2. Мерв, независимые туркмены

Узкие оазисы, окруженные песками,—вот все, что осталось теперь от «независимой Татарии», которая еще недавно простиралась на такое значительное пространство. В наши дни только один знаменитый город находится вне афганских границ или вне пределов территории, подвластной прямо или косвенно русской державе: но этот город, хотя и не многолюдный, имеет первостепенную политическую важность, благодаря своему географическому положению: это древний город Мерв персиян, Маур узбеков, оспаривающий у Балха титул «матери городов Азии», и некогда гордо величавший себя «царем вселенной» (Шах-и-Джухан). Развалины древнего эллинского города, Антиохии-Маргианы, построенного Антиохом Сотером, до сих пор еще видны в соседстве: туземцы называют их Мерв-и-мукан. Во времена арабского могущества, Мерв, как Самарканд и Бухара, сделался одной из главных школ мусульманской науки и литературы, и знаменитый историк Якут изучал источники в его богатых книгохранилищах. Известно, как жестоко поступили дикия монгольские орды Чингис-хана с несчастным городом: его жители, в числе семисот тысяч, говорят, были выведены за город, пересчитаны, как бараны, приведенные на бойню, и затем методически, один за другим, были перерезаны; целые пирамиды трупов возвышались в равнине. Мерв, однако, оправился впоследствии от этого ужасающего погрома; в 1795 году он опять был очень многолюдным местом, когда Мурад, эмир бухарский, разрушил плотину, задерживавшую воды Мургаба в виде искусственного озера, опустошил город и его сады, несмотря на отчаянное сопротивление жителей, в котором женщины принимали участие наравне с мужчинами, и обратил в безлюдную пустыню большую часть страны. Сорок тысяч мервцев, выбранных преимущественно между ткачами шелковых материй и другими ремесленниками, были насильно переселены в Бухару, где потомки их и теперь еще населяют отдельный квартал. Покоренный затем хивинцами, Мерв принадлежит с 1834 года туркменскому племени текке, и его постоянное население состоит из двух или трех тысяч узбеков, тогда как сарыки, салоры, туркмены текке составляют подвижной элемент, приходящий и уходящий, в окрестностях города: это главная опорная точка кочевых обитателей Туркмении, и последние, по сведениям, заслуживающим, как говорит г. Петрусевич, всякого доверия, занимают 50.000 кибиток в Мервском оазисе. Этот пояс возделанных земель, который Антиох, по свидетельству Страбона, велел окружить стеной в 1.500 стадий или 275 километров протяжения, простирается на 12 километров в ширину и слишком на 125 километр. в длину, с юга на север. Плодородие его славится на всем Востоке; 2.000 туркменских рабочих, по одному на каждую группу из 24 семейств, занимаются каждый год содержанием в исправности оросительных каналов, чтобы обеспечить успех жатвы. «Посей одно зерно, и у тебя родится сам-сто» говорит пословица, относящаяся к необычайной производительности мервских полей. Стебли сорго, употребляемые в корм верблюдам, достигают толщины обыкновенного бамбука; во время голода, посетившего Персию в 1871 году, цена пшеницы не повысилась в Мерве, хотя этот продукт вывозился в значительном количестве из края к плоскогориям. Несмотря на сырость почвы, воздух там почти всегда сухой и здоровый, но, при малейшем ветре, атмосфера принимает желтый цвет от носящихся в ней туч песку, и тогда почти невозможно дышать. Далее на юг простираются очень нездоровые местности: «Прежде, чем о том узнает Аллах»,— говорит пословица,—«вода Маручака уже отправила человека на тот свет».

В Мервском крае произошли большие перемены с тех пор, как жители его, сделавшиеся более свободными, не имеют более причины опасаться власти династий Хивы и Бухары. Какой дурной славой пользовались некогда мервцы во мнении бухарцев и персиян, можно судить по следующей старинной поговорке, существовавшей в стране: «Если встретишь ехидну и мервца, то прежде всего старайся порешить мервца, а потом уже принимайся за змею». Опасаясь пускаться на берега Аму-Дарьи для разбойничьих набегов, за которые могли бы наказать русские, вынужденные жить в мире с персами, с курдами гор Даман-и-Кох и с афганцами Гинду-Куша,—мервские люди, предвидя будущее, отказались по большей части от своих прежних нравов воинственных кочевников: грабеж и убийство уже не в такой большой чести у них, как бывало прежде, и даже находятся между мервцами смелые моралисты, которые не боятся говорить, что нет ничего славного убивать своего ближнего. Теперь уже понастроили домов в Мервском оазисе, прорыли ирригационные каналы, и пояс культурных земель увеличился: во время зимы, единственного сезона, когда растительная жизнь может перенести тряску перевозки, караваны привозят фруктовые деревья из Бухары для посадки в оазисе. В крае ведется кое-какая торговля, и купцы из Мешеда и Бухары поселились среди становищ кочевников.

Со времени завоевания края русскими в Мервском уезде произошли огромные перемены. Благодаря довольно благоприятным климатическим условиям и плодородию почвы, земледелие здесь с каждым годом развивается, несмотря на недостаточность оросительных средств. В Мервском уезде сеют главным образом пшеницу и ячмень (преимущественно яровые), затем—кунжут, рис, джугары (Sorghum cernuum), кукурузу, и пр. Пшеницы в Мервском уезде собирают до 1.200.000 пуд.; ячменя—750.000 пуд.; риса—48.000 пуд. Из кормовых растений разводят люцерну, а из промышленных—хлопчатник, хотя культура его прививается довольно туго, вследствие недостатка оросительных средств. Впрочем, в 1895 г. чистого волокна собрано до 325.000 пудов. Постепенно в крае вводится также огородничество; но существенное значение имеет бахчеводство; дыни и арбузы разводятся всюду и служат важным пищевым средством. Скотоводство, столь тесно связанное с кочевым бытом туземного населения, составляет здесь важную отрасль сельского хозяйства. В 1891 г. в Мервском уезде насчитывалось крупного рогатого скота—25.894 голов; овец и коз—785.969, верблюдов—15.282; лошадей—18.469; ослов— 10.492. Большая часть скота круглый год держится на подножном корму, хотя суровые зимы очень неблагоприятно отзываются на скотоводстве. Наибольшее значение в местном хозяйстве имеют овцы и верблюды. В 1894 г. шерсти собрано—89.831 п.; на 352.640 руб.; кож продано—43.482 шт. на 26.202 р.; овчин— 26.140 шт. на 21.485 р. Шерсть не только вывозят, но употребляют и на месте, для кустарных изделий, которых в 1894 г. вывезено на 65.000 р.

Торговое движение производится главным образом по Закаспийской ж. д. и по колесному пути, проложенному из Мерва в Тахта-базар; но масса товаров перевозится также караванами. В 1895 г. в Мервской уезд пришло 392 каравана, ценностью 508.000 р., ушло же 291 кар., ценностью 363.500 р.

Население края быстро разростается. По последней переписи в Мервском уезде значится населения 119.332, из них 66.711 мужчин и 52.621 женщин.

С присоединением Мервского оазиса в России (4-го марта 1884 г.) возник город Мерв, в 770 в. от Узун-Ада и 574 в. от Самарканда, расположившись по обеим сторонам нижнего течения р. Мургаба, на высоте 823 ф. над уровнем Каспийского моря, среди ровной степи. В настоящее время Мерв представляет собою вполне благоустроенный город с населением (по последней переписи 1897 г.) в 8.727 ч., из них русских 2.600, армян 1.485, персов 960, евреев 545, туземцев 2.070, остальное количество приходится на татар, грузин, поляков, малороссов и пр. По вероисповеданию преобладают магометане, затем следуют православные, и т.д. Вследствие центрального положения между Хивою, Бухарою, Персиею и Афганистаном, этот молодой город может похвалиться своими торговыми оборотами: из Мерва, главным образом по железной дороге, вывозят хлеб в зерне, хлопок, кожу, орехи, шерсть и пр. Климат Мерва континентальный; средняя годовая температура 15,6(Ц.); максимальная—41,2, минимальная—17.8°; осадков около 125 мм.

Между Мервом и Мешедом, туркмены текке и их союзники салоры, так сказать, осаждают персидский укрепленный город Сарахс (Шаракс), лежащий в оазисе, о котором упоминает Страбон под именем Арии, и который орошается и оплодотворяется водами Гери-Руда, или Теджена, гератской реки. Как Мерв и Меймене, это один из тех стратегических пунктов, переход которого во владение военной державы может иметь чрезвычайно важные последствия для судьбы народов Ирана. Сарахс имеет право на титул города, ибо мешедские евреи, ведущие торговлю с туркменами окрестных местностей, выстроили там несколько домов из битой глины; но до недавнего времени постоянные жители обитали исключительно в киргах, деревянных или тростниковых шалашах, обтянутых снаружи войлоком. Равнины окружающего оазиса не менее богаты и плодородны, чем окрестности Мерва. Эти два города оспаривают друг у друга славу быть местом рождения первого землепашца.

К западу от Сарахса, на пространстве более 600 километров туркмены не имеют городов в собственном смысле слова, а только становища на берегах рек, постоянных или временных, и источников, вытекающих из подошвы гор; впрочем, некоторые из этих становищ, окруженные оборонительными стенами, в которых каждая бойница имеет свое ружье, состоят из тысячи кибиток и так же многолюдны, как настоящие города. Насчитывают не менее двух тысяч жилищ в Геок-тепе, который, следовательно, по величине и населенности, превосходит многие значительные города. Недалеко от Геок-тепе возвышаются укрепленные холмы Денгли-тепе или Денгиль-тепе, которые туркмены храбро и с успехом защищали против приступов русских в 1879 году, но которые, однако, были взяты русскими войсками во время второй ахал-текинской экспедиции под начальством генерала Скобелева. От древних парфянских городов не осталось ничего, или, по крайней мере, то, что уцелело от них, ожидает еще путешественников, которые бы описали эти остатки седой старины. Полагают, что город Нисса, где находились гробницы парфянских царей, занимал выход одной долины, у подошвы гор Даман-и-Кох: быть может, он стоял на том месте, где теперь расположен Ниас, на восток от туркменской крепости Кызыл-арват, или вернее Кызыл-робат, то-есть «Красный каравансарай». Английские путешественники Бэкер и Гилле недавно проезжали через эту страну.