Глава Х Кимврский полуостров

Шлезвиг-Голштейн

Длинный полуостров, отделенный лиманом Эльбы от Ганновера и связанный с Германиею только узенькою полоскою из возвышенных земель, представляет такую местность Европы, которая, по отчетливости её контуров, казалось бы, должна была сделаться областью одного народа. Однако, этот полуостров, слишком удлиненный сравнительно с шириною, разделился между двумя народами—датчанами на севере и немцами на юге; от одной оконечности страны до другой язык, нравы, политические традиции—все различно. Недавно территория, подвластная датскому правительству, заключала значительную часть страны, принадлежащей германским населениям. Но со времени войны 1866 года роли переменились. Теперь Пруссия, овладев Голштейном и южным Шлезвигом, присоединила, сверх того, к своим владениям часть полуострова бесспорно-датскую: не довольствуясь захватом самой плодородной, самой населенной, самой богатой половины страны, она присвоила себе, вместе с тем, сильные стратегические позиции в самом сердце Датского государства. Правда, в силу пятой статьи Пражского трактата, населения датского племени и языка могут вернуться в лоно скандинавского отечества, когда они выразят свою волю посредством свободно произнесенного народного голосования; однако, до сих пор народ еще не был созываем для заявления этого желания, но, в ожидании такого созыва, он не пропускает ни одного случая, чтобы протестовать против навязанного ему режима. К северу от линии Фленсборг—Тондерн, от 80 до 90 процентов голосов, подаваемых на выборах, не оставляют никакого сомнения насчет датского патриотизма жителей.

Пространство и население Шлезвиг-Голштейна:

Пространство 18.903 кв. километра; население в 1895 г.: 1.286.416 жит.; километрическое население 68 жит.

Мекленбургская плоская возвышенность продолжается и в пределах Голштейна, где некоторые из вершин, представляющие прекрасные обсерватории, откуда можно разом видеть два моря—Северное и Балтийское, переходят в высоту за 100 метров; одна из вершин, Бунгсберг, на несколько метров выше шпица колокольни церкви св. Николая в Гамбурге. На севере Голштинии плато совершенно прерывается низменностью, на дне которой течет извилистая река Эйдер, и которая соединяется на востоке, у города Шлезвига, с фиордом реки Шлей, огибая небольшую группу гор Гюттен; но за этою низменностью опять начинается цепь холмов и продолжается даже в пределах датской территории до северной части Ютландии, где она достигает наибольшей высоты.

Различные высоты в Шлезвиг-Голштейне:

Гора Бунгсберг, между Любеком и Килем, 159 метр.; горы Хюттен 110 метр.; Коберг (на севере от Гадерслева) 98 метр.

Самая древняя из встречающихся в этих местах формаций—гипсовые и соляные породы, принадлежащие к слоям магнезистого известняка; но почти на всем своем протяжении страна покрыта новейшими образованиями. Все признаки указывают на то, что Кимврский полуостров принял форму и очертания, которые он теперь имеет, в относительно очень недавнюю эпоху геологической истории земного шара.

В то время, как высоты восточной части Голштинии и Шлезвига продолжают собою возвышенности Мекленбурга, земли западной полосы полуострова являются продолжением Фрисландии и нижнего Ганновера. Острова, образующие внешний береговой пояс Шлезвига, напоминают своими дюнами, плоскими песчаными берегами, отмелями, попеременно затопляемыми и выступающими из-под воды, цепь прибрежных островков Голландии и Фрисландии; болотистые пространства, превращенные на западе от Эльбы в замечательно плодородные земли, называемые по-местному Koge, не менее плодоносны и на севере от лимана этой реки; ганноверский гест существует также в Голштинии и Шлезвиге, где этого рода почва известна под именем Ahl; мы встречаем там обширные, поросшие вереском, пустыни, как и в степях Люнебурга; наконец, и моховые или торфяные болота в этой стране тоже очень многочисленны. Некоторые из этих болот могут быть даже рассматриваемы, как тип подобных образований по явлениям вздутия или вспучивания, производимого водою, содержащеюся в скважистой массе мхов; так, например, Дозенския торфяные болота, лежащие во внутренней части Голштинии, близ Неймюнстера, представляют выпуклую поверхность, середина которой на 8 или 9 метров поднимается выше краев, так что с одного берега нельзя видеть ни деревьев, ни домов, находящихся на другом берегу.

Несмотря на малую ширину полуострова, мы замечаем полный контраст между полосою, сопредельною с Балтикою, и полосою, прилегающей к Северному морю. С одной стороны, живописные холмы и прекрасные озера, окруженные лесами, крутые склоны, обращенные к морю, с другой—пологие, неопределенные скаты, болота, вересковые пространства, плоские песчаные берега, продолжающиеся далеко под волнами моря. На востоке—растительность великолепная; на западе «отравленный» ветер моря убивает деревья, или губит их в зародыше, если только рост их не защищен каким-нибудь высоким прикрытием. Контраст также ясно виден и в очертании морских берегов. Берега восточного моря очерчены отчетливо: их выступы или мысы и острова, возвышающиеся в соседстве с побережьем, заливы, проникающие далеко в глубь материка, отличаются смелою, так сказать, законченною формою, как будто борьба стихий давно уже установила их контуры; мы находим там даже настоящие фиорды, в роде норвежских, врезывающиеся в самое сердце страны, и речные наносы не в состоянии были заполнить эти узкие и глубокие заливы: так, фиорд Шлей продолжается, переходя из пролива в пролив, на сорок верст внутрь полуострова. Без сомнения, в период исторических времен произошли некоторые перемены в этом очертании морских берегов; но эта геологическая работа совершилась очень медленно. Напротив того, на западном море, острова, мели, берега твердой земли все имеет неопределенный, изменчивый профиль; волны наводнения столько раз смывали поверхность низменных земель, отлагали такия массы наносов, перемещали такое множество островов и островков, что две стихии—вода и земля—здесь, повидимому, смешиваются между собою—так еще неопределенны их границы. Морской берег представляет недоконченный вид; он постоянно находится в процессе разрушения и обновления. Во всем свете не существует более резкого геологического контраста, чем противоположность, замечаемая между берегами Норвегии и берегами западного Шлезвига, хотя и те и другие обращены к одному и тому же морю, подвержены одним и тем же атмосферным влияниям. Между тем, как скалистые берега Финмарка и Норвегии прочно иссечены фиордами и их лабиринтами каналов, берега, омываемые заливом Эльбы, неопределенны, непостоянны, изменяются в своих очертаниях при каждой буре. Причину этого нужно искать в древних ледниках. Эти замерзшие реки, наполнявшие все бухты западной Скандинавии, сохранили им первоначальную форму; но обломки их, отделявшиеся в виде ледяных гор, были уносимы течениями на южные берега, где они сгладили все выдающиеся точки и засыпали все впадины каменными осколками, принесенными с места отправления. Что касается восточного берега Шлезвиг-Голштинии, то он частию был защищен от напора плавающих льдов полуостровом Сканией и архипелагом Датских островов.

Океаническое побережье Шлезвига, известное под именем Утланда или «внешней земли», есть одно из тех береговых пространств, которые в исторические времена особенно часто и сильно страдали от вторжения морских вод. Прежде правильный берег Ютландии, как это достоверно известно, продолжался в южном направлении до отмелей Эльбского лимана. Внешний берег острова Сильт и теперь еще указывает линию древнего прибрежья; но позади этого, еще не разрушенного морем, вала, бурные волны разрезали, искромсали берег по всем направлениям; уцелели лишь кое-какие отдельные отрывки прежних земель. По словам легенд, которые, впрочем, повторяются на всех берегах северной Европы, эти обломки континента были некогда отделены от берега только узким рвом или проливом, через который легко было перескочить, став одною ногою на голову коня, введенного на середину воды. Вторжения моря иногда бывали гак сильны, что потопляли целые населения. Кимвры, как говорят, бежали от выступившего из берегов моря, когда начали, две тысячи лет тому назад, свое странствование по Европе, которое привело их к роковому Версейльскому полю. Форхгаммерг полагает, что крупная поверхностная галька, встречающаяся во всей долине реки Эйдер на 20 метрах выше морского уровня, может служить доказательством этого большого наводнения, разлившагося с запада; разлив моря, по мнению других исследователей, достигал восточного берега полуострова, и город Киль большею частию построен на почве, образовавшейся из отложений, оставленных этим разливом. Как бы то ни было, достоверно известно, что так-называемые Watten, обнажающиеся при отливе на пространстве по меньшей мере 220 квадратных километров, были, лет шестьсот тому назад, плодородными и населенными равнинами. Около половины тринадцатого столетия большое наводнение залило деревни и целые острова, и с той эпохи летописи упоминают о многих других потопах. Последняя катастрофа этого рода имела место в 1634 году, когда морские волны смыли многие острова в окрестностях Нордштранда и потопили их обитателей. То, что уцелело от острова, оставалось целые восемнадцать лет в состоянии пустыни, и, наконец, было заселено бельгийскими эмигрантами, пришедшими из окрестностей Мехельна. С той поры наводнения делали еще частые опустошения, поглотили много островков, но общего разрушения берегов не было ни разу. Архипелаг защищен двумя внешними островами, Амрум и Сильт, на которых находится цепь дюн, достигающая в некоторых местах 40 и даже 46 метров высоты; сверх того, несколько скал, принадлежащих к тому же подводному плато, как и скалы Гельголанда, защищают в открытом море глубокие каменные пласты, служащие пьедесталом острову Сильт. Устрицы с соседних мелей очень ценятся в Германии.

Большая часть земель шлезвигского прибрежья были бы давно снесены водою, если бы труд человека не вел неустанной борьбы с разрушительною силою морских волн. Прибрежное население возвело на каждом острове оборонительную ограду, поддерживаемую с внутренней стороны другими искусственными укреплениями. Берег твердой земли, благодаря усилиям человека, покрылся непрерывным рядом плотин и избавился от естественных каналов, дававших доступ морю. Так, полуостров Эйдерштедт, занимавший прежде вдвое большее пространство, был постепенно ассенизирован и защищен от вторжений морских вод плотинами, общая длина которых около 300 километров. Эти плотины, имеющие 8 метров средней высоты и от 6 до 8 метров ширины при основании, были построены после страшного наводнения 1634 года, и с той поры их постоянно укрепляли и подпирали контр-плоти нами, чтобы спасти обширные Koge или польдеры и находящиеся на них селения. Только изменчивые островки, известные под именем Halligen, остаются еще в полной власти моря, которое то заливает их отчасти, то увеличивает их площадь наносами песку и ила. Эти ныряющие островки не обведены плотинами, и домики их жителей построены на искусственных горках, которые так малы и так часто орошаются солеными брызгами морских волн, что на них нельзя даже устроить чего-либо в роде сада или огорода, не говоря уже о полях; иногда хижины островитян окружены со всех сторон пеною; мореплаватели, увлекаемые приливом, подходя к такому островку, видят только соломенные крыши, торчащие из желтоватых волн, точно выкидки моря. В часы отлива, эти Halligen окружены тинистыми отмелями, которые тянутся на необозримое пространство: островитяне с трудом могут разглядеть вдали на горизонте беловатые полоски морских волн, разбивающихся о внешние берега. Даже и тогда переход через ваттены, отделяющие острова от материка, опасно предпринимать без помощи искусного проводника, знающего все пески, все топкия мели, где можно утонуть в вязком и жирном иле; не раз случалось несчастие с самыми опытными «странствователями по топям». Поэтому нет ничего удивительного, что население все более и более покидает Halligen: рано или поздно они совсем опустеют и будут служить разве только для выгона скота, если их не обведут особыми плотинами, или не соединят с сетью плотин соседнего континента. Лет сто назад, насчитывалось около 2.000 лиц, имевших постоянное жительство на этих островах, постоянно осаждаемых морем; теперь же там едва наберется несколько сот постоянных жителей.

Так как водораздельный хребет Шлезвиг-Голштейна мало удален от морского берега, то почти все реки полуострова текут к Гельголандскому заливу, следуя по длинному западному скату: наибольшая часть дождевой воды, приносимой западными ветрами, возвращается в Северное море, откуда она поднялась в виде паров. Но из всех этих параллельных потоков, спускающихся к Фризскому заливу, только один имеет некоторую важность по размерам своего бассейна и по объему жидкой массы: это Эйдер. Эта река, в которой морской прилив поднимается до Рендсбурга, то-есть далее, чем до половины расстояния, отделяющего Северное море от Балтийского, течет по дну низменности, ограничивающей Шлезвиг с южной стороны; один из её притоков, Трене, куда тоже проникает прилив, и которая протекает через обширные болота, остаток древнего озера, принимает в себя приток, берущий начало всего только в пяти километрах от одной маленькой бухты фиорда Шлей. Чтобы преобразовать Шлезвиг и Ютландию в один большой остров, достаточно было прорыть ров, Кограбен, между заливом и болотами. Позади этого рва вал, длиною около пятнадцати километров, образовал вторую линию обороны: это был знаменитый Данневерк, воздвигнутый в девятом столетии. В войну 1864 года он задержал на некоторое время вторжение прусских войск.

Кограбен имел некогда для Дании только оборонительное значение, но, кроме того, давно уже возникла мысль о прорытии судоходного канала между двумя морями, Северным и Балтийским. В конце четырнадцатого столетия (с 1380 по 1398 год), Любек впервые устроил путь речного сообщения с Эльбою, через Штеккениц и Дельвенау—реку, впадающую в Эльбу выше Лауэнбурга: эта соединительная река водяного пути существует до сих пор. В следующем столетии Гамбург и Любек установили между собою прямое сообщение посредством канала, соединявшего реки Альстер, Бесте и Траве; но этот канал был завален в 1550 году врагами двух вольных городов. Наконец, в 1784 году от верхняго Эйдера провели к Кильскому заливу искусственную реку, с шестью рядами шлюзов. Таким образом, судоходный путь, глубиною около трех с половиною метров (средняя глубина), соединял два названные моря, избавляя небольшие суда от необходимости делать обход в 650 километров вокруг Датских островов и длинного полуострова Ютландии. Но этот канал, где шлюзы, мели, крутые повороты при извилинах, трудно переходимый бар, замедляли судоходство, так что плавание иногда продолжалось две недели, неудобен для движения больших судов, и для нынешнего правительства Германии он не имел никакой цены в стратегическом отношении. Поэтому в новейшее время было предпринято и осуществлено сооружение большого судоходного канала, соединяющего Северное и Балтийское моря при самом основании полуострова. Этот искусственный водный путь, оффициально называемый «каналом императора Вильгельма», был начат постройкой в 1887 г. и 18 июня 1895 г. открыт для движения. Он начинается у Брунсбюттеля, в устье Эльбы, и впадает в 4 километрах к северо-востоку от Киля, у Гольтенау, в Кильскую бухту. Общая длина его 98,₆₅ килом., глубина 9, ширина на дне 22, на поверхности 60 метров.

Население Голштейна, повидимому, одно из наименее смешанных: во всей Германии нет ни одного населения, которое бы по своим физическим чертам больше походило на древних германцев, какими нам изображают их римские писатели. Голштинцы или гольсаты, то-есть «лесные жители», занимали прогалины среди лесов и болот, где чужеземцы редко нападали на них, тогда как на западе, дитмарши или дитмарсены и северные фризы, живя на террасах или островках, окруженных топкими болотами, где прежде не было никаких дорог, не боялись никаких врагов и могли сохранять свое независимое существование. Берега Балтийского моря, изрезанные заливами и бухтами, были, напротив того, легко доступны, и потому эмигранты могли без труда селиться там по берегам бухточек и в небольших долинах внутри страны. Так, славяне (венеды или венды) колонизовали остров Фемарн и весь полуостров Вагрию, который тянется от Кильской бухты до Любекского залива. В половине двенадцатого века они не были еще покорены и пребывали в язычестве; в наши дни их потомки еще встречаются в стране, хотя там были поселены в большом числе колонисты из Фрисландии, Голландии, Вестфалии.

История Шлезвига есть история постоянной борьбы датчан против немцев и непрерывного прилива и отлива этих народностей. В настоящее время вся южная часть края является уже онемеченною, тогда как датчане по племени и по языку сохранились в северных округах. Не считая датского и верхне-немецкого, теперь три языка существуют один возле другого в архипелаге низменных островов Северного моря и вдоль прибрежья: жители двух южных островов, Пельворна и Нордстранда, говорят нижне-немецким наречием (plattdeusch); обитатели острова Фер употребляют еще свое местное наречие, forhinger; наконец, на островах Амрум и Сильт, так же, как в деревнях соседнего берега, сохранился фризский язык. На балтийском склоне, область, которая тянется на севере от фиорда Шлей, есть та знаменитая страна англов (Angeln), откуда вышли, тринадцать слишком веков тому назад, завоеватели Великой Британии, более счастливые, чем их соседи кимвры, тоже переменившие родину. По замечательному совпадению, англы занимают местность, представляющую поразительное сходство с теми частями Англии, где их братья поселились в эпоху переселения народов. Проезжая ту область Шлезвига, откуда вышли дружины, давшие свое имя величайшей морской империи мира, подумаешь, что находишься где-нибудь в графстве Кентском или Соррейском: равнины представляют такую же приятную для глаза волнистую поверхность; поля так же тщательно обработаны; деревья, луга одеты такою же пышною зеленью; скот, пасущийся в огороженных местах, запертых живою изгородью или шпалерами из деревьев, имеет такой же сильный и здоровый вид; страна представляет такое же разнообразие в непрерывном ряде следующих один за другим городов, деревень, уединенных ферм; повсюду видно довольство и благосостояние.

Однако, когда сравнишь, в общих чертах, оба ската Шлезвиг-Голштинии, из которых один обращен к Северному морю, а другой к Балтике, то приходишь к убеждению, что, с точки зрения цивилизации, первенство должно быть отдано стороне, населенной фризами. Крестьяне западной полосы пользуются, вообще говоря, высокою степенью благосостояния; они живут в домах, хорошо построенных, очень красивых даже, окруженных прекрасными садами; дети их получают солидное воспитание, и говорят, что между ними еще не угас древний дух независимости, отличавший их предков дитмарсенов. По мере того, как удаляешься от этой цветущей страны в северном и северо-восточном направлениях, к Ютландии, Датским островам и Швеции, равнины становятся менее плодоносными, селения менее богатыми, жители должны вести более трудную борьбу за существование.

Голштинцы сгруппировались в наибольшем числе в окрестностях Гамбурга. Альтона, Вандсбек, Оттензен, Неймюлен, хотя связанные всеми своими жизненными интересами с большим соседним городом, находятся на территории Шлезвиг-Голштейна. Эльмсгорн, стоящий при судоходной реке, которая течет к Эльбе, и Глюкштадт, построенный на самом берегу Эльбского лимана, тоже могут быть рассматриваемы как маленькие передовые порты Гамбурга. Но вдали от этого города и от берегов Эльбы население становится редким, и в бассейне реки Штер, самом обширном во всем Голштейне, находим только два города, имеющие некоторую важность: Неймюнстер, в котором сосредоточена большая часть фабрик внутренней части провинции, и Итцегоэ, где прежде собирались политические делегаты страны. В бассейне реки Траве, который склоняется на восток к Любеку, замечателен городок Зегеберг, построенный на берегу озера; в окрестностях его ломают известь и гипс; кроме того, там в последнее время открыты, на глубине 158 метров, мощные залежи каменной соли.

На севере от Эльбы встречаем несколько многолюдных местечек, следующих одно за другим в соседстве с морским берегом, как-то: Марне—родина историка и географа Мюлленгофа; Гейде—главный пункт области дитмарсенов; Вессельбурен, окруженный плодороднейшими землями; Теллингштедт, отделенный от долины Эйдера обширными болотами; Рендсбург, главный город бассейна Эйдера, расположенный на самом берегу реки, которую он прежде защищал против немцев; это была самая сильная крепость Дании. Теперь укрепления Рендсбурга срыты, и город обязан своим важным значением исключительно торговле по Эйдеру и по каналу, соединяющему Северное море с Балтийским. Теннинг и Гузум—города, лежащие, один на юге, другой на севере полуострова Эйдерштедт, на западном берегу Голштинии, с половины нынешнего столетия начали играть значительную роль в торговом движении края; из их портов отправляются в Англию земледельческие произведения страны и преимущественно скот, откармливаемый на роскошных лугах морского прибрежья; в среднем, экспорт крупного рогатого скота составляет около 40.000 голов в год. В польдерах западной полосы домашняя животные разводятся главным образом на мясо: скот же, пасущийся на холмах восточной области, дает много молока, из которого приготовляют масло и сыр. Городок Гардинг, лежащий в середине полуострова Эйдерштедт, замечателен как место рождения историка-эпиграфиста Момзена.

Киль, столица Голштейна,—многолюдный и промышленный город. Он расположен у южной оконечности залива Балтики, среди очень живописной местности, усеянной рощами и лесами, маленькими озерами, холмами, с которых открывается обширный вид на море. Кильский университет недавно был одним из наименее посещаемых в Германии; теперь же число слушателей в нем постоянно возрастает: в 1894-95 г. он имел 74 профессоров и 540 студентов, а библиотека его состояла из 200.000 томов. Кроме того, в Киле существует морское училище и много ученых обществ, из которых одно занимается главным образом изучением и разработкою вопросов, относящихся к области географии и естественных наук. Несколько времени тому назад, сюда же переведена астрономическая обсерватория из Альтоны. Но особенно как торговый пункт, главный город Голштинии быстро растет и возвышается, благодаря своему счастливому приморскому положению. Как обширно его судоходство—можно видеть из следующих статистических данных:

Торговый флот Киля в 1894 г. состоял из 74 морских судов, в 27.654 тонны, в том числе 57 пароходов, в 26.653 тонны.

Движение судов в Кильском порте в 1893 году:

В приходе: 3.322 судна, вмест. 531.303 тонны, в том числе 1.863 парохода; в отходе: 3.360 суд., вмест. 532.649 тонн, в том числе 1.858 пароходов.

Киль сделался главным рынком страны, как прежде был, под именем Старгарда (т.е. «старого города»), Ольденбург, лежащий восточнее, на полуострове Вагрия. Кильский залив представляет весьма важные выгоды, тем более ценимые мореплавателями, что хорошие порты вообще редки на немецких берегах Балтики. Бухта, или вернее, фиорд Киля врезывается приблизительно на 15 километров внутрь материка, имея среднюю ширину от 3 до 4 километров. Глубина в нем везде настолько значительна, что суда могут приближаться к тому или другому берегу, лавируя по заливу; входный фарватер имеет не менее 16-18 метров, тогда как в собственно так называемом порте глубина изменяется от 11 до 18 метров, и даже перед городом, на оконечности бухты, она равняется девяти с половиною метрам. При входе фиорд открыт северо-западным ветрам, но теснина, образуемая двумя мысами, не позволяет этим атмосферным токам проникать в самый порт, так что суда совершенно защищены от ветра. Эти благоприятные гидрографические условия, соединенные с удобствами обороны, побудили прусское правительство основать в Кильской бухте свой главный военный порт на Балтийском море. Для этой цели в Эллербеке, на восточном берегу залива, как-раз против Киля, были выкопаны обширные доки и стапели, имеющие нормальную глубину более 10 метров; вдоль морского берега построен арсенал около версты длиною; на всех удобных для обороны пунктах воздвигнуты форты и батареи; Фридрихсорт, стоящий на мысе бухты, сделался прусскою цитаделью. Но в сравнении с Вильгельмсгафеном, главным военным портом Германии на Северном море, Кильский порт представляет то важное неудобство, что он замерзает зимою.

На северо-западе от Киля, городок Эккернферде, в Шлезвиге, тоже обладает портом и превосходным рейдом, но, к несчастию, и тот, и другой открыты восточным и северо-восточным ветрам. Далее, на севере, город Шлезвиг, лежащий тоже у оконечности фиорда, называемого Шлей, почти совершенно утратил свою морскую торговлю, по причине обмеления залива, который имеет не более 2 метров глубины при входе. В средние века барки поднимались по фиорду до самого Шлезвига, и оттуда товары перевозились сухим путем в город Голлингштедт, расположенный при реке Трене, притоке Эйдера: это была волоковая торговля, в роде той, какую и теперь еще ведут индейцы и так называемые «путешественники», т.е. скупщики шкур пушного зверя в верхней Канаде. Шлезвиг, прежняя столица края, защищенная некогда валом Дании, сгруппировал свои дома, обильно украшенные зеленью и цветами, вокруг островка, на котором стоит замок Готторп, прославившийся в истории царствующих фамилий северной Европы.

Фленсбург, город более важный, чем Шлезвиг, также занимает оконечность фиорда, вполне доступного большим судам и хорошо защищенного от ветров, дующих с моря; вследствие этого, Фленсбург—цветущий и постоянно увеличивающийся город (торговый флот в 1892 году: 63 судна, в 34.146 392 тонн; в 1891 г. вошло в порт: 1.338 судов, в 172.858 тонн; вышло: 1.038 судов в 172.088 тонн). Недалеко от него находим другой оживленный торговый город, Зондербург, лежащий на острове Альз или Альзен, и соединенный с материком постоянным мостом в 250 метров длиною. Против Зондербурга, на берегу твердой земли, находились Дюппельские (Дибельские) редуты, которые датчане так храбро защищали в 1849 и в 1864 годах. Апенраде расположен, как все почти города этого прибрежья, на берегу залива Балтики, в месте, наиболее вдающемся в глубь земли; но этот залив открыт морским ветрам. Далее, на севере, фиорд,, омывающий город Гадерслебен, очень извилист, узок и мелководен. В северном Шлезвиге главный порт Северного моря, Тандерн, тоже лежит внутри материка, на берегу канала, который сообщается с морем только во время прилива.

Важнейшие общины Шлезвиг-Голштейна, с числом жителей в тысячах, по переписи 1890 года (в скобках цифра населения в 1895 г.):

Альтона с Оттензен—143 (159); Киль—69 (85); Фленсбург (Фленсборг)—37 (40); Шлезвиг (Слесвиг)—15 (15); Рендсбург (Рендсборг)—13; Неймюнстер—18 (22); Итцегоэ—12; Гадерслебен (Гадерслев)—8; Марне—8; Гейде—7; Апенраде—5; Зондербург (Зондерборг)—5; Гузум—7; Эльмсгорн—10; Глюкштадт—6.