Глава V Дания

I.

Страж ворот Балтики, маленькое государство, которому принадлежат Исландия и Фарерский архипелаг, и даже в Новом Свете—обширные необитаемые пространства Гренландии и три из Антильских островов, есть не более, как исторический обломок. Из всех европейских королевств, за исключением одной только Греции, Дания—самое маленькое по числу своих жителей (при поверхности в 38.340 квадр. километр., народонаселение её, по переписи 1 февраля 1890 г., состояло из 2.172.380 душ, так что, следовательно, в среднем выводе, на каждый квадратный километр приходилось по 57 жителей); да и самая Эллада далеко превосходит ее по величине, если принимать в рассчет людей одного и того же племени, связанных единством происхождения и языка, но живущих вне оффициальных пределов страны. В то время, как греки островов Архипелага, Фессалии, Эпира, Фракии, Македонии, Малой Азии гораздо многочисленнее своих единоплеменников, населяющих собственно Греческое королевство, и могут вместе с ними общими силами вести борьбу для осуществления того, что они называют «великой идеей»,—датчане, загнанные в тесное пространство их земельки, имеют по другую сторону своих границ лишь маленькую группу соотечественников. Эти последние отныне лишены своей национальной самобытности и автономии, не взирая на постановления торжественного трактата, который Германия считает себя в праве не исполнять. Правда, заинтересованные населения не освободили ее от лежащего на ней по отношению к ним обязательства; но она полагает, что достаточно разрешения, данного ей Австрией, соучастницей в заключении этого международного договора. Таким образом, эти две державы разделяют между собой ответственность за нарушение права, доставляющее выгоду одной из них.

Простой обломок разрушенной волнами океана земли, которая в давния времена соединяла Скандинавию с Северной Германией, Дания, по своим историческим судьбам, находилась в постоянных сношениях с обеими соседними странами. Она владела некогда большим протяжением берегов Балтийского моря, даже Эстляндией. В 1397 году она стала во главе Скандинавского Союза, в силу договора, известного под названием Кальмарской унии, и до 1814 года владела Норвегией; на юге Балтики различные территории, сделавшиеся ныне немецкими, также принадлежали ей, и еще недавно германские земли Голштейн, южный Шлезвиг, Лауенбург составляли нераздельную часть датской монархии. Ни одна из европейских наций не совершила столько завоеваний, как датский народ, ибо завоеватели, известные под именем норманнов, выходили из Ютландии и датских островов, так же, как из фьордов Норвегии и Швеции: они появлялись и водворялись победителями везде—на Британских островах, на берегах Франции, на берегах Средиземного моря и даже на берегах Нового Света, открытого скандинавами задолго до Колумба. Дания, без сомнения, сделалась бы центром громадной империи, если бы она имела больше географического сцепления и более обширные размеры. Но узкий полуостров Ютландия, покрытый лесами и бесплодными ландами, рассеянные острова Балтики и норвежское прибрежье, совершенно лишенное пригодной для культуры земли, изрезанное фьордами на бесчисленное множество отдельных кусков, не имели ядра достаточного для того, чтобы внешния завоевания могли сплотиться вокруг метрополии; завоевания эти должны были оставаться без всякой связи, разрозненными, как те страны, из которых выходили дружины смелых завоевателей. Датские земли не имели между собой никакого естественного единства, если не считать связи через бурный океан, омывающий их берега.

В прежния времена у Дании было, по крайней мере, то преимущество, что она владела всеми воротами Балтики и, таким образом, господствовала над входом в это внутреннее море; отныне эта стратегическая привилегия сделалась призрачной. Зунд принадлежит датчанам только одним из его берегов; Малый Бельт у южного его входа занят Пруссией, которая, в случае надобности, могла бы, менее чем в двадцать четыре часа, выдвинуть целую армию на северные берега этого пролива. Что касается, наконец, Большего Бельта, широко открытого между островами Фионией и Зеландией, то он может быть обойден сухопутными армиями, а военные флоты без труда форсировали бы проход через него. Таким образом, датский народ заранее обречен служить целью для посягательств соседних держав. Но какова бы ни была судьба, ожидающая его в будущем, нельзя не признать, что он представляет собою группу людей энергических, имеющую свои исторические права, свой собственный язык, свои традиции, свои надежды, свой дух национальной солидарности.