V

Не раз пытались составить материальный баланс Франции; но это дело очень трудное, потому что счисление должно основываться на данных более или менее приблизительных, и элементы вопроса с каждым годом перемещаются и перемешиваются различным образом. Однако же общая сложность доходов французской нации наверное доходит по крайней мере до 20 миллиардов, но гораздо ближе к истинной была бы, повидимому, сумма 25 миллиардов, т.е. пять процентов с 500 миллиардов. Чтобы нести весь груз громадного бюджета, давать правительству столь значительные суммы в форме прямой ссуды, или в форме вкладов в сберегательную кассу (201.005.072 фр.), чтобы находить в то же время необходимые источники для развития земледелия и национальной промышленности, платить все страховые премии и рисковать миллиардами в заграничных предприятиях,—нужно, чтобы общий доход Франции увеличивался быстро, и не только с виду; вследствие вздорожания предметов и потребностей, и роскоши, а действительным усилением довольства у наибольшей части граждан; следовательно, ежегодное увеличение национального дохода надо полагать в размере от 2-х до 3-х процентов. В большей части деревенских общин довольство увеличилось до такой степени, что внутренность домов, хотя еще считается до 200.000 неимеющих окон, стала по-истине неузнаваема для людей предшествующего поколения. В пятьдесят лет нормальное состояние людей ровно удвоилось: с 1826 по 1830 г. средняя ценность наследства была 1.674 фр., в период же с 1861 по 1865 г. она дошла до 3.229 фр., в 1874 г. превзошла пять тысяч, а ныне более шести тысяч. Ежегодный трудовой доход Франции, определяемый в 25 миллиардов, составляет 700 франков на каждое лицо, т.е. около 3.000 франков на семейство. Число капиталистов, пользующихся почти среднею нормальною величиною дохода во Франции, вероятно больше, чем во всякой другой европейской стране. Впрочем, крупные состояния также весьма многочисленны, и наоборот, около миллиона людей находятся в нищете, в числе ли нищих или, по крайней мере, в числе бедняков, которые должны содержаться отчасти насчет общин. Число лиц, требующих общественной благотворительности, было 1.442.440. Кроме того, превратности торговли, повышение и понижение ценностей, биржевая игра и, во многих случаях, торговая нечестность—бывают причинами многочисленных банкротств, повергающих семьи внезапно из довольства в нищету. Банкротств в 1880 г.—6.295, пассив—237.363.000 фр., а актив—69.893.000 франков.

Если трудно подвести баланс материальному богатству Франции, то это еще труднее относительно умственного и нравственного её состояния, и приводимые в этом отношении цифры имеют совершенно относительное значение. Если статистике и поддаются преступления, проступки и правонарушения, зато добрые дела от неё ускользают.

И как определить истинное среднее число деяний, не запрещаемых законом? Число непризнанных семьею детей, число несчастных, которых общество держит в тюрьмах или даже лишает жизни, статистика самоубийц, все цифры, относящиеся к разврату, кражам и убийствам, представляют, без сомнения, элементы величайшей важности, которые моралист должен оценить по достоинству; но ему следует изучать также, и при том с гораздо большим старанием, те перемены, которых не может обнаружить никакая статистика, потому что они совершаются в глубине народной жизни, в образе мыслей и чувствованиях. Именно в этом-то внутреннем движении общества и приготовляются события прежде, чем обнаружиться в прогрессе или упадке, в счастливых или гибельных переворотах. В 1894 году было 286.662 брака; 6.419 разводов; 855.388 рождений, из числа которых 778.937 законных и 76.451 незаконных и 815.620 смертей.

Судебных дел в 1880 году—394.400; оставленных без последствий—214.900; полицейских проступков—351.300. Приговоренных ассизными судами—3.840, судом исправительной полиции—190.493. Заключенных в тюрьмах было 55.400 человек, не считая политических; в исправительных заведениях—14.295, работа которых оценена в 4.069.325 франков. Смертных приговоров было 11; исполнен—1. Самоубийств было 7.213.

Цифры, доставленные переписью для статистики различных религий, доказывают, что оффициальная статистика весьма неверна, когда выступает за пределы простого перечисления. По административным документам во Франции считается 60.000 евреев, около 600.000 протестантов, а все остальные жители принадлежат, без исключения, к католической религии. Числа эти, вероятно, довольно близки к истине относительно израильтян и протестантов: первые, в большинстве, иностранного происхождения—либо германского, либо испанского и португальского, никогда не были очень многочисленны во Франции; что касается протестантов, которых считалось до миллиона, когда им позволено было вступить в гражданскую или политическую жизнь Франции, то число их, повидимому, действительно уменьшилось, вследствие смешанных браков и совместной жизни с своими соотечественниками без веры или другого вероисповедания. Но искренние католики, вопреки оффициальной статистике, относят к числу своих единоверцев далеко не всех французов, которые не принадлежат ни к евреям, ни к протестантам. Они знают, что во всех частях страны, и, главным образом, в городах множество людей остаются вне церкви по своему безразличию или враждебности к ней. Какова относительная величина этих групп—этого не позаботились еще определить ни администрация, ни духовенство, хотя такой список дал бы твердую точку опоры в путанице противоречивых мнений.

Верно только то, что католическая церковь во Франции весьма могущественна, вероятно, могущественнее, чем в какой бы то ни было другой стране в мире. В ней именно духовенство представляет самую прочную организацию и собирает наибольшее количество денег на свои дела: здесь политики ищут лезвея сабли, ручка которого находится в Риме. Монастырей ныне больше, хотя они далеко не так богаты, как до революции 1789 г., и не владеют, как в те времена, четвертью всех земель, но имеют еще более благодаря затрате капиталов в промышленности, в морских предприятиях. Благодаря поддержке государства, духовенство владеет 40.000 соборов, церквей и часовен. Число священников до революции—70.000; монахов—23.000; монахинь—37.000; всего—130.000. Считая священников, семинаристов, монахов и монахинь, видно, что церковь имеет во Франции более 250.000 оффициальных представителей, из которых четыре пятых принадлежат к духовным конгрегациям. Собственно говоря, самый состав духовенства ныне пополняется с большим трудом, и еще недавно дефицит служебного персонала в епархиях выразился в одной-двенадцатой.

Вакантных мест в различных епархиях Франции в 1880 г.: 39 приходов, 1.716 частных церквей, 1.523 викарств.

В начале 1880 г. «неутвержденных правительством» общин было 986, из них—384 мужских с 7.444 монахами и 602 женских с 14.003 монахинями. Иезуитский орден, один из наиболее распространенных во Франции, насчитывает 848 членов и располагает 27 домами. В 1878 г. общее количество населения этих духовных общин доходило до 200.000, из которых 160.000 приходилось на женщин; а монастырские богатства достигают в настоящее время по меньшей мере двух миллиардов, если принять в соображение, что одной недвижимости в 1880 г. насчитывали на 740 миллионов франков. С 1872 по 1878 г. количество имуществ и капиталов, завещанных в пользу церквей возросло на 56.350.000 франков. Таким образом церковь располагает всеми средствами к тому, чтобы взять на себя большую часть первоначального образования.

В светских школах в 1881 году было: 2.097.920 мальчиков и 1.179.050 девочек; в духовных—470.710 мальчиков и 1.301.970 девочек.

Правоспособность учебного персонала в 1881 году:

Несмотря на упразднение некоторых монашеских орденов, более половины женских школ в 1883 г. находились в ведении духовных лиц, из которых две трети не имеют образовательного ценза.

Положение первоначального образования в декабре 1881 г.:

Количество школ: для мальчиков или смешанных—44.032; для девочек—30.409; всего—74.441; количество учеников постоянных или непостоянных—5.049.365; в 1884 году—6.600.000; преподавателей и преподавательниц в 1882 г.—124.965.

Средних учебных заведений в 1881 году: 335 лицеев и коллегий—89.385 учеников; 496 частных светских школ—31.260 учеников; 330 частных духовных школ—46.820 учеников.

По школьному воспитанию детей, Франция стоит еще далеко ниже многих соседних стран.

Эта важнейшая обязанность нации долго была в жалком пренебрежении. В иерархическом порядке, учрежденном Наполеоном и сохранившемся и до нашего времени, должностные лица университета занимают последнее место, следуя оффициально за чиновниками администрации и финансов: образованию дано меньше значения, чем репрессии, надзору и казне; к счастию, мнения о людях слагаются ныне все более и более по личному достоинству человека. В некоторых общинах еще вовсе нет школ; подбор учителей труден, в особенности вследствие весьма ограниченного, назначенного им бюджетом содержания; программа образования необыкновенно плоха. Число людей, не знающих азбуки, а, следовательно, и не имеющих даже надежды вступить когда-нибудь в тот идеальный мир, который открывается нам книгами, составляет более четверти населения. В особенном пренебрежении находится образование девочек, да общественным мнением для них и не требуется прочного образования. С октября 1884 года все преподаватели как мужского, так и женского пола должны иметь диплом.

Впрочем, успехи во всех степенях преподавания весьма значительны; необходимость образования понимается все больше и больше, пропорция невежд в новом поколении уменьшается с каждым годом; дети больше учатся, чем их родители; вкус к книгам распространяется все более и более; журналы становятся многочисленнее и необходимее; публичные и частные библиотеки основываются всюду; число ученых обществ за последнее поколение утроилось.

Повидимому, все смутно поняли, в особенности после последней войны, что нация, чтобы быть действительно сильной, должна состоять из людей думающих. Учение улучшается, и молодежь, т.е. будущая Франция, превзойдет нынешнее поколение.

В 1881 году в светских школах было мальчиков 2.097.920, а девочек 1.179.050; в конгрегационных мальчиков 470.710, а девочек 1.301.970. Учителей в светских школах 44.923 с дипломами и 1.545 без дипломов; учительниц 25.035 с дипломами и 1876 без дипломов. В конгрегационных школах учителей 5.131 с дипломами и 4.811 без дипломов; учительниц с дипломами 12.111 и 27.328 без дипломов.

Первоначальных школ было: для мальчиков или смешанных 44.052, а для девочек 30.409; всего 74.441; учеников в 1884 году было 6.600.000; учителей и учительниц 124.965. Средних учебных заведений было: 335 лицеев или коллегий с 89.385 учениками, 496 частных светских с 31.260 учениками и 330 духовных с 46.820 учениками. Наконец в 1880 году 243 общины вовсе не имели школ.

Мужчин, не умевших писать, было в 1866 году 25,80 на 100, а в 1882 году 13 на 100. Женщин в 1866 году—41 на 100, а в 1882 году 25 на 100. Среднее число безграмотных в 1866 году из ста 35,45, а в 1882 г. 19 из ста.

Книгопечатание: в 1875 году 21.006 книг; из числа этих книг 14.195 новых или вновь изданных. В 1880 году журналов во Франции 2.968, из которых 1.200 в Париже. Школьных библиотек в 1878 г. 20.000; книг, выданных для чтения в течение года, 1.350.000. Профессиональных школ в 1879 г. было 26, а в 1883 г. 400.