стороне Ориньи, который служил бы убежищем для судов, соответствуя Портленду, находящемуся как раз напротив—на английском берегу. Между тем как Джерзей покат с севера к югу, Ориньи, напротив, представляет плато, отвесно срезанное с южной стороны в виде высоких утесов, постепенно понижающееся к северному берегу и, сверх всего того, еще изрезанное бухтами и бухточками. Обширнейшую из этих бухт, порт Брэ, обращенную к открытому морю, английское правительство избрало и как убежище для коммерческих судов, застигнутых непогодой, и как военный порт, ревниво наблюдающий за французскими берегами и за шербургским арсеналом. Западная плотина, наибольшая, имеет протяжения по крайней мере 1.200 м. Чтобы построить этот волнорез в глубоких водах, приходилось снести настоящие холмы и бросить их в море; но вследствие громадных, потребных для работ издержек, работы были прерваны, и значительная часть бута разрушена уже волнами. Почти все население острова, сделавшагося вполне английским, состояло недавно из рабочих, ремесленников и моряков, привлекаемых большими работами, производившимися в порте; в настоящее время оно уменьшилось на половину и занимается главным образом рыболовством. На страшных утесах Каскет, в северо-западном углу всей группы нормандских островов, к западу от Ориньи, помещаются передовые маяки архипелага, указывающие путь, которому должны следовать суда для достижения Ламаншских портов.