II

Часть Вогезов, некогда самая богатая ледяными реками, еще и в наше время отличается наибольшим обилием текучих вод. Мозель, Мозелот, Волонь, Мёрта—все пролагают себе путь чрез бывшие морены и ледниковый мусор, и каждая долина западного склона соответствует другой борозде склона восточного, где воды, хотя и не столь много, но достаточно, чтобы приводить в движение огромные фабрики. Центр расхождения вогезских рек обозначается вершиною Гонек, откуда текли некогда Жерардмерские ледники, и где еще и теперь в самые сырые годы образуются небольшие временные ледники, которые в особенности встречаются в цирке Вормспель, сбоку Шпитценкёпфе и по сторонам Гонека. Большая часть вод принадлежит бассейну Рейна. Излишек дождей, выпадающих на южные склоны Фосилей и Баллон д’Альзаса, ищут себе пути в ложе Саоны; во всей же остальной системе Вогезов, реки и ручьи текут в Рейн—со стороны Эльзаса чрез бассейн Иля, а со стороны Франции—чрез бассейн Мозеля. Во французской части Лотарингии Мозель соединяет уже в один канал все свои красивые притоки верхних Вогезов, и, делаясь тут же судоходным, извивается в своей живописной долине и наконец соединяется с Рейном перед городом, который и поныне еще носит название Кобленца, слегка видоизмененное «Confluent» (слияние).

Река Маас есть также данник Рейна, но прежде она текла повидимому отдельно от него и, благодаря историческому преданию, сохраняет свое название до самого моря. Вначале он описывает к западу от системы Вогезов большую кривую, почти параллельную кривой Мозеля или «Малого Мааса». Как многие другие реки известковых местностей с расщелистыми скалами, он совершает подземное путешествие. При низком уровне, воды реки целиком скрываются при деревне Базуале и появляются вновь в трех километрах ниже, перед Нонкуром, немного выше Нёфшато; но так как решета в ложе могут пропускать лишь ограниченное количество воды, то, в половодье Мааса, половина его вод продолжает течь по верхнему руслу. Было время, когда река, унося воду от таяния древних ледников, разливалась на громадное пространство, берега которого видны еще и ныне.

Соединившись с Шьерою, Маас, протекавший до сих пор в узкой долине, наталкивается на слоистые земли Арденн и принужден извиваться у основания этих скал до того малого пункта, где он находит себе наконец выход к северу. Книзу от странных извилин около Мезьера и Шарльвиля река протекает наконец на плоскогорье, где начинается ряд прекрасных ущелий, благодаря которым эта часть Франции становится одною из самых интересных для геолога и одною из самых живописных для художника. Река извивается на 200 или на 300 метров ниже поверхности плоскогорья, то протекая вдоль основания крутых обрывов твердой скалы, то омывая корни растущих на обсыпавшемся грифельном склоне деревьев. Каждая долинка, каждый пролом в стенах наполнены зеленью, которая резко отделяется от красноватых или разноцветных выступов. Узкия пространства оставленных Маасом наносов занимают местами небольшие города, в которых едва хватает места для домов и фабрик: один из этих городов, Монтермэ, расположенный при впадении Семуа, который еще извилистее главной реки, забился точно на дно пропасти, так что большую часть дня в него вовсе не проникают солнечные лучи.

Сделавшись уже значительной рекою и катя при выходе из Франции 27 кубических метров воды в секунду во время мелководья и в 20 или 25 раз больше в половодье, Маас выходит из Арденн уже далеко в Бельгии около Намюра. Высоты, окаймляющие с обеих сторон его цветущую долину, составляют с нею странный контраст: они тянутся обширными плоскогорьями, которые покрыты лесом, пастбищами, торфяниками и голым камнем, и лишь изредка встречается какая-нибудь маленькая долинка, благоприятная для земледелия. В особенности меланхолический вид имеют на востоке слоистые бугры высот Фан (или Фанж), названных так вследствие черной воды, текущей в глубине впадин с непроницаемым дном; человеческие жилища здесь встречаются редко; «мрачная и страшная Арденна», нынешние леса которой составляют лишь ничтожный остаток прежних, занимала когда-то все пространство от Шельды до Рейна. В его ущелья, населенные кабанами и другими дикими животными, пускались с большою осторожностью, а воображение дровосеков и охотников населяло их еще фантастическими чудовищами. Легенды рассказывают нам про множество чудес, виденных в этом страшном лесу, и рыцари, изъездившие свет в поисках за приключениями, с трепетом вступали в арденнские чащи. В наше время леса большею частью вырублены, во всех долинках по берегам рек построены города и деревни, окруженные нивами, но собственно плоскогорье еще почти необитаемо: крестьяне медленно овладевают в нем скалистою почвою, которая едва прикрыта тончайшим слоем растительной земли и удалена от известковых пород, которые могли бы служить удобрением.