VIII

Своею политическою свободой и сохранением своей национальной независимости швейцарцы много обязаны природе: высокие горы, озера, извилистые долины, среди которых они живут, столько же, сколько их храбрость и сила их рук, способствовали возведению Швейцарского союза на первую степень между свободными государствами. В средние века почти все народности, защищенные поясом болот, большими лесами или трудно доступными скалами, умели пользоваться этим благоприятным местоположением для того, чтобы управляться самим собою; но нигде, кроме Швейцарии, подобный естественный оплот не был достаточно надежен для того, чтобы под охраной его можно было сохранять раз приобретенную независимость.

По единогласному свидетельству легенды и положительной истории, начало Гельветической конфедерации следует искать в центральной области Швейцарских Альп, защищенной с трех сторон горами, покрытыми снегом и льдом, и через которые прежде никто не отваживался переходить, а с севера огражденной бурными водами большего озера, с крутыми скалистыми берегами. В этой-то естественной крепости происходили все события, о которых рассказывает известная легенда, сложившаяся про Вильгельма Телля; здесь, на лугу Рютли, три швейцарца, отцы отечества, поклялись, будто бы, во что бы то ни стало завоевать своей родине независимость. Жители Ури, Швица и Унтервальдена не только пользовались выгодами положения своей страны, которую им легко было защищать, но вместе с тем обладали большою нравственною силою, которою они были обязаны своему образу жизни: потомки поселенцев, проникших далеко вглубь долин для распашки новых земель, они отличались тою отвагою и тем духом свободы, какими одушевлены все выходцы, которым приходится вести борьбу с природою и устраивать свое счастье на чужбине. Самое слово Швиц, сделавшееся впоследствии названием всей Швейцарии, означает, как кажется, расчистку земли под пашни посредством выжигания растущего на ней леса: это слово напоминает завоевание девственной почвы людьми, сумевшими сохранить её за собою против всех.

Одержав победу в трех или четырех, по выражению Мишле, «вечно памятных» битвах, альпийские горцы без труда нашли себе союзников между общинами и сеньериями предгорий и равнины, тогда как на южном склоне Альп они увеличивали свою территорию посредством завоеваний. Союзные кантоны, соединившись в одно географическое и политическое целое, образовали область, совершенно защищенную с трех сторон: на юге и востоке могучими кряжами Альп, на западе—параллельными стенами Юры. Только на севере естественная граница ложа Рейна представляла легко переходимую преграду; но с этой стороны Шварцвальд и плоскогорья Швабии оставляли очень мало путей для иностранного нашествия, и при том внутренние раздоры, царствовавшие в Германии, были во все времена вернейшею защитою швейцарских кантонов. Владея высокими склонами Италии, Франции, Германии, швейцарцы имели возможность, смотря по обстоятельствам, оказывать услуги своим соседям, или вооружать их друг против друга.

Хотя швейцарцы обязаны своею свободою горам, однако, главная масса населения республики живет не в горах, а на равнинах. Область, простирающаяся от Лемана до Констанцского озера, между Юрою и высокими Альпами, составляет по пространству только четверть Швейцарии; но по числу жителей, по промышленности и богатству она может быть рассматриваема почти как вся страна: здесь находятся важнейшие города и проходят главные торговые тракты. Различия национальностей и нравов сглаживаются здесь быстрее, чем в возвышенных долинах; однако, эти различия еще существуют. Из всех европейских государств Швейцария представляет наибольшее разнообразие в физиономии своих городов, которые по большей части отличаются оригинальным стилем, и по наружному виду ни мало не похожи один на другой.

Города полуденного склона Альп, с их ярко разрисованными домами, имеют совершенно итальянский тип. Беллинцона, граждане которой некогда жили, как подданные Габсбургов, у подножия трех укрепленных замков Ури, Швица и Унтервальдена, есть наименее веселый из трех городов, служивших поочередно столицею Тессина; благодаря, однако, своему центральному положению, она сделалась окончательно главным городом кантона. Другой из этих городов, хорошенький Локарно, расположен на берегу озера Лаго-Маджиоре, между горными ручьями, которые иногда размывают его сады и покрывают его улицы каменными обломками. Берег, на котором стоит этот городок, есть наименее возвышенная почва (выс. 199 метр.) во всей Швейцарии, и воздух в нем теплее, чем в других городах. Третий из больших городов Тессинского кантона, Лугано, лежит 70 метр. выше предъидущего; но, будучи окружен плодоносными равнинами Сотто-Ченере и занимая выгодное положение в торговом отношении, он естественно сделался важнейшим центром населения в итальянской Швейцарии. Это один из тех городов, куда приезжает масса иностранцев искать здоровья; во всяком случае, они находят здесь очаровательные пейзажи, голубые воды, зелень, живописные деревни, висящие на скалах.

На французском склоне Швейцарии, в верхней долине Роны, население группируется небольшими местечками. Из этих местечек Бриг, лежащий у подошвы Симплона, замечателен своими старинными зданиями с блестящими куполами, напоминающими главы византийских церквей; Вьеж—своею прекрасною рекою; Луэш—своими источниками, находящимися в долине Дала; Сион, древняя столица народа Seduni, нынешний главный город Валлиса, есть старинный галло-римский городок, с развалинами двух замков, из которых один, хотя построенный в средние века, носит еще римское название Valeria. Городок Мартиньи, древний Octodurum, был весьма важным военным постом в то время, когда хребет Большого Сен-Бернарда служил, вместе с Мон-Женевр и Малым Сен-Бернардом, главным проходом между Италиею и Галлиею. Древний Agaunum, получивший с третьего столетия название Сен-Морис, тоже был некогда стратегическим пунктом, имевшим весьма важное значение, по причине положения его в последнем дефиле Роны, при входе в аллювиальную равнину. Здесь постоянно слышен шум ветра, ударяющагося об отвесную стену скал, готовых обрушиться на расположенный при подошве их город.

Недалеко от Сен-Мориса, но уже на равнине и в кантоне Во (Vaud), или Ваатланд, лежит богатый городок Бекс, разбогатевший от своих соляных источников и еще более от наплыва иностранцев, которые приезжают сюда в большом числе пользоваться минеральными водами, или, просто, подышать чистым воздухом окрестных лесов. Города, лежащие на северном берегу Женевского озера, против устья Роны, Монтрё, Кларан, Веве, которые быстро разростаются и скоро сольются в один сплошной город, тоже обязаны своим благосостоянием богатым иностранным посетителям—англичанам, русским, американцам, французам. Великолепный вид на озеро и на круг гор, отражающихся в его голубых водах, грандиозная вершина Дан-дю-Миди, сверкающая под лучами заходящего солнца, более теплый климат, чем в соседних странах, сделали из этого благодатного, защищенного горами, уголка Швейцарии одно из самых любимых мест путешественников,—одно из тех мест, где они останавливаются на долгое время. Монтрё и Веве, по своему космополитическому населению, сделались, так сказать, собственностью человеческого рода.

В Лозанне, с боков холма и особенно с террасы кафедрального собора, открывается обширный вид, не менее живописный, чем панорама верховьев озера; поэтому этот город тоже привлекает множество иностранцев, но он, кроме того, важен как деятельный торговый пункт, лежащий при соединении нескольких железных дорог; будучи главным распределительным рынком для всего бассейна Женевского озера, Лозанна есть в то же время политический центр, как главный город кантона Во и судебная столица всего Швейцарского союза; она быстро разростается и в близком будущем образует один город с пристанью Уши, с которою теперь соединена посредством рельсового пути, с сильным уклоном, проходящего у подошвы обширной горки, бывшей морены.

Самый большой город Швейцарии, Женева, тоже стоит на берегу Лемана и пользуется превосходным географическим положением. Она расположена при выходе Роны из Женевского озера, в точке встречи двух важных долин и, вдобавок, на вершине обширного треугольного пространства, ограниченного Альпами и Юрою, в том месте, где естественно сходятся дороги, направляющиеся из центра Германии к южной Франции. Для Лиона, лежащего по другую сторону Юры, при слиянии Роны и Соны, Женева служит неизбежным посредником в сношениях его с Швейцариею и с центральною Европою. На первый взгляд покажется удивительным, что, несмотря на такое выгодное географическое положение, Женева, так часто выбираемая местом для международных съездов и конференций, до сих пор остается на степени третье-классного города между европейскими столицами, являясь лишь «самым большим из малых городов», имеет, вместе со всем кантоном, всего только около сотни тысяч жителей. Но это обстоятельство объясняется некоторыми другими неблагоприятными условиями, замедляющими рост её населения, а именно: относительною суровостью климата, господством в известное время года холодного северного ветра, частыми туманами, скопляющимися между Мон-Салев и Юрою, слишком малым пространством земледельческой территории в окрестностях города.

При том, Женева, бывщая в четвертом столетии главным пунктом римской civitas, очутилась в исключительных исторических условиях.

Это был совершенно особенный город, обязанный изгнанникам и эмигрантам своим возвеличением. Женевцы показали, что значат сильные убеждения, поддерживаемые твердой волей и нравственной мощью, которые дает мужественно переносимое несчастие. Эти преследования, избиения и «драгонады» вызвали к жизни Женеву; то, что теряла Франция, находило себе приют в этом доблестном городе. «Ни территории, ни армии; ничего для пространства, времени и материи; город духа, построенный из стоицизма, на скале предопределения». «Эта республика, говорит Вольтер, в десять раз меньшая Афин, в течение полутораста лет привлекала взоры Европы, и имя её стало на-ряду с именем Рима тех времен, когда Рим властвовал над царями».

Замкнутая в своей маленькой области под тенью горы, которая даже не ей принадлежит, Женева долгое время оставалась республикою изгнанников. Приученная суровым Кальвином к строгой дисциплине, она встречала недружелюбно всякого иностранца, как человека с другими нравами, непохожими на нравы её граждан. Люди, управлявшие этою маленькою республикою, по большей части потомки французских или итальянских выходцев, изгнанных из отечества за веру, заботились всего более о поддержании в своем замкнутом обществе энергии и нравственности, унаследованных ими от отцов и дедов. Но эта маленькая группа людей, замечательная своею внутреннею связью, отличалась также любовью к просвещению и высоким умственным развитием. В течение трех столетий, Женева соперничала с главными городами Европы числом и заслугами своих ученых и литературных знаменитостей: это была родина Жан-Жака Руссо, Opaca Соссюра, Неккера, Сисмонди, Тёпфера, Прадье, Пиктетов; многие женевские роды представляют в целом ряде поколений настоящие династии ученых. Правда, что, благодаря легкости сношений, многие женевцы сделались в то же время парижанами, так что теперь трудно было бы определить их истинное отечество. Но, тем не менее, Женева, по части просвещения и теперь еще один из первых городов в свете; школы её смело могут быть поставлены наряду с лучшими заведениями этого рода в других странах; Женевский университет, недавно основанный, занял уже почетное место среди европейских университетов; кроме того, она имеет богатые коллекции по различным отраслям естествознания и многочисленные ученые общества, между прочим, географическое общество. Здесь, кстати, можно бы спросить: когда же «город Кальвина», который, в благодарность за завещанное ему наследство, соорудил пышный мавзолей герцогу Карлу Брауншвейгскому, воздвигнет искупительный памятник на том месте, где был сожжен на костре Мигуэль Серве, знаменитый испанец, открывший ранее Гарвея процесс кровеобращения и бывший предтечей д’Анвиля в области сравнительной географии.

Женева давно уже перестала быть «протестантским Римом». Старинные стены её срыты, и на месте городского вала теперь красуются великолепные здания и общественные гульбища; новые улицы, продолжающиеся далеко за городом, между рядами вилл и обширными парками, тянутся до окрестных местечек, которые еще недавно составляли отдельные городки. Пленпале, Каруж в наши дни уже соединяются с Женевою, и нет сомнения, что в близком будущем весь аллювиальный полуостров, ограниченный двумя реками, Роною и Арвою, покроется строениями. «Старые женевцы» составляют ныне слабое меньшинство в своем собственном городе, который, по происхождению своего населения, сделался одним из самых космополитических городов Европы: здесь живет не менее четверти всех иностранцев, пребывающих в Швейцарии. Однако, удвоив число своих жителей, Женева в то же время имела несчастье лишиться в значительной части двух главных отраслей промышленности, которыми она некогда славилась—фабрикации часов и выделки галантерейных вещей. Франция и Соединенные Штаты Северной Америки, запасавшиеся прежде этим товаром из женевских мастерских, теперь приготовляют сами почти все нужное им количество часов и галантерейных изделий, вследствие чего многие из женевских фабрикантов разорились. Реки Рона и Арва, как мы видели, еще могут дать огромные движущие силы промышленностям, которые пожелают воспользоваться ими, и, как торговый город, Женева обладает громадными рессурсами, происходящими от оборота капиталов.

Число иностранцев в Женеве:

Французов, савояров и эльзасцев 11.579 в 1860 г., 30.316 в 1880 г.; германцев и австро-венгров 1.509 в 1860 г., 3.428 в 1880 г.; итальянцев 600 в 1860 г., 2.534 в 1880 г.; других национальностей 500 в 1860 г., 1.629 в 1880 г.; всего 14.188 в 1860 г., 37.907 в 1880 г.

Соседство Франции выдвинуло на первый план между швейцарскими городами Женеву; но прежде, когда главный фокус цивилизации был в Италии, самый многолюдный город естественно должен был находиться в другой части Швейцарии. Таким главным центром сделался Авентикум, кельтский городок, покровительницею которого считалась богиня Авенция, откуда и произошло его название; и действительно, географическое положение этого пункта вполне оправдывало ту первенствующую роль, которую он играл некогда между населенными местами Гельвеции. Авентикум находился на берегу Муртенского озера, в то время несравненно более обширного, среди впадины большой волнистой равнины, отделяющей Альпы от Юры, но гораздо ближе к Леману, чем к северной границе, так что римляне, спустившись с гор, могли доходить туда из Агаунума (ныне Сен-Морис) в два или три дневных перехода. В торговом отношении он имел важное значение, как центральная таможня на восточной границе Галлии. Авентикум был разрушен аллеманами; от него остались только стены, поросшие кустарником, две башни, бесформенные полы его терм и театра, статуэтки, мозаики, надписи, и вся соседняя область, принадлежавшая некогда к самым богатым местностям Гельвеции, превратилась в бесплодную пустыню; в средние века этот край известен был под именем Uchtland (земля под паром, новь). Впоследствии возник новый город Аванш (Avenches), на косогоре, по соседству с древним Авентикумом, и в окрестностях последнего образовались многочисленные группы населения; в бывшей столице Гельветов поселилась колония Эльзасских евреев. На северо-востоке, на берегу Муртенского озера, близ знаменитого поля битвы, где швейцарцы в 1476 г. одержали блистательную победу над войском Карла Смелого, герцога Бургундского, лежит город Муртен или Морат, окруженный еще старинною каменною стеною с башнями и крытою галлереею. На юго-востоке Фрибург или Фрейбург, главный город кантона того же имени, лежащий, как и Морат, на границе двух языков, господствует над глубокою рекою Сариною своею готической церковью и своими зубчатыми башнями. Висячий мост, длиною около 300 метров, перекинутый через реку, с холма на холм, соединяет дома, поля и луга обоих берегов; другой мост, натянутый, как струна, на высоте 97 метров, ведет через овраг Готтерон. В Фрибурге есть интересный музей, завещанный городу его уроженцем—скульптором Марчелло.

У южной оконечности Нёфшательского озера лежит город Ивердон, где сходятся, как в вершине треугольника, все дороги, идущие с берегов Лемана. Это древний галльский город Ebrodunum, который еще в V столетии после P. X. стоял на самом берегу озера, тогда как теперь он уже расположен далеко от озера, в болотистой равнине, на обоих берегах канализованной реки Тиель. В четырех километрах к северу от Ивердона стоит замок Грандсон, близ которого Карл Смелый потерпел страшное поражение в 1476 г., и который некогда охранял дорогу, идущую вдоль подошвы Юры, по западному берегу Нёфшательского озера.

Нёфшатель, главный город кантона того же имени, лежит близ соединения обыкновенных и железных дорог, идущих вдоль озера и из Франции через долину Валь-де-Травер. Это красивый город, новые кварталы которого, построенные большею частью из желтого камня, называемого неокомским, расположены на земле, отвоеванной у озера, в том самом месте, где прежде впадал горный ручей Сейон, который теперь отведен и течет под холмом, где пробита галлерея. На холме стоит замок, Нёфшатель, где богатые и знатные собственники составляют маленькое аристократическое общество, славится своими школами, хорошо организованными, своим музеем и библиотекою; но в отношении промышленной деятельности и числа жителей он значительно уступает городу Шо-де-Фон (lа Chaux-de-Fonds), построенному в одной из верхних долин Юры, близ французской границы, на высоте около 1.000 метров. На этих диких горах, где земля не может прокормить возделывающего ее населения, по необходимости, надо было прибегнуть к промышленности; первые часы были здесь сделаны в 1680 г.; с тех пор часовое мастерство прочно укоренилось как в самом Шо-де-Фон, так в Локле, Сент-Имье и во всех окрестных долинах, и с течением времени, постоянно усиливаясь, приняло, наконец, обширные размеры. Округ этот доныне остается главным центром этой отрасли промышленности во всем свете и фабрикует ежегодно средним числом около 300.000 штук часов, представляющих ценность от 32 до 36 миллионов франков. Поэтому, «деревня» Шо-деФон, родина Леопольда Роберта, любит сравнивать себя иронически с «городом» Нёфшателем.

Часть промышленной Юры находится уже в пределах Бернского кантона, который тянется от Больших Альп до границ Франции. Старинный город Берн, главный город этого обширного кантона и столица всего Швейцарского союза, занимает прекрасное торговое положение, на полпути между долиною Роны и долиною Рейна, и на поперечной линии, образуемой долиною Аара и идущей от озер Оберланда к озерам Юры. В средние века этот пункт имел, кроме того, весьма важное стратегическое значение, чему много способствовала форма полуострова, на котором построен город: река Аар огибает Берн в виде глубокого рва, образуя крутой изгиб, менее полный, впрочем, чем замечательная Бремгатенская лука, находящаяся севернее; с четвертой стороны, при основании полуострова или мыса, была построена короткая стена, которой, при таком выгодном положении, было вполне достаточно для того, чтобы защищать жителей от всяких нападений. К сожалению, Берн не может похвалиться своим климатом: крайности тепла и холода здесь резче, чем в других городах Швейцарии; он мало защищен от ветра, и смертность в нем весьма значительна, особенно в бедных кварталах: обращенная на север сырая улица, которая тянется вдоль берега реки Аар, принадлежит к числу самых нездоровых в Европе населенных мест, и болезни господствуют в ней постоянно, точно в каком-нибудь госпитале. Этот низменный квартал составляет печальный контраст с дворцами и отелями, которые возвышаются в западной части города, среди садов, и обитатели которых наслаждаются великолепною панорамою живописной Аарской луки и величественных, покрытых снегом Альп, поднимающихся вдали, за лугами и лесами, в виде полосы белых облаков, с отчетливо обрисованными контурами.

Берн, кельтское название которого, по мнению одних этимологов, тождественно с названием Вероны, а по мнению других означает «Медвежий город», до сих пор сохранил свою средневековую физиономию. Огромные стены домов, подпертые контр-форсами, широкия арки, поддерживающие выступающую часть зданий, висячие гербы с железными орнаментами, фонтаны с их статуями грубой топорной работы, но полными жизни и отваги в позах и выражении лиц,—все это живо напоминает старую феодальную Швейцарию в полном цвете её силы и гордыни. Воображение переносит нас в ту эпоху, когда по этим улицам шумно двигались, с развевающимися знаменами и при звуке труб и литавр, толпы вооруженных людей, возвращавшихся с победы и грабежа. Кроме фабрик и заводов на берегу Аара, Берн имеет промышленные предместья, которые лежат за бульварами, устроенными на месте бывшего городского вала, и обширные каменоломни моласса в окрестностях (Остермундинген); но главные отрасли туземной промышленности, приготовление сыров, тканье полотен и сукон, сосредоточены преимущественно в богатых общинах Эмменталя, Лангнау, Сумисвальда, Бургдорфа (вернее французское название Berthoud, данное по имени основателя этого промышленного города, Берхтольда), промышленные заведения которых имеют большое число филиальных отделений в остальной Швейцарии и даже заграницею. В городе Тун тоже есть несколько фабрик и заводов, приводимых в движение водою реки Аар, выходящей здесь из нижнего озера Оберланда; но своим значением этот городок обязан в особенности наплыву путешественников, отправляющихся отсюда в Интерлакен, в Мейринген, в горы Оберланда; кроме того, он важен как операционный центр для швейцарской армии; здесь же находится федеральное военное училище. В окрестностях Берна и в альпийских долинах Бернскаго кантона есть много больших деревень, богатых и многолюдных, как города, и отличающихся своими огромными домами в форме шале, с крышами в роде навеса и с вычурными резными украшениями. Таковы, например, села Кёниц и Валерн.

Город Биль или Биенн (Biel, по-французски Bienne), служащий посредником между бернскою Юрою и остальною частью кантона, занимает очень выгодное положение у северной оконечности Бильского или Биенского озера и при выходе Юрской долины реки Сузы, на берегу канализованного Аара. Как один из главных центров стечения путешественников и товаров, Биль быстро разростается, и жители его до того уверены в блестящей будущности, ожидающей их город, что прозвали его «городом будущаго», Zukunftstadt. Старый Золотурн (по-франц. Soleure), главный город кантона того же имени, стоящий при реке Аар и обнесенный зубчатыми стенами, кажется, по своему виду, скорее городом прошлого, чем настоящего, тогда как лежащий ниже, в той же долине, город Ольтен, сделавшийся главным центром швейцарской сети железных дорог, с каждым годом приобретает все большее торговое и промышленное значение. В Ольтене разветвляется железная дорога, пересекающая Юру посредством Гауэнштейнского туннеля и идущая в Базель, через Листаль, главный пункт Базельского сельского кантона (Baselland, Bale-Campagne).

Город Базель представляет замечательное сходство с Женевою по своему торговому положению, по своей истории и, наконец, по своей относительной важности в экономическом движении Швейцарии. Занимая прекрасное положение на террасе, господствующей над большим коленом Рейна, при входе последнего в Эльзасскую равнину, этот город составляет, так сказать, торговые ворота Швейцарии со стороны Германии, Эльзаса и Северной Франции, подобно тому, как Женева служит дверью, открывающеюся в южную часть Франции; рынок его даже обширнее женевского, так как почти две-трети всего количества привозных товаров, получаемого Швейцарским союзом, идет на Базель; кроме того, и произведения собственной его промышленности, шелковые ткани, ленты, химические продукты и пр. дают материал для оживленных сношений с заграничными рынками. Базель, достигший цветущего состояния гораздо ранее Женевы, сделался, как и этот город, местом убежища для гонимых за веру в эпоху реформации и одним из главных центров науки и просвещения: Эразм, Эколампадий занимали здесь кафедры, Гольбейн долгое время жил в этом городе. Некоторые из уроженцев Базеля, Эйлер, братья Бернульи, принадлежат к знаменитейшим светилам швейцарской науки, и многие базельские семейства соперничают с женевскими учеными «династиями» числом данных ими замечательных деятелей на поприще наук и искусств. Старинные нравы и обычаи сохранились здесь лучше, чем в «городе Кальвина». Иностранцы, для которых Базель представляет мало привлекательного, не изменили еще своим влиянием физиономии города, и большинство его населения все еще проникнуто строгим протестантизмом. Базель славится также обилием капиталов, привлеченных деятельными торговыми и денежными оборотами, и общим числом миллионеров в среде его граждан (в 1875 г. было 82 семейства, плативших подоходный налог с капитала, средним числом, в 2 миллиона франков); но как университетский город, он обладает в то же время богатыми сокровищами искусства и науки, между которыми главное место занимают: городской музей, где особенно замечательны картины знаменитого Ганса Гольбейна, публичная библиотека, богатая инкунабулами и драгоценными рукописями, и чрезвычайно важные коллекции по части естественной истории и археологии; общество естествоиспытателей получило в дар от географа Циглера одну из лучших в Европе географических коллекций. Из зданий особенного внимания заслуживает готический кафедральный собор, построенный из красивого вогезского камня и господствующий над великолепною панорамою Рейна, через который построены три моста, соединяющие Большой Базель, расположенный на левом берегу реки, с Малым Базелем, занимающим правый берег. Недалеко от соборной церкви находится знаменитая зала собора, сохраненная в том виде, какой она имела в XV столетии, когда в ней собирались прелаты для обсуждения вопроса о церковной реформе.

Базель служит естественным рынком для всей этой части Бернского кантона, главный пункт которой составляет городок Прунтрут или Поррантрюи, где долгое время имели пребывание базельские князья-епископы. Поднимаясь вверх по Рейну, мы вступаем в изобилующую солью область, где находятся соляные варницы Швейцергаль (важнейшие во всей Швейцарии), Аугуст, Рейнфельден, Рибург. Аугуст или Аугст стоит на месте древнего Augusta Rauracorum, основанного Луцием Мунацием Планком. Этот город раураков пользовался в торговом отношении теми же выгодами, какие впоследствии были унаследованы Базелем, или Базилеей, т.е. «Царственным городом».

Половина деревни Аугст находится уже в кантоне Ааргау (по-французски Argovie), главный город которого, Аарау, лежит, как показывает самое его название, в равнине, орошаемой р. Аар. По числу населения Аарау не может быть причислен даже к второстепенным городам Швейцарии, но за то он занимает одно из самых видных мест между городами, отличающимися образованностью жителей и разнообразием отраслей промышленности, требующих большего искусства, ума или даже научных познаний; так, например, здесь фабрикуют в большом количестве точные математические инструменты. За восемнадцать столетий до нашего времени главным военным центром края был город Виндонисса, занимавший необыкновенно выгодное стратегическое положение: в этом пункте, лежавшем при слиянии трех значительных рек: Аара, Рейсы и Лиммата, сходились римские дороги, шедшие из Италии, с одной стороны, через хребет Юпитера Пеннинского и Аванш (Авентикум), с другой—через горные проходы Шплюгена, Септимера или Юлиера и верхнюю долину Рейна; кроме того, легионы, стоявшие в Виндониссе, могли легко поддерживать сообщение с войсками, охранявшими линии Рейна и Дуная. Но важность этого города и была причиною его гибели. Разрушенная несколько раз в последние годы существования Западной Римской империи, Виндонисса оставила после себя только незначительные развалины, да свое имя, которое сохранилось до сих пор в названии Виндиш. Так как войны средних веков помешали основанию нового города при слиянии трех названных рек, то наследниками Виндониссы сделались различные соседние города и местечки—Аарау, Бруг, построенный при выходе Бецбергского туннеля, самой длинной подземной галлереи на швейцарской Юре, Шинцнах, славящийся своими серными водами, очень целительными, Баден, замечательный своими термами, которые посещались уже римлянами, и торговый город Цюрих. Но тем не менее нельзя не удивляться, что на таком выгодном месте, какое занимала Виндонисса, не возник новый значительный центр населения. К юго-западу оттуда, на одном холме видны остатки Габсбургского замка, прославленного счастливою политическою судьбою его владельцев, сделавшихся императорами Германии.

Река Рейса, протекающая у подошвы крутого берега, на котором стоят сельцо Виндиш и старинное аббатство Кенигсфельден, несет в Аар излишек вод Люцернского (Фирвальдштедского) и Цугского озер. В этой области лесных кантонов (Waldstatten), откуда прежде не было почти никакого выхода к стороне Италии, города редки, и даже главные пункты кантонов похожи скорее на деревни, чем на города. Альторф (вернее Альтдорф, т.е. старая деревня) до сих пор остался таким же неважным местечком, каким был в легендарные времена Вильгельма Телля; Станц и Сарнен, главные пункты двух унтервальденских полукантонов Обвальдена и Нидвальдена, тоже представляют незначительные местечки; Герзау, бывший некогда самостоятельною республикою, теперь не более как большая деревня, куда иногда приезжают выздоравливающие иностранцы, ищущие хорошо закрытой от ветров местности; Швиц, лежащий у подошвы двуглавого колосса Митен, по величине, превосходит Альторф и Герзау, но и его община заключает в себе лишь несколько отдельных деревень. Эйнзидельн, родина великого Парацельса, тоже состоит из многих групп домов, из которых главная расположена вокруг знаменитого аббатства, посещаемого ежегодно 150.000 богомольцев и любопытных. Эйнзидельнская типография, печатающая преимущественно образа и божественные книги, есть одно из величайших заведений этого рода в Европе. Главная заслуга и слава этого старинного монастыря состоит в том, что он собрал в девятом столетии древнейшие известные до сих пор копии надписей, бывших на памятниках Рима и Павии. На юго-западе от Эйнзидельна находим гору и дефиле Моргартен, которые напоминают решительную победу, одержанную швейцарскими конфедератами в 1315 г. над австрийскими рыцарями,—победу, которая исполнила швейцарцев справедливым доверием к собственным силам.

Люцерн, политическая и торговая метрополия территории, составлявшей первоначальную Швейцарию, и главный город большого кантона, занимает такое же выгодное положение, как Женева, Биль или Биен, Цюрих, Констанц: он построен у нижней оконечности Люцернского или Фирвальдштетского озера, на берегу вытекающей из него реки Рейсы; другая река, Эмме, текущая по прекрасной широкой долине, соединяется с Рейсою в небольшом расстоянии от городских стен. Крепостные башни, господствующие над нижним городом, старый маяк, фонарь которого (lucerna, откуда произошло и самое название города) освещал путь озерным судам, быстрые лазурные воды Рейсы, обширное озеро и убегающая вдаль перспектива гор,—все это, взятое вместе, образует необыкновенно эффектную картину и делает Люцерн одним из интереснейших городов Швейцарии; оттого в летнее время здесь постоянно бывает масса туристов. Люцерн—город чисто католический и даже был в продолжение двух лет, с 1845 по 1847 г., главным центром так называемого Зондербунда, т.е. отдельного союза кантонов, покровительствовавших иезуитам. Замечательнейший из его памятников—лев, иссеченный в живой скале, по модели знаменитого ваятеля Торвальдсена, напоминает то время, когда швейцарцы продавали себя, в качестве солдат, европейским государям. Несмотря на свое выгодное географическое положение, Люцерн не может похвалиться большим развитием промышленной деятельности; он надеется так же, как Цюрих, хотя, может быть, с меньшим правом, чем этот последний, что прорытие туннеля через Сен-Готард доставит ему значительную долю участия в торговых сношениях между Германиею и Италиею.

Цюрих, ныне самый многолюдный город Швейцарии, стоит у подошвы горы Итлиберг, через которую проходит железная дорога с сильным уклоном; расположенный на берегу Цюрихского озера и при слиянии двух рек, Диммата и Зиль, он открыл себе дороги по всем направлениям и господствует над многочисленными естественными путями, чем и обусловливается его важное стратегическое значение, доказательством которого может служить, между прочим, тот факт, что здесь 3 вандемьера VIII г. Массена спас Францию, задержав и разбив русскую армию, шедшую на Базель. «Город Цвингли» едва-ли не превосходит «город Кальвина» удобствами по части просвещения, какие представляют все его ученые и учебные заведения: федеральная политехническая школа, университет, образцовые институты, библиотеки, общества чтения и распространения полезных знаний. Вообще Цюрих старается заслужить данное им себе прозвище «Швейцарских Афин»; Шейхцер, который первый изучил научным образом естественную географию Швейцарии, был цюрихский уроженец, так же, как и знаменитый физиономист Лафатер. Вместе с тем это важный торговый и промышленный город; особенно развито здесь производство шелковых материй, бумажных тканей и металлических изделий; цюрихские машины для пароходов идут даже в Англию, Соединенные Штаты, Бразилию; более половины сделок по торговле хлебом, потребляемым в Швейцарии, совершается в Цюрихе; движение почтовой и телеграфной корреспонденции здесь значительнее, чем во всяком другом городе Швейцарии; канал, идущий вдоль р. Лиммат, доставляет жителям питьевую воду и движущую силу. Шелковая и хлопчатобумажная промышленность Цюриха обогащает, кроме того, многочисленные сельские общины в его окрестностях и даже в кантоне Цуг, по близости городка этого имени. На восток от Цюриха, местечки Вальд и Устер тоже представляют важные фабричные центры; один ручей Аа, имеющий не более 3 метр, ширины и менее 100 метр. падения, на протяжении каких-нибудь 8 километров от озера Пфеффикон до озера Грейфен, приводит в движение тридцать фабрик и заводов, построенных на его берегах, так что народная речь дала ему название ручья «миллионов». После Цюриха важнейший город в этом кантоне—Винтертур, древняя римская станция Витодурум. Мало найдется в Европе городов, которые бы, при равном числе жителей, имели такой полный промышленный механизм, так много школ и общественных учреждений, как Винтертур, который в этом отношении, по справедливости, можно назвать образцовым городом; в его мастерских, между прочим, гравируются превосходные географические карты.

На юго-восток от Цюрихского кантона находим еще один промышленный город, Гларус (по-франц. Glaris), главное место кантона, границы которого совпадают с границами верхней долины р. Линты; далее же, в гористой стране Граубюндена, уже не встречается больших фабричных пунктов. Однако, Кур (Chur, по-франц. Coire), столица Граубюнденского кантона и единственный настоящий город во всей этой обширной области, имеет важное торговое значение, которым он обязан тому обстоятельству, что в нем сходятся дороги, идущие из Италии через хребты Шплюген, Бернардин, и из Энгадина, через горные проходы Юлиер, Альбула, Флюэла. Зимой, он снабжает продовольствием многочисленную колонию слабогрудых, имеющую пребывание в Давосе.

Спускаясь вниз по течению Рейна, мы переходим из Граубюндена в Санктгалленский кантон, начинающийся немного выше Рагаца, который славится своими минеральными водами, проведенными туда из Пфефферса. В аллювиальной долине Рейна находим только один швейцарский город—Альдштедтен. Главный пункт кантона, древний город Санкт-Галлен (по-франц. Saint-Gall), лежит к западу от Аппенцельской группы гор, в долине, спускающейся к Констанцкому озеру. Тысячу лет тому назад, во времена Карловингов, санктгалленский монастырь был знаменитейшим университетом Европы: в нем была написана известная хроника «Санктгалленского монаха» о «деяниях Карла Великаго», и задолго до Лютера немецкий язык получил здесь значительную литературную обработку посредством многочисленных сочинений, имевших обширное распространение; библиотека С.-Галлена очень богата древними рукописями и инкунабулами. С тринадцатого столетия этот город, несмотря на свое возвышенное положение (он стоит на высоте 660 метр.) и суровый климат, сделался очень деятельным промышленным центром. Главную отрасль его промышленности составляли полотна и вообще льняные ткани, производство которых с каждым веком принимало все более обширные размеры. В наши дни санктгалленцы занимаются преимущественно выделкою вышитой кисеи: вокруг города и главного его предместья, Таблата, обширные луга сплошь покрыты полосами ткани, расстилаемыми для беленья на солнце. Санктгалленские негоцианты известны своею предприимчивостью; во всех странах мира они имеют своих корреспондентов, заботящихся об открытии для них новых рынков сбыта. К западу от Санкт-Галлена, долина Тоггенбург, орошаемая рекою Тур, и в которой главное местечко—Ватвиль, представляет длинный ряд мануфактур, которые все вместе производят восьмую часть всего количества бумажных материй, фабрикуемых в Швейцарии. Геризау, самый многолюдный город внешнего Родена (Ауссерродена), тоже принадлежит к санктгалленской промышленной группе. Что касается центрального пункта внутреннего Родена (Иннерродина), города Аппенцелля, то он более замечателен остатками прошлого, чем работою своих мастерских; на стене его городской ратуши до сих пор висит железная цепь позорного столба, свидетельствующая о былых временах и старых нравах.

Тургау, т.е. область по реке Тур (по-франц. Thurgovie), далеко не отличается тою оживленною промышленною, фабричною и торговою деятельностью, какую мы находим в долинах Санкт-Галлена, Цюриха, нижнего Аппенцелля. Главный город Тургаусского кантона Фрауенфельд, и другие селения этой области славятся преимущественно своими садами и огородами, отлично содержимыми, и их продуктами. Одна из пристаней этого кантона на Боденском озере, Романсгорн, ведет, так же, как и санктгалленский порт Роршах, обширную торговлю привозным хлебом. Движение судов от швейцарского берега Констанцкого озера к немецкому гораздо деятельнее, чем судоходство между противоположными берегами Лемана. Это объясняется тем, что на Женевском озере пароходы должны плавать вдоль правого берега, параллельно железной дороге; другой же берег на половину состоит из горной страны, почти пустынной, тогда как на Боденском озере пароходное сообщение производится главным образом в поперечном направлении, от одной железнодорожной станции до другой, находящейся на противуположном берегу.

Констанцское или Боденское озеро и Рейн составляют на севере естественную границу Швейцарии; однако, один маленький кантон, Шафгаузенский (по-франц. Schaffhouse), лежит за этой границей. Главный пункт этого округа, Шафгаузен, есть один из самых странных и вместе с тем один из самых благоустроенных городов швейцарской конфедерации: здесь, рядом с средневековыми башнями, потернами, старинными городскими стенами, возвышаются современные фабрики и заводы; вода Рейна, превращенная в движущую силу, проведена даже в обыкновенные дома, где ее заставляют исполнять различные домашния работы. Местоположение этого оригинального города очень живописно, и в окрестностях его на каждом шагу встречаются прелестнейшие пейзажи.

Население главных общин Швейцарского союза в конце 1889 г. (в круглых числах):

Женева (французская Швейцария) 53.000 жителей; с предместьями 79.500; Базель (немецкая Швейцария) 78.000; Цюрих (немецкая Швейцария) 35.000; с предместьями 120.000; Берн (немецкая Швейцария) 48.000; Лозанна (французская Швейцария) 36 000; Ла-Шо-де-Фон (французская Швейцария) 30.000; Санкт-Галлен (немецкая Швейцария) 32.000; Люцерн (немецкая Швейцария) 22.000; Нёфшатель (французская Швейцария) 18.000; Фрейбург (французская Швейцария) 13.000; Локль (французская Швейцария) 12.000 (1894 г.); Шафгаузен (немецкая Швейцария) 13.000; Биль или Биен (немецкая Швейцария) 18.000; Геризау (немецкая Швейцария) 14.000; Винтертур (немецкая Швейцария) 17.000; Веве (французская Швейцария) 8.000; Кур (немецкая Швейцария) 9.000; Монтре (французская Швейцария) 11.000; Эйнзидельн (немецкая Швейцария) 9.000; Золотурн (немецкая Швейцария) 8.000; Лангнау (немецкая Швейцария) 8.000; Швиц (немецкая Швейцария) 9.000; Лугано (итальянская Швейцария) 7.000; Аарау (немецкая Швейцария) 7.000; Гларус (немецкая Швейцария) 6.000 жителей.