XIV. Статистика Соединенного королевства
До начала нынешнего столетия народонаселение Британских островов было известно лишь приблизительным образом, посредством общих исчислений, основанных на числе дворов или дымов и на результатах сбора налогов. В продолжение всей средневековой эпохи приращение числа жителей могло совершаться лишь в весьма незначительных размерах; недостаток хороших путей сообщения, плохая обработка почвы, первобытное состояние промышленности, частые войны, незнание гигиены—все это мешало быстрому увеличению народонаселения, и не редко случалось, что голод в несколько месяцев уносил в могилу больше людей, чем сколько их прибавилось к первоначальному числу в период жизни целого поколения. Вероятно, что в начале семнадцатого столетия население Британских островов, в то время еще не соединенных в одно государство, не превышало девяти миллионов душ. С той эпохи приращение шло непрерывно, благодаря устройству хороших дорог и постоянному развитию и увеличению внешней торговли: при этих условиях продукт хороших урожаев мог равномерно распределяться по разным частям страны, и новые рессурсы давали средства к существованию большему против прежнего числу человеческих жизней.
В 1801 году, когда в первый раз произведена была оффициальная народная перепись, общее население Британских островов оказалось состоящим из 16 миллионов душ; с того времени оно более чем удвоилось, как видно из следующей сравнительной таблицы:
Население Британских островов:
| В 1801 г. | В 1871 г. | В 1891 г. | |
| Жителей | |||
| Англия и Валлис | 8.892.500 | 22.712.250 | 29.002.525 |
| Шотландия | 1.608 400 | 3.360.000 | 4.025.647 |
| Ирландия | 5.395.500 | 5.411.500 | 4.704.750 |
| Мен и Нормандские острова | 100 000 | 144.650 | 147.842 |
| 15.996.400 | 31.628.400 | 37.880.764 | |
В наши дни годовой прирост народонаселения составляет около 350.000 душ; ежедневная прибавка к числу жителей достигает тысячи, и не заметно никаких признаков, которые указывали бы на замедление в росте народонаселения. Британские острова принадлежат к числу государств с наиболее густым населением. Англия в собственном смысле имеет больше жителей на каждый квадратный километр, чем всякая другая страна Европы, за исключением только Бельгии, как видно из следующей сравнительной таблицы.
Среднее число жителей на 1 кв. километр в 1891 г.: Англия и Валлис—192; Шотландия—51; Ирландия—56; Соединенное Королевство—120; Бельгия, страна с густым населением—209; Российская империя, страна с редким населением (1893 г.)—5,6.
Как вообще во всех торговых и промышленных странах, возрастание населения в Великобритании идет гораздо быстрее в городах, нежели в сельских округах: в этом отношении собственно Англия и в особенности Шотландия занимают исключительное положение между европейскими нациями. С давнего времени горожане в Великобритании многочисленнее, чем деревенские жители, и разность с каждым годом увеличивается в пользу первых: из девяти обитателей страны пять живут в городах. Один Лондон заключает в себе пятую часть всего населения Англии и княжества Валлийского; в Шотландии точно такое же числовое отношение существует между городом Гласго и остальным королевством. Можно предвидеть время, когда сельские округа, усеянные не деревнями, а земледельческими фабричными заведениями и группами вилл и дач, превратятся просто в предместья городов. С одной стороны, земледельцы, сделавшиеся механиками или заводскими мастеровыми, все более и более уподобляются городским рабочим и, как они, легко переходят с одной фабрики на другую; с другой—горожане, которые приезжают в деревню на время, чтобы провести там несколько недель или даже месяцев, и число которых увеличивается с каждым годом, сохраняют в городах свое постоянное местопребывание, и нравы этих временных жителей деревни составляют совершенный контраст с нравами поселян в собственном смысле. Не говоря уже о многочисленных поселках, которые были уничтожены владельцами обширных имений, ради своих выгод или просто из каприза, многие деревни сами собой опустели в период жизни одного или двух последних поколений; даже в Ирландии, во всей почти Верхней Шотландии, в гористой части Нижней Шотландии, и в некоторых земледельческих графствах Англии, эмиграционное движение сельских жителей к промышленным городам приняло столь значительные размеры, что оно превзошло естественный избыток числа рождений над числом смертных случаев, и общее население округа, считая в том числе даже и города, уменьшилось. Хотя плодовитость браков одинакова в различных графствах, население, однако, возрастает медленно или уменьшается в юго-западной части страны и в других земледельческих графствах, тогда как оно быстро увеличивается в Лондоне и в промышленных провинциях севера, как показывают следующие статистические данные:
Возрастание народонаселения в Англии, за время с 1871 до 1881 года: Северные графства—19%; Иоркшир—18,48%; Северо-Западные графства—21,25%; Лондон—23%; Центральные графства—12%; Восточныя графства—10%; Юго-Западные графства (убыль)—1,4%.
Произведенные до сих пор частные переписи относительно ежегодного переселения, сделанные по месту рождения жителей, доказывают, что притяжение больших центров торговли и промышленности действует не на менее важные города, но непосредственно на сельские общины. Некоторые графства (shires), где редко встречаются значительные фабричные заведения, имеют больше представителей в Лондоне, нежели в собственном главном городе; не находя притягательного фокуса в своем округе, жители деревни устремляются или в Лондон, или в какой-либо другой большой город, торговый или мануфактурный. Между тем как в некоторых графствах Ирландии, как, например, в Керри, Майо, Донегале, жители, родившиеся вне их пределов, не достигают и двадцатой части населения, и почти на всем остальном пространстве острова так же, как и в земледельческих графствах Англии, население местного происхождения составляет по меньшей мере четыре-пятых общего числа постоянных жителей, другие графства, Мидльсекс, Глеморганшир, Дургам, Нортумберленд, Ланкашир, Ланаркшир, изобилующие торговыми городами или каменноугольными копями, получили из других провинций более пятой части или даже более четверти своих жителей. К различным причинам, которые во всех странах Европы гонят в города население деревень, в Англии присоединяется еще одна особенная: это—господствующий там порядок землевладения и вытекающее из него социальное состояние. В обширных наследственных имениях крупных английских помещиков все определено и назначено заранее,—участь и образ жизни арендаторов и работников так же, как и употребление почвы. Уходя в Лондон или какой-нибудь другой многолюдный город, сын землепашца освобождается по крайней мере от постоянного надзора агентов господина,—он опять приобретает себе волю. В новом его отечестве шансы неудачи, правда, многочисленнее, но зато там и шансов успеха больше: жизнь его на чужбине делается более драматической, перипетии её получают более трогательный характер, если только он не впадает в тяжелую нужду, как это часто случается с фабричными рабочими.
Само собой разумеется, смертность горожан, в среднем выводе, превышает смертность деревенских жителей; отравленный городской воздух, которым они дышат, естественно должен сокращать их жизнь; однако, есть очень много городов, и между ними Лондон, где процент смертности не выше, чем в иных сельских округах. Это объясняется отчасти тем, что в городах находятся общественные заведения, где, благодаря соблюдению требований гигиены, годовое число умирающих низведено до наименьшей нормальной величины, и может быть даже, как ни странно это кажется, в Пертской тюрьме человек более чем где-либо огражден от всякого риска преждевременной смерти. Впрочем, при одинаковости всех других условий, смертность каждого города прямо пропорциональна степени нечистоты употребляемой для питья и варки воды, и в то время, как богатые города имели возможность достать себе превосходную воду, устроив обильные резервуары на плоскогорьях или в возвышенных долинах гор, соседния деревни принуждены довольствоваться жидкостью, какую дают ручьи, постоянно отравляемые стоком нечистот из городских фабрик. Кроме того, весьма значительная часть городского населения, даже в среде мелкой буржуазии, может каждый год доставлять себе удовольствие и обновление сил, которое приносят путешествия и пребывание в какой-нибудь здоровой местности в горах или на берегу моря. Города и деревни, рассеянные по берегам живописных озер Кумберленда и Шотландии, каковы: Лох-Ломонд, Лох-Кетрин, Лох-О, Реннок, Эрикт, могут быть названы «предместьями Лондона». То же самое нужно сказать о Брайтоне и всех городах с морскими купальнями, следующих непрерывным рядом по берегам Ламанша, Северного моря, Ирландского канала. Мальверн, Чельтенгам, Лимингтон и проч., можно сказать, построены специально для того, чтобы доставлять зажиточным англичанам удовольствие, комфорт, здоровье. Иной город с морскими купальнями поражает своей истинно царской пышностью; во внутренности роскошных палаццо везде позолота, мрамор, дорогие ковры, редкие цветы, тогда как снаружи, подле этих дворцов, высятся величественные утесы и расстилаются морские берега, покрытые мелким песком.
На Британских островах ежегодное увеличение населения происходит исключительно от избытка числа рождений над числом смертных случаев, и это увеличение было бы еще гораздо сильнее, если бы эмиграция не отнимала каждогодно значительной доли излишка. Даже в Ирландии, где, однако, народонаселение уменьшается с каждым десятилетием (с 8.295.000 в 1845 г. оно уменьшилось до 4.704.750 душ в 1891 г.), рождаемость постоянно, со времени большого голода, превышала смертность, как видно из следующей сравнительной таблицы:
Число рождений и смертных случаев на Британских островах:
Англия и Валлис: в 1873 г. 829.778 родившихся, 492.520 умерших; в 1883 г. 889.815 родившихся, 522.662 умерших; в 1891 году 913.836 родившихся, 587.666 умерших. Шотландия: в 1873 г. 119.738 родивш., 76.857 умерших; в 1883 г. 124.462 родившихся, 76.867 умерших; в 1891 г. 125.965 родившихся, 27.949 умерших. Ирландия: в 1873 г. 144.377 родившихся, 97.537 умерших; в 1883 г.: 118.224 родившихся, 96.388 умерших; в 1891 г. 107.883 родивш., 86.053 умерших.
Следующие статистические данные показывают движение народонаселения в Соединенном Королевстве за последнее время:
В 1873 г.: 1.093.893 родившихся, 666.914 умерших, 426.979 переживших; в 1883 г.: 1.132.501 родившихся, 695.917 умерших, 436.584 переживших; в 1891 г.: 1.147.684 родившихся, 701.668 умерших, 446.016 переживших.
В период с 1874 по 1884 г. на каждую 1.000 жителей приходилось ежегодно 33,4 рождения и 20,3 смертных случаев; в 1885 г. соответственно: 31,3 и 18,9; в 1892 году: 29,6 и 19,0.
Число браков, которые дают около девятнадцати двадцатых этого приращения населения, постоянно увеличивалось в Англии и Шотландии, тогда как в Ирландии оно часто уменьшалось от одного года до другого или даже в продолжение нескольких лет подряд: нищета и выселение были причиною того, что брачные союзы в этой последней стране не могли достигать своей нормальной цифры. Вот некоторые относящиеся сюда числовые данные:
Число браков в Соединенном Королевстве:
Англия: в 1869 г,—175.629; в 1876 г,—201.835; в 1891 г.—226.025; Шотландия: в 1869 г.—23.788; в 1876 г,—26.563; в 1891 г.—27.949; Ирландия; в 1869 г.—27.364; в 1876 г.—26.503, в 1891 г.—21.421; вместе: в 1869 г.—226.781; в 1876 г.—254.901; в 1891 г.—275.395.
Впрочем, и на восточном острове далеко не все возмужалое население способствует основанию новых семейств. Нужда и боязнь нищеты удерживают от брачных уз миллионы англичан и англичанок, особенно англичанок, потому что они превосходят слишком на миллион цифру мужчин (по переписи 5 апр. 1891 г.: мужчин—18.381.889, женщин—19.497.396). Хотя число рождений мальчиков обыкновенно на одну двадцатую или на одну двадцать-пятую превышает число рождений девочек, но смертность детей мужского пола гораздо значительнее, и числовое отношение полов сохраняет правильную величину, так что всегда остается избыток женщин. В период с 1841 по 1876 год отношение полов на Британских островах было следующее:
При рождении: 104.811 мальчиков; 100.000 девочек. Во все возрасты: 105.374 женщины, 100.000 мужчин.
Нормальное приращение британского населения уменьшается в весьма значительной степени существованием большего числа холостых и незамужних: если бы все англичане вступали в брак, период удвоения жителей обнимал бы, в среднем выводе, не более двадцати или двадцати-пяти лет, так как на каждый брак обыкновенно считается от четырех до пяти рождений. Сравнивая Англию с большей частью европейских стран, и в особенности с Франциею, находим, что браки в ней многочисленнее, заключаются в более раннем возрасте и бывают плодовитее. Англичане женятся все более и более в молодых летах; это обстоятельство, увеличивая их ответственность, делает их более трудолюбивыми, более предприимчивыми, более регулярными в нравах и образе жизни: плодовитость английских браков на целую треть превышает плодовитость французских брачных союзов.
Общая смертность в Англии почти такая же, как и во Франции: обыкновенно ее считают немного меньшею в первой из них; но так как английские документы не констатируют смертных случаев детей в первые пять дней их жизни, то относящаяся сюда статистика этих двух государств, понятно, не может быть сравниваема. Тем не менее, однако, Британские острова должны быть причислены к самым здоровым странам земного шара. По свидетельству медиков, англичанин очень вынослив в болезни: смертность в хирургических палатах английских госпиталей на половину меньше, чем в соответственных отделениях французских больниц. «La chair anglaise differe de la chair frangaise» (английское мясо разнится от французского), говаривал Вельпо. Корь и особенно скарлатина опаснее в Англии, чем на континенте Европы; но по обе стороны пролива главный бич—чахотка: она уносит в могилу около половины мужчин и женщин в возрасте от 20 до 30 лет; для всех же возрастов она причиняет от одной седьмой до одной восьмой общего числа смертных случаев. Замечательно, что два рода болезней, убивающие наибольшее количество англичан, подагра и чахотка,—такие недуги, к которым предрасполагают темпераменты диаметрально противоположные. Между тем, как грудные болезни губят самые деликатные и наиболее утонченные организмы, подагра поражает преимущественно людей сангвинического темперамента, одаренных большою деятельностью тела и духа, «образцовых англичан», отличающихся живым, веселым характером.
Эмиграция похищает у Англии каждый год некоторую—впрочем, весьма незначительную—долю приращения народонаселения, происходящего от избытка числа рождений над числом смертных случаев. Правильное эмиграционное движение началось только после войн первой империи, с 1815 года. Оно постепенно возростало, и в течение десятилетия с 1841 до 1850 года сделалось настоящим библейским исходом: оно грозило превратиться в общее бегство во многих частях Британских островов и особенно в Ирландии. В 1852 году более 1.000 человек в день покидали почву Соединенного Королевства, направляясь по большей части в Северо-Американскую республику; Канада, Австралия, Новая Зеландия, Бразилия, Лаплатские государства также получали каждый год, в этот лихорадочный период эмиграции, значительное число англичан, отправлявшихся на поиски нового отечества. После 1852 года эмиграционное движение, которое, впрочем, никогда не превышало годового излишка рождений над смертными случаями, стало постепенно уменьшаться, но около 1870 года опять усилилось, затем снова то уменьшалось, то увеличивалось. Начиная с 1870 года, статистика указывает на обратное явление—возвращение эмигрантов на родину, в 1877 году эти два противоположные течения почти сравнялись; но с того времени иммиграция мало возрасла, а эмиграция более чем утроилась. Как бы то ни было, если временные перемещения, происходящие вследствие путешествий, увеличиваются из года в год, окончательные переселения на чужбину, отъезды без надежды когда-либо вернуться ныне составляют уже исключительные случаи. Вот точные цифры, показывающие движение эмиграции и иммиграции за последние годы, (считая в числе эмигрантов и выселившихся иностранцев).
В 1870 г.: эмигрантов—202.511, иммигрантов—49.151, избыток—153 354; в 1877 г.: эмигрантов—95.195, иммигрантов—81.848, избыток—13.347; в 1883 г.: эмигрантов—320.118, иммигрантов—100.503; избыток—219.615; в 1896 г.: эмигрантов—241.952, иммигрантов—159.913, избыток—82.039.
Эмиграция из Соединенного Королевства: С 1815 по 1820 г.—123.528 лиц; с 1821 по 1830 г.—297.292; с 1831 по 1840 г.—703.150; с 1841 по 1850 г.—1.684.892; с 1851 по 1860 г. 2.287.205; с 1861 по 1870 г.—1.967.570; с 1871 по 1880 г.—1.678.919 лиц; итого 8.742.556 лиц.
Всего с 1815 по 1896 г. эмигрировало из Соединенного Королевства—14.500.812 лиц.
Эти миллионы изгнанников, хотя весьма значительная часть их погибла от болезней по прибытии в заморские страны, сделались родоначальниками других миллионов людей, и потомство их по численности равняется по меньшей мере половине нынешнего населения Британских островов.
Произведения английской земледельческой промышленности совершенно недостаточны для того, чтобы прокормить все население. Начиная с 1793 года, Англия только благодаря привозу иностранных хлебных продуктов избегает голода. С каждым годом закупки хлеба в зерне и муке заграницею становятся все более и более значительными; ограниченное своими собственными рессурсами, отечественное земледелие могло бы прокармливать жителей страны только в продолжение периода, исчисляемого для неурожайных годов в четыре месяца, для урожайных—в шесть с небольшим месяцев. Количество пшеницы и пшеничной муки, потребляемой в Соединенном Королевстве (средний вывод за девять лет, с 1875 до 1884 года): 72.098.900 гектолитров, что составит по два гектолитра 8 литров на каждого жителя. А между тем в Англии культура хлебных растений дает сравнительно наибольший сбор,—сбор, который в два и даже в три раза больше тех, какие получают земледельцы во многих государствах континента Европы, как видно из следующей таблицы:
Средний сбор с гектара в гектолитрах:
Великобритания—26,0 пшен., 30,0 ржи, 34,0 ячм., 40,0 овса, 32,6 средн, сбор; Ирландия—20 пшен., 18,5 ржи, 31,6 ячм., 32,9 овса, 25,7 средн. сбор; Франция—15 пшен., 13,8 ржи, 18,1 ячм., 22,1 овса, 16,7 средн, сбор; Португалия—11,5 пшен., 7,4 ржи, 14,3 ячм., 16,0 овса, 10,8 средн. сбор.
Но эта сравнительно огромная доходность английских полей недостаточна, однако, для уплаты процентов на затраченный капитал, и потому английский земледелец предпочитает утилизировать почву для производства травы. Влажный климат облегчает это преобразование поверхности Англии в беспредельные луга: западная область, наиболее обильно орошаемая дождями, есть в то же время область, прокармливающая наибольшее количество скота: это—по преимуществу страна лугов и пастбищ (grazing country); восточные же графства, где климат менее влажный, остались до сих пор страною хлебопашества (corn country): в этой области произрастают главным образом хлебные злаки, бобы и горох. Около сотни лет тому в Англии, как известно, совершился экономический переворот, состоявший в переходе от преобладавшего до того времени в народном хозяйстве земледельческого порядка к системе по преимуществу промышленной. В первые две трети семнадцатого столетия она еще отправляла заграницу много хлебных продуктов; затем она стала больше ввозить, чем вывозить, хлеба, и с каждым десятилетием её закупки пшеницы заграницей все более и более увеличивались; начиная с 1851 года, она совсем перестала продавать этот продукт: теперь пшеница, которую она производит, вся до последнего зерна необходима ей для собственного потребления. Вот некоторые относящиеся сюда статистические данные:
Избыток ежегодного отпуска пшеницы из Англии с 1700 по 1770 г.—41.900 тонн; избыток ежегодного привоза пшеницы в Англию с 1777 по 1780 г.—5.900 тонн; с 1780 по 1800 г.—100.000 тон.; с 1840 по 1850 г,—600.000 тон.; с 1850 по 1870 г.—2.000.000 тонн; с 1870 по 1880 г.—2.600.900 тонн.
В 1893 году Великобритания ввезла из-за границы 65.462.000 центнеров пшеницы и 20.408.000 цента, пшеничной муки.
Кроме лугов естественных и искусственных, и полей, засеваемых хлебами и другими мучнистыми растениями, некоторая часть территории Британских островов употребляется для разведения промышленных растений, между которыми главное место занимают хмель в южной Англии и лен в Ирландии; но эти роды культуры имеют относительно неважное значение. Сахарная свекловица не возделывается, хотя почва и климат Англии, без сомнения, так же пригодны для этого растения, как почва и климат Бельгии или Северной Германии. Английское земледелие не отличается большим разнообразием: поля там не представляют разноцветных прямоугольников, какие мы видим летом во Франции и в других странах мелкой земельной собственности; благодаря этому обстоятельству, природа на Британских островах могла сохранить свою первоначальную красу, несмотря на вмешательство человека; по крайней мере её волнистые очертания и её общие линии не испорчены здесь бесчисленными границами мелких земельных участков, окрашенных в разнообразные цвета. Что касается древних лесов, то они большею частию исчезли с лица земли, но зато теперь обширные парки тянутся вокруг всех замков, группы величественных деревьев возвышаются там и сям среди лугов, и многие деревни окружены фруктовыми деревьями, густая листва которых очищает атмосферу и регулирует падение дождевых вод, как это делали прежние леса. Начиная с половины текущего столетия, обширные пространства ландов, особенно в гористых местностях Ирландии и Шотландии, были засажены соснами и другими хвойными деревьями; в некоторых имениях разростаются молодые леса, заключающие до пятидесяти миллионов деревьев. Хотя Англия одна из стран, где обработка почвы производится наиболее тщательным образом и вообще земледелие доведено до высокой степени совершенства, в ней, однако, можно еще встретить, так же, как в Верхней Шотландии и Ирландии, значительные пространства земли, не представляющие ничего, кроме вереска, дрока и шиповника. Эти пустоши покрывают не только склоны высоких гор, где воздух слишком холоден для того, чтобы могли вызревать плоды, но даже равнины и скаты холмов, где средняя температура вполне достаточна для обыкновенных культурных растений. Так, например, в графстве Корнуэль, где принц Валлийский владеет обширными имениями, предназначенными для охоты, количество земель, оставленных как убежище для дичи, составляет около двух третей всей территории этой провинции. По родам культуры земледельческая территория Британских островов была распределена в 1884 году следующим образом:
Хлеба—4.091.826 гектаров; Green crops (картофель, свекла, капуста и т.п.)—1.915.320; луга искусственные—2.586.365; луга естественные—10.384.951; лен—40.565; хмель—28.022; леса и фруктовые сады—1.128.674; пар 324.984; города, каналы, дороги, невозделанные земли—10.977.088 гектаров.
Общее количество пахатной и луговой земли увеличивается с каждым годом, вследствие постепенной расчистки земледельцами земель, которые до сих пор оставались необработанными; так, в период с 1870 по 1885 г. увеличение культурной земли в Великобритании (без Ирландии) составляло 832.780 гектаров. Но около одной трети Британского архипелага остается еще завоевать для сельского хозяйства, или посредством луговодства, или посредством разведения древесной растительности. Пропорционально пространству, Британские острова имеют больше необработанных земель, чем другие страны Западной Европы, взятые вместе; эти земли составили бы площадь более обширную, чем вся Ирландия.
Общины владеют еще в одной только Англии слишком миллионом гектаров, состоящих, по крайней мере на две пятых, из хороших пахатных земель: эти пространства, которых было бы достаточно, чтобы прокормить полмиллиона людей, употребляются теперь только для пастьбы скота. Законы и обычаи, благоприятствующие индивидуальной собственности, еще не позволяют жителям общин утилизировать эти земельные участки для рациональной культуры; а помещики, имения которых смежны с этими общинными землями, каждый год урывают от них по кусочкам. Успеют ли городские и сельские жители по крайней мере сохранить за собой те клочки земли, которые нужны им, как поля для игр и места для прогулки? Вот важный вопрос, который обсуждается в прессе и в совещательных собраниях, и который не всегда решался в пользу общин, лучшим доказательством чего служит тот факт, что в 1700 году общинных земель в Англии было еще 2.000.000 гектаров, тогда как в 1874 году их уже насчитывали только 625.100 гектаров. Однако, английские общины, теряя землю, успели все-таки почти везде удержать за собой старые тропинки, и, благодаря беспрестанным тяжбам и борьбе в судах, деревни земледельческих местностей еще имеют свои прекрасные дороги, которые извиваются по лугам и по берегам речек и ручьев, под тенью густолистых деревьев.
Британские острова—страна крупной земельной собственности. Общее число землевладельцев, как оно установлено новой Кадастровой книгой (Domesday Book), обнародованной в 1876 году, на основании акта парламента, оказалось более значительным, чем предполагали статистики: оно обнимает 972.000 лиц для Англии в собственном смысле и для княжества Валлийского, слишком 1.173.000 лиц для всего Соединенного Королевства, не считая округа метрополии; но нужно принять во внимание то обстоятельство, что владельцы земельных участков меньших, чем 40 аров, то-есть лица, владеющие лишь местом под их домом и садом, или владельцы, в среднем выводе, восьми с половиной аров, достигают цифры 850.000 слишком и одни составляют три четверти исчисляемых в кадастре земельных собственников. Их участки, взятые вместе, представляют площадь около 60.000 гектаров, то-есть площадь, которая на 12.000 гектаров меньше одного имения герцога Нортумберлендского. Кроме того, крупные землевладельцы, имеющие земли во многих частях Англии вокруг своих старинных родовых замков, как Варвик, или вокруг своих новейших дворцов, как Бленгейм и Чатсворт, перечисляются в каждом графстве, как отдельные лица. Следовательно, можно приблизительно принять в 175.000 число landowners (землевладельцев) Англии и в 200.000 число всех земельных собственников Соединенного Королевства, и цифры эти, без сомнения, очень мало уклоняются от истины. По новому кадастру, две трети поверхности английской почвы принадлежат только десяти тысячам лиц, и средняя величина их имений составляет около 1.300 гектаров, не считая пустошей и необработанных земель, которые также, по большей части, находятся в руках тех же крупных землевладельцев; 91 лицо владели, в 1878 г., 4.765.000 гект., т.е. почти шестой частью всего пространства королевства. В 1873 году разделение почвы на Британских островах (исключая метрополии) представлялось в следующем виде:
| Владеющих менее чем 40 арами | Владеющих более чем 40 арами | Всех вместе | |
| Англия и Валлис | 703.289 | 269.547 | 972.836 |
| Шотландия | 113.005 | 19.126 | 132.131 |
| Ирландия | 36.144 | 32.578 | 68.716 |
| Соединенное Королев. | 852.438 | 321.245 | 1.173.683 |
Члены королевской фамилии, церкви, корпорации, университеты Оксфордский и Кембриджский владеют значительной частью этих обширных имений, доход с которых исчисляется оффициальной статистикой гораздо ниже действительного: между тем, как административные документы всегда дают самую низкую оценку, рыночная цена земельной собственности постоянно возрастает, как видно из следующей таблицы:
Увеличение цены земель в период с 1857 до 1877 г.:
Англия—на 21 процент.; Шотландия—на 26 процент.; Ирландия—на 6 процент.
Английское перство, взятое в совокупности, представляет группу землевладельцев самую могущественную, какая только существует в Европе, и это громадное земельное богатство поддерживает и укрепляет его политическую власть в государстве. Перы и перессы владеют во всем Соединенном Королевстве пространством земли в 6.240.000 гектаров, что составит, в среднем выводе, на каждого по 12.000 гектаров и по 625.000 франков годового дохода; при том же, огромные земельные владения, так же, как и колоссальные состояния фабрикантов и негоциантов, всегда считаются дающими право на приобретение перского достоинства. По выражению Гладстона, социальное неравенство составляет религию англичанина.
В Шотландии и в Ирландии земельная собственность еще менее разделена, чем в самой Англии: по новой Кадастровой книге (New Domesday Book), средняя площадь земельных участков оказалась следующею:
Англия—13,76 гектар., вероятный доход:—2.554 франков; Шотландия—57,97 гектар., вероятный доход:—3.535 франк.; Ирландия—118,77 гектар., вероятный доход:—4.879 франков.
В силу недавних законов, вызванных необходимостью устранить хоть сколько-нибудь социальный беспорядок, господствовавший в Ирландии, пространство земельной собственности, составляющее в совокупности шестую часть территории этого острова, перешло в другие руки, и продажа недвижимых имуществ установленной церкви увеличила на четыре тысячи имен список ирландских землевладельцев; кроме того, в скором времени к регистру отдельных собственников прибавятся еще шесть тысяч земельных участков, принадлежащих также церкви и которые почти все куплены бывшими арендаторами. Но в Шотландии порядок землевладения до сих пор не был изменен вмешательством парламента, и число земельных собственников, если не брать в рассчет простых владельцев домов и садов, не превышает там 8.000; некоторые помещики одни владеют столь обширными пространствами земли, что не могли бы, с высоты своих гор, окинуть взором все их протяжение, и между прекрасными озерами Шотландии есть много таких, которые находятся целиком в пределах одного парка; треть территории принадлежит 26 лицам.
Хотя население Британских островов со времен нормандского нашествия возросло в огромной степени, но число отдельных недвижимых имуществ, по всей вероятности, уменьшилось с той эпохи, когда Англия была разделена между дружинниками Вильгельма Завоевателя. Старая Кадастровая книга (Bomesday Book), хранящаяся в государственном архиве (Record Office) в Лондоне, насчитывает в Англии, без княжества Валлийского и пяти северных графств, 9.271 владельца ленов, прямых или косвенных, и 44.531 владельца «свободных земель», обязанных нести военную службу или платить определенную ренту за почву, которую они занимали. Вилланы, в числе 108.406 душ, составлявшие особый класс, отличный от класса горожан и класса крепостных, первоначально были, правда, не более как временные поселенцы, и помещики могли прогонять их с земли по своей прихоти; но мало-по-малу их право пользования превратилось в законное право, они оставались из поколения в поколение хозяевами почвы, уплачивая подати и аренду; эти-то вилланы и образовали то сильное yeomanry, которое так много способствовало развитию в средневековом английском народе солидности и сознания собственного достоинства. При том саксонский обычай, признававший деление имущества равными долями между детьми и который сохраняется еще до сих пор в некоторых частях Англии, между прочим, в Кентском графстве, должен был увеличивать, даже после завоевания страны, число крестьян-собственников. По свидетельству Маколея, yeomen'ы составляли седьмую часть населения во второй половине семнадцатого столетия.
Но что сталось с этой «старой» Англией, с её вольными крестьянами и с её деревенскими дворянами? Без сомнения, фабричный рабочий и мелкий рантьер пытаются вырезать на почве квадратик земли, который бы им принадлежал; они применили силу, даваемую ассоциацией, чтобы сгруппироваться в так называемые «строительные общества» (building societies) и завоевать маленькое пространство, на котором могут построить свой собственный дом, возделывать свой собственный сад. Вокруг Бирмингама насчитывают до 13.000 таких мелких землевладельцев. Но крестьянин совсем исчез: вместо него остались лишь батраки и поденщики. Маленькия имения пропадают в больших. С одной стороны, закон о субституции (entail), не позволяющий наследнику дворянского имения продавать его без согласия своего собственного совершеннолетнего наследника и который на практике соответствует учреждению майората; с другой стороны—общее стремление, побуждающее землевладельцев все более и более раздвигать пределы своих земель, округлять свои имения, уравновешивают и даже перевешивают усилия мелких приобретателей. Во многих графствах земельная собственность средней величины перестала существовать: старые господские усадьбы покинуты или превращены в фермерские дома; так, например, в Дорсетшире насчитывают 129 сельских приходов (из 252), в которых нет ни одного постоянно живущего землевладельца средней руки. Единственная часть Соединенного Королевства, где почва разделена на мелкие имения—это группа нормандских островов, где преобладает французская система землевладения, и где, благодаря этому, население живет в довольстве.
Само собою разумеется, обширные господские имения подразделяются на фермы, и даже эти фермы, вообще говоря, гораздо больше, чем обыкновенно бывают группы участков, принадлежащие французскому землевладельцу. Английские помещики управляют сами, или через управляющих, самыми обширными кусками имения, а остальные земли разделены на фермы, средняя величина которых от 22 до 23 гектаров в Великобритании и от 10 до 11 гектаров в Ирландии.
Фермы эти находятся по большей части в руках пожизненных арендаторов; во многих больших имениях даже установляются между семейством сюзерена и семействами его фермеров отношения, напоминающие отношения древне-римских патронов и их клиентов и которые не позволяют землевладельцу налагать слишком тяжелые условия на зависимых от него людей. Он не только не увеличивает арендной платы, но еще употребляет значительную долю своих доходов на улучшение своего имения, на дренаж почвы, на проложение дорог, на постройку общественных зданий. Таким образом установляется владение второго порядка под высшим помещичьим землевладением.
Одновременно с постепенным уменьшением числа отдельных участков английской почвы уменьшается также и земледельческое население, и уменьшается очень быстро. По показанию народных переписей, это население убавилось на одну девятую в период времени между 1851 и 1861 годами и почти на целую четверть в десятилетнее 1861 до 1871 г.: цифра его с 2.084.150 душ упала до 1.833.650, затем до 1.447.500 душ; впрочем, элементы сравнения, как кажется, были распределены неодинаковым образом в эти три эпохи. Число лиц, занимающихся сельским и лесным хозяйством, по переписи 1891 г.: в Англии 1.311.720, в Шотландии 219.985, в Ирландии 925.481. Во всяком случае не подлежит сомнению, что жители деревень все более и более переходят в собственно так называемую промышленность: употребляемые ныне на служение при локомобилях и машинах всякого рода, они производят больше работы через посредство пара, чем сколько делали прежде силой своих рук, и, вследствие того, они становятся все менее и менее полезными и сами способствуют уменьшению своей заработной платы: сделавшись слишком многочисленными для сельского хозяйства, они принуждены искать средств к существованию в копях, рудниках или на фабриках, где их наплыв также содействует понижению цен на труд. Из всех стран Европы Англия соединяет наиболее благоприятные условия для возделывания земли паром, благодаря обилию топлива, дешевизне железа, большому числу опытных рабочих, свойству и системе землевладения. На Британских островах паровые плуги, взятые в совокупности, представляют огромную силу, далеко превосходящую силу всех машин того же рода, употребляемых на континенте Европы, как можно судить по следующим цифрам:
Количество паровых плугов в 1876 году: Британские острова—2.000, Германия—104, Австро-Венгрия—25, Франция (1878 г.)—14, Россия—9, Румыния—7, Италия—3.
По странному контрасту, в то время как площадь лугов на Британских островах не переставала увеличиваться с 1860 года, число сельскохозяйственных животных, в особенности крупного рогатого скота и баранов, уменьшалось до 1877 года, с которого оно опять начало немного увеличиваться; но в период с 1875 по 1885 г. Англия потеряла слишком 4 миллиона животных, дающих шерсть. Количество земледельческого скота в Соединенном Королевстве в 1892 г.:
Лошадей—2.067.549, крупного рогатого скота—11.519.417, овец—33.642.808, свиней (на фермах)—3.265.898.
Ирландия, пропорционально, гораздо богаче скотом, чем восточный остров; но если Великобритания принадлежит к числу тех стран Европы, которые обладают сравнительно малым числом быков и коров, то эти животные выкупают там отчасти свою численную слабость весом и качеством. Для сравнения приводим таблицу, показывающую количество крупного рогатого скота в различных государствах Европы на каждые 100 жителей (в 1881 г.):
Великобритания—19,8, Ирландия—76,4. Франция—30,3, Бельгия—24,7, Голландия—34,8, Швеция—48,8, Австро-Венгрия—36,7, Дания—74,7.
По части скотоводства ни одна страна в мире не может сравниться с Англией, где съумели создать или видоизменить драгоценнейшие разновидности домашних животных, или в отношении силы, или в отношении роста, мяса или шерсти. Сильная дургамская или тисватерская порода коров, с короткими рогами, с белой шерстью; герефордский бык, с белой головой, красновато-бурой масти, животное, которое легко откармливать; северо-девонская порода, отличающаяся красивыми, стройными формами тела, кротким, послушным нравом и очень способная для полевых работ; черный шотландский бык, совершенно безрогий; наконец, породы, дающие превосходных молочных коров, айрширская, суффольская, джерсейская,—заменили почти везде первоначального быка Британских островов, отличавшагося угловатыми членами, выдающимися ребрами, длинными рогами. Точно также породы овец приобрели качества, в высокой степени развитые овцеводами Великобритании: англичане обязаны в особенности Блекуэлю и его соревнователям усовершенствованием крупных овец равнин, с тяжеловесным руном, каковы породы котсвольдская, лейстерская или дишлейская, линкольнская, тисватерская, кентская или ромни-маршская, более смелых овец холмов; каковы породы соут-даунская, суссекская, гемпширская, шропширская и дорсетширская, наконец горных пород чевиотской и шотландских черноголовых (black-faced) овец. Скотоводы континента выписывают также из Англии многие особенные породы свиней, собак и домашней птицы, в особенности кур, называемых dorking. Что касается английских лошадей, составляющих гордость страны, то они как нельзя лучше приспособлены к работе, к которой их предназначают. Норфолькские лошади, необыкновенно сильные и мускулистые, клевлендские и некоторые другие, несравненны, как упряжные животные; другие породы, отличающиеся легкостью форм, живостью, полные огня, особенно удобны для быстрой езды. Англичане могут также отчасти присвоивать себе честь воспитания породы скакунов, хотя они получили ее посредством скрещивания с арабской кровью; но этот триумф не из тех, которые приносят пользу сельскому хозяйству: скакун—это предмет роскоши, животное, употребляемое единственно для общественных зрелищ, называемых скачками. Эпсомские скачки, устраиваемые близ Лондона, привлекают, как известно, бесчисленные массы публики.
Великобритания, одна из первых стран земного шара по степени развития земледельческого производства, стоит, бесспорно, во главе всех государств по размерам горной промышленности: благодаря своей «Черной Индии» (Black Indies), она богаче даже Калифорнии или Мексики. Продукт этой Индии, каменный уголь, дал Англии её великое промышленное превосходство; он сделал ее нацией торговой по преимуществу, он же способствовал в значительной мере приобретению политического господства, которым пользуется эта страна. Сколько столетий, десятилетий или только годов продолжится это превосходство в отношении добывания минерального топлива? Вот вопрос первостепенной важности, от которого в значительной мере зависят судьбы британской нации и решение которого будет иметь огромное влияние на равновесие мира.
Как показали исследования геологов, каменноугольные залежи Британских островов тянулись прежде непрерывными пластами на весьма обширной части территории, но воды и атмосферные деятели, разрушая постепенно все выдающиеся части рельефа почвы, оставили только ныне существующие каменноугольные бассейны, общая площадь которых исчисляется в 23.000 кв. километров, и которые все еще составляют самые значительные и наилучше утилизируемые запасы минерального топлива во всей Европе. Разработываемые, вероятно, со времен римской эпохи,—о чем свидетельствует зола от каменного угля, найденная в очагах древнего Урикониума, и открытые в Виганских копях подземные галлереи, очевидно, предшествовавшие саксонскому вторжению,—английские каменноугольные залежи доставляли уже в семидесятых годах XVII века более 2 миллионов тонн этого топлива ежегодно; сто лет спустя, его добывали уже втрое больше, а с того времени, в течение около ста лет, добыча его увеличилась в двадцать раз; теперь она уже далеко превышает 150 миллионов тонн в год (в 1880 г.—147, в 1892 г.—182 миллиона тонн). Это громадное количество представляет две пятых всего каменноугольного производства земного шара; в 1860 году пропорция была еще гораздо значительнее: Британские острова извлекали из почвы две трети ископаемого угля, добываемого во всем свете.
Добыча каменного угля на земном шаре, по Нейман-Сналларту:
| Тонн в 1876 году | Тонн в 1882 году | |
| Великобрит. и Ирландия | 136.270.675 | 159.004.000 |
| Германия | 49.550.475 | 65.360.440 |
| Соединенные Штаты | 48.273.210 | 87.639.140 |
| Франция | 17.104.800 | 20.803.330 |
| Бельгия | 14.329.575 | 17.500.000 |
| Австро-Венгрия | 13.318.875 | 17.655.000 |
| Китай | 2.965.000 | 3.000.000 |
| Россия | 1.392 880 | 3.600.000 |
| Другие страны | 4.206.410 | 7.322.370 |
| 287.411.900 | 381.884.580 |
Таким образом, несмотря на постоянное возрастание добычи угля, составляющее от 3 до 4 миллионов тонн в год, английские копи имеют уже против прежнего времени менее важное значение в экономии мира, и потому нет ничего удивительного, что, услыхав крик ужаса, вырвавшийся из-под пера профессора Дживонса, экономисты Англии не перестают заниматься этим угольным вопросом. Без сомнения, они не имеют причин опасаться совершенного истощения запасов минерального топлива, которые исчисляются в 146 миллиардов тонн, до глубины 1.200 метров; но они могут не без основания бояться быстрого оскудения всех близких к поверхности земли слоев ископаемого угля и возрастания издержек производства, зависящего от поисков минерала на глубинах все больших и больших, сначала ниже 300, а потом ниже 600 метров от поверхности. Уже и теперь некоторые каменноугольные бассейны, например, Кольбрукдэльский, частию покинуты по причине истощения запаса угля; другие бассейны, между прочим, Южно-Стаффордширский, вероятно, будут оставлены к концу нынешнего столетия, а тем временем некоторые страны земного шара, далеко превосходящие Британские острова протяжением своих каменноугольных бассейнов, быть может, приобретут первенствующее значение по торговле минеральным топливом. Для сравнения приводим вычисленные приблизительно площади каменноугольных бассейнов различных стран, по Нейман-Спалларту:
Китай—514.000 кв. километр., Соединенные Штаты—498.245 кв. километр., Индостан—89.950 кв. километр., Британские острова—23.130 кв. километр., Германия—9.252 кв. километр., Франция—4.626 кв. километр., Бельгия—2.313 кв. километр.
Промышленные кризисы отражаются прежде всего на цене топлива, употребляемого фабричными заведениями, и отпуск его заграницу, несмотря на увеличение в количественном отношении, может, однако, представлять гораздо меньшую ценность, как это и случалось в некоторые годы.
Вывоз английского угля: в 1851 г. 3.468.545 тонн, ценность 32.561.825 франк.; в 1861 г. 7.855.115 тон., цен. 104.144.325 франк.; в 1873 г. 12.077.507 тонн, ценность 309.265.950 франков, 1883 г. 22.775.634 тонн, ценность 266.147.975 франк. В 1893 г. было вывезено из Великобритании угля 29 миллионов тонн на сумму около 14.375.000 ф. стерл.
Франция, недостаточно снабженная каменным углем в некоторых частях своей территории, останется, конечно, еще долгое время лучшим покупателем английского топлива (так, в 1893 году во Францию было привезено английского угля 4.567.000 тонн), но другие рынки могут оказаться запертыми для Англии при малейшем перемещении торгового равновесия. Каменно-угольная промышленность одна из тех, которые наиболее страдают от стачек рабочих, вызываемых почти всегда уменьшением заработной платы, и от внезапных приостановок местного производства, происходящих вследствие страшных взрывов так называемого рудничного газа, от которых зараз погибают сотни рудокопов. Средним числом, каждый год более 1.000 человек умирают от несчастных случаев в подземных галлереях Великобритании (так, например, в 1871 г. погибло в копях и рудниках 1.075, в 1872 г. 1.060, в 1883 году 1.140 человек); иногда случается, что какая-нибудь община княжества Валлийского или Нортумберленда в один миг теряет все свое мужское население.
Только одна пятая или одна шестая доля каменного угля, извлекаемого из английских копей, употребляется для домашних надобностей и на производство осветительного газа; три четверти идут на удовлетворение потребностей фабрик, судоходства, железных дорог; самая большая часть угля расходуется металлургическими заводами. С эксплоатацией залежей каменного угля в очень многих горных округах Англии соединяется разработка железной руды, и, благодаря соседству в изобилии топлива, эта разработка сделалась важнейшим горным промыслом Британских островов, после добывания угля. Свинцовые рудники Кумберленда, Нортумберленда, Дербишира, Шропшира и других провинций Англии также доставляют значительное количество металла, но относительная важность Корнваллиса, прежде славившагося своими богатыми жилами олова, меди, свинца, сильно уменьшилась в эти последние годы. Общая ценность продуктов горной промышленности Британских островов (в необделанном виде): Каменный уголь(1881 г.)—1.638.208.175 франк. Железная руда (1882 г.)—601.607.600 франк. Свинцовая руда (1882 г.)—18.070.875 франк. Соль (1876 г.)—28.415.700 франк. Глины (1876 г.)—18.605.600 франк. Фосфаты (1876 г.)—15.625.000 франк. Оловянная руда (1882 г.)—24.428.950 франк. Смолистые камни—7.996.300 франк. Медная руда (1882 г.)—6.321.800 франк. Разные продукты (1882 г.)—9.199.975 франков.
Совокупность производства: в 1876 году 1.467.295.650 фр.; в 1873 г. 1.768.074.800 фр.
По обработке руд и металлов, так же, как и по эксплоатации подземных богатств, Англия занимает первое место между всеми странами земного шара. В отношении фабрикации железа она даже имеет, пропорционально, более важное значение, чем в отношении добывания каменного угля, ибо половина чугуна, железа и стали, употребляемых человечеством, выходит из английских заводов, как показывает следующая сравнительная таблица:
Производство чугуна в главных промышленных странах света, в 1882 году: Британские острова—8.629.180 тонн; 244 килогр. на кажд. жителя. Соединенные Штаты—5.260.970 тонн; 101 килогр. на кажд. жителя. Германия—3.380.806 тонн; 73 килогр. на кажд. жителя. Франция—2.033.104 тонн; 54 килогр. на каж. жителя. Бельгия—717.000 тонн; 127 килогр. на кажд. жителя. Австро-Венгрия—611.453 тонны; 16 килогр. на кажд. жителя. Швеция—429.946 тонн; 93 килогр. на кажд. жителя. Россия—469.484 тонн; 56 килогр. на кажд. жителя.
Часто повторяют, что благосостояние данной страны измеряется количеством потребляемого ею железа, и хотя цивилизация заключает в себе много других завоеваний, кроме утилизирования металлов, несомненно, однако, что ни одно из них не имеет более важного значения. В 1740 году обработка железа, применявшаяся к количеству руды в четыреста раз меньшему, чем в наши дни, производилась в Англии исключительно при помощи древесного угля. Но вскоре после того начались первые опыты проплавки железной руды с помощью ископаемого угля, и в 1796 году обработка с древесным углем была почти совершенно оставлена. С той поры возрастание промышленности шло изумительно быстро в Англии,—еще быстрее в Шотландии,—и продукт металлургического производства с каждым десятилетием увеличивался на целые сотни тысяч тонн. Доменные печи, чугунно-плавильные и сталелитейные заводы Англии, построенные по большей части таким образом, что имеют возможность употреблять все новейшие усовершенствованные способы производства, были бы в состоянии производить по меньшей мере 8 миллионов тонн железа и стали; но мир не имеет достаточно материального обеспечения, чтобы покупать все, что заводчики предлагают поставлять, и недавно чуть не половина заводов этого рода принуждены были прекратить свою деятельность. В 1892 г. всего насчитывали доменных печей 741, из них только 376 были в действии. Металлургическая промышленность страдает от этого выжидательного положения, но везде то и дело возникают новые мастерские машин, инструментов, орудий всякого рода.
Англия есть в то же время страна, где с конца прошлого столетия, то-есть с эпохи введения паровых машин, ткацкая промышленность достигла изумительного развития. В 1861 году, Англия одна выделывала ровно половину всех бумажных тканей, производимых на земном шаре; с той поры количество английских бумажных произведений возрасло, несмотря на многочисленные колебания, но относительная пропорция её производства уменьшалась, так как развитие этой отрасли промышленности шло еще быстрее на континенте Европы и в Соединенных Штатах Северной Америки. Число веретен и переработка хлопка в различных частях света (в 1883 г.):
| Веретен | Килограмм | ||
| Британские острова | 42.000.000 | Переработано хлопка | 684.016.000 |
| Континент Европы | 22.500.000 | Переработано хлопка | 623.598.000 |
| Соединенные Штаты | 12.600.000 | Переработано хлопка | 680.000.000 |
| Индостан | 1.700.000 | Переработано хлопка | 120 400.000 |
В 1891 г. в Великобритании насчитывали 44.504.819 веретен.
Если Англия все еще обладает больше чем половиной общего количества веретен, и таким образом превосходит размерами своего производства все промышленные нации в совокупности, она, тем не менее, должна, вследствие общей конкурренции, замедлять, даже отчасти приостанавливать работу в своих бумагопрядильных и ткацких мануфактурах: ткачи континента Европы отбили у неё многие рынки и фабрикуют лучше некоторые материи; Соединенные Штаты, промышленность которых, покровительствуемая дифференциальными таможенными пошлинами, значительно возрасла, не имеют более надобности покупать бумажные материи в Соединенном Королевстве и даже дерзают посылать свои ткани в самый Ланкашир; даже Индостан—и тот вступает в соперничество с метрополией, поставляя туземцам их бумажное одеяние. Следующая таблица показывает размеры торговли хлопком в Англии в разные периоды:
| Привоз, килогр | Обратный вывоз, килогр | Переработано, килогр | |
| 1815 г. | 45.045.000 | » | » |
| 1820 г. | 69.160.000 | » | » |
| 1830 г. | 120.120.000 | » | » |
| 1850 г. | 301.930.000 | » | » |
| 1860 г. | 632.450.000 | » | » |
| 1871 г. | 809.040.000 | 164.820.000 | 644.220.000 |
| 1883 г. | 786.679.824 | 112.141,006 | 674.538.818 |
В 1893 г. ввоз хлопка в Великобританию составлял 12.650.000 англ. центн.
Превосходство Соединенного Королевства существует также по отношению тканей из пеньки, льна и джута; из всех городов земного шара Бельфаст производит наибольшее количество полотен, а Дунди является главным центром джутовой ткацкой промышленности, хотя он теперь имеет могущественных соперников в Индии, в самых местах производства этого растения. Для сравнения приводим число веретен и ткацких станков для выделки тканей из льна, пеньки и джута, в различных странах (по Нейман-Спалларту):
| Веретен | Станков | ||
| паровых | ручных | ||
| Британские острова (1879 г.) | 1,550.637 | 55 756 | |
| Франция (1880 г.) | 738.619 | 18.821 | 35.144 |
| Австро-Венгрия (1880 г.) | 333.326 | 1.728 | 60.000 |
| Германия (1881 г) | 327.000 | 9.558 | 146.413 |
| Бельгия | 306.001 | 4.755 | |
| Россия (1879 г.) | 166.000 | 3.000 | 11.460 |
Точно также в Великобритании, которая, впрочем, занимает одно из первых мест между европейскими государствами по размерам производства овечьей шерсти, выделывается сравнительно наибольшее количество сукон, драпов, саржи и других шерстяных материй, сбыт которых заграницу постоянно увеличивается, в особенности сбыт дешевых тканей невысоких сортов. Производство шерсти во всем свете (по Нейман-Спалларту): Британские острова (1882 г.)—580.750 тонн. Россия—(1878 г.) 177.200 тонн. Франция (1880 г.)—40.216 тонн. Другие страны Европы—113.550 тонн. Австралия (1881 г.)—160.100 тонн. Аргентинская республика (1882 г.)—111.010 тонн. Соединенные Штаты (1882 г.)—105.750 тонн. Другие внеевропейские страны—101.020 тонн.
В отношении шерстяной мануфактурной промышленности Англия все еще имеет некоторое превосходство над Францией (особенно по размерам производства коврового товара); так, в 1878 г. фабрики шерстяных материй в Англии и Франции имели следующее количество веретен и станков: Британские острова—5.518.129 веретен, 146.447 механич. станков. Франция—3.022.777 веретен, 35.274 механич. станков. В 1890 г. в Великобритании в шерстопрядильных и ткацких фабриках насчитывалось 3.407.002 веретена, 148.729 механ. станков.
Но что касается фабрикации шелковых тканей, самых дорогих материй, то Англия много уступает своей заламаншской соседке, как в отношении качества, так и в отношении количества. В 1892 году шелковая промышленность в этих двух странах представляла следующие цифры, по ценности:
| Привоз шелка-сырца, франк. | Вывоз шелковых изделий, франк. | |
| Франция | 257.675.000 | 249.219.000 |
| Англия | 24.600.000 | 41.375.000 |
Кроме шерсти, шелка, конского волоса и главнейших прядильных волокон, Англия перерабатывает еще много других материалов того же рода. Вот статистика ткацких мануфактур Соединенного Королевства и их населения в 1875 году:
| Мануфактуры | Мануфактур | Рабочих | Работниц | Вместе |
| Бумажных тканей | 2.655 | 187.620 | 291.895 | 479.515 |
| Шерстяных тканей | 2.617 | 125.338 | 154.795 | 280.133 |
| Вязаных изделий и т.п. | 556 | 15.693 | 12.004 | 27.667 |
| Тканей из льна | 449 | 37.931 | 90.528 | 128.459 |
| Тканей из пеньки | 61 | 2.267 | 2.944 | 5.211 |
| Тканей из джута | 110 | 11.532 | 26.368 | 37.920 |
| Тканей из шелка | 818 | 13.171 | 32.388 | 45.559 |
Известно, какое важное значение привоз алжирского растения альфа получил в эти последние годы для производства писчей бумаги, еще одного из тех мануфактурных продуктов, которыми измеряют состояние цивилизации данного народа. В 1875 году общее количество приготовленной во всех странах земного шара бумаги составляло 890.850 т.; из этого числа английскими фабриками было выделано 180.000, а французскими 148.000 тонн.
Одни только ткацкия мануфактурные производства дают на Британских островах занятие слишком миллиону людей (в 1890 году в прядильно-ткацкой фабричной промышленности насчитывалось 1.084.630 рабочих), не считая множества пролетариев, которые живут косвенно этой отраслью промышленности. Все промышленное население Соединенного Королевства состоит приблизительно из девяти слишком миллионов человек, не принимая в рассчет семейств рабочих, которые зависят от фабричного труда, не будучи сами заняты в мастерских. Кроме рудников и каменноугольных копей, металлургических заводов, стеклянных и хрустальных фабрик, прядильных и ткацких мануфактур, писчебумажных фабрик, Англия имеет свои фабрики фарфора, тонкого фаянса, эмальированных изделий (относительно которых она признает превосходство только за одной Францией), свои заводы химических продуктов, свои кораблестроительные верфи, и в каждом городе те тысячи всякого рода мастерских, где приготовляются пища, одежда, мебель и т.д. «Английский кирпичник», «шотландский каменщик», «валлийский кузнец», «ирландский землекоп» повсюду трудятся над постройкой городов, фабрик, железных дорог. По вычислению инженера Ферберна, общее число паровых лошадей, употребляемых в Англии, было в 1865 году около 3.650.000, представляя силу равную работе 76 миллионов рабочих. В настоящее же время силу действующих паровых машин нужно считать по меньшей мере равной силе 100 миллионов людей, так что, следовательно, каждый житель Соединенного Королевства, если бы продукты были распределяемы равномерно, имел бы в своем распоряжении трех механических невольников, стальные мускулы которых, приводимые в движение каменным углем, никогда не утомляются. Взятые в совокупности, ежегодные доходы английской промышленности в собственном смысле исчисляются в 12 слишком миллиардов франков; они более чем упятерились с 1815 года, тогда как доходы земельных собственников увеличились слишком в четыре раза, именно с 900 миллионов франков возвысились до 3.800 миллионов. Что касается задельной платы, получаемой английскими рабочими (средняя величина её составляет от 25 до 40 франков в неделю), то она в среднем выводе превышает на одну пятую плату французских рабочих, по крайней мере на одну четверть плату бельгийских, вдвое больше платы саксонских и втрое больше платы, даваемой итальянскими фабрикантами.
Но заработки английского фабричного люда распределяются очень неравномерно, смотря по роду промышленности, по возрасту и полу рабочих. Невольные прогулы составляют довольно частое явление в некоторых отраслях промышленности, а внезапные понижения задельной платы нередко нарушают равновесие бюджета в хозяйствах рабочих семейств. Женщины, даже дети употребляются сотнями тысяч на работы в прядильных мануфактурах (так, в 1874 году детей моложе 13-ти летнего возраста, работавших на прядильных фабриках, насчитывалось 61.209 мальчиков и 64.677 девочек); и хотя закон принял некоторые охранительные меры по отношению к женщинам и детям, воспретив заставлять их работать более 10 часов в день, тем не менее этот непосильный труд в конце концов ведет к ухудшению расы. Большинство медиков единогласно констатируют факт настоящего физического вырождения в рабочем населении Ланкашира и Йоркшира в последние пятьдесят лет: пропорция детей, которые, по достижении 13-ти летнего возраста, делаются неспособными к труду, постоянно возрастает.
Занимая первое место между народами земного шара по обширному развитию промышленной деятельности, Англия в то же время первенствует между ними по размерам своей торговли, как внешней, так и внутренней, её торговый международный обмен представляет, по ценности, почти треть обмена всей остальной Европы: с 1880 года он регулярно каждый год превышает сумму 17 миллиардов франков, не считая торговли драгоценными металлами и громадных барышей, реализуемых посредством перевозки иностранных товаров на английских судах. В 1883 году заграничная торговля Соединенного Королевства выразилась, по ценности, следующими цифрами:
Привоз: из иностранных государств—8.205.251.850 франк.; из английских владений—2.467.037.625 фр.; итого—10.672.289.475 франков.
Отпуск: за границу—908.048.025 франк.; в английские владения—2.086.938.800 франк.; иностранных товаров—1.640.939.995 фр.; итого—7.635.926.750 фр.
Иностранных товаров, перегруженных в портах—292.232.950 франк.; привоз драгоценных металлов—430.595.050 франк.; вывоз драгоценных металлов—410.355.275 франков. Общий итог внешней торговли—19.441.399.500 фр.
В 1896 г.: ввоз—480.607.000; вывоз—3.415.512,000 фунт. стерл.
Германия и Франция, две главные торговые страны на европейском континенте, не имеют, взятые вместе, столь значительного движения внешней торговли, как торговое движение Англии. В период с 1874 г. по 1884 г. торговые обороты Британских островов изменялись, смотря по годам, от 446 до 513 франка на каждого жителя, тогда как торговля Франции, средним числом, составляла, по ценности, в 1881 г., только 285 франков на каждого француза.
Самую обширную торговлю британские порты ведут с северо-американскою нациею, родственною английскому народу по языку и отчасти по расе. Затем следует Франция, которую только узкий пролив Па-де-Кале отделяет от береговых утесов Дувра и которая способствует в сильной степени продовольствованию городов Англии, так же, как украшению и снабжению предметами роскоши их зданий. Торговые сношения между этими двумя соседними странами постоянно возрастали, как видно из следующей таблицы:
| Отпуск из из Англии во Францию, франк. | Привоз из Франции в Англию, франк. | |
| 1846 г | 79 300.000 | 113.000.000 |
| 1850 г | 69.500.000 | 225.600.000 |
| 1860 г | 251.400.000 | 493.800.000 |
| 1861 г. (торговый трактат) | 438.100.000 | 456.400.000 |
| 1883 г | 735.233.000 | 965.900.000 |
В 1896 г. ввезено из Франции в Англию товаров на сумму 50.105.000; вывезено из Англии во Францию на сумму 14.152.000 фунт. стерл.
После Соединенных Штатов и Франции, Германия, Индостан, Австралия, Россия, Голландия обмениваются с Великобританией наибольшим количеством товаров; но и все вообще приморские страны земного шара видят в своих гаванях английские корабли: Лондон и Ливерпуль служат для них главными пристанями для морского сообщения с остальным миром. Вот важнейшие страны, с которыми Британские острова вели торговлю в 1893 году, и ценность их торгового обмена (в тысячах фунтов стерлингов):
| Привоз в Англию | Вывоз из Англии | ||
| Соединенные Штаты | 91.784 | 35.715 | |
| Франция | 43.658 | 19.796 | |
| Индостан | 26.234 | 29.932 | |
| Австралия | 29.874 | 16.981 | |
| Германия | 26.365 | 27.954 | |
| Нидерланды | 28.851 | 15.746 | |
| Россия | северные порты | 10.333 | 8.964 |
| южные порты | 8.242 | 1.400 | |
| Бельгия | 16.849 | 13.016 | |
| Китай | 3.894 | 4.699 | |
| Британская Америка | 13.344 | 8.561 | |
| Швеция и Норвегия | 11.987 | 6.125 | |
| Дания | 8.937 | 2.972 | |
| Египет | 8.845 | 3.434 | |
| Турция | Европейская | 1.139 | 3.197 |
| Азиатская | 3.840 | 2.994 | |
| Испания | 10.354 | 4.183 | |
| Бразилия | 4.636 | 8.068 | |
| Италия | 2.948 | 5.978 | |
Страна по преимуществу промышленная, Англия должна ввозить из-за границы большую часть съестных припасов и сырых материалов для своих мануфактур: главные предметы её привозной торговли—хлеб в зерне и муке, сахар, чай, вина, хлопок, шерсть, шелк и шелковые изделия, пенька, джут и вообще прядильные волокна, лес, яйца; так, например, в 1893 году она купила заграницей 1.326 миллионов яиц, на сумму 3.876.000 фунт. стерл., преимущественно в Па-де-Кале и в других французских департаментах, соседних с Ламаншем. Но отпускная торговля Соединенного Королевства состоит почти исключительно из каменного угля и из произведений его промышленности, бумажных, шерстяных и полотняных товаров, железа, стали и машин. Следующая таблица показывает ценность важнейших предметов привозной и отпускной торговли Британских островов в 1895 году (в тысячах фунт. стерл.):
Привоз: хлеб в зерне и муке—49.718; хлопок—30.429; шерсть—28.431; сахар—17.898; лес—17.492; чай—10.279.
Вывоз: бумажные ткани и пряжа—63.772; шерстяные ткани—25.125; железо и сталь—21.558; уголь 15.443; машины—15.215; полотняный товар—6.322.
Таможенный сбор, получаемый главным образом с табаку, вин, спиртуозных напитков и чая, простирается до 20 миллионов фунтов, и лондонский порт один доставляет около половины этого громадного дохода. В 1894-95 фискальном году (начинающемся с 1 апреля) доходы английской таможни по этим предметам ввоза представляли следующие цифры (в тысячах фунтов стерл.):
Табак—10.609; спиртуозные напитки—4.392; чаи—3.594; виноградное вино—1.145; кофе—173.
Годовое потребление чая считается самым верным указателем степени благосостояния или стесненного положения английского народа. Вот относящиеся сюда статистические данные:
Привоз чая в Англию в 1893 году (в тысячах английских фунтов):
Из Китая—55.999; из Индостана—115.016; с о. Цейлона—72.631.
Потребление чая в Великобритании в 1843 г. на каждого жителя 553 грамма; 1870—1.725 граммов; в 1885-89 г.г. (среднее годовое)—2.240 граммов.
В последнее время во внешней торговле Великобритании замечается одно весьма важное явление, особенно важное по тем последствиям, которые оно может иметь в будущем: это-уменьшение, по крайней мере относительное, вывоза. Английская промышленность, которая постоянно старается об открытии себе новых рынков сбыта во всех концах света, у дикарей Океании и у варваров внутренней Африки, видит, что в то же самое время для неё постепенно закрываются порты цивилизованных наций, которые прежде покупали у неё почти все её мануфактурные произведения: соперничествующие нации все более и более делаются способными выдерживать борьбу с народом, который научил их своим способам фабричного производства; начиная с 1879 года, Англия продавала, правда, сравнительно с предыдущими годами большее количество бумажных тканей и других материй, железа и машин, но по более низким ценам против прежнего времени. Разность между годовою ценностью привозной и отпускной торговли доходила в иные годы до четырех с половиною миллиардов франков (в 1896 г. превышение импорта над экспортом составляло 139.056 тысяч фунт. стерл., или 3.476.400.000 франков).
Но эта огромная разность между привозом и отпуском, без всякого сомнения, пополняется другими прибылями, кроме прибылей от фабричной промышленности. Избыток привоза вознаграждается главным образом значительными помещениями капитала, которые сделаны англичанами заграницей в иностранные государственные фонды и промышленные процентные бумаги. Заимодавцы-англичане, в одно и то же время смелые и осмотрительные, употребляют свои капиталы на основание и ведение предприятий земледельческих, горнозаводских, промышленных, коммерческих, не только в своих собственных колониях, но и во всех других странах мира, даже в Китае и Японии. Почти все подводные телеграфные линии принадлежат англичанам; рудники и копи Бразилии, железные дороги государств Лаплаты, большая часть сахарных заводов Египта тоже находятся в их владении; в конторах лондонского Сити сосредоточены администрации, управляющие материальною деятельностью людей на половине земного шара, и в банках улицы Ломбард-Стрит скопляются годовые первины плодов этой гигантской работы. Доля дохода, которую Англия взимает каждый год с труда других народов, составляет никак не менее 3 или 4 миллиардов.
Кроме того, англичане, понимая, что выгоды мануфактурной промышленности могут уменьшиться или даже совершенно прекратиться, вследствие конкурренции иностранных государств, принялись с успехом за транспортный промысел, предлагая всем народам свои услуги по перевозке грузов: они сделались всеобщими развозителями товаров во всех частях света. Завладев перевозочным промыслом, carrying trade, они извлекают из него весьма значительные барыши, которые, однако, обыкновенно не считаются в исчислении годовых доходов Англии. Коммерческий флот Британских островов представляет собою почти треть европейского торгового флота; вместе с судами своих колониальных владений, Англия имеет флот, который гораздо больше трети соединенного флота всего мира. Вот относящиеся сюда числовые данные:
Торговый флот Соединенного Королевства в 1894 году:
Парусных судов—12.646, вместим. 2.962.000 т.; паровых судов—8.233, вместим. 5.964.000 т.; итого—20.879, вместим. 8.926.000.
Торговый флот Британских владений в 1894 году:
Парусных судов—12.180, вместим,—1.172.000 тонн; паровых судов—3.122, вместим.—413.000 тонн; итого—15.302 судов, вместим.—1.585.000 тонн.
Этот огромный торговый флот, экипаж которого состоит более чем из 200.000 моряков, не перестает возрастать из года в год, если не всегда по числу судов, то по крайней мере по их вместимости и скорости хода. По вычислению Ласпейра, средняя вместимость английского купеческого судна в период с 1641 по 1845 год была 139 тонн, а в период с 1871 по 1875 г. она уже возвысилась до 270 тонн. Пароходство постоянно усиливается, и во многих портах паровые суда имеют уже перевес над парусными по числу и в особенности по количеству перевозимых товаров: для перевозки пассажиров парусныя суда теперь уже почти совсем не употребляются. Постройка судов в период с 1870 по 1884 год представляла следующие цифры (не считая судов, построенных для заграничных заказчиков):
Паровых судов: с 1870 до 1877 г.—2.961, вмест. 1.779.892 тон.; с 1877 по 1884 г,—3.676, вмест. 2.704.588 тонн.
Парусных судов: с 1870 до 1877 г,—3.591, вмест. 982.925 тонн; с 1877 по 1884 г.—3.120 вмест. 855.018 тонн.
На кораблестроительных верфях реки Кляйды, которыя считаются важнейшими во всей Великобритании, пропорция парусных судов, по вместимости, до недавнего времени была преобладающею; но теперь там, как и в других портах Соединенного Королевства, доля вновь строящихся пароходов превосходит долю паровых судов, как показывают следующие числовые данные, относящиеся к 1882 г.:
Постройка судов в Соединенном Королевстве:
На верфях Кляйды: 194 парохода, вмест. 182.244 тонны; 65 парусн, судов, вместим. 65.368 тонн. На других верфях: 596 пароходов, вместим. 452.968 тонн; 298 парусн, судов, вместим. 82.471 тонн.
Всего 790 пароходов в 635.212 тонн и 363 парусных судов в 147.839 тонн.
В то же время в английском судостроении деревянные суда постепенно заменяются железными и стальными; в 1882 году вновь строившиеся суда были распределены следующим образом:
Деревянных судов 287 в 14.159 тонн. Железных судов 700 в 668.008 тонн. Стальных судов 159 в 100.407 тонн.
Всего 1.146 в 782.574 тонны.
Коммерческий флот Англии слишком велик для того, чтобы торговля Соединенного Королевства, несмотря на её исполинские размеры, могла употреблять его весь для своих целей. Этот флот рассеян по всем морям земного шара, и в самых портах иностранных государств отбивает перевозочный промысел у местных моряков. Движение судоходства в портах Соединенного Королевства в 1896 году представляло следующие цифры, по флагу судов и их тоннажу (без каботажа):
В приходе: британские суда—30.290.000 тонн, иностранные—12.188.000 тонн, всего 42.478.000 тонн; в отходе: британские суда—31.182.000 тонн, иностранные—11.803.000 тонн, всего 42.985.000 тонн.
Когда был прорыт Суэзский канал между континентами Африки и Азии, все думали, что греки, триестинцы, итальянцы, французы извлекут наибольшую пользу из этого нового морского пути. А между тем какой торговой нации канал принес выгоду?—Англии, как это и предсказывал строитель его Лессепс. Она одна имеет обширные торговые интересы в Индии и на крайнем Востоке, и она же, в большей мере, чем даже Франция, располагает громадными капиталами, необходимыми для постройки пароходов, специально предназначенных для плавания по Суэзскому каналу.
Вокруг Гебридских и Шетландских островов, в соседстве с уединенною скалой Роккель, на мелях Ньюфаундленда, у берегов Исландии и Шпицбергена, те же англичане смело завладели всеми обилующими рыбой водами, и некоторые из их портов—как, например, порт Сторновей на острове Льюис—сделались сборными пунктами для сотен рыболовных судов, которые вместе распускают паруса и отправляются на добычу, подобно улетающим стаям морских чаек. Из всех портовых городов Великобритании Сторновей—самый деятельный по рыбной ловле: в этом порте около 4.500 человек снаряжают собственные суда. На берегах Великобритании и Ирландии более 32 тысяч судов, экипаж которых состоит из ста тысяч рыбаков(в 1882 г. рыболовных судов было 32.869, общая вместимость их равнялась 356.120 тоннам, а экипаж состоял из 96.526 человек), занимаются снабжением рыбой рынков Лондона и других больших городов. Наконец, более тысячи двухсот яхт, то-есть судов, содержимых богачами для собственного удовольствия и из которых иные можно назвать пловучими дворцами, дополняют вольный флот Англии. Чтобы увеличить число своих судов, судовладельцы должны заменять не только суда, сделавшиеся негодными к службе от долгого употребления, но также и суда, частию поврежденные или совершенно погибшие на море. Случаи кораблекрушений всего чаще бывают в соседстве с теми портами, к которым направляется масса парусных судов и пароходов, на опасных восточных берегах, в особенности у подступов Гартльпуля, Скарборо, Абердина, Питергеда и на подводных камнях Оркадских и Шетландских островов. Однако, берега Британских островов из всех приморских местностей земного шара наилучше освещены и обставлены бакенами: маяки с огнями устроены на всех мысах побережья и на многочисленных подводных скалах. Число кораблекрушений у английских берегов в 1883 г.: 522; спасательная флотилия: 294 судна; спасено 30 судов, с экипажем 956 челов.
Внутренняя торговля Британских островов измеряется отчасти протяжением искусственных путей сообщения и непрерывным движением транспортов, которое производится по каналам, обыкновенным и рельсовым путям. Подобно тому, как торговый обмен с иностранными государствами постоянно увеличивался, и внутренняя торговля страны возрастала с изумительною быстротой. В 1763 году из Лондона в Эдинбург только раз в месяц ходила одна общественная карета или дилижанс, и продолжительность путешествия между этими двумя городами колебалась от двенадцати до шестнадцати суток. Еще в 1779 году, один курьер в день, путешествуя верхом на лошади маленькими переездами по шести с половиной километров в час, развозил депеши из Ирландии, Ливерпуля, Манчестера и тридцати-двух других городов Англии. Только в 1784 году впервые пришли к мысли заменить почтовыми экипажами этих конных курьеров. До 1755 года в Великобритании не существовало ни одной линии судоходства, да и сухопутные сообщения производились лишь при помощи небольшого числа дорог, худо проложенных и плохо содержимых. От древнего канала, прорытого римлянами, впоследствии восстановленного голландцами и который в новые времена снова был сделан пригодным для целей судоходства, оставался лишь бесполезный ров: это был Фосдайк, «ров» длиною около 17 километров, проведенный на юге от Генсборо, через мало возвышенную равнину, между реками Трент и Витам; в течение веков он превратился в настоящую реку, имеющую, на пространстве от Трента до Линкольна, более одного метра падения. Но в конце прошлого столетия англичане усердно принялись за канализацию своей территории: с 1790 до 1815 года, то-есть в период, занятый самыми ожесточенными войнами с Францией, они израсходовали около 700 миллионов франков на прорытие каналов. Все важнейшие речные бассейны были соединены один с другим каналами; в настоящее время судоходный путь проходит через главные водораздельные возвышенности от одного моря к другому. Суда ходят из Темзы в Северн; с равнины реки Медвей они спускаются на водоскат Ламанша по подземной галлерее в 4 километра длиною; переходя последовательно от одного шлюза к другому, они пересекают цепь Пеннинских гор, переходят из Северного моря в Ирландское по Каледонскому каналу и по каналу Кринан; также и на западном острове они могут плавать по всем направлениям в сети внутренних вод. Но с того времени, как территория Великобритании покрылась густою сетью железных дорог, каналы в значительной степени утратили свою важность, и сообщение по ним уменьшилось: вырытые по различным профилям, не имея ни одинаковой глубины, ни одинаковой ширины шлюзов, они во многих местах могут принимать лишь мелкие суда. При том же половина этих судоходных путей принадлежит могущественным железнодорожным компаниям, имеющим свои выгоды отклонять торговое движение от водяного пути, по которому оно прежде следовало. Общая длина каналов Соединенного Королевства около 6.150 километров.
Несмотря на незначительное протяжение своей территории сравнительно с пространством больших европейских государств, Соединенное Королевство занимает одно из первых мест между странами Старого Света по длине своей сети железных дорог; при равенстве же площади, Великобритания с Ирландией наиболее богата рельсовыми путями, за исключением только Бельгии, как видно из следующей сравнительной таблицы, показывающей длину железных дорог в разных странах земного шара в конце 1891 г.:
Соединенные Штаты—274.197 клм., т. е. 3,5 клм. на площадь в 100 кв. клм.; Германия—43.424 клм., т.е. 8,0 клм.; Соединенное Королевство—32.487 клм., т.е. 10,3 клм.; Франция—37.946 клм., т.е. 7 клм.; Россия—31.071 клм., т.е. 0,6 клм.; Австро-Венгрия—28.066 клм., т.е. 4,1 клм.; Индостан—27.808 клм., т.е. 0,6 клм.; Италия—13.186 клм., т.е. 4,6 клм.; Британская Америка—22.928 клм., т.е. 0,3 клм.; Испания—10.131 клм., т.е. 2,0 клм.; Швеция—8.279 клм., т.е. 1,8 клм.; Бельгия—5.307 клм.,т.е. 18,0 клм. на площадь в 100 кв. километров.
Общая длина рельсовых путей в Соединенном Королевстве в конце 1896 г.: 24.341 километр.
Англия, которой принадлежит честь устройства первой железной дороги, открытой, как известно, в 1825 году, употребила с того времени, на облегчение средств сообщения, более значительную долю своих сбережений, чем всякая другая страна Европы (капитал, затраченный на постройку сети железных путей Великобритании и Ирландии до конца 1892 г., простирался до 914 миллионов фунт. стерл.), и теперь нигде локомотивы не перевозят такого огромного числа пассажиров и товаров, как в Соединенном Королевстве. Средним числом, каждый англичанин совершает в течение года двадцать две поездки по железной дороге, тогда как француз делает их только пять.
Пассажирское движение на железных дорогах Соединенного Королевства в 1892 году: выдано билетов (не считая сезонных)—861.135.000; товарное движение: перевезено грузов—340 миллионов тонн.
Железнодорожные линии Британских островов принадлежат 92 различным компаниям, но главные линии находятся в руках могущественных обществ, каковы Great Western (главное западное), North Western (северо-западное), Midland (центральное), Great Eastern (главное восточное), South Western (юго-западное), Great Northern (главное северное), North British (северо-британское), Caledonian (каледонское), которые скупили большую часть маленьких линий, входящих в их сеть, и отчасти конкурренцией, отчасти ассоциацией интересов стараются увеличить свои доходы. В среднем, чистый доход железнодорожных компаний составляет около половины их валового сбора. В 1896 г. валовой доход железных дорог Соединенного Королевства простирался до 90.119.000, а расходы эксплоатации составляли 50.192.000 фунт, (стоимость сооружения: 1.029.475.000 ф. ст.).
Английские железнодорожные общества, при сооружении своих рельсовых путей, не имели надобности прорывать высокие горы, как это нужно было делать во многих государствах континентальной Европы; но зато им пришлось перекидывать путеводы на широких лиманах, строить мосты через рукава моря, как, например, через пролив Мена и через залив Тэй; в особенности внутри больших городов они должны были прокладывать пути, каждый метр которых стоит несколько тысяч франков.
Как постоянно увеличивающееся движение по железным дорогам, так точно быстрое возрастание почтовой и телеграфной корреспонденции свидетельствует о развитии в Англии коммерческой деятельности, не имеющей себе равной в остальных странах Европы. Если Британские острова по длине сети телеграфных проволок уступают Соединенным Штатам, России, Франции, Германии, то они превосходят эти государства по числу пересылаемых телеграмм, как показывает следующая сравнительная таблица (для европейских—принята в рассчет только длина государственных линий):
Длина телеграфных линий и количество пересланных депеш:
Британские острова (1896-97 г.)—59.876 клм., 79.423.556 депеш; Соединенные Штаты (1894 г.)—306.257 клм., 58.632.237 депеш; Германия (1896 г.)—136.590 клм., 40.654.351 депеша; Франция (1895 г.)—96.125 километр., 44.793.860 депеш; Россия (1896 г.)—133.264 километр., 14.750.041 депеша.
Точно также каждый англичанин, средним числом, пишет в три раза больше писем, чем другие европейцы, как видно из следующей сравнительной таблицы, составленной по Нейман-Спалларту:
Число и пропорция пересланных по почте писем и посылок в разных странах Европы в 1894 году:
Британские острова—2.911.501.000, т.е. 104 на каждого жителя; Швейцария—293.845.000, т.е. 87,2; Германия—3.656.920.000, т.е. 68,3; Голландия—244.775.000, т.е. 46,8; Бельгия—422.013.000, т.е. 61,5; Франция—2.096.031.000, т.е. 45,2; Испания—167.911.000, т.е. 8,5; Италия—538.528.000, т.е. 17,3; Россия—463.041.000, т.е. 3,5; Турция—17.088.000, т.е. 0,25 на каждого жителя.
Благодаря своему островному положению, Великобритания и Ирландия соединены с остальными странами земного шара более многочисленными подводными телеграфами, чем всякое другое государство в мире. Три соединенные королевства со всех сторон выделяют из себя телеграфные кабели, проложенные по дну моря. Важнейшие центры телеграфного сообщения с заморскими землями—Пензанс, близ мыса Лендс-Энд, и Валенция, близ мыса Клир.
Несмотря на сокращение её отпускной торговли, Англия бесспорно самая богатая страна в свете. Основываясь на статистических данных, относящихся к подоходному налогу (income tax), констатировали тот факт, что британский капитал, начиная с 1868 года, увеличивался каждый год, в среднем, на 5 миллиардов 702 миллиона. Но это богатство, как известно, распределено весьма неравномерно: Англия—страна колоссальных состояний, но в то же время и страна крайней бедности. Без малого миллион человек всецело зависят от своих приходов в отношении содержания, и большинство этих несчастных заключены в домах призрения, где порядки не менее строгие, чем в тюрьмах. Кроме этих, так сказать, оффициальных бедных, нужно принять в рассчет еще два миллиона неимущих, которые требуют у своих приходов временных вспомоществований. Со времен царствования королевы Елизаветы право на пособие признается английскими законами, но бедняк только в месте своего рождения может найти необходимую ему помощь: бесплатный обед, приют на одну ночь—вот все, что он может надеяться получить вне своей родимой общины. Налог в пользу бедных особенно тяжелым бременем лежал на финансах Англии около тридцатых годов нынешнего столетия: он представлял в то время ежегодно сумму около 225 миллионов франков, и число бедствующих постоянно возрастало. Некоторые приходы даже принуждены были объявить себя банкротами; обширные пространства культурных земель оставались необработанными; землевладельцы не находили желающих взять в аренду имения, обремененные налогом в пользу бедных. В приходе Сондерленд, где в ту эпоху насчитывали 17.000 жителей, 14.000 человек были записаны в списках лиц, нуждающихся в общественной благотворительности20. Вследствие строгого оффициального исследования, решено было, чтобы пособия бедным на дому, составлявшие в то время общее правило, были впредь оказываемы лишь в исключительных случаях, и чтобы на будущее время поступление в рабочий дом (workhouse) было первым условием для бедных, делающих воззвание к благотворительности общины. Однако, и теперь еще четыре пятых бедняков получают пособие на дому: обычаи оказались сильнее закона. Как для большей части других своих дел, англичане и для общественной благотворительности создали особенное деление страны, отличное от графства, городского общества, сельского прихода: они дали ему название poor-law-union (попечительный о бедных союз); средним числом каждый из этих округов обнимает 25 приходов или township. Каждый округ управляется «советом попечителей» (board of Guardians) и который состоит частию из членов по праву, определяемых в силу их богатства и ценности их недвижимых имуществ, частью из выборных членов, назначаемых, на один год, плательщиками налога. Главный расход по вспоможению бедным лежит на совокупности попечительных союзов, с той целью, чтобы распределить бремя равномерно на всю Англию. В Ирландии управление фондом для бедных ведется почти таким же порядком, как и в английских союзах; в Шотландии же раздача пособий неимущим попрежнему остается на обязанности «прихода». В советах попечителей о бедных, духовенство и крупное землевладение играют главную роль; выборные же члены этих советов слишком малочисленны, чтобы могли иметь какое- нибудь влияние.
Обогащение Англии не имело единственным результатом увеличение избытков крупных собственников, фабрикантов и купцов: средний класс и даже класс бедных тоже воспользовались им в широкой мере. Не подлежит сомнению, что число неимущих значительно уменьшилось; с 1863 до 1884 г., в то время, как все население одного только королевства Англии увеличилось на четыре миллиона душ, рабочие дома (workhouses) опорожнились на одну треть своих жителей, и две трети способных к работе бедных нашли себе занятие вне этих приютов.
Число бедных в Великобритании, получавших общественное пособие: в 1871 г.—1.280.188; в 1881 г.—990.667; в 1893 г.—972.819.
Таким образом богатства, притекающие со всех концов света к Британским островам, настолько значительны, что некоторая доля их, вместо того, чтобы идти на умножение колоссальных состояний тузов коммерческого и фабричного мира, способствует уменьшению массы неимущих: даже в самые глубокие слои пролетариата проникает частица золота, собираемого с других наций земного шара. Что касается ремесленников и служащих из среднего класса, то достаточно заглянуть в их жилища, чтобы составить понятие о материальном довольстве, которое мало-по-малу распространилось в массе народа: везде увидишь солидную мебель, ковры, предметы роскоши; английские рабочие, получающие определенное жалованье, живут по большей части в домах, далеко превосходящих жилища французских крестьян и мещан по наружному виду и внутреннему комфорту. Сбережения английского мастерового весьма значительны, не только в сберегательных кассах в собственном смысле и в почтовых конторах, которые также открыты для вкладчиков, но кроме того и в многочисленных кооперативных обществах, потребительных и ссудосберегательных.
В 1892 г. вклады сбережений составляли:
В trustee saving banks—52.400.000 и в postal saving banks—75.800.000 фунт. стерл.
В конце 1882 года кооперативных ассоциаций, внесенных в списки, насчитывалось 1.244, из этого числа 962 в Англии и 282 в Шотландии; многие из обществ этого рода имели тысячи членов, и годовые обороты их нужно считать миллионами франков. Рочдельское общество «справедливых ткачей» обладало в 1883 г. капиталом в 8.175.875 франков, а манчестерское кооперативное товарищество оптовой продажи поставило товаров на сумму 113.672.225 франк.; оно имеет собственные мастерские, фабрики, каменноугольную копь и даже свои конторы заграницей. Более чем три четверти этих кооперативных ассоциаций публиковали свой баланс. В 1882 году в 1.116 обществах, опубликовавших свой баланс, считалось 660.510 членов; состояние их счетов было следующее21:
Фонды—225.460.225 франков, продажи—664.781.425 франков, прибыль от продаж—52.770.125 франков; доход на помещенные капиталы—3.279.950 франков.
Еще гораздо многочисленнее строительные общества (building societies), которые употребляют свои капиталы на постройку домов для участвующих в них лиц. В одной Англии насчитывается более восьми тысяч обществ этого рода, а общее число их членов никак не менее миллиона. Во всем же Соединенном Королевстве фонды строительных товариществ, вероятно, простираются до миллиарда франков, а годовые доходы, употребляемые непосредственно на покупку или постройку домов, достигают цифры 500 миллионов. Но самые многочисленные ассоциации—это общества взаимной помощи (friendly societies). Манчестерское товарищество Old Fellows насчитывало, в начале 1870 года, более 480.000 участников в Соединенном Королевстве и около 50.000 других членов в остальных странах земного шара. Общники товарищества «старинного сословия лесников» (Foresters) были в ту же эпоху в числе 489.212 человек на обоих Британских островах. Вместе эти две ассоциации насчитывают в своей среде слишком миллион членов и делятся на сотни «округов» и на тысячи «лож». Их фонды представляют капитал почти в 160 миллионов франков. Все формально существующие зарегистрованные общества взаимной помощи имели в 1880 г. вместе капитал около 338 миллионов. Вот относящиеся сюда числовые данные22:
Friendly societies в 1880 г. в Соединенном Королевстве:
Англия—12.943, Шотландия—649, Ирландия—315, всего 13.907 обществ, имеющих вместе 4.732.000 членов; Old Fellows (1876 г.) 98.331.140 франк., Foresters 62.179.000 франк., итого 160.510.140 франк. Другие общества, формально существующий—115.000.000 франк.; общества, не внесенные в оффициальные реестры—50.000.000 франк.; общая сумма свыше 325.000.000 франков.
Что касается trade-unions, как называются общества рабочих, соединившихся в видах сохранения заработной платы и противодействия её понижению, то большинство их не внесены в установленные списки, то-есть не делали формального заявления о своем основании. На годичном съезде, происходившем в Лейстере в 1877 году, присутствовали только 112 этого рода обществ, заключавших, однако, в своей среде, не менее 691.089 членов. Самый многочисленный из trade-unions—союз земледельцев (labourers), который состоит из 55.000 участников и также поддерживает стачки рабочих; самый богатый—союз механиков (engineers), который насчитывает в своей среде около 50.000 членов и располагает капиталом около 7 миллионов франков. По исчислению Гуэля, различных местных ассоциаций наберется не менее 3.000; число участников этих обществ превышает 1.250.000, и их годовой доход, по всей вероятности, простирается до 50 миллионов франков.
Подобно нищете, и преступления на Британских островах уменьшились, и при том в такой пропорции, что нельзя видеть в этом явлении простого временного колебания: нет никакого сомнения, что нравы в Англии смягчаются. Для сравнения приводим следующие статистические данные относительно количества уголовных преступлений в Великобритании и Ирландии:
| 1868 г. | 1870 г. | 1883 г. | ||||
| Судившихся | Осужденных | Судившихся | Осужденных | Судившихся | Осужденных | |
| Англия и Валлис | 20.091 | 15.033 | 16.078 | 12.195 | 14.659 | 11.347 |
| Шотландия | 3.384 | 2.703 | 2.490 | 2.039 | 2.563 | 1.914 |
| Ирландия | 4.530 | 2.733 | 4.146 | 2.344 | 3.025 | 1.740 |
| Соединенное Королевство | 28.005 | 20.469 | 22.714 | 16.578 | 20.247 | 15.001 |
Общее число осужденных за преступления в 1891 г.: 12.130.
Покушения против личности, насилия, убийства в Великобритании все еще многочисленнее, чем во Франции, но эти преступления с каждым годом становятся все реже и реже; что же касается менее важных преступлений, или так называемых проступков и нарушений, относительно которых замечается обратное численное отношение между двумя названными странами, то нужно сказать, что английские судьи снисходительнее к обвиняемым этой категории, чем французская магистратура, и потому трудно делать сравнения для нравственной статистики, так как элементы оценки в обоих случаях различны23. Ирландия доставляет статистике преступлений гораздо меньше случаев, нежели один город Лондон; последний сам по себе представляет треть всего числа преступлений, совершаемых в Соединенном Королевстве. Один из пороков, наиболее распространенных в английском народе,—это злоупотребление крепкими напитками. По исчислению В. Гойля, потребление спиртных напитков на Британских островах в 1880 году простиралось до 4.419.777.000 литров. Когда вы проходите по улицам больших городов Англии, вас поражает, особенно по субботам вечером, значительное число встречающихся пьяных женщин. В течение 1876 г. в одну только Вестминстерскую тюрьму поступило 5.588 женщин, осужденных за публичное пьянство. Питейные и трактирные заведения (public houses) наполнены пьянствующими. Благодаря этому, число несчастных, поражаемых, вследствие излишества в употреблении спиртных напитков, расстройством умственных способностей и белой горячкой, весьма значительно и даже увеличивается с каждым десятилетием. Порок пьянства служит важным источником дохода для английского правительства, по причине таможенных пошлин, взимаемых казною со спиртных напитков. Англиканская церковь, обладательница многих сотен кабаков, приносящих очень хорошие доходы, также получает свою долю из этой громадной прибыли24.
Переходя к обзору современного состояния народного просвещения, мы должны прежде всего заметить, что не все дети в Соединенном Королевстве пользуются школьным воспитанием, так как даже в метрополии насчитывается более 200.000 мест, которые еще должны бы были быть заняты на школьных скамьях; тем не менее успехи народного образования, достигнутые в эти последние годы, весьма значительны. Только в 1818 году британский парламент в первый раз нашел нужным вмешаться в дело надзора за школами, которые до того времени были предоставлены единственно частной инициативе. В 1834 году он даровал субсидии различным учебным заведениям; несколько лет спустя, он учредил главный училищный совет, затем основал промышленные или профессиональные школы, установил коммисии экзаменаторов, преобразовал средние учебные заведения. В 1870 году обязательное обучение, хотя и в косвенной форме, было вотировано законодательным собранием для Англии и княжества Валлийского; два года спустя подобный же закон издан был и для Шотландии. Что касается Ирландии, то она уже с половины нынешнего столетия имела свои «национальные школы», основанные правительством с тою целью, чтобы освободить детей католического вероисповедания от исключительного руководства англиканских наставников. Общественное воспитание нигде в Великобритании не развивалось по заранее обдуманному плану: оно везде было обязано своим происхождением инициативе религиозных корпораций или частных лиц; и теперь еще парламент вмешивается лишь с большой осторожностью в надзор за школами, основанными не правительством или не получающими денежных вспомоществований из казны: он даже не запретил телесного наказания, и розга все еще в чести у английских педагогов. В настоящее время в Англии и княжестве Валлийском существует около 20.000 начальных школ, состоящих под ведением правительства, и более шестой части населения могла бы найти место в этих учебных заведениях. Вот относящиеся сюда числовые данные:
Начальных школ, состоящих под правительственной инспекцией: в Англии (в 1892 г.)—19.515, число мест в них—5.692.975; при посещении инспектора было налицо 4.609.240 детей; народных школ в Шотландии (в 1895 г.)—3.054, с 567.442 учащихся; начальных школ в Ирландии (в 1891 г.)—9.177, с 685.074 учащихся.
Пропорция англичан, совершенно неумеющих читать и писать, не много меньше, нежели пропорция неграмотных французов. По вычислению Фредерика Мартина, процентное отношение неграмотных в Англии было следующее:
В период с 1841 по 1845 г.: мужчин—32,6 на 100, женщин—48,9 на 100; в период с 1871 по 1875 г.; мужчин—18,5 на 100, женщин—25,2 на 100.
В 1891 г. процент неграмотных в Соединенном Королевстве оказался 6,75.
Особенно велико число неграмотных в области, обнимающей графства западного центра, Стаффордшир, Ланкашир, княжество Валлийское; напротив, Вестморленд, край, где крестьяне умели долее, чем в других местах, сохранить свою древнюю свободу, занимает, с точки зрения народного образования, почетное место между английскими провинциями. В 1875 году процент неграмотных был следующий:
Вестморленд—8 мужчин, 8 женщин; Стаффордшир—30 мужчин, 37 женщин; среднее число для всей Англии—17 мужчин, 23 женщины.
Число детей, получающих среднее образование, на Британских островах относительно меньше, нежели во Франции. Между тем как в последней из этих стран около 175.000 молодых людей получают образование в лицеях, коллегиях и соответствующих им частных училищах, в Соединенном Королевстве насчитывается гораздо меньшее число воспитанников в так называемых грамматических школах или других училищах, которые дают образование, аналогичное с воспитанием французских средних учебных заведений. На этого рода школы в Англии смотрят как на предназначенные единственно для богатых и высокородных, тогда как во Франции они открыты всем детям среднего класса и служат источником для пополнения его25.
Вмешательство государства, отныне преобладающее в системе первоначального обучения, гораздо менее действительно по отношению к системе среднего образования. Даже над высшими учебными заведениями, предназначенными для детей дворянства и буржуазии, оно имеет лишь весьма косвенный надзор. Роль государства относительно публичных школ, основанных в силу пожертвований или духовных завещаний, ограничивается признанием их законного существования и предоставлением им прав юридического лица посредством выдачи инкорпорирующей граматы. В Англии существуют даже школы, признанные и дотируемые государством, которые совсем не имеют воспитанников; есть и такия школы, которые, имея несколько человек пансионеров, посылают их в другие учебные заведения. Английские коллегии (colleges) нельзя назвать заведениями, подобными французским colleges. Это—просто общества людей, занимающихся науками, которые сами пополняют свои ряды посредством выбора и сообща пользуются имуществами и привилегиями, принадлежащими заведению. При коллегиях не всегда есть школы, а там, где школы существуют, преподавателями (assistant masters) в них служат лица посторонния, непринадлежащие к составу оффициальной корпорации, тогда как последняя имеет между своими членами некоторое число воспитанников, которых во Франции назвали бы «boursiers». Главные сановники английской коллегии—ректор (provost) и члены совета (fellows), в числе шести или семи, и все они из духовных лиц26. В этих учебных заведениях, которых самая древность основания окружает большим престижем и которым их богатство обеспечивает многочисленную партию заинтересованных защитников, старые злоупотребления держатся с особенным упорством. Есть школы, вполне зависящие от какого-нибудь лорда; такова, например, донфермляйнская коллегия в Шотландии, в которой все профессора назначаются одним маркизом. Деление на касты сохраняется в некоторых коллегиях со строгостью, достойною Индии; так, в древнейшей высшей школе Англии, в знаменитой Винчестерской коллегии, воспитанники разделены на три категории: «стипендиатов», которые содержатся на счет заведения; своекоштных пансионеров (commoners), которые платят за свое содержание и ученье, и наконец, бедных учеников, которые получают бесплатно элементарное воспитание и обязаны прислуживать другим воспитанникам, как лакеи! Традиция этих школ такова, что главная забота учащихся состоит в том, чтобы тратить как можно больше денег и тем доказать свое богатство, или приобрести между товарищами репутацию богача. Для богатого англичанина, немогущего похвалиться знаменитостью рода, Итон или другая аристократическая школа есть место, где его сыну представляется всего больше шансов завязать близкое знакомство с будущими «особами», под условием щедрой расточительности: это косвенное, но почти всегда верное средство обеспечить себе в будущем видные места и почести. В течение четырнадцати лет, от школы до университета, воспитание, или то, что называется этим именем, стоит английскому юноше от 65.000 до 100.000 франков27. В некоторых учебных заведениях право телесного наказания передается преподавателями классу старших по возрасту воспитанников. Старинная дисциплина порки (fagging), несправедливая и жестокая, отчасти удержалась даже в аристократических школах, и так же, как чрезмерное мотовство, способствует порче характеров, деморализации учащагося юношества: система телесного наказания делает «малых» рабами «великих», и последние являются тем более жестокосердыми деспотами, чем они богаче; подкрепляемые могуществом традиции, они держат в повиновении своих подчиненных в одно и то же время грубой силой и высокомерным презрением. Такая система воспитания ведет лишь к тому, что нравы делаются восприимчивыми к рабству. По справедливому замечанию Герберта Спенсера28, эти школы оказывают самое гибельное влияние на нацию; они приучают детей к деспотичной форме правления, к господству силы, и их идеи прилаживаются к социальному состоянию еще более низкому, чем то, которое ныне существует: между бывшими питомцами этих учебных заведений и набираются главным образом члены политических корпораций Англии.
Два главные университета королевства, Оксфордский и Кембриджский, которые владеют в разных частях Англии слишком сотней тысяч гектаров земли, приносящей более 10 миллионов франков годового дохода, были еще в первой половине нынешнего столетия скорее «духовными семинариями»29, чем высшими учебными заведениями: за исключением математики, особенно в Кембридже, и изучения классиков греческих и латинских, все в этих главных школах было принесено в жертву богословским наукам; изучение медицины даже было вовсе исключено из программы их курсов. Но, начиная с пятидесятых годов этого столетия, произошли значительные перемены в этих средневековых твердынях науки. Различия в костюме, существовавшие прежде между студентами благородного и неблагородного происхождения, теперь уничтожены. Англиканская религия перестала быть обязательной, и теперь между наставниками и воспитателями (tutors) можно встретить и таких, которые не только не принадлежат к этому вероисповеданию, но даже известны за открытых его врагов. Число студентов богословского факультета убавилось в обоих университетах, и епископы начинают уже жаловаться на трудность, которую они встречают в пополнении личного состава духовенства их епархий. В среднем, число молодых людей, выходящих из университета для поступления в духовное звание, равнялось четверти общего количества студентов30. В собственно Англии, кроме Оксфордского и Кембриджского университетов, есть еще два университета: в Дургаме и Манчестере (Victoria-University); в Шотландии университеты существуют в следующих городах: в Гласго, Эдинбурге, Сент-Эндрьюзе и Абердине; в Ирландии—только в Дублине. В прежния времена Оксфорд был по преимуществу университетом ториев, а Кембридж—университетом вигов. В наши дни этот последний является главным образом представителем умеренных взглядов, тогда как Оксфордский университет заключает больше студентов, принадлежащих к крайностям всех партий и всех мнений, с одной стороны—консерваторов, с другой—социалистов.
Благодаря учреждению, сенатом Лондонского университета, советов или коммисий экзаменаторов, пред которыми могут сдавать экзамены молодые люди, юноши или девицы, желающие получить университетский диплом, монополия высшего образования отнята у оффициальных университетов Соединенного Королевства, и теперь в Лондоне, Бирмингаме, Манчестере и других местах существуют высшие учебные заведения, приготовляющие студентов к экзаменам из наук. Школами правоведения, или, вернее сказать, судебной процедуры, служат курсы адвокатов при Лондонском Темпле и в соседстве всех высших судебных учреждений. Точно также медицинские училища состоят при важнейших госпиталях. Благодаря толчку, данному Кенсингтонским музеем, в настоящее время более 30.000 молодых людей посещают 146 специальных школ искусств, и слишком 750.000 детей ходят на курсы рисования в начальных школах. Но нельзя не подивиться, что Англия, эта страна промышленности по преимуществу, не завела у себя до сих пор ни одной школы для образования гражданских инженеров. Попытка в этом отношении, сделанная в Дургаме, не имела успеха: желающих пользоваться курсами явилось очень немного. Это странное явление объясняется тем, что английские фабриканты, люди в высшей степени практические, хотят иметь у себя на службе инженеров, которые знали бы их мастерские во всех подробностях и которые не делали бы никаких резких перемен в старой рутине. Молодой человек, снабженный дипломом инженера, больше рискует получить отказ со стороны предпринимателя, чем простой комми, необладающий специальными знаниями: последний по крайней мере не имеет претензий, стеснительных для патрона, и может быть употребляем в течение одного или двух лет так, как будет угодно его принципалам31.
Что касается образования, истинного или ложного, благотворного или гибельного, которое продолжается, вне школ и университетов, посредством книг, газет и журналов, публичных курсов и чтений, выставок, собраний научных и литературных, то оно с каждым годом получает все более и более важное значение в жизни английского народа. Если другие нации, в особенности Германия, могут присвоивать себе честь издания первых газет ранее Англии, то нет никакого сомнения, что пресса приобрела в первый раз действительное политическое влияние только со времен революции, низвергшей Карла I. Какого обширного развития достигла в Великобритании литературная производительность, можно судить по следующим статистическим данным:
Книг было издано в Соединенном Королевстве: в 1875 г.—4.854; в 1876—4.888; в 1877 г.—5.095; в 1883 г.—6.145; в 1893 году—6.382. Из этого числа (в 1877 году): книг для детей—1.051; романов—1.034; сочинении литературных, стихотворных, драматических—766; сочинений по разным наукам и искусствами—1.293; сочинений по богословию—737; сочинений разных—214; газет в 1893 г. выходило—2.268; в том числе—192 ежедневных; журналов и сборников—1.961 (из них—455 духовных).
Народные собрания, или митинги, сделавшиеся одним из важнейших национальных учреждений, имели место в первый раз около 1769 года, по формам, соблюдаемым еще до сего дня.32 Наконец, публичные курсы и лекции по предметам науки, искусства, гигиены, политики составляют нововведения новейшего времени, но почти столь же необходимые для англичанина, как газета или журнал, потому что они доставляют ему возможность приятно проводить часы досуга, либо обогащая его полезными сведениями или, по крайней мере, объясняя его интересы, либо лаская его национальное тщеславие или льстя его страстям данной минуты.
Королевское общество наук, основанное в 1660 году, есть первое по важности ученое общество Соединенного Королевства. Это—не замкнутая корпорация: число членов его не ограничено (за исключением только иностранных членов, число которых не должно превышать пятидесяти), и всякий англичанин, который занимается какими-либо научными вопросами, может добиваться права, высоко ценимого, ставить после своей фамилии три буквы F. R. S. (Fellow of the Royal Society); впрочем, традиции «верноподданства» и угодливости сильным мира сохранились в этой академии до наших дней. Прием в общество обставлен довольно строгими формальностями, не распространяющимися, однако, на лордов, сыновей лордов, министров и послов, которые назначаются по представлению одного только члена и в том же самом заседании, где было предложено их имя. Несмотря на это традиционное почтение к аристократии, лондонское королевское общество сохранило свою независимость перед властями государства. Сборник мемуаров общества, издаваемый с 1665 года, под названием Philosophical Transactions, составляет одну из драгоценных коллекций научных библиотек.
Между вольными учеными учреждениями Британских островов первое место занимает так называемое British Association for the advancement of Science (британское общество для споспешествования развитию науки). Основанное в 1831 году, по предложению известного физика Брюстера, и при содействии наиболее выдающихся людей Англии, это общество начало свою деятельность в ту эпоху, когда научные исследования были в большом пренебрежении, и когда ученые, как Плейфэр, Гершель, Бэли, Беббедж, жаловались на прискорбный упадок их отечества в мире мысли; новая ассоциация поставила себе задачей возбудить к деятельности науки, сгруппировать разрозненные ученые силы, подготовить новые научные изыскания, и призыв её был услышан. Чего не могли достигнуть академии, адресуясь к нескольким привилегированным представителям науки, то успела сделать Британская Ассоциация, обращаясь со своим призывом ко всем преданным науке гражданам и к усердию всей публики, ибо это ученое общество очень щедро в отношении приема новых членов: можно сказать, что на практике оно открыто всем, кто желает вступить в него; точно также выбор личного состава его общего комитета производится наиболее справедливым образом. С первых же лет своего существования, Британская Ассоциация дала сильный толчек астрономическим исследованиям, основала на всех пунктах морских берегов станции для сравнительного наблюдения прилива и отлива, постоянно поощряла учреждение метеорологических обсерваторий. Собрание её мемуаров (Transactions) есть сама история развития науки в Англии со времени основания этого общества.