Глава III Придунайская Австрия

Австрия в собственном смысле обнимает только равнины, окаймляющие течение Дуная между Баварией) и Венгриею, и передние склоны гор, которые соединяются на севере с Богемским лесом (Бёмервальд) и Моравским плоскогорьем, а на юге с известковыми Альпами Зальцбурга и Штирии. Подобно тому, как название Франции, принадлежавшее сначала одной только провинции, с течением времени перешло постепенно на всю Галлию, так точно имя Австрии, означающее «Восточную границу» (Ostmark, Oesterreich), и примененное в первый раз к одной баварской мархии или марке (пограничной области) в 996 г., мало-по-малу распространилось на всю совокупность стран, подвластных Габсбургскому дому. Первоначальная Австрия составляет только двадцатую часть пространства всей империи, но она занимает центральное положение на обоих берегах Дуная и заключает в себе столь счастливо расположенный город Вену, столицу австро-венгерской аггломерации государств и народов. Она делится на две провинции или эрцгерцогства—Верхнюю и Нижнюю Австрию, называемые иначе «Австриею выше Энса» (ob der Enns) и «Австриею ниже Энса» (unter der Enns), по имени реки, которая отчасти составляет их общую границу.

В общей географии континента эти две провинции Австрии не что иное, как впадина или борозда, идущая между Альпами и горами Богемии; они составляют часть, и при том самую важную, великой долины, которая тянется почти от Франции до Азии и соединяет Запад с Востоком. Река, которая течет в этой поперечной впадине материка и которая, по массе вод, не имеет себе равной в Европе, превосходя даже Волгу, зарождается, в виде скромных ручейков, в долинах Шварцвальда, и получает свое имя только при слиянии речек Бреге и Брегах, близ Донауэшингена. Вступив в равнину, эта река сопровождает Альпы, но в очень далеком расстоянии от них, потому что течение её было отодвинуто к северу громадными отложениями осадков, нанесенных в течение веков горными потоками. У Регенсбурга она встречает холмы и, огибая их основание, постепенно поворачивает на юго-восток. После соединения с Инном, Дунай покидает возвышенные равнины Баварии и проникает в занимаемую Австрией борозду, где течение его должны были регулировать посредством больших прокопов; затем, переходя из равнин в ущелья, из ущелий опять в равнины, он достигает ворот, образуемых Карпатами, откуда изливается в обширную низменность, составляющую нынешнюю Венгрию. Две трети австро-венгерской монархии находятся в бассейне Дуная.

Высота Дуная над уровнем моря, при слиянии рр. Бреге и Брегах,—677 метров; высота Дуная при выходе его из Баварии—273 метр.; высота Дуная при выходе его из Австрии—132 метра.

Следовательно, в целом, Австрия в собственном смысле представляет большое единство: с северной стороны плоская возвышенность, служащая основанием системы гор, известной под именем «Богемского леса», оканчивается выше Дуная крутыми утесами и высокими берегами, перерезанными в некоторых местах небольшими ручьями и незначительными речками. С южной стороны, напротив, высокие Альпы, гораздо более удаленные от главной реки, чем горы Богемии, разветвляются на параллельные отрасли, между которыми текут многоводные потоки, питаемые тающими на горах снегами до середины лета. Таким образом, правый берег Дуная представляет целей ряд прекрасных, зеленеющих долин, через которые вдали виднеются высокие горы, покрытые темным лесом или белою массою льдов и снегов.

Вообще берега Дуная нигде, кроме разве пересекаемых им далее Трансильванских Альп и восточных гор Сербии, не отличаются такою живописностью, такою красотою и разнообразием пейзажа, как в той части его течения, которая простирается от Линца до Вены. Этот пролом или проход великой реки через горы пользуется меньшею известностью и менее посещается туристами, чем пролом Рейна, между Бингеном и Кобленцом, хотя в целом он несравненно грандиознее и живописнее последнего: склоны гор, окаймляющих течение Дуная, покрыты более густою растительностью, косогоры имеют менее однообразный вид, боковые долины многочисленнее, чем на Рейне. Разнообразные постройки, замки, висящие на остроконечных выступах скал, города, с их бесчисленными башнями разной высоты и величины, деревни, на половину скрытые за густою зеленью,—еще более увеличивают естественную красоту ландшафтов Дуная. При каждом повороте река представляет новое зрелище. В некоторых местах заключенная между крутыми утесами, остатками древнего перешейка гор, где воды медленно пробили себе канал, она съуживается до четверти своей обыкновенной ширины. Ниже Грейна Дунай вступает в теснину, заваленную камнями и загороженную островками. Воды падают каскадами с камня на камень, делятся на бешеные потоки вокруг острова, на котором стоит в развалинах древний замок Верфенштейн, и образуют быстрины, называемые Strudel. Ниже река прежде ударялась об отдельно стоящую скалу, от которой масса воды отражалась к противоположному берегу и кружилась в виде обширного водоворота. Это был один из самых опасных проходов на Дунае, и судовщики решались плыть через него не иначе, как усердно помолившись и приложившись к св. мощам. На одном из подводных камней надписи напоминали имена важных лодочников, поглощенных волнами бурной реки. Но в 1854 году эта скала, называвшаяся Гаусштейн, была взорвана вся до основания, и обломки её послужили для устройства насыпей на соседних берегах; фарватер, совершенно регулированный, не представляет теперь уже никаких препятствий для судоходства, так что самые утлые челны могут без труда переплывать это некогда столь опасное место. Утратив свой страшный характер, этот водоворот (Wirbel) перестал служить темою для народных легенд: в прежнее время рассказывали, что это бездонная пучина, воды которой продолжают будто бы течь под землею и затем снова выступают на поверхность в Венгрии, в Нейзидлерском озере.

Немного выше Кремса, старинный, полуразрушенный замок Дюрренштейн, приобревший громкую известность в истории средневекового рыцарства, как место заточения знаменитого предводителя крестоносцев, английского короля Ричарда Львиное Сердце, окружает своею каменною оградою и своими башнями маленький город, приютившийся у его подножия. Близ этого места Дунай выходит из горных теснин, разливается широкою скатертью в своей долине и делится на множество рукавов, между которыми заключаются низменные острова, называемые Auen, покрытые густою травою и поросшие ивами, осиною и тополями. Ложе реки, разветвляющееся до бесконечности, развертывается в виде бесчисленных, взаимно пересекающихся излучин, из которых одни удобны для судоходства, другие запружены песчаными мелями и постепенно переходят в болота. Старые рукава Дуная, заброшенные среди прибрежных равнин, превратились в полукруглые пруды, обросшие бесконечными камышами, где гнездятся несметные стаи диких уток, гусей, журавлей и в особенности чаек. В этих низменных, болотистых местностях, которые очень трудно поддаются человеческой культуре, характер окружающей природы напоминает до-исторические века нашей планеты; в некоторых местах земля и вода смешиваются в непроходимый хаос, который рука человека и не пыталась еще сколько-нибудь расчистить или разграничить, и дикия животные находят еще здесь наиболее подходящую для себя, самую привольную среду, не измененную никакими искусственными условиями; даже бобры, которых уже теперь не увидишь ни в какой другой части Германии, все еще живут в довольно большом числе на берегах этих излучин Дуная. Но, тем не менее, культура и приспособление почвы к обработке делают постоянные, хотя и медленные, успехи и все более и более распространяются в речной долине; многие из мертвых рукавов реки уже превращены в прекрасные луга; берега закреплены плотинами и дорогами, и вся эта работа регулирования лабиринта вод и распространения культуры мало-по-малу сообщает окружающей природе прелесть, более тихую и не менее чарующую, чем её первобытная краса, дикая и живописная. Поля этой аллювиальной (наносной) равнины—на севере в окрестностях Кремса и Штоккерау, на юге в бассейне Тульна—отличаются необыкновенным плодородием. Гора Мангардтсберг, последний выступ Моравского плоскогорья, является в отдалении тем более прекрасною, что она составляет яркий контраст с расстилающимися перед нею роскошными нивами; но Альпы продолжают выдвигать к северу свои длинные лесистые хребты, и вскоре цепь Венского леса (Wienerwald), оканчивающаяся Лысыми горами (Kahlengebirge) и снова появляющаяся на севере под именем горы Бизамберг, заставляет Дунай сделать поворот и съуживает равнину. По другую сторону предгорий опять начинается равнина, гораздо более обширная, и образует на обоих берегах реки очень широкий бассейн, где скоплялись воды Дуная в то время, когда кряж, соединявший Альпы с Карпатами, еще не был разорван действием воды. Сама Вена, великолепная столица империи, окруженная целым роем предместий, расположена в бассейне, образовавшемся вследствие провала гор и отделящем Альпы от Карпатов, на берегах бывшего озера, через которое протекает Дунай бесчисленным множеством извилистых, взаимно пересекающихся, рукавов. Южная часть равнины, хотя покрытая галькою на большом пространстве, усеяна городами, деревнями, фабриками и заводами, и почти везде уже утратила свой прежний вид древнего озерного дна, суженного откосами, которые образовались из свалившихся с гор каменных обломков. На северной стороне реки, по направлению к Мораве, округ, известный под именем Мархфельда (Marchfeld), еще недавно напоминал своими странствующими дюнами, своими болотами и пустынными верещагами угрюмый и торжественный ландшафт венгерской пушты; но культура шаг за шагом завоевала эту пустынную местность и превратила ее в нивы и луга. Во время войн, наполнявших средние века, императоры Германии нарочно оставляли эту область в диком состоянии, чтобы лучше защитить свои «марки» или границы от вражеских нашествий. В самом деле, Мархфельд есть одно из главных полей битв в Европе. Эта равнина, лежащая по соседству с большою рекою, при пересечении естественных путей, направляющихся к Баварии, Богемии, Силезии, на самой границе Венгрии, была как бы предназначена самою природою служить местом сражений. И действительно, многие пункты её, деревни Ваграм, Асперн, даже в области вод реки, острова, как например Лобау, напоминают о происходивших здесь кровавых столкновениях европейских армий.

В равнинах австрийского Дуная, как и в горах Штирии и Каринтии, население далеко не такое чисто-немецкое, каким оно кажется с первого взгляда. По языку, правда, это население совершенно германское; но по племенному происхождению оно принадлежит ко многим расам. Впрочем, различия бросаются в глаза: южные немцы по большей части имеют характер более гибкий и веселый, походку и манеры более грациозные, черты лица более подвижные, форму черепа более круглую, чем немцы северные; это объясняется тем, что первые смешаны в сильной степени с другими этнографическими элементами. При первых проблесках истории мы находим на берегах Дуная населения не германские, и большинство древних названий мест, повидимому, должны быть сведены к кельтским корням. В эпоху распадения римской империи страна, лежащая по среднему течению Дуная, получила название земли ругов, потом ее стали называть Гуннией и Аварией, по имени варварских орд, которые покорили этот край, прогнав германских ругов. В то же время многонаселенные колонии славян мало-по-малу овладевали почвою и дали городам, горам, рекам имена, которые по большей части сохранились и до сих пор, слегка измененные. После разрушения аварского царства Карлом Великим, история упоминает только о славянах и немцах, как о прибрежных жителях австрийского Дуная; но численное превосходство было, без сомнения, на стороне первых, так как вся страна носила название Склавинии или Эсклавонии. Что касается материального могущества, то это другое дело: дунайские славяне подверглись полному порабощению, так что их народное название сделалось в западно-европейских языках нарицательным именем всех вообще рабов.

Впоследствии страшные нашествия венгров доставили германскому элементу и численное преобладание, так как большинство колонистов, пришедших селиться на опустошенных мадьярскими ордами землях, принадлежали к племени байоваров или баварцев. Хотя франконцы, саксы и славяне тоже явились с разных сторон в опустелые области, но главный поток этого колонизационного движения исходил из баварских равнин. Пассаусские епископы, облеченные верховною ленною властью над берегами Дуная, основали там множество монастырей, вокруг которых монахи поселили крепостных, призванных из Баварии, и между которыми набирались служители церкви. Нигде немецкое католическое духовенство не приобрело более прочного господства, как в этих придунайских землях. Большие монастыри, которые оно там построило,—например Санкт-Флориан в соседстве Линца, Мельк (Molk) на гранитной скале над Дунаем, Клостернейбург близ Вены,—представляют, по громадности размеров, настоящие дворцы, не менее обширные, чем палаты императоров. Еще недавно Санкт-Флориан имел в своем владении 787 ферм и мыз, а между тем этот монастырь считался одним из второстепенных; Клостернейбургу принадлежит значительная часть окрестностей Вены; Мельк был еще богаче, и про него рассказывают, между прочим, такой факт, что, случалось, целые армии стояли в крае по нескольку недель и все-таки не могли опорожнить огромные монастырские погреба, наполненные винами.

Под владычеством этих немецких монахов и среди всех этих баварских крестьян-переселенцев, окруживших их со всех сторон, славянские колонии мало-по-малу забыли свой язык, и самая память об их происхождении постепенно изгладилась между ними. Эти колонии не были ни достаточно многочисленны, ни достаточно согласны между собою, чтобы оказать серьезное сопротивление германизации, и потому в этом случае не произошло никакого насильственного столкновения между расами. Смешение двух национальностей совершилось мирным путем, тогда как в предшествовавшую эпоху судьба народов решалась преимущественно мечем. Знаменитая песнь о Нибелунгах, германская эпопея, рассказывает, между множеством других войн, также и о битвах, которые некогда происходили на берегах Дуная.

Нужно заметить, что заселение дунайской долины совершилось главным образом на правом берегу. В Австрии, так же, как в восточной Баварии, все важные города и огромное большинство второстепенных пунктов находятся на южной стороне великой реки. Линц, Энс, Ипс, Мельк, Маутерн, Тульн, Клостернейбург, Вена следуют один за другим на правом берегу, а вследствие того на этом же берегу соединились в сеть главные пути сообщения и сосредоточилось все торговое движение. Этот факт на первый взгляд кажется тем более удивительным, что левый берег в большей степени пользуется благодетельным влиянием солнца и что природа там представляет, вообще говоря, более грандиозное зрелище, благодаря Альпам, которые рисуются на далеком горизонте. Но эти выгоды не могли перевесить того важного преимущества правого берега, что на нем находятся широкия и плодоносные долины, идущие между параллельными цепями гор и холмов новейшего образования. В самом деле, Дунай составляет почти точную геологическую границу во всей части своего течения, заключающейся выше Нижней Австрии. Он касается левым своим берегом древнейших горных пород:—в Баварии—юрских формаций, в Австрии—пластов гранита, тогда как на юге тянутся миоценовые или даже еще более новые образования. Удобный для земледелия пояс северного берега, над которым господствуют крутые гранитные утесы, слишком узок для того, чтобы население могло сосредоточиться там значительными группами. На этой стороне Кремc есть единственный город, имеющий действительно важное значение, которым он обязан своему положению на верхней оконечности широкого бассейна, с удобною для культуры почвою, ибо, начиная от этого места, пояс третичных формаций, залегающих на правом берегу, переходит также и на северную сторону реки.

Положение каждого города в частности тоже объясняется условиями окружающей его географической среды. Линц, главный город Верхней Австрии, занимает на берегу Дуная именно то место, где оканчиваются дороги, идущие одна из Зальцбурга, через долину р. Траун, другая из Богемии, через бреши, открывающиеся между горами Богемского леса и Моравскою плоскою возвышенностью. Направление поперечного к реке пути, образуемого этими двумя дорогами, так ясно обозначено самою природою, что этим путем пользовались во все времена, и немцы построили на нем свою первую железно-дорожную линию. Линц, расположенный в точке пересечения этой линии и Дуная, сделался, таким образом, естественным складом соли, добываемой в Зальцбургском округе, а также леса и других продуктов, привозимых из Богемии. Вместе со своим предместьем Урфар, лежащим на левом берегу Дуная, Линц есть один из самых многолюдных и наиболее торговых между второстепенными городами Австро-Венгрии.

Особенно ярким примером того могущественного влияния, какое оказывает географическое положение места на его политическую судьбу, служит Вена, столица империи Габсбургов. В римскую эпоху этот город, называвшийся Виндобона (Vindobona), основание которого, как полагают, должно быть приписано скорее галлам, чем римлянам, был занимаем римским легионом (legio XIII gemina), а к концу Западной Римской империи служил местом стоянки для эскадры дунайского флота. Он, впрочем, не имел такого важного значения, как Лауриакум (Лорх), стоявший при слиянии Энса и Дуная; это объясняется тем, что римляне господствовали над своими провинциями в Паннонии через горные проходы Тироля, и что их главная военная станция естественно должна была находиться при выходе альпийских долин, по которым следовали их армии. Однако, другая римская колония, Карнунтум (Carnuntum), лежавшая в небольшом расстоянии от Вены, ниже по Дунаю, там, где ныне находится деревня Петронель, близ Гайнбурга, доказывает, что итальянские завоеватели очень хорошо понимали стратегическую важность этого бассейна: в этом месте они устроили пловучий мост, который открывал им торговые тракты Балтики. Впоследствии, когда Венецианский залив сделался главною дорогою, соединяющею Италию с Дунаем, Вена тотчас же заняла одно из самых видных мест между могущественными городами. Естественный путь, направляющийся от Адриатики к Дунаю, проходя по восточной стороне высоких Альп, через долину реки Мур, встречается в этом городе с дорогами, идущими от Северного и Балтийского морей и спускающимися с возвышенностей Богемии и Силезии по долине реки Моравы или Марх; следовательно, здесь лежит один из главных пунктов пересечения дорог, если не самый главный, всего европейского континента. К этим чисто-географическим выгодам положения прежде присоединялось, для Вены, еще то преимущество, что она находилась у самых ворот Востока, который начинался в первых становищах турок, часто выдвигавшихся далеко на венгерскую территорию. Вена была, следовательно, с этой стороны передовым оплотом Германии и всей Западной Европы; как в человеческом теле органы постепенно укрепляются и приобретают большую силу от постоянного упражнения, так и в великом организме Европы жизнь естественно должна была направляться усиленною струею к городу, на долю которого выпала задача вести всякого рода сношения с восточным миром. Правда, в периоды борьбы и нашествий промежуточные рынки торговли с Востоком поднимались выше по Дунаю, к Энсу, Пассау, особенно к Регенсбургу; но, с восстановлением мира, Вена опять становилась средоточием торговой деятельности. Опасности, которым подвергался этот город со стороны турок, часто грозили уничтожить все выгоды его географического положения, но зато эти же самые опасности способствовали увеличению славы, которою он пользовался в западном мире: Вена сделалась, так сказать, священным городом Европы. Это был главный стан христианства в вековой борьбе его с мусульманами. Две осады, которые Вена выдержала, в 1529 и 1683 годах, и из которых она вышла торжествующею благодаря подоспевшим на помощь армиям, приведенным в первый раз императором Карлом V, во второй—польским королем Яном Собеским, принадлежат к числу великих событий в истории Европы.

С тех пор, как венгры, валахи и турки вошли в семью европейских народов, или в так-называемый «европейский концерт», Вена, перестав быть одним из пограничных городов цивилизованной Европы, приобрела другое, не менее драгоценное преимущество: она сделалась одним из её центров. Многочисленные пути сообщения, расходящиеся во все стороны, как спицы громадного колеса, делают этот город одним из главных сборных пунктов для путешественников и одним из важнейших складочных мест для торговых сношений; число собственно посетителей превышает 160.000 в год, а движение железнодорожное простиралось в 1880 г. до 8 с половиной миллионов пассажиров и 4 с половиной миллионов тонн грузов; летом среднее число приходящих и отходящих поездов на венских станциях 780 в день. Кроме того, Дунай, естественный путь обмена, много способствует оживлению торговой деятельности венского рынка, хотя важность этого пути уменьшали прежде таможенные тарифы, а теперь уменьшает конкурренция железных дорог. Число судов всякого рода, приходящих ежегодно в венскую гавань, простирается до двадцати слишком тысяч, а общий груз их, состоящий из тяжелых продуктов и товаров, составляет более полумиллиона тонн. А между тем Вена, с её полуторамиллионным населением, переживает еще, так сказать, только зарю своей судьбы, и ей предстоит еще более блестящая будущность. Когда Бешт, как называют столицу Австрии на Востоке (Becs по-венгерски), будет соединена с Константинополем, с Малою Азиею и с Индиею сетью железных дорог; когда она будет иметь удобное сообщение со всеми концами Европы,—она несомненно сделается центральным пунктом континента и вполне будет заслуживать название «всемирного города», Weltstadt, которое ей дали преждевременно, как одной из столиц мира.

Вена не только один из важнейших городов Европы, один из тех городов, которые растут с наибольшею быстротою,—это вместе с тем одна из самых пышных и самых красивых столиц нашей части света. Она лежит на одном из побочных рукавов Дуная, при впадении в него реки Вены, в небольшом расстоянии от главного рукава реки, и необозримая масса её домов и улиц раскинулась у восточного подножия холмов, которые поднимаются волнообразно один за другим на всем пространстве до высоких гор Винервальда. В ней много великолепных и колоссальных памятников архитектуры, которые издалека бросаются в глаза своими высокими башнями и блестящими куполами; в самом центре города возвышается кафедральный собор св. Стефана, одна из самых изящных готических церквей во всей Европе; шпиль её имеет 138 метров высоты. Пышный храм Спасителя или «Votivkirche» (построенный в память избавления императора Франца-Иосифа в 1853 г. от опасности, грозившей его жизни), необыкновенно красивый памятник ново-готического стиля, находится на западной стороне старого города, в квартале, который скоро сделается настоящими центром столицы, когда все его здания будут окончены постройкою; там группируются биржа, новый университет, городская ратуша и много других грандиозных зданий. Дворцы, воздвигнутые по сторонам новых бульваров, тоже составляют украшение Вены, как и многочисленные статуи величественного вида, стоящие на площадях. От бывшего здания всемирной выставки 1873 г. сохранили центральное строение, увенчанное исполинским куполом, который, по громадности размеров, не имеет равного себе во всем свете. Под этим обширным сводом (окружность его равна 350 метров), возведенным по плану инженера Скотта Росселя, колоссальные куполы соборов св. Петра в Риме и св. Павла в Лондоне, в два или три раза меньшие, имели бы очень скромный вид; но, конечно, размеры еще не составляют красоты.

Вообще, большие здания Вены, отели и дворцы, отличаются несколько массивною, но благородною и величественною архитектурою, и представляются в очень выгодном свете, благодаря площадям, широким аллеям или садам, которые им предшествуют. Общее расположение города—одно из самых счастливых. Старые укрепления, рвы и гласисы, окружающие середину столицы, то-есть первоначальный город, частью превращены в кольцеобразный пояс бульваров, называемый Ринг (кольцо) или Рингштрассе (кольцеобразная улица). Внешний город тоже будет скоро окружен наружным бульваром (уже начатым на некоторых пунктах), который заменит собою старую городскую стену или так называемые Линии, построенные в 1704 году с целью воспрепятствовать проникновению в город свирепствовавшей в то время чумы. Улицы, пересекающие этот внешний город, расходятся в виде радиусов к окрестным полям и к обширным предместьям или форштадтам, которые живописно поднимаются амфитеатром по склонам холмов, окружающих Вену. На месте старых крепостных валов раскинулись огромные парки и общественные сады, так называемый «Народный сад» (Volksgarten), «Дворцовый сад» (Hofgarten), «Городской парк», Пратер, который занимает большую часть острова, заключающегося между венским рукавом Дуная и главным (ныне спрямленным) руслом этой реки, где и находятся главные увеселительные места столицы, так обширен, что леса его, наиболее удаленные от центра города, представляют еще зрелище первобытной природы, не измененной искусством человека. В северной части города заслуживают внимания прекрасный парк Аугартен. Наконец, на соседних горах Вена имеет еще большие леса, такие, какие существовали в средние века, когда лес занимал все её окрестности, до самого Грабена (ров), который теперь превратился в одну из великолепнейших улиц столицы. На этом блестящем проспекте подле одного из домов до сих пор сохранился ствол лиственницы (Stock im Eisen), весь усаженный гвоздями,—свидетельство древнего почитания деревьев. Прекрасный парк Тиргартен раскинулся по склонам гор, за густыми буковыми аллеями Шенбрунского дворца и за павильоном Марии-Терезии, изящная колоннада которого отчетливо вырисовывается на горизонте. Шенбрунн почти уже слился с быстро разростающимся городом; рядом с ним, к западу, лежит предместье Гицинг, «прекраснейшая деревня Австрии», которое сплошь состоит из хорошеньких вилл и дач. На юге замок Лаксенбург, с его прекрасными тенистыми рощами и живописными строениями, еще отделен от города широким поясом полей и несколькими цепями холмов, из которых одна носит название Венской горы (Wienerberg).

В последнее время Вена достигла весьма важного результата в деле ассенизации города, проведя издалека чистую ключевую воду; теперь источники, вытекающие прямо из Альп, бьют высокою струею в её фонтанах, пенятся в бассейнах её площадей и заменяют воду колодцев, которые питались инфильтрациями Дуная, или даже водосточных труб и кладбищ. Речка Вена, которую рано или поздно придется из приличия засыпать, как засыпали уже ручьи Верингербах, Альзербах и Оттакрингербах, зимою несет мутные потоки дождевой воды, а летом наполняется сточными водами, которые изобилуют инфузориями и всякого рода разлагающимися веществами, и на поверхности покрыты плесенью; но теперь место её заступила другая река, заключенная в водопроводе, длиною около 90 километров, и черпающая свои воды на склонах Снежной горы (Шнееберг). Эта искусственная река дает от 3 до 10 кубических метров воды в секунду, что, разумеется, еще очень мало для утоления жажды и поддержания опрятности в городе с миллионным населением; но рано или поздно к главному водопроводу, без сомнения, будут присоединены и другие отдаленные источники, тоже принадлежащие венскому городскому обществу. Между этими источниками особенно замечателен, с гидрологической точки зрения, ручей Альта. Прежде это был перемежающийся источник, в роде Воклюзского, выходивший из одной пещеры в известковых горах; он то бежал обильным потоком через порог пещеры, то медленно струился между трещинами скал, а иногда даже совсем переставал течь. Подземная галлерея, пробитая на более низком уровне, превратила этот ручей в постоянный поток. Теперь известно, что так называемое «Каменное поле» (Steinfeld), в окрестностях Венского Нейштадта, есть обширный естественный фильтрационный бассейн, где дождевые воды очищаются, просачиваясь между камнями, и затем, по другую сторону холмов, снова выходят на поверхность в виде источника Альта.

Едва только окончено было дело снесения древней городской ограды и превращения старых укреплений в бульвары и улицы, как Вена приступила к другой, еще более важной работе, которая будет иметь необходимым следствием перемещение центра её торговой деятельности. Замечательно, что, будучи расположена в непосредственном соседстве с такою большою рекою, Вена, так сказать, повернулась спиною к Дунаю; только некоторые бедные кварталы придвинулись ближе к его берегу. Недостаток связности почвы, постоянно меняющийся лабиринт мертвых рукавов, прудов, извилистых протоков удерживали собственно город в расстоянии (среднем) 2-х километров от реки; он соединялся с нею только посредством естественного канала, прочищенного и сделанного доступным для судоходства в первой половине восемнадцатого столетия; главный или «императорский» рукав протекал в извилистом русле, окаймленном по берегам лесами и болотами. Теперь все это изменилось. На севере всего венского округа прорыто для Дуная правильное ложе, шириною около 300 метров, а с поясом наводнения, оставленным на левом берегу, более 600 метров. Новая река, вдоль которой идет железная дорога, обведена крепкими набережными, построенными выше уровня разлива, и через нее проведено пять мостов; кроме того, при соединении её с венским рукавом Дуная вырыта, в оконечности образуемого ими полуострова, обширная гавань, где суда могут безопасно зимовать, защищенные от весеннего ледохода. В этот новый канал, прорытие которого стоило около 50 миллионов франков, теперь изливаются все воды, прежде блуждавшие, которые заграждали городу доступ к реке; старый Дунай, частью засыпанный, превратился в полукруглое озеро, заброшенное среди полей. Новоприобретенные земли еще мало заселены; но нет сомнения, что рано или поздно столица Австрии разростется и в этом направлении. Теперь возникают два квартала или два города по обе стороны Дуная: один, на правом берегу, будет новая Вена, не менее деятельная и пышная, чем старая; другой, который уже называют «Дунайским городом», Donaustadt, хотя положение его еще едва обозначалось несколькими большими домами, будет построен вдоль набережных левого берега и сделается, по своим обширным складам товаров, торговым рынком Богемии, Моравии, всей северной Австрии. Вообще на континенте Европы мало найдется городов, которые бы могли сравниться с Веною по удобству доступа с разных сторон.

Хотя население провинций собственно Австрии, кроме Вены, состоит почти исключительно из жителей, говорящих немецким языком, однако толпы, движущиеся по улицам и площадям столицы Габсбургов, представляют все расы и национальности Австро-Венгрии и в меньшем размере все племена греческого Востока: уже в 1856 году более половины венцев принадлежали к иностранным фамилиям. Чехи составляют огромное большинство между иноплеменниками: из пяти жителей, которых встречаешь на улицах Вены, один наверно уроженец Богемии. Мадьяры тоже очень многочисленны, что объясняется близостью их родины, голубоватые холмы которой они могут ясно различать на горизонте. Далее, словаки,—по большей части землекопы,—сербы, румыны, греки, армяне, даже цинцары или молдо-валахи из Греции и Турции являются сотнями и тысячами искать счастья в громадном городе; но из всех этих рас всего быстрее распложается еврейское племя. Представители этого племени играют главную роль во всех банковых операциях, во всех финансовых спекуляциях, и посредством прессы, которая почти вся состоит у них на жалованьи, они управляют в значительной степени миром политики, так же, как и миром коммерческих дел.

Вена издавна славится в Германии и во всем свете как город удовольствий: веселость её пиршеств и празднеств вошла в пословицу; нигде толпы не имеют более радостного вида, нигде масса не умеет лучше веселиться и придумывать себе развлечение; общественные сады и парки в те дни, когда прекращаются обычные занятия, становятся огромным местом балов и всякого рода увеселений. Несмотря на то, Вена есть также город обширной и кипучей промышленной деятельности. Уже в баснословные времена она славилась своими искусными ремесленниками, доказательством чего служит, между прочим, тот факт, что здесь была заказана брачная одежда, в которую должен был облечься Аттила, получив руку Кримгильды; ныне же Вена, более чем когда-либо, является главным мануфактурным центром Австро-Венгрии: около десятой части произведений, фабрикуемых на всем пространстве империи, выходит из её мастерских. Между различными отраслями промышленности, процветающими в австрийской столице, особенно замечательны: фабрикация шелковых материй, производство экипажей, мебели, локомотивов и машин всякого рода, фортепиано и других музыкальных инструментов, компасов, математических и физических аппаратов. Венская государственная типография есть первое заведение этого рода в Европе, по обширности размеров и по богатству шрифтов всякого рода. Венские мастера отличаются необыкновенным искусством в выделке мелких предметов роскоши и галантерейных вещей; они очень искусны в сообщении глянца обоям и материям, в вытачивании разных вещей из дерева и слоновой кости, в гофрировке (набивке узоров) кожи, в наведении черни на серебре, в приготовлении накладных металлических изделий. «Венский товар» хотя и уступает парижскому article в отношении изящества, формы и художественного подбора цветов и оттенков, но зато он, может быть, превосходит его блеском и прочностью.

В недавнем прошлом Вена, столь деятельная в области материальных интересов на поприще промышленности и торговли, была, как говорят, очень ленива в сфере интеллектуальной жизни. Потребность мыслить была мало развита среди венского общества; люди науки, серьезные писатели, поэты были редки; Вена не могла похвалиться великими именами, кроме имен своих музыкальных знаменитостей: это родина Шуберта; Гайдн родился в соседстве с Веною; Моцарт и Бетховен избрали этот город своим постоянным местопребыванием. Некоторые авторы, пораженные этим относительных бесплодием Австрии по части науки и литературы, думали, что винить в этом нужно неблагоприятные климатические условия; они утверждали, что климат Вены, почти южный, хотя очень не постоянный, и теплые ветры, проникающие с Адриатического моря через невысокие бреши в системе восточных Альп, действуют расслабляющим образом на венцев и делают их неспособными к серьезной мысли, располагая их в то же время к чувственным наслаждениям и грубому сладострастию. Но это была клевета на климат. С той поры как австрийская администрация, под давлением новых идей и событий современной истории, нашлась вынужденною ослабить «отеческую» заботливость, которою она так усердно окружала свой народ, общественный дух быстро оживился, деятельность научная и литературная приняла широкие размеры и достигла больших успехов. Многочисленные ученые общества, существующие ныне в столице Австрии, издают свои очень полезные труды, между которыми особенно заслуживают внимания работы и исследования, имеющие предметом изучение земного шара. Между лучшими географическими картами, то-есть такими, которые соединяют в себе наибольшую точность съемки с самым художественным и самым тщательным исполнением, австрийские карты занимают почетное место. Учебные заведения Вены, по важности, могут смело поспорить с общественными школами её северной соперницы, которая сама себя называет «городом интеллигенции», Intelligenzstadt. Венский университет, который в центральной Европе, по древности основания, уступает только Пражскому и Краковскому, есть первый в Германии по числу слушателей, после Берлинского; около четырех тысяч студентов стекается сюда из всех стран Австрии и из соседних государств. Вена есть также один из первых городов Европы по богатству своих коллекций, которые заключают массу сокровищ, представляющих высокий интерес для ученого и художника. Музей, который теперь помещается в Бельведерском дворце, не переставал обогащаться со времени царствования императора Максимилиана I и содержит произведения почти всех великих мастеров: Веронез, Тинторет, Тициан, Фра-Бартоломео, Веласкец, Рембрандт, Теньер, Рюйсдаль, Ван-Дик, Рубенс, Альбрехт Дюрер представлены в этом музее ценными картинами их кисти. Кроме этого музея, в Вене есть много богатых картинных галлерей, принадлежащих частным лицам; далее, великолепное собрание произведений живописи, называемое Albertina, по имени эрцгерцога Альбрехта, и содержащее более 200.000 гравюр и около 15.000 оригинальных рисунков знаменитых художников; затем музей антиков, замечательный своими резными камнями, камеями, бронзами; многие другие музеи древностей, старинных монет, предметов естественной истории и, наконец, большие и богатые книгохранилища. Все эти музеи и коллекции делают Вену одним из тех городов, которые надолго удерживают в своих стенах иностранца, желающего ознакомиться с драгоценнейшими сокровищами цивилизованного мира. В императорской библиотеке, которая скоро будет иметь миллион томов, находится, между многими другими богатствами, картами, рукописями, инкунабулами, редкими книгами, знаменитая «таблица» Пейтингера, которая дала возможность Маннерту, а затем, в гораздо более полном виде, Эрнесту Дежардену восстановить географию римских провинций.

Кроме многочисленных венских предместий, лежащих за чертою бывших «линий», почти все важнейшие города и местечки собственно так-называемой Австрии зависят в своем развитии от Вены и увеличиваются пропорционально её расширению. Таков прелестный городок Баден, лежащий в небольшой живописной долине, у восточного подножия Венского леса, и замечательный своими минеральными водами, которые в летнее время посещаются тысячами венцев; таково, далее на юг, местечко Феслау, окруженное холмами, которые дают лучший виноград во всей немецкой Австрии. У подошвы Альп Земмеринга, в равнине «Каменного поля» (Steinfeld), которое теперь покрыто лугами, сосновыми лесами, полями, огородами, приютился очень промышленный город Винер-Нейштадт, окрестности которого усеяны фабриками и заводами всякого рода, работающими для венского рынка; этот город окружен также большими имениями, из которых одно, называемое Фрошдорф, приобрело известность, благодаря пребыванию в ней принца, который с титулом помещика этой австрийской деревни соединял титул «короля Франции». Города Гайнбург и Брук на Лейте тоже зависят от Вены, как её передовые таможенные посты,—один на Дунае, другой при железной дороге, идущей в Буда-Пешт. Точно также, на северо-западе, Клостернейбург на правом, Корнейбург и Штоккерау на левом берегу Дуная, быстро разростаются, по причине соседства их с столицею. Близ Клостернейбурга замечательная железная дорога, проведенная по наклонной плоскости, вертикальная высота которой 243 метра, идет вверх по склонам Лысой горы (Каленберг), куда в ясные дни приезжает многочисленная публика любоваться великолепною панорамою громадного города, с его бесконечными предместьями, которые тянутся далеко вдоль дорог и по течению Дуная. Но с передней части горы Леопольдсберг, которая возвышается почти над самой рекою, вид несравненно красивее и вместе с тем обширнее: с этого пункта можно обозревать, как на огромном плане, новое ложе Дуная, с его мостами и набережными, береговой пояс наводнения и все местности, образовавшиеся из прежнего лабиринта вод. Склоны Леопольдсберга и соседних холмов были исходною точкою распространения в Австрии болезни винограда, называемой phylloxera; здесь, как и во Франции, причиною появления этого бича был ввоз американской виноградной лозы.

За исключением пригородов или городов, принадлежащих к венскому округу, а также тех городов, которые, как например Линц и Кремс, обязаны своим благосостоянием счастливому положению, занимаемому ими на Дунае, при соединении естественных путей сообщения, в собственной Австрии находим только два независимые центра торговли и населения: Санкт-Пельтен (St. Polten), лежащий на западе от Вены и Винервальда, на реке Траузен, при пересечении мюнхенской железной дороги; и далее, в долинах Инса и Энса, местечко Вайдгофен и город Штейер, которые обогатились горнозаводскою промышленностью. Кроме того, несколько важных городков есть в области Зальцкаммергут, через которую протекает прелестная река Траун, с многочисленными водопадами. Так, здесь мы встречаем, среди великолепных горных пейзажей, Гмунден, Женеву Траунского озера; затем гораздо далее, уже в самом сердце Альп, город Ишль, с его заведениями минеральных вод, красивыми отелями и шале, куда летом стекается многочисленная публика со всех концов Германии. Еще выше в горах, на берегу другого озерного бассейна (Гальштадское озеро), приютился старинный городок Гальштадт (то-есть «Соляной город»), соляныя копи которого разрабатывались уже за две слишком тысячи лет до нашего времени; заступ нынешних солекопов нередко открывал могилы, инструменты и оружие древних кельтских рудокопов и камнеломов.

В заключение этого обзора собственно Австрии, приводим цифры населения её важнейших городов в конце 1890 г:

Вена, с её 35 предместьями, Деблинг, Гернальс и пр.,—1.364.548 жит. (1.496.000 в июле 1895 г.).

Нижняя Австрия: Винер-Нейштадт—25.040 жителей; Баден—11.263; Кремс—10.584; Санкт-Пельтен—10.906; Клостернейбург—8.988; Корнейбург—7.271; Брук-на-Лейте—4.570; Гайнбург—5.075 жителей.

Верхняя Австрия: Линц—47.685 жителей; Штейер—21.499; Гмунден—6.476; Ишль—8.473; Гальштадт—1.660 жителей.