Глава II Бассейн Нила

I. Река

Спускаясь с юга на север и проходя в нижнем своем течении через широко открытые равнины, Нил, так сказать, наклоняет всю северо-восточную Африку к бассейну Средиземнаго моря. Дельта его соответствует, несмотря на разницу форм, другому устью, в одно и то же время морскому и речному, устью Дарданелл и Босфора, через которое страны, орошаемые реками восточной Европы, тоже наклоняются к Средиземному морю. Таким образом, как внутренний круг, вписанный в другом, более обширном круге, развертывается в центре Старого Света пояс прибрежных земель, образующий как бы отдельный макрокосм и насчитывающий в числе городов, блистающих в истории, такие, как Мемфис, Александрия, Иерусалим, Тир, Антиохия, Эфес, Милет, Смирна, Афины, Константинополь.

По длине течения Нил—одна из величайших рек земного шара, и между племенами, обитающими на его берегах, многие верят, что мир разделен на-двое этой рекой, мифическим змеем, обвившимся вокруг света и кусающим свой хвост. Он несомненно превосходит все другие большие потоки восточной группы материков, даже Янтцекианг и три главные сибирские реки; по протяжению он стоит выше даже Амазонской реки и уступает, вероятно, только одной Миссури-Миссисипи. Вот для сравнения длина самых больших рек земного шара: Миссури-Миссисипи—7.052 килом.; Нил, с верхним притоком о. Нианца—7.000 килом.; Амазонка с Апуримаком—6.000 килом.; Иртыш-Обь—5.685 килом.; Селенга-Ангара-Енисей—5.500 килом.; Витим-Лена—5.465 килом.; Янтцекианг—4.650 килом.

Впрочем, нам еще не известна с полной достоверностью главная река, впадающая в большое озеро Нианца и образующая верхнее течение Нила; быть может, эта река более значительна, чем обыкновенно думают, и извилины её течения дают совокупности речного ложа, от истоков, находящихся в южной Африке, до берегов Средиземного моря, длину еще большую, чем длина американской реки. Протяжение Нила, измеряемое только от озера Нианца, 6.270 километров; по прямой линии, следуя по меридиану, вправо и влево от которого извивается долина Нила, расстояние от озера до моря составляет 31 с половиной градусов, то-есть около 3.500 километров; но, может быть, нужно спуститься еще на 5 слишком градусов к югу от экватора и на 2 градуса к востоку от истока озера, чтобы найти первые воды Нильского бассейна. Извилины русла удлинняют речное течение более, чем на три четверти. В отношении поверхности бассейна Нил стоит ниже двух американских рек, Амазонской и Миссури-Миссисипи; по приблизительному начертанию наших карт Африки, он почти равен Конго по протяжению площади истечения; за исключением средней части его течения, между землей племени макрака и Эфиопией, боковые его покатости имеют небольшую ширину.

Приблизительная площадь речных бассейнов:

	Кв. килом.
Амазонка	7.000.000
Миссисипи	3.496.000
Нил	3.350.000
Конго	3.200.000

Наконец, сухость климата в большей части стран, через которые протекает Нил, не позволяет ему сравниться, в отношении объема жидкой массы, с другими главными речными артериями земного шара. По таблице, показывающей приблизительные количества несомой речными течениями воды, Нил занимает, вероятно, двадцать седьмое место между главными реками Старого и Нового Света. По исчислениям инженеров, Атрато, впадающий в Караибское море, близ Панамского перешейка, и составляющий как бы противовесие великой африканской реке, катит более значительную массу воды, хотя бассейн его почти в сто раз меньше.

Общий скат почвы, от плоскогорий центральной Африки до берегов Средиземного моря, совпадает с долиной Нила; однако, области, проходимые этой рекой, единственно ей обязаны своим географическим единством. Возвышенности внутренней Африки, усеянные озерами; болотистые пространства, где главные юго-западные притоки соединяются с Белым Нилом; цитадель гор, занятая эфиопами; Кордофан, окруженный пустынями; пустыни Нубии; узкая и извилистая долина Верхнего Египта, наконец зеленеющая равнина, где разветвляются речные рукава прежде, чем соединиться с Средиземным морем,—все эти страны представляют совершенно отдельные, самостоятельные географические области, и история их имела бы чисто местный характер, если бы Нил и его притоки, извиваясь от одной страны к другой, не связали их своими серебристыми нитями. Только благодаря реке, берега нижнего Нила заселились колонистами нубийского происхождения, и древняя цивилизация Египта распространилась некогда вверх по течению до Мероэ и даже далее; точно также частые войны свирепствовали между эфиопами и обитателями равнин именно из-за обладания притоками Нила, и в течение этого столетия каирские вице-короли и хедивы делали постоянные усилия, чтобы присоединить к своим владениям весь бассейн верхнего Нила вплоть до больших озер и водораздельной возвышенности. Естественные деления между прибрежными народами отмечены на этой длинной водной артерии северо-восточной Африки порогами водопадов и слияниями рек. Поэтому нужно прежде всего изучить реку, которая создала историю этих стран.

Древние говорили, что Нил берет начало в «Лунных горах», и действительно, в У-Ниамуэзи, или «Стране Луны», англичанин Спик видел самые южные притоки озерной системы, откуда выходит Нил. Но между этими притоками есть ли такой, который бы можно было по длине его течения, если не по обилию его вод, признать за главную ветвь великой африканской реки? Поиски этой «головы Нила» и теперь еще продолжаются; как во времена Лукана, и в наши дни никто еще не может похвалиться, что видел зародыш Нила, по крайней мере те, которые живут на его берегах, не знают его исторической роли. Судя по картам, которые были составлены на основании путевых журналов Стэнли, Пирсона, Смита и французских миссионеров, казалось, что Мвару (Ливумба, Лувамбе), берущий начало к югу от пятого градуса северной широты и текущий на север, затем на северо-запад к озеру Нианца, и есть истинный Нил «Луны», по крайней мере по отношению длины русла; но если барометрические высоты, сообщаемые исследователем Пирсоном, точны, то невозможно, чтобы эта река впадала в озерный бассейн, так как она течет на меньшей высоте. С другой стороны, она не могла бы направляться на запад, к озеру Танганика, так как она отделена от последнего порогами около 150 метров высоты, и многочисленные путешественники должны бы были переходить ее; значит, она, вероятно, теряется в каком-нибудь испаряющемся бассейне. Туземцы говорили Спику, что эта область, заключающаяся между большим озером и высокими горами прибрежья, усеяна озерами и солончаками, подобными тем, которые арабские разведчики Денгардта, Эргарда, Уэкфальда открыли севернее. Недавно можно было думать также, что обильные реки спускаются с западного склона африканской горы-великана Килиманджаро, который вздымает свои две снеговые остроконечные вершины в 400 километрах к востоку от озера Нианца; но воды, вытекающие из оврагов огромного вулкана, принимают преимущественно направление к востоку и к югу, чтобы излиться в Индийский океан; маловодные ручьи западного ската теряются в углублениях плоскогорья. Потоки, исследованные Стэнли и другими путешественниками на восточном берегу озера Нианца, нельзя назвать значительными реками, да при том они берут начало еще далеко от горы Килиманджаро. Водораздел между покатостью Индийского океана и покатостью верхнего Нила не имеет такой высоты, как восточные вершины, и походит скорее на высокий берег или яр, круто обрывающийся на восток и полого спускающийся с западной стороны. На этом крутом берегу высятся, в некотором расстоянии один от другого, вулканы, и, по словам арабов, рассказ которых недавно был подтвержден свидетельством путешественника Фишера, многие из этих гор обнаруживают еще признаки деятельности; говорят, бывали даже извержения. Один из конусов называется Дунье-Нгай или «Небесная гора»; две вершины носят имя Дунье-Мбуро или «Гора дыма», и горячия воды текут в изобилии из их трещин. У основания крутого восточного склона террасы, возвышающейся почти на 1.300 метров, на которой стоят Небесная гора и другие краевые вулканы, простирается термальное озеро, продолжаемое болотами, где отлагается натр. В этом месте почва образует глубокую впадину между цепью вулканов и Килиманджаро; высота озера всего только 640 метров.

Приток большого озера, который, несомненно, имеет всего более прав на признание его главной рекой бассейна, по крайней мере в отношении объема жидкой массы, есть Тангуре, Кагера или река Кетангуле, изливающаяся в западную часть внутреннего моря, почти около середины прибрежья: первые её исследователи дали ей имя «Нил Александры». Она берет начало в гористой области, в сотне километров к югу от экватора и почти в 3.900 километрах по прямой линии от Средиземного моря; затем, соединившись с ручьями, спускающимися с массива Мфумбиро, она течет в нормальном направлении к северо-востоку. Стэнли проник в долину этого верхнего Нила ниже его слияния с истоком озера Аканиару, названного также, прежде посещения его, «озером Александры». В том месте, где Стэнли исследовал реку, последняя проходит через несколько озер и принимает в себя притоки из других озерных бассейнов, рассеянных в котловинах; средняя глубина её 15 метров, и папирусы окаймляют оба её берега в виде высокой стены, совершенно скрывающей горизонт. Спик и Грант, которые первые видели верхний Нил, переправились через него гораздо ниже, за водопадом Моронго, на расстоянии одного или двух-дневного перехода от вступления реки в озеро. Тангуре—могучая река, разливающаяся на несколько верст в ширину в сезон дождей; она напомнила путешественнику Гранту р. Хугли между Чандернагором и Калькуттой. В том месте, где Спик перешел реку Тангуре, в январе 1862 года, т.е. в период мелководия, ширина её была всего только 75 метров, но она походила на канал, открытый между двух стен тростника; вода была так глубока, что лодочники не могли обойтись при помощи багров и должны были прибегнуть к веслам. Течение Нила Александры очень быстрое, по меньшей мере 6 километров в час: лодки лишь с большим трудом могут плыть вверх по реке. При устье, открывающемся в форме лимана, он имеет 130 метр. ширины, а глубина его изменяется от 25 до 40 метр.; однако, скорость его вод все еще значительна, и можно проследить на расстоянии нескольких верст демаркационную линию между потоком Нила, «темно-железного цвета», и голубыми водами озера. Туземцы питают чувство благоговения к своей реке, и Спику пришлось долго спорить с перевозчиками, которые хотели заставить его снять обувь, садясь в лодку: они боялись, как бы непочтительное поведение чужеземца не повело к катастрофе; они не позволяли также Гранту бросать лот в священную воду. Одно из имен, даваемых прибрежными жителями реке, подтверждает гипотезу, по которой эта река должна быть признана за главную ветвь Нила: по словам Стэнли, они называют ее «матерью Каменного потока», обозначая этим последним именем исток озера, в земле У-Ганда. В северо-западном углу озера изливается другая многоводная река, Катонга, берущая начало на западе, в соседстве озера Мвутан-Нзиге; длина течения её не превышает 200 километров, но достоверно известно, что по объему жидкой массы она уступает реке Тангуре.

«Нианца» по преимуществу или озеро У-Кереве, принимающее в себя эти притоки, и откуда вытекает великий Нил, есть самый обширный озерный бассейн африканского континента: по предварительной карте Стэнли, это озеро по величине поверхности уступает во всем свете одному только Верхнему озеру британской Америки; Мичиган и Гурон менее обширны на несколько тысяч квадр. километров. Даже Аральское озеро, обыкновенно называемое «морем», как по причине его больших размеров, так и за соленость его вод, не покрывает столь значительного пространства, как Нианца.

Площадь главных озер земного шара:

	Квадр. килом.
Верхнее	83.000
Нианца	66.500
Аральское море	65.780
Гурон	61.340
Мичиган	59.672
Эри	28.400

И не только по пространству, занимаемому им на земной поверхности, но также по глубине своих вод, внутреннее море Африки может сравниться с главными озерными котловинами материков: уже в непосредственном соседстве восточного берега и вблизи островов и островков, лот достал дно лишь на глубине 177 метров. Вероятно, в средних частях, вдали от всяких берегов. глубина еще значительнее и если это так, то Нианца, по объему жидкой массы, занимает первое место между пресноводными морями. Высота положения этой громадной водной площади относительно уровня океана была разно исчисляема исследователями, согласно показаниям их инструментов: цифра 1.200 метров пока принята как очень близкая к истине.

Абсолютная высота озера Нианца, по измерениям разных исследователей:

по Спику, в 1858 г.—1.140 метров; по Спику, в 1862 г.—1.008 метров; по Стэнли, в 1875 г.—1.237 метров; по Смиту, в 1876 г.—1.138 метров; по Пирсону, в 1879 г.—1.231 метр; по Вильсону и Фелькину, в 1881 г.—1.293 метра; по Маккею, в 1883 г.—1.006 метров.

Спик, открывший это внутреннее море Африки, окрестил его, по английскому обычаю, именем своей государыни, назвав озером Виктории или Виктория-Нианца. Каждый народец окрестных местностей обозначает его особенным наименованием: у суагелов, обитающих на берегах Индийского океана, оно известно под названием Бахари, что значит «Второе море»; кроме того, история упоминает много других названий, очевидно, относящихся к этому озерному бассейну плоских возвышенностей. Название его Кереве происходит от самого большого острова у южных берегов У-Кереве, который отделен от твердой земли простым рвом в несколько метров шириной, так называемым проливом Ругеши, почти сплошь заросшим папирусами и другими водяными растениями. Но, по Вильсону, общераспространенное название озера—Нианца, т.е. «Внутреннее море» по преимуществу. К югу от острова У-Кереве находится далеко вдающийся в сушу залив, который Стэнли назвал заливом Спика, в честь своего предшественника по исследованию центральной Африки. Огромные крокодилы населяют болотистые воды, окаймляющие там и сям окружность залива; те из них, которые во множестве укрываются в тростниках близ ветви Тангуре, считаются у туземцев чем-то в роде полу-богов, олицетворяющих собой гения реки. Некоторые острова, составляют бесспорное владение воинственных бегемотов, которые группируются по племенам и родам и не терпят присутствия больших животных на их территории. Туземцы устроили особого рода суда для ловли этих чудовищ: нанося удары судну, массивный зверь попадает головой в дыру, сделанную в деревянной обшивке, чем и пользуются, чтобы пронзить его копьями; но такая охота всегда сопряжена с опасностию.

На огромной окружности, длиной слишком в 1.200 километров, не считая тысячи небольших иссечений берегов, вид и характер местности изменяется до бесконечности. Почти повсюду побережье каменисто,—гнейс, гранит или базальт; но в то время, как во многих местах береговой пояс представляет ровное и безлесное пространство, в других—у самого края воды поднимаются высокие холмы или даже настоящие горы, усеянные лесками и группами деревьев, между которыми виднеются селения.

На пространстве от реки Катонга до Тангуре берег большей частию низменный, и рыбаки двигают свои плоты баграми до расстояния 5 километров от твердой земли. На юге высятся голые утесы, которым естественные узоры из лишаев, красных или оранжевых, придают вид огромных глыб железа, и многие из этих скал действительно состоят из железной руды. Самые живописные пейзажи развертываются на северо-западе бассейна и в У-Ганде, или земле Ганда: бухты, разрезывающие берег, кажутся разделенными на неравные водные площади высокими лесистыми мысами; везде, куда ни взглянешь, блистают серебристые воды среди чащей зелени: из каждой долины, из каждого оврага выбегает ручей, окаймленный высокой травой или кустарником, над которыми распростерты ветви больших деревьев. Нет, вероятно, страны в центральной Африке, которая бы имела почву более плодородную и климат более ровный, чем эта земля Ганда: растения умеренного пояса, введенные там европейцами, принялись вполне успешно.

Напротив побережья Ганда, между открытым морем и береговыми заливами, протянулся непрерывной цепью архипелаг из четырехсот островов, самая значительная группа которого носит имя Сессе. Пейзажи этого островного мира еще более разнообразны, чем ландшафты берегов У-Ганда, и растительность там еще богаче: великолепные деревья покрывают склоны до самых берегов, которые обрамлены бордюром из папирусов. На западе базальтовый остров Букебере, названный Стэнли «островом Алисы» (Alice-Island). вздымает свои черноватые стены на 100 слишком метров над поверхностью озера. Из всех островных скал, окаймляющих берег на окружности озера Нианца, самая странная та, которую Стэнли назвал «островом Моста». Эта скала, лежащая недалеко от северо-восточного угла озера, состоит из двух базальтовых столбов, соединенных аркадой, пониженной метра на четыре от стрелки. Из расщелин камня выросли деревья: скала исчезла, видны только две группы зелени, обвитые гирляндами из лиан, которые ниспадают в воду, проводя на её поверхности маленькую борозду; сквозь аркаду, убранную фестонами из растений, показывается вдали подернутая фиолетовой дымкой цепь береговых гор.

Суда, плавающие по озеру, иногда группируясь в значительные флоты, еще более увеличивают красоту пейзажей Нианца. Некоторые прибрежные жители имеют парусные суда, купцы пустили большие ладьи, в роде дхау занзибарских арабов, а европейские миссионеры смастерили шлюпки по английскому образцу. Но большинство лодок—самой примитивной конструкции: это просто пироги, закругленные в западной части и заостренные спереди; передняя половина вся высовывается из воды и приподнята на манер гондол высоким носом, украшенным двумя рогами антилопы и букетом из перьев: издали кажется, что плывет какое-то огромное животное, выставившее шею из воды и высматривающее себе добычу. Эти лодки, экипаж которых состоит из десяти и до сорока-восьми гребцов, ходят только с помощью весел; на них нет ни мачты, ни паруса; сложенные кое-как из дурно отесанных бревен, связанных гибкими ветками, и законопаченные корой, смешанной с грязью, они плохо выдерживают напор воды, и несчастные случаи с ними нередки; впрочем, гребцы и не пускаются далеко от берега. Еще недавно гандские флоты боялись подходить близко к острову У-Вума: вооруженные простым ножем, островитяне подплывали к берегам, ныряли с некоторого расстояния, чтобы добраться до подводной части судна и перерезывали её связи из прутьев; в несколько секунд барка погружалась в волны, а гребцам приходилось бороться со смертью. Опасности плавания на Виктории обеспечивают божествам озера большую почесть со стороны всех прибрежных жителей. Эти боги, имеющие местопребывание на островах, удостоивают вступать в сношение с смертными лишь через посредство послов, с которыми можно говорить не иначе, как имея полные руки даров. Но уже недалеко то время, когда пароходы лишат этих озерных богов их престижа и заставят их снова вступить в ряды простых смертных. Когда американец Шалье-Лонг хотел отправиться в плавание по озеру, король страны У-Ганда приказал отрубить головы семи чародеям, которых боготворили и в то же время проклинали как злых гениев озера: он надеялся этим средством обеспечить благополучное путешествие своему гостю. Бури и смерчи составляют частое явление на озере. Вильсон констатировал существование постоянного течения, которое ощущительно в заливе Спика и направляется на запад параллельно побережью. Течение это производит юго-восточный пассат, дующий здесь правильно почти круглый год.

Излишняя вода внутреннего моря вытекает медленно через широкий залив северного берега, открывающийся на севере от острова У-Вума; затем, постепенно съуженная в реку, она ускоряет свое течение: здесь-то и образуется Нил. Едва успел исток озера принять вид реки, как он уже достигает края порога, с которого и ниспадает каскадом: это—«Каменный поток». Группа скал, увенчанная несколькими деревьями, вздымается по середине водопада, имеющего около 400 метров в ширину; другие каменные глыбы, менее высокие, делят поток с правой и с левой стороны, а ниже опять идут подводные камни, рассеянные в потоке, среди пенящейся и кружащейся массы воды; отсюда имя Джинджа или «Каменный», которым жители страны «У-Ганда» обозначают водопад. Спик дал ему название «водопадов Рипона», Riponfalls, которое и показано на всех картах. Вертикальная высота водопада 4 метра, и, однако, рыбы, собирающиеся ватагой у основания низвергающейся водной площади, подпрыгивают сотнями за-раз, чтобы попасть в верхний поток. В небольшом расстоянии вверх до Джинджи через реку, в том месте тихую, ходит паром. Вид озера в большей части заслонен лесистым мысом; маленькая пальмовая роща на низменном полуострове указывает раздельную линию между водами залива и речным течением. Далее, зеленеющие острова кажутся продолжением холмов твердой земли.

По Стэнли, Нил, называемый здесь Кивира, почти на треть значительнее, чем Тангуре, главный приток большого озера. Имея в среднем почти полверсты ширины, он течет сначала на северо-запад, образуя несколько стремин или порогов; ниже он разливается направо и налево обширными болотами, поросшими тростником, но река сохраняет свою нормальную глубину между стенами камышей, и далее, за этими болотами, две покатости речной долины развертывают перед взорами путешественника свои леса, луга, боковые долины и овраги. Верстах в ста от своих водопадов Нил впадает в другое озеро, Гита-Нзиге, которому американец Шалье-Лонг, открывший его в 1875 году, дал название озера Ибрагима. Это—водная площадь не очень обширная в сравнении с пресноводными морями, которыми обладает центральная Африка: она занимает пространство около 500 кв. километров. В этой области Нил получает несколько притоков, между прочим, реку Луаджерри, берущую начало в холмах страны У-Ганда, недалеко от берега Нианца, и которую Спик считал истоком этого громадного озера. Английский исследователь начертил на карте третий исток, Кафу, который, как он полагал, соединяется с Большим Нилом, после 200 километров течения. Это было бы необычайное явление, если бы реки, вытекающие из одного и того же озера, впоследствии опять соединялись, пройдя через неровные, пересеченные возвышениями местности, но дело в том, что Кафу, как и Луаджерри, берет начало в соседстве озера, не имея с ним никакого сообщения.

Едва вступив снова в узкое русло, по выходе из озера Ибрагим, Нил опять, говорит Шалье-Лонг, разливается в ширь, чтобы образовать огромное болото, имеющее в среднем не более 3 или 4 метров глубины и покрытое растительностью: местами деревьями, местами целыми лесами тростника. Это болото, называемое Киоджа или Капеки, открыто итальянцем Пиаджия. В небольшом расстоянии ниже, на западной дуге длинной излучины, Нил принимает в себя судоходную реку Кафу. Далее он описывает другую дугу к востоку и к северу; затем, круто повернув на запад, сохраняет то же направление до большого озера Мвутан-Нзиге: в этой части своего течения он вообще обозначается на английских картах под названием Сомерсет. Имея слишком 400 метров средней ширины, река была бы вполне судоходна, если бы покатость её не была так крута: по приблизительным измерениям, сделанным разными путешественниками, общее падение Нила на этом пространстве, длиной около 150 километров, равно 695 метрам, что составит больше 4 с половиной центиметров на 1 метр течения. Первый водопад в этой части Нила, называемый Карума,—скорее стремнина; вода, сжатая между двух сиенитовых стен, скользит с уступа, почти столь же правильного, как запруда, сделанная рукой человека, и бежит в виде пенящихся площадей: между верхней и нижней частью стремнины разность уровня около 3 метров. Но за этой первой стремниной следуют другие: Тада, Накони, Ассака, Кадия, Ваде, Кетуту; здесь и есть главный порог, через который переходит Нил, чтобы спуститься из области высоких плоскогорий. На пространстве 30 километров вода вырывается из шлюза в шлюз, ударяясь о скалы, наполняя атмосферу брызгами, ниспадающими в виде дождя на деревья, растущие на берегу; даже пироги туземцев не могут пускаться в эти стремнины. Действие потока, так сказать, выпилило скалу, понижая постепенно уровень реки: стена южного берега поднимается на 40 или 50 метров вертикальной высоты над клокочущими водами.

Каскадное течение Нила заканчивается величественным водопадом. На пространстве около двадцати километров вверх от этого водопада вода бежит по плоскости с таким большим наклоном, что одна стремнина сменяется другой; скат реки составляет по меньшей мере 10 метров на километр. Вдруг поток, съузившийся до того, что ширина его не превышает 50 метров, обрывается с карниза между двумя черными утесами и падает на глубину 35 метров в бассейн кружащихся волн, обведенных кольцом пены; радужный туман поднимается с водопада, как столб дыма, изгибающийся от дуновения бризы; на высоте 100 метров над постоянно волнующимся потоком качаются веера пальм. Бекер, первый европеец, посетивший этот водопад, дал ему название «водопад Мурчисона», которое можно бы было заменить именем ближайшей деревни Шоа-Мору. Почти тотчас же за нижним водоворотом вода успокоивается: река, имеющая от 150 до 250 метров ширины, не проявляет ни малейшего течения: скорее можно подумать, что это отлив озера Мвутан-Нзиге, чем продолжение сейчас виденного быстрого потока, бегущего между скалами. Явление это объясняется, по мнению Линан-де-Бельфона и других путешественников, существованием бокового истока, который направляется на северо-запад, чтобы идти на соединение с нижним Нилом, не проходя через озеро: этот исток, будто бы, и есть настоящая река.

Озеро, открытое Бекером и названное им Альберт-Нианца, известно у жителей его восточных берегов под наименованием «Моря Саранчи»—Мвутан-Нзиге. Другие туземцы называют его «Большой Водой». Однако, размеры его гораздо меньше размеров Виктории-Нианца: оно простирается с юго-запада на северо-восток на протяжении около 150 километров: средняя ширина его превышает 30 километров; по приблизительным измерениям Мезона, оно занимает пространство в 4.650 кв. километр.: высота его положения относительно уровня океана 700 метров. Следовательно, от озера Виктория-Нианца до этого нижнего бассейна Нил спустился почти на половину покатости континента между плоскими возвышенностями Средней Африки и Средиземным морем. Подобно Мертвому морю, озеро Мвутан-Нзиге, кажется, наполняет дно расселины земной коры; с правой и с левой стороны оно обставлено крутыми горами, тогда как на обеих оконечностях, северной и южной, оно оканчивается бухтами с пологим скатом, окаймленными низменными берегами. Высокие утесы восточного берега, состоящие из гранита, гнейса и красного порфира, составляют как бы первую ступень лестницы, поднимающейся к плоскогорью У-Ниоро и У-Ганда. Реки, вытекающие из болот этих возвышенностей, не могли еще вырыть себе правильного русла через внешния стены нагорья, и, так же, как Нил у водопадов Мурчисона, все они спускаются водопадами менее могучими, чем водопады великой реки, но имеющими более значительную высоту: высота столбов воды, низвергающихся в темные ущелья с высоты карнизов скал, исчисляется приблизительно в 300 метров.

Ливингстон и другие исследователи центральной Африки считали озеро Танганика принадлежащим к бассейну Нила и полагали, что избыток его вод изливается на северо-восток в озеро Мвутан-Нзиге. Но недавния открытия доказали, что эти два большие озера не имеют между собой сообщения. Во время своих путешествий вокруг озера Альберт-Нианца, Джесси, потом Мезон убедились, что это озеро не получает в южной своей части ни одного притока, кроме мелководной, ленивой речки, заросшей травой; в этих болотистых водах оно покрыто пловучим или на половину погруженным в воду лесом амбачей или амбаджей, деревьев из семейства бобовых (herminiera elaphroxylon), которые вздымают на высоту 5 или 6 метров свои стволы, украшенные листьями в виде звезд и золотисто-желтыми цветками, в роде цветков дрока; амбачевое дерево, похожее на пробковое, самое легкое, какое только известно до сих пор: один человек легко несет плот из этого дерева, могущий сдержать восемь человек. Даже барки туземцев не могут проникать в эту чащу, среди бесконечной сети корней, переплетающихся в тинистом дне. С высоты мачты Джесси мог видеть, что за лесами простирается обширная саванна, между двумя стенами гор, составляющих продолжение береговых цепей. Если не считать южных отмелей, где вода черноватая и мутная, и нескольких пространств на восточном берегу, где бьют соляные ключи, утилизируемые жителями страны У-Ниоро, Альберт-Нианца, жидкая масса которого беспрестанно обновляется течением Нила, содержит вообще пресную и чистую воду. Течений в нем не заметно, кроме зыби, поднимаемой ветром. Плавание по этому озеру очень опасно, по причине внезапных перемен воздушных токов при повороте мысов и у выхода, из ущелий. Садясь на свои ненадежные суда, туземцы каждый раз бросают в воду какия-нибудь драгоценные вещицы в дар божествам «моря»: один начальник племени, друг Бекера, выпросил у него бус и других стеклянных изделий, чтобы принести их в дар озеру и тем сделать последнее милостивым к чужеземцу. Но со времени этих первых посещений, Мвутан-Нзиге, который одно время был присоединен к владениям вице-короля египетского, видал и другие суда: два парохода объехали его во всех направлениях. Чтобы привести эти пароходы, которым пороги преграждали путь по течению Нила, пришлось разобрать их и отправить по частям волоком: 4.800 человек перенесли на себе пароход Хедив до верфи, где он был снова собран; шестьсот негров тащили паровик через болото, кустарник и скалы. Откосы восточного берега гораздо выше, чем откосы западного; плывя вдоль последнего, легко видишь другую сторону озера, тогда как из восточных областей озеро кажется безбрежным морем.

Относительно Нила, так же, как относительно всех других рек, впадающих в озеро и затем опять выходящих из него, говорят, что будто он проходит через озеро Альберт-Нианца, не смешиваясь с окружающими водами. Но это неверно; смотря по разности температур в двух жидких массах, речная вода, более теплая, разливается тонким слоем по поверхности озера, и ветры производят смешение, или же, более холодная, она опускается в глубины озерной котловины, чтобы занять место поднимающихся кверху более легких вод. Хотя выходной залив находится всего только в расстоянии двадцати километров от входного залива, однако Нил, убегающий в северном направлении, не тот поток, который образовал водопад Мурчисона: этот поток потерялся в «Большой Воде»; другая река есть излишек вод громадного резервуара. Между двумя речными воронками глубина незначительна, и водное пространство перед берегом усеяно целым архипелагом островков и песчаных мелей.

По выходе из озера Альберт-Нианца, Нил, называемый также, в этой части своего течения, Кир, Мери и Бахр-эль-Джебель, или «Горная река», и многими другими именами, смотря по наречиям прибрежных племен, течет в северном и северо-восточном направлении. Река идет тихим ходом и, имея в ширину от 500 до 2.000 метров, извивается длинными излучинами между двумя зеленеющими берегами. В середине фарватера вода глубока, от 5 до 12 метров, и большие суда могли бы во всякое время года совершать плавание между береговыми пристанями до расстояния 200 километр. вниз от озера. Вдоль берегов рассеяны лесистые острова и островки, возвышающиеся из воды словно рощицы папирусов: часто, особенно в начале разливов, можно видеть пловучие острова, спускающиеся вниз по течению. Первоначальные материалы этих островов состоят из полос листьев и тростника, которые задерживаются на чащах высоких водяных трав, крепко натягиваясь под напором воды, как якорные канаты. Эти остатки растений разлагаются и образуют первый слой пловучего чернозема, который вскоре покрывается растительностью; корешки и корни переплетаются и в конце концов сообщают растительному ковру некоторую прочность; в течение пяти, шести лет флора обновляется в этих пловучих садах, затем сплетение мочек разлагается, в свою очередь, земли разделяются и спускаются вниз по реке неровными кружками, вращаясь на воде. Но часто случается, что растительные обломки скопляются в достаточно большом количестве для того, чтобы пловучия массы укоренились там и сям на дне речного ложа, и в бассейне Нила иногда видели реки, совершенно покрытые этими подвижными и эластичными мостками, по которым решаются переходить даже караваны. Вследствие быстрого образования таких травяных островов, Нил нередко оказывался запруженным в этой части своего течения и принужден был вырывать себе новые русла. В равнинах, простирающихся на запад от нынешнего Нила, видны во многих местах остатки прежних течений, «ложных рек», бывших некогда Нилом. Невысокая горная цепь, ограничивающая эту равнину на западе и составляющая водораздел между бассейном Нила и бассейном Конго, могла бы быть обозначаема именем «цепи исследователей»: вершины, следующие одна за другой с юга на север, получили, в честь известных путешественников, названия: Швейнфурт, Юнкер, Чпппендаль. Спик, Эмин-бей, Бекер, Гордон и Джесси.

Большая дуга, которую Нил описывает вниз от поста Дуфиле, на высоте около 600 метров, отмечает место очень важное в гидрографии бассейна. Несколько многоводных рек соединяются здесь с главным потоком, между прочим, Асуа или Аша; некоторые географы представляют эту реку выходящей из озера Мбаринго или Баринго (Бахр-Инго), которое Спик считал прежде северо-восточным заливом Виктории-Нианца, и самое существование которого впоследствии стали оспаривать после того, как Баринго было признано отдельным бассейном. Быть-может, это имя Бахр илп «Море» есть не что иное, как невольный каламбур, происходящий от наименования племени Ба-Ринго или «народ леопарда», названный так потому, что они на войне носят леопардовы шкуры. Путешественник Томсон, недавно посетивший эти страны, но рассказы которого еще не изданы в свет, без сомнения, разрешил этот спорный «вопрос» о Баринго. Как бы то ни было, можно, кажется, считать вероятным предположение, что река Асуа не выходит из озера, а спускается из гористой области, на востоке от Нила-Сомерсет. Что касается истока озера Мбаринго, то он, повидимому, изливается непосредственно в озеро Нианца; это, вероятно, река Ягама, впадающая в северо-западный залив большого озера. В месте их соединения эти две реки, Нил и Асуа, обставленные справа и слева горами, загромождены скалами и подводными камнями, затрудняющими судоходство; выше слияния, наклонная плоскость, по которой течение Нила скользит пенящимися скатертями, как по откосу насыпи, совершенно непроходима: это порог Фола, названный Вильсоном «восьмым» водопадом. Все суда на верхнем Ниле должны останавливаться ниже этого водопада и перегружать свои товары: эта вынужденная задержка судоходства и была одной из причин, заставивших покинуть путь Нила выше порогов. Начиная от большого изгиба, образуемого Нилом у Дуфиле, караваны, направляющиеся к берегам Виктории-Нианца, продолжают свой путь на юго-восток и достигают Нила-Сомерсет у Фовейры или Фауэйры, выше Карумских порогов. Эта дорога по прямой линии, служившая также военным путем новейшим египетским завоевателям, вдвое короче извилистой дороги по речной долине.

Ниже слияния с Асуа Нил еще кое-где усажен скалами и камнями, затрудняющими проход: в Иербора, частные потоки пробираются между каменными глыбами; в Македо они образуют два водопада, имеющие около двух метров высоты по отвесу, затем низвергаются еще стремнинами в Теремо-Гарбо и в Дженколи-Гарбо; но пороги эти везде бывают переходимы в период разливов. До этого места добрался Арно во время своей памятной экспедиции, в 1841 году. Пароходы свободно поднимаются в течение девяти месяцев в году до Рагата и до излучины Бедден, ниже этих водопадов, образующих «седьмой водопад»; в мелководье они могут ходить только до знаменитого поста Измаилия, или Гондокоро, который долго был главным городом верхних провинций египетского Судана. Песчаниковый (хотя по виду вулканический) холм Реджаф, который вздымает на 100 слишком метров над уровнем окружающей местности свою коническую массу, совершенно правильную и оканчивающуюся на вершине скалой в форме богаши, служит как-бы пограничным столбом, указывающим издали судовщикам предел большого судоходства. Эта горка известна у туземцев племени бари под именем Логвек или «Дрожащая», потому что почва часто колеблется в этой местности; по Фелькину, площадь сотрясения, начинающаяся в Реджафе, простирается далеко на юго-запад и обнимает всю страну больших озер.

В начальном пункте навигации по среднему течению, в Реджафе или Гондокоро, нормальное количество протекающей в реке воды, вычисленное Ломбардини, на основании исчислений Довиака и Пене, составляет от 550 до 560 кубич. метров в секунду; воды, регулируемые большими озерными резервуарами Виктория-Нианца и Альберт-Нианца, изменяют свой объем от 300 (в период мелководья) до 900 (в период разлива) кубич. метров в секунду. Поток дождевых вод, соединяющийся в одно общее течение у Гондокоро и у Ладо или Лардо, новой столицы экваториальной провинции, представляет внушительное зрелище; но, протекая по равнине с очень малым скатом, он разветвляется на многочисленные побочные реки: справа и слева Бахр-эль-Джебеля и Кира—как называют туземцы племени денка эту часть Нила—извиваются другие второстепенные потоки, перемежающиеся с болотами. Наконец, главная река совершенно раздвояется: в то время, как собственно Нил сохраняет сначала свое направление к северо-западу, другой рукав, Бахр-эз-Зараф, или «Река жирафов», течет на север, чтобы опять соединиться с главной рекой после блуждающего течения на пространстве около 300 километров через саванны и болота: это не река, говорит Марно, а только хор, или боковая ветвь, плавание по которой к тому же с каждым годом становится все труднее; суда могут пускаться по «Жирафовой реке» лишь в период высоких разливов, в продолжение нескольких месяцев или даже только нескольких недель. Очевидно, все низменное пространство, где извиваются Бахр-эль-Джебель, Бахр-эз-Зараф, их бесчисленные истоки и реки, впадающие в них, было некогда обширным озером, которое речные наносы постепенно заполнили; несколько каменистых островов, покоящихся на цоколе из окрепших земель, с хорошо ограниченными берегами, возвышаются среди этих равнин, находящихся еще в периоде образования. Место, где начинается северный высокий берег этого бывшего внутреннего моря, указано крутой переменой течения Нила при слиянии его с Бахр-эль-Газаль или «Рекой газелей». У этого поворота, называемого «ярмо рек», вся система вод, главная река и побочные потоки, должна изгибаться к востоку, чтобы продолжать свое течение вдоль возвышенных равнин Кордофана. Остаток озера, называемый Но, Ну или Биркет-эль-Газаль. наполняет еще одну впадину бывшей котловины; но от действия течений, разливов, наносов, эта водная площадь, болотистая на берегах, беспрестанно меняет свою форму; она перемещается, делится на части, снова соединяется в одно целое, чтобы затем опять дробиться на отдельные водовместилища. На всех оригинальных картах контуры её показаны различно; теперь она, кажется, уменьшается вследствие постоянного отложения землистых частиц, приносимых главной рекой и второстепенными потоками; в 1840 году, когда Арно составил её карту, это был весьма значительный бассейн.

«Ярмо рек» есть та часть Нила, где растительные обломки всего чаще преграждают проход: пловучие острова, приносимые потоками и боковыми рукавами, останавливаются на крутых поворотах и образуют во всю ширину реки, от одного берега до другого, подвижной плот; встретив препятствие, река бросается в сторону, но другие седды, или скопления травы, задерживаемые чащами амбачевого дерева, заграждают новое русло; во многих .местах эти естественные запруды или плотины из травы, тростника и ветвей тянутся верст на двадцать в ширину. Новообразующаяся земля, слой обломков, мало-по-малу скрепляется, покрывается папирусами, даже древесной растительностью, и целые леса растут над скрытой рекой, которая продолжает медленно свое течение в глубинах. Многочисленные семьи племени нуэров располагают свои становища на ковре из пловучей травы, питаясь единственно рыбой, которую они ловят, пробивая насквозь почву, и семенами различных видов кувшинковых. На высоких берегах реки и болот виднеются в некоторых местах мириады земляных горок, воздвигнутых термитами и настолько высоких, что верхняя их часть всегда остается выше уровня наводнений. Смотря по высоте разливов, муравьи поднимаются или спускаются из этажа в этаж в своих жилищах. Один из интереснейших обитателей этих затопляемых пространств—птица, называемая арабами «отцом башмака», по причине формы её клюва: это belaniceps rex натуралистов. Когда приметишь издали, на верхушке муравейника, это странное животное на длинных ногах, в сероватом оперении, с огромной головой, долго остаешься в недоумении, что это за существо—птица или рыбак-нуэр, вымазавший себе тело золой.

Известно, что эти естественные запруды Нила часто преграждали путь исследователям, начиная с той эпохи, когда разведчики, посланные Нероном на поиски истоков великой африканской реки, должны были остановиться перед морем травы. Большинство путешественников, плывших по Верхнему Нилу в последнюю половину настоящего столетия, должны были силой открывать себе проход через переплетающиеся травы; один из побочных потоков, где прошел пароход девицы Тинне, сохранил, в память её, имя Майя Синьора. В течение семи лет, с 1870 по 1877 год, река была совершенно запружена, и все плававшие по ней принуждены были пытать проход через Бахр-эз-Зараф. Многим из них пришлось провести целые недели или даже месяцы на этих распространяющих заразу водах, с которых поднимаются несметные тучи москитов. В этих обширных камышах Джесси очутился, в 1880 году, запертым со всех сторон, точно в блокаде, с пятьюстами солдат и множеством освобожденных невольников; пароход его и другие суда не могли пробить себе дорогу ни взад, ни вперед; три бесконечных месяца прошло, прежде чем прибывшая на помощь египетская флотилия, под начальством австрийца Марно, успела вновь открыть реку, работая снизу над разрушением преграды. Пожираемые насекомыми и лихорадкой, не имея другой пищи, кроме травы и мяса несчастных товарищей, падавших жертвой голода и болезней, большинство узников нашли могилу среди этих страшных болот; да и те, которые избегли смерти, умерли почти все от истощения несколько времени спустя; сам Джесси пережил только несколькими месяцами свое пленение в травах Нила. Болотам же следует приписать происхождение тех «зеленых вод», которые появляются в Каире в первой половине июня и иногда продолжаются до двадцати или даже тридцати дней. Вода реки, наполненная растительными клеточками, принимает тогда болотный вкус и делается нездоровою, так что прибрежные жители в это время не пьют ее и довольствуются водой, запасенной до наступления периода прохода мути и тины. Первые разливы потоков Эфиопии потопляют все эти растительные частицы или отбрасывают их в каналы, возвращая таким образом нильской воде её столь прославленные качества.

«Река Газелей», соединяющаяся с главным потоком в бассейн озера Но, есть «бахр», то-есть значительная река, «море», текущее перпендикулярно Верхнему Нилу, в направлении от запада к востоку, то-есть в том же направлении, какое имеют соединенные воды ниже слияния. Бахр-эль-Газаль приносит поток разлива, разрушающий временные бары и расчищающий проходы: он, так сказать, сметает преграды, образуемые Нилом. В этом общем течении Бахр-эль-Газаля соединились сотни других рек, составляющих поразительный контраст своей многочисленностью и многоводностью с бедностью или полным недостатком текучих вод, какой представляет далее на севере гидрографический бассейн великой реки. В целом разветвление притоков Нила распределяется весьма неравномерно, делая, так сказать, видимой противоположность климатов. В области истоков, на плоскогорьях, озера Виктория-Нианца и Нил Сомерсет получают притоки с востока и с запада; дожди выпадают во всей этой области в количествах настолько значительных, что заставляют реки и речки со всех сторон сходиться, как к общему центру, к озерному резервуару. Но на севере озера Альберт-Нианца группы притоков расположены попеременно то на одном, то на другом берегу Нила. В той части речного течения, которая оканчивается болотами озера Но, притоки приходят с запада; севернее, они спускаются с эфиопских гор, лежащих на восток от реки: далее, на пространстве 2.500 километров, Нил не получает более ни одного притока ни с правой, ни с левой стороны; овраги, впадающие в его долину, дают во время редких ливней лишь временные ручьи, скоро пересыхающие. Великая река жаркого пояса походит на обгорелое дерево, сохранившее лишь два пучка ветвей. Единственный между большими потоками земной поверхности, Нил является в наибольшей части своего протяжения рекой без бассейна, дающего притоки. На западном его берегу нужно подняться вверх по реке на 3.700 километров от устья, прежде чем встретишь приток, существующий дольше периода проливных дождей; но начиная с этого пункта контраст полный и внезапный: вследствие перемены климата, отражающейся на почве, полоса равнин и бесплодных скал вдруг сменяется областью, где воды текут в изобилии.

Вся страна треугольной формы, заключающаяся между течением Бахр-эль-Джебель, водораздельной линией между Нилом и Конго и возвышенностями области Фор, перерезана реками, которые почти все сходятся в направлении бывшего озера, засыпанного остатками растений. Вместе со своими притоками и подпритоками, эти реки образуют обширный лабиринт, в котором исследователям очень трудно ориентироваться, особенно по причине множества названий, так как каждый поток имеет, как и сам Нил, столько наименований, сколько есть разных племен в его долине или в соседстве. Назовем здесь лишь главные из этих притоков: Ией, теряющийся в прибрежных болотах Нила; Роль, впадающий в Бахр-эль-Газаль; Роя. соединяющийся с Тонджей, чтобы образовать реку Апабу; Диур, сливающийся с Бахр-эль-Газалем близ Мешра-эрь-Рек (то-есть «Рекский Амбаркадер») и дающий «Реке Газелей» больше воды, чем все другие притоки; Панго, приток Диура; наконец Фамикам, более известный под именем Бахр-эль-Араб, «Река арабов»: эта река, ограничивающая на севере всю область истечения и продолжающаяся Бахр-эль-Газалем, увлекает Нил в восточном направлении. Общий скат большинства этих рек весьма незначителен; самые быстрые из них берут начало в горах, соседних с озером Мвутан-Нзиге; по есть между ними такия, течение которых, от начальной до конечной его точки, находится в области равнин, так что, переходя их истоки и вступая в бассейн Конго, не замечаешь промежуточного порога. В нижней части своего течения Роль, Диур и другие притоки Нила, не будучи в состоянии изливаться довольно скоро в главную реку, запруженную травой, выступают, подобно Нилу, из берегов, и в период наводнения вся страна, на пространстве нескольких тысяч квадр. километров, превращается в одно непроходимое болото. Большая доля атмосферной воды, выпадающей в этой области нильского бассейна, испаряется, не достигая течения реки; в одной этой части речного бассейна годовые дожди представляют массу воды, более значительную, чем сколько катит Нил перед Каиром.

У поворота, который делает Нил ниже области камышей и трав, чтобы снова принять свое нормальное направление к северу, он принимает в себя с восточной стороны приток Собат, обозначаемый тоже множеством различных наименований. Приводим здесь названия Верхнего Нила и его притоков:

Нил: Кивира, Сомерсет (между двумя большими озерами); Мери, у племени мади; Карре, у племени бари; Кир, у племени денка; Иер, у нуэров; Бахр-эль-Джебель, у арабов между озерами Мвутан-Нзиге и Но; Бахр-эль-Абиад, вниз от Собата.

Ией: Айи, Догургуру, Джемид, Роди, Бахр-Лау.

Роль: Нам-Роль, Фериаль, Велли, Иабо, Нам-Гель.

Роа: Меридди, Бахр-Джау.

Тондж: Лесси, Доггору, Куан.

Диур: Горе, Ньенам, Бахр-Вау, Угул, Реляба.

Панго: Джи, Диши, Онгакеар, Бахр-эль-Хомр.

Финикам или Бахр-эль-Араб: Лиалуй, Лоль, Лолло, Комком.

Собат: Бахр-эль-Мокате арабов; Вайк, Тельфиу, Вах или Тах, у шиллуков; Пиньин или Тильфи, у нуэров; Биель, Киети, Киди или Кирадид, у племени денка.

Река Собат, бассейн которой очень обширен, и которую Русэгер считал истинным Нилом, есть первый приток, получающий часть своей жидкой массы с эфиопских гор; в самом деле, этот приток часто катит большее количество воды, чем Бахр-эль-Джебель; когда он в полном разливе, воды главной реки останавливаются перед его течением и отливают назад, вместе с принесенными ими массами травы. Если судить по цвету его беловатого потока, в котором теряется темная вода Нила, Собат имеет больше прав на название Бахр-эль-Абиад или «Белая Река». Некоторые притоки Собата зарождаются в низменностях, простирающихся на восток от Нила, но самый важный из них берет начало гораздо восточнее, в высоких долинах гор Геша, образующпх водораздельную возвышенность между покатостями Средиземного моря и Индийского океана. Эта река Баро, означаемая, кроме того, как и все другие реки бассейна, десятком различных наименований, проходит, при вступлении в равнину, через болотистое озеро Бехайр (по-арабски), которое голландец Шувер, в память своей родины, назвал «Гарлемским морем». Баро приносит Собату, в период дождей, большое количество воды. В 120 километрах от слияния с Нилом путешественник Пруйсенере измерял проток этой реки 15 июня 1862 года: она катила тогда слишком 1.200 кубич. метров воды в секунду. Поэтому в эпоху разливов судоходство может производиться беспрепятственно во всей нижней части Собата; но если пловцы не удалятся во-время, то они сильно рискуют застрянуть на песчаной мели, как это случилось с купцом Андреа Дебоно, который, в продолжение одиннадцати месяцев, был пленником реки.

Ниже впадения Собата Нил принимает, наконец, в обыкновенной речи, то арабское название Бахр-эль-Абиад или «Белая Река», которым он вообще обозначается европейцами вверх от Хартума, где другой Нил, Бахр-эль-Азрак, «Голубая Река», приходит ему на встречу. Эти два потока, в самом деле, резко различаются цветом своих вод: воды Белой Реки от примеси органических веществ мутны, беловаты; воды Голубой Реки, спускающиеся из каменистой страны, вообще более чисты и прозрачны. Но главный контраст между двумя потоками-соперниками происходит от разности их стока или количества протекающей воды, смотря по времени года. Западный Нил—самый значительный по длине течения, так как от Хартума до его истока, еще не найденного, расстояние больше, чем от того же города до Средиземного моря—отличается в то же время большей правильностью содержания: его жидкая масса, регулируемая большими озерами и болотами, окружающими озеро Но, сохраняет большую равномерность в продолжение целаго года: уровень её не так низок в период мелководия и не так высок в эпоху разливов, как в восточном. Порывистый Бахр-эль-Азрак обнаруживает свойства горных ручьев; едва только большие ливни выпадут на плоскогорьях Эфиопии, как уже волны наводнения бурным потоком несутся по речному ложу; тогда сток Голубой Реки превышает сток Белой, и, заключая по этой импонирующей массе воды, путешественники долгое время, по примеру Брюса, ставили на первое место Нил восточный. Но со времени открытий Спика, Гранта и Бекера на эту реку нельзя смотреть иначе, как на простой приток Бахр-эль-Абиада: среднее количество несомой ею воды менее значительно, и барки не могут плавать по ней в мелководье. Как было сказано, Белый Нил поддерживает течение реки до самого моря, но Голубой Нил приносит благодетельное наводнение: без первого потока не было бы Египта; без второго эта страна не имела бы того баснословного плодородия, каким она прославилась со времен глубокой древности. Реки Эфиопии не только изливают в равнины нильской дельты плодотворную воду, они приносят ей также землю, постоянно обновляющую почву, обеспечивая навсегда непрерывную смену жатв. Это в эфиопских горах нужно искать объяснения тайны египетской реки, которая каждый год переполняется и выступает из берегов, затем снова входит в свое русло, совершив дело оплодотворения земли. Нельзя не пожалеть, что количество протекающей воды не было измерено правильным образом в обоих Нилах; Хартумский нилометр служит лишь для вычисления стока Голубого Нила.

Бахр-эль-Абиад: Половодье—5.005 куб. метр. (Линан); мелководие—277 куб. метр. (Линан).

Бахр-эль-Азрек: Полноводье—6.104 куб. метр. (Линан); мелководие—150 куб. метр.

При слиянш двух Нилов мы находимся уже в стране, известной съиздревле. Бахр-эль-Азрек—это Astarus Птоломея; возможно даже, что римляне знали место происхождения этой реки, ибо они изображают ее на картах вытекающею из озера Coloe Parus, но помещая это озеро на 12 градусов к югу от настоящего его положения. Тана или Цана рассматривается как тот озерный резервуар, откуда вытекает Абай, хотя река Бешто, берущая начало в 250 километрах восточнее, должна бы быть признана за главную ветвь, если бы принимать во внимание только длину течения. Исток Таны имеет то преимущество, что он гораздо более постоянен в своем содержании, благодаря озеру, которое регулирует расход вод, поднимаясь медленно в сезон разлива, понижаясь также с нечувствительной постепенностью в период засухи: годовая разность между крайними уровнями озера не превышает одного метра. Абай, самая многоводная из рек, изливающихся в этот бассейн, берет начало в Гиш-Абае, близ северо-восточного основания цепи Денгуйя, в сотне километров от озера. Нет сомнения, что португальцы, поселившиеся колонией в этой области в конце шестнадцатого столетия, посетили истоки Абая; но первое описание этих истоков было дано иезуитом Педро Паэц. По его словам, воды этой реки, просачиваясь из болотистого луга, образуют маленькое прозрачное озеро, которое туземцы называют «бездонным», потому что не могут достать его дна своими копьями. Из озера выходит ручей, течение которого можно приметить лишь по колеблющемуся под ногами травяному ковру прикрывающей его трясины; затем, в 2 километрах ниже, вода появляется на поверхности: это и есть река, которую португальцы и Брюс называли Нилом. Воспламеняющиеся испарения газов, без сомнения, блуждающие огоньки, видимые над истоками Абая, сделали этот поток предметом поклонения у окрестных туземцев, которые и теперь еще приносят животных в жертву гениям реки. Имея около 10 метров в ширину, Абай изливается в юго-западный залив озера Тана; воды его, часто мутные, отложили в озерном бассейне длинный аллювиальный полуостров, дельту, изрезанную блуждающими устьями. Но поток, выходящий из озера, и который также называют Абаем—чисто голубого цвета и вполне заслуживает данное ему арабами название Бахр-эль-Азрек или Азрак, то-есть «Голубая Река». Так же, как относительно всех других озерных бассейнов, где главный приток носит то же название, как и исток, туземцы и путешественники наперерыв друг перед другом повторяют, что Абай или Голубой Нил проходит через озеро Тана, не смешиваясь с окружающими водами. Но это, очевидно, дело невозможное: в силу различия температур, вода Верхнего Абая должна разливаться далеко по поверхности озера или погружаться в глубины; но, кажется, не подлежит сомнению, что существует чувствительное течение, направляющееся от входного устья к выходному, и это течение, образуемое водами самого озера, часто отличается издали отсвечиванием поверхности.

Озеро Тана не может быть сравниваемо по пространству с большими озерами Средней Африки: по измерениям Штеккера, площадь его 2.980 квадр. километров (по карте Антуана д’Аббади, 3.940 квадр. килом.), следовательно, менее одной двадцатой площади озера Нианца; прежде оно имело более значительные размеры, как о том свидетельствуют, преимущественно на севере, несколько аллювиальных равнин. Общая форма его напоминает кратер вулкана, за исключением южной части, где оно продолжается, в виде залива, к выходному лиману. Многие писатели высказали предположение, что это озеро в самом деле представляет огромную вулканическую воронку: но проще было бы видеть в нем бассейн, образовавшийся вследствие провала,—бассейн, каких не мало встречается в различных странах, скрывающих в своих недрах подземные очаги. Базальтовые холмы, поднимающиеся в нескольких сотнях метров, высятся в виде мысов вокруг озера, а круглые острова, выступающие из его вод, были, повидимому, конусы извержения. Вероятно, в центральной части бассейна глубина весьма значительна; Роше-д’Эрикур нашел 197 метров глубины недалеко от острова Метераха или Матраха, близ восточного берега; но промеры, сделанные впоследствии в тех же водах, кажется, указывают ошибку в его измерениях: наибольшая толщина слоя воды, найденная Штеккером, всего только 72 метра; впрочем, нужно заметить, что он бросал лот в южном заливе озера, далеко от безостровных пространств северной части. Вода в озере Тана замечательно чистая и столь же приятная на вкус, как и вода Нила; побережье его окаймлено камышами только в юго-западной части, где прибрежные жители делают из этого длинного и легкого тростника средиземноморского вида (arundo denax), связывая его в пучки, лодки или плоты на двух или четырех гребцов, при чем в центре плота помещают высокие скамейки, для того, чтобы товары не заливались водой. Но торговое движение между противоположными берегами незначительно. Сквозь ветви деревьев, образующих зеленый пояс вокруг живописного озера и переплетающих свою листву с разнообразно окрашенными листьями ползучих растений, видны только отдаленные горы и островные конусы, окруженные сверкающей или голубой водой. Часто на поверхности вод появляются гиппопотамы целыми стадами, оставляя за собой длинную борозду; но крокодилов нет в этом озере, хотя они водятся в Абае, ниже водопадов. Между обитателями эфиопского внутреннего моря, говорят, находится также маленькая морская корова, называемая туземцами айла; однако, ни один европейский путешественник не видел её. Воды чрезвычайно богаты рыбой, принадлежащей по большей части к роду карпов и составляющей особую фауну, отличную от фауны Нила; двустворчатые раковины, напоминающие устриц видом, и мясо которых имеет такой же вкус, как мясо устриц, живут на отмелях прибрежья. Но рыболовы, занимающиеся эксплоатацией этих пищевых богатств, немногочисленны.

Выходя из озера на высоте 1.860 метров (по измерениям Антуана д’Аббади), Абай или Бахр-эль-Азрек спускается сначала на юго-восток ровным потоком; затем, недалеко от Вореба, в 8 километрах от озера, он образует первый водопад. Ниже река, имеющая около 200 метров в ширину, извивается среди лугов, под тенью деревьев, затем вдруг низвергается с выступа скал водопадом в 25 метров высоты: это—водопад Тис-Эсат или «Дымящийся», называемый обыкновенно водопадом Алата, по имени соседнего ручья. Сквозь пар, поднимающийся клубами над пропастью, виднеется посередине каскада скала в форме пирамиды, и на вершине её дерево, всегда качаемое обратным движением воздуха. Вдруг съуженный ниже воронки, где кружатся воды, Абай проникает в извилистое ущелье, имеющее не более двух или трех метров ширины в самой узкой части. В этом месте перекинут мост португальской конструкции, простая аркада, продолжаемая другими аркадами на западном берегу. Верстах в пятидесяти ниже по течению через реку построен другой мост, но средняя арка сломалась, и обломки её образуют подводную скалу среди шумящих вод. Пространство между двумя мостами представляют ряд следующих один за другим водопадов и порогов, имеющих вместе покатость по меньшей мере около 600 метров. Альпы высятся справа и слева над долиной, которая кажется безвыходной; но, описав полный полукруг около Эфиопского плоскогорья, Абай вступает в равнину, следуя в северо-западном направлении. Общее его падение в этом обширном полукруге превышает тысячу двести метров, тогда как в нижней части течения, оканчивающейся у Хартума при слиянии с Бахр-эль-Абиадом, покатость его едва заметна: он извивается длинными излучинами между берегами аллювиального образования, которые под напором потока иногда внезапно обваливаются вертикальными призмами. В мелководье воды Бахр-эль-Азрека уменьшаются в объеме от верховья к низовью; тогда можно переходить Нил во многих местах, не встречая глубины, где бы вода была выше груди. Ябус и Тумат, главные южные притоки, по виду представляют безводные песчаные русла в продолжение большей половины года, но вода течет в них невидимо. Один из больших восточных притоков, Рахад или Абу-Ахраз, берущий начало на западном склоне краевой эфиопской цепи, совершенно пересыхает перед наступлением периода разлива, на большое расстояние вверх от слияния; но с июня до половины сентября, когда дожди падают ливнями на скаты гор, обширное речное ложе наполняется до краев, и прибрежные поля получают в изобилии необходимую влагу. Дендер—другая река эфиопского происхождения, лучше снабжаемая, чем Рахад,—говорят, сохраняет воду круглый год. Во всем свете нет рек, где было бы полезнее и легче устроить задерживающие бассейны или водохранилища, чтобы собирать излишек разливов и возвращать его реке в сухое время года. Абсолютная высота места слияния двух Нилов у Хартума определяется различно, от 378 до 433 метров.

Так же, как южная область Эфиопского нагорья, северная часть его принадлежит к бассейну Нила, и притоки главной реки зарождаются там не на западном склоне гор, а в самом сердце возвышенностей, в непосредственном соседстве цепи, господствующей над покатостью Красного моря. Таккаце, главная ветвь всей гидрографической системы реки Атбары, берет начало на высоте слишком 2.000 метров и течет сначала на запад, как бы для того, чтобы излиться в озеро Тана; но ущелье, в котором она спускается между двумя стенами из кристаллических сланцев, вдруг понижается до уровня гораздо меньшего, чем уровень эфиопских плоскогорий: в том месте, где река поворачивает к северу, она находится уже на высоте 1.300 метров, и на берегах её начинает показываться тропическая растительность; когда спустишься с окружающих гор, открытых холодным ветрам, испытываешь то же ощущение, какое бывает при входе в теплицу. По выходе из области плоскогорий, Таккаце снова принимает западное направление, и, переходя из ущелья в ущелье, вступает, наконец, в равнину; там он принимает название Сетит и получает приток, реку Атбару, гораздо менее обильную, чем он сам, и вдвое меньшую по длине течения; но среднее направление его долины, начинающейся непосредственно к западу от озера Тана, то же самое, как и направление соединенных вод: он-то и дает название всей гидрографической системе, как американский Миссисипи, когда он соединяется с желтыми и кружащимися водами могучего Миссури. Один из притоков Таккаце, Гоанг, берет начало на севере, в котловине озера Тана, от которого он отделен лишь порогом в 50 метров высоты. Ниже слияния, Атбара, сохранившая до сих пор свое древнее название Astaboras, данное Птоломеем, уменьшается мало-по-малу, так же, как его бывший приток Мареб, описывающий в своем верхнем течении одну из тех больших кривых в форме полукруга, которые характеризуют эфиопские реки. Можно сказать, в самом деле, что Мареб, или «Западная река», названный так эфиопами благодаря его направлению, перестал быть притоком Атбары. Называемый Сона в своем среднем течении и Гаш в нижнем, где он имеет уже только периодическое течение, Мареб течет на север параллельно Атбаре и наконец истощается в аллювиальных землях, не достигая своего древнего устья, называемого Гаш-да или «устье Гаша» кочевниками гадендоа. Когда Мунцингер посетил страну в 1862 году, русло слияния не наполнялось водой ни разу в продолжение двадцати лет. Причина этой перемены в местной гидрографии—ирригационные работы, исполненные на левом берегу Гаша: обведенная с этой стороны плотиной, река устремляется вправо, подтачивая свой восточный берег, более высокий; течение его, прежде перпендикулярное к Атбаре, становится ей параллельным; но, продолжаясь к северу, она, наконец истощается. В 1840 году один египетский завоеватель, Ахмед-паша, хотел было отвести Гаш прямо на запад в Атбару, но построенная им плотина была пробита прибрежными жителями нижней равнины. Прежде река Барка или Барака, теряющаяся в прибрежных болотах Красного моря, недалеко от Суакима, тоже была рассматриваема как принадлежащая к нильскому бассейну чрез одну ветвь Мареба, блуждающую реку: это предание мало разнится от сообщаемого Страбоном предания, по которому один боковой поток или рукав реки Астаборы, будто бы, впадает в Эритрейское море. Может-быть, эта традиция основана отчасти не смешении имен, ибо равнина, простирающаяся на восток от Мареба к Атбаре, называется Барка или Барака, как и Хор, текущий в восточном направлении. Как бы то ни было, эфиопы-аксумиты и после них абиссинцы, долго считавшие свой Таккаце истинным Нилом, целые века воображали, что легко было бы отвести их реку в море и таким образом лишить Египет благодетельной воды, обусловливающей его необычайное плодородие. Впрочем, эта иллюзия разделялась также иностранцами, доказательством чего служит тот факт, что Ариосто говорит о ней в своем «Неистовом Роланде». Повторяя угрозу Альбукерка, просившего короля португальского прислать ему рабочих с острова Мадеры, чтобы выкопать Нилу новое русло до Красного моря, абиссинский негус, «царь царей» Феодор, утверждал, что он отбросит Мареб в Барку, чтобы морить голодом Египет и принудить каирского хедива просить пощады.

В сухое время года Атбара не достигает даже, как Голубой Нил, главной реки. Ложе её, шириной около 400 метров, совершенно пересыхает: «пустыня среди пустыни», это ложе представляет тогда песчаную равнину, которая издали, от действия миража, кажется блестящей, как поверхность воды. Однако, кое-где остаются лужи в нижнем русле Атбары; на поворотах, там, где воды, ударяясь с силой о высокие берега, вырыли почву на несколько метров ниже обыкновенного дна, сохраняются пруды, осененные деревьями, которые несколько предохраняют их от испарения. В этих лужах, из которых иные тянутся на целую версту и больше, а другие имеют поверхность всего в несколько квадр. метров, толпятся, в соседстве слишком близком для их удобств или безопасности, все речные животные—рыбы, черепахи, крокодилы и даже бегемоты; дикие звери приходят на водопой к этим прудам, буквально кишащим жизнью, и каждая пальма, каждый куст на берегу служит убежищем целой колонии пернатых. В большей части рек равнины, вода, приносимая дождливым временем года, спускается медленно в канале: предшествуемая воздушным током, который сообщает листве растущих на берегу деревьев веселый шелест, она движется с легким шумом, напоминающим шуршание материи. Первая водная площадь представляет лишь массу желтоватой пены, содержащей различные обломки; за этой смесью воды и грязи следует вторая волна, в которой можно уже признать речную струю; затем появляется нормальный поток, к которому и бросаются животные, чтобы утолить жажду. Но могучая водная масса Атбары несется стремительно, словно снежная лавина. Когда река снова наполняет свое русло, она наполняет его не медленным и постепенным приливом воды: напротив, разлив появляется внезапно. Если путешественнику в это время случится заснуть на песчаном ложе, он вдруг просыпается, разбуженный сотрясением почвы и шумом, похожим на раскаты быстро приближающагося грома: «Эль-бахр! эль-бахр!» (река! река!) вскрикивают арабы, и едва путники успеют взбежать на высокий берег, как уже налетает грозный поток, гонящий перед собой волны грязи, увлекающий на своих первых пенящихся валах множество камышей, бамбуков и всякого рода обломков, оторванных от берегов. Скоро река является во всем объеме, разливаясь на полверсты в ширину, достигая от 5 до 6 метров глубины, и тихо катит свои воды, как будто течение её никогда не прерывалось. Так же, как Голубой Нил, Атбара, называемая арабами Бахр-эль-Асвад или «Черной рекой», прибавляет свой поток к потоку Большого Нила, и, спускаясь вместе с ним с водопада на водопад, приносит берегам нижней реки те тинистые воды, которые обновляют плодородие почвы.

Ниже соединения двух Нилов, на север от Хартума, река не имеет более видимых притоков в сухое время года, так как нижнее русло Атбары совершенно пересыхает, но, вероятно, она получает воду в виде ключей, бьющих со дна ложа, ибо испарение, боковые просачивания и расход жидкости на орошение прибрежных равнин уменьшают объем речной воды только на одну седьмую по Ломбардини, на одну пятую по Готбергу, на всем протяжении 2.700 километров между Хартумом и Каиром. Река медленно уменьшается в огромной дуге, которую она описывает через Нубию; но на взгляд путешественника она кажется неизменяющеюся в объеме на этом длинном пространстве, проходимом ею по земной окружности. Катя количество воды, в четыре раза превосходящее сток Луары или в семь раз сток Сены, Нил содержал бы, в среднем, объем воды, достаточный, чтобы носить без затруднения суда от моря до центра континента, если бы речное течение не прерывалось в разных местах порогами из скал и камней. Шесть естественных запруд разделяют таким образом нубийский Нил на семь судоходных бассейнов, но суда могут проходить из одного бассейна в другой только во время полноводия; в остальное же время года это возможно лишь при помощи сотен людей, которые тянут или сдерживают судно. Если бы запруды водопадов не задерживали вод, и жидкая масса могла бы утекать свободно в сухое время года, оставалось ли бы её достаточно для целого года? Образовалась ли бы дельта? Существовал ли бы Египет?

Самый южный, так называемый, «шестой» водопад (между Хартумом и устьем Атбары), которому предшествуют две сильные стремнины (между Таманиатом и Джебель-Мелехатом) и ущелье, доминируемое двумя базальтовыми колоннадами, не заслуживал бы этого названия на северных реках, каковы, например, реки Канады или Скандинавии,—стран, где долины, еще молодые, сохранили обрывистые уступы, несмотря на непрестанное размывание их дна бегущими потоками. Этот водопад Гарри представляет собою скорее стремнину, образуемую съужением Нила между гранитными скалами; но он достаточен для того, чтобы останавливать судоходство в продолжение большей части года. Когда со временем железная дорога, долженствующая сделаться выходом всего бассейна Верхнего Нила, соединит с побережьем Красного моря слияние Атбары и Нила, этот новый путь должен быть продолжен до водопада Гарри, для того, чтобы движение торгового обмена могло совершаться без перерыва. «Пятый» водопад, за которым следуют пороги: Герашебский, Могратский и другие, между Бербером и Абу-Гамедом, составляет препятствие только в период мелководия; но ниже идут естественные запруды, более высокие. Большинство путешественников, проходящих через Нубию между Суданом и Египтом, предпочитают ехать сухим путем из Абу-Гамеда в Короско, не только по причине большого изгиба, который делает Нил в этой части своего течения, описывая обширный полукруг к западу, но также потому, что три ряда водопадов прерывают его русло. Одна из этих групп порогов, известная под названием «четвертаго» водопада, довольно длинна и делится на несколько уступов, как шлюз, расположенный ярусами. Сначала высокая скала, остров Дульга, на котором сохранились развалины крепости, разделяет поток; затем другие глыбы гранита выставляют свои верхушки над водой, не препятствуя, впрочем, судоходству; за этой первой запрудой следуют острова, песчаные мели; далее идут другие скалы, разделяющие реку на наклонные каналы, и дефилей оканчивается, близ Герендида, своего рода порталом, образуемым утесами, каждый с остатками старинной крепости. В этом месте нет ни одного дерева, как на пятом водопаде или на третьем, лежащем ниже Донголы Девятой; на берегах нигде нет пояса зелени, которая бы смягчала несколько суровость пейзажа: видишь только воду, камень, песок и небо. Вдали, вниз по течению, виднеется столовая гора Баркал.

«Третий» водопад заключает, как и другие пороги, несколько частных водопадов, ниже бывшего озера, усеянного большими островами, в котором широко разливаются воды реки, имеющей в этом месте около десяти верст от берега до берега. На первой гранитной запруде, называемой Ганнек, по имени одного нубийского замка на левом берегу, вода потока, разделенная на тысячу пенящихся каналов, представляет довольно сильную денивелляцию: там черноватые скалы, состоящие из роговой обманки и полевого шпата, поднимаются на 7 или на 8 метров над уровнем низких вод; суда не отваживаются пускаться между брешами этой неравной стены, заграждающей реку; только подле восточного берега открывается более широкий канал, где могли бы разойтись две барки. При входе в водопад, несколько деревьев, убранных фестонами из ползучих растений, осеняют, в виде густых сводов, подводные камни, старательно избегаемые людьми, по причине обитающих там ядовитых змей. Ниже, среди реки, рассеяны другие острова, составляющие своей зеленью яркий контраст с черными, высунувшимися из воды, скалами. Общая длина Ганнекских порогов 6.470 метров, а разность уровней между двумя крайними пунктами 5.5 метров в мелководье, 3.2 метра в период наводнения. Из этого видно, что падение относительно очень не велико, всего около пятнадцати сотых; в большей части других водопадов скат не больше этого. Ниже Ганнека, Нил вдруг поворачивает на восток, чтобы затем, так же внезапно, опять броситься на север, к Кайбарскому или Каджбарскому порогу, который во время мелководия совершенно запирает реку своей блестящей массой, словно искусственная плотина, которая, вследствие контраста темной скалы и серых вод, кажется поднимающеюся на большую высоту. Нужно подойти к самому порогу, чтобы приметить извилистые переулки, через которые пробираются пенящиеся струйки Нила и где русло так узко, что не может пройти никакая барка. Во время наводнения Кайбарские пороги исчезают совершенно под водой: не видно ни одного выступа скал, никаких стремнин и водоворотов. Река величественно катит свои воды между обступивших ее с обеих сторон береговых утесов.

«Второй» водопад, называемый также Уади-Хальфа, замечателен, между прочим, как рубеж, у которого останавливается большинство европейских и американских путешественников, совершающих «поездку по Нилу»: скала Абу-Сир, господствующая над шумящими водами, и с которой открывается обширный вид к южному горизонту, вся испещрена именами, которые написали путешественники, гордые тем, что проникли так далеко по таинственной реке. Водопад продолжается на пространстве слишком 25 километров, но он составляет лишь нижнюю часть целого ряда порогов, называемого Батн-эль-Хагар или «Каменное брюхо», общая длина которого 130 километров. На этом длинном протяжении река повсюду представляет один и тот же вид: широкое ложе усеяно скалами, по большей части округленными, как «кудрявые» камни, отшлифованные ледниками; другие разделены вертикально, как базальтовые колоннады, или разрезаны на неравные гребни, усаженные остроконечными шпицами и иглами. Между этими глыбами камня бегут извилистые потоки, имеющие каждый по маленькому каскаду; в иных местах открываются водоемы, где кружащаяся вода кажется навсегда запертой безвыходно; далее следуют новые пороги, новые каскады, новые водовороты: словом, катаракт распадается на тысячи частных водопадов. Но в период мелководия едва видны эти бесчисленные струйки, теряющиеся в бесконечном лабиринте порогов. Архипелаг состоит из 353 островов и островков, не считая подводных камней, и все они имеют свое нубийское имя; более пятидесяти из них обитаемы и возделаны. На севере, вдоль правого берега тянется хаос потухших вулканов, сменяющий лабиринт водопадных скал. Конусы с кратерами, выступы раздутых скал, бугры отвердевшего вулканического пепла, горки из шлаков обрисовываются в виде длинной зубчатой стены на горизонте Ливийской пустыни.

«Первый» водопад, Ассуанский, не так длинен, не так однообразен и не представляет такого дикого, безотрадного вида, как водопад Уади-Хальфа; но он не более предъидущего заслуживает то название, которое нам завещано древними: это также ряд стремнин или водопадов, разветвляющихся до бесконечности между гранитными скалами разных форм и цветов, почти все без растительности, но также представляющих там и сям картины грандиозные или очаровательные беспорядочным нагромождением каменных глыб, окруженных пеной или живописной группировкой пальм, тамарисков или кустов, обвитых гирляндами лиан. Сверху остров Филе, в одно и то же время храм и сад, снизу Элефантина, остров «Цветов», охраняют подходы водопада и бросают в воды Нила отблеск своей красоты; исторические воспоминания, отголосок того, что говорили древние, еще более усиливают интерес, возбуждаемый зрелищем порогов, и, вместе с грандиозностью самого явления, делают это зрелище одною из тех картин природы, которые неизгладимо запечатлеваются в памяти. Здесь «ворота» Египта; здесь, с начала писаной истории, проводят как-бы видимую границу между двумя мирами. Замечательно, что эта граница почти совпадает с тропической линией, ибо именно в этом месте, близ Ассуана, астрономы увидели в первый раз, в день летнего солнцестояния, гномоны, неотбрасывающие тени, и колодцы, освещенные до самого дна отвесно падающими лучами солнца. За этой умственно проводимой линией для них начиналась другая, совершенно особенная область: им казалось, что в жарком поясе все должно составлять резкий контраст с явлениями умеренного пояса. И теперь еще легко увлекаются в этом отношении, сильно преувеличивая все местные различия между странами, простирающимися по обе стороны водопада, и между населяющими их народами.

В период разлива навигация не прерывается на той части течения, которую называют водопадом: суда безопасно спускаются и поднимаются по реке над подводными камнями. Но когда воды низки, переход, при спуске или подъеме, по тысяче рукавов громадной «лестницы Нептуна» может быть совершаем только с помощью шеллалов или водопадных прислужников, напоминающих волжских бурлаков, которые тащат или сдерживают судно посредством канатов; около пятидесяти больших дхахабие или ладей, нанимаемых посетителями Нила, переходят таким образом опасное место, и, благодаря опытности кормчих, несчастные случаи редки. Искусство судовщиков при спуске по водопаду состоит в том, чтобы удерживать барку на центральной выпуклости, образуемой течением и поднимающейся иногда на 2 метра, и даже более, выше уровня воды, текущей вдоль скал: с высоты этого движущагося холма кормчий обозревает шумный водопад. Как только ладья соскользнет вправо или влево с этого хребта волн, опасность начинается; если лодочники не смогут, при помощи весел или руля, снова привести ее в стержень течения, она неминуемо увлекается в водоворот того или другого края, и скалы, которые арабы сравнивают с чудовищами, «кусают» ее во время прохода.

При виде порогов невольно задаешь себе вопрос, принимая, конечно, во внимание поэтическое преувеличение, которого не чужды древние описания: не были ли скалы этой естественной запруды выше две тысячи лет тому назад, и не образовали ли воды Нила в ту эпоху настоящий водопад? В самом деле, можно допустить, с известной степенью вероятности, что река низвергалась в то время водопадом с высоты гранитного уступа. К востоку от порогов, в пустыне, открыли старый рукав реки на уровне нескольких метров над нынешней высотой разливов. Даже путешественник, не привыкший к наблюдению природы, не может не заметить, что он идет по старому речному ложу, покинутому водами: он видит еще извилины реки между скалами, покрытыми иероглифическими надписями; там и сям встречаются высокие берега и мели, кое-где показываются речные наносы под буграми песку, нанесенными ветром пустыни. Летописи, разбираемые археологами на утесах, повествуют о проходе завоевателей, от Тутмеса и Рамзеса до генерала Дезе (Desaix), по этому старому речному руслу; но очень вероятно, что в первые времена египетской истории это ущелье, так давно уже высохшее, было занято рукавом Нила. Наблюдения, сделанные Лепсиусом в Семне, выше второго водопада, подтверждают эту гипотезу: заметки, вырезанныя в этом месте на камне 4.700 лет тому назад, в царствование Аменемхи III, доказывают, что уровень разливов превышал тогда на несколько метров высоту наводнений в наши дни: для самого высокого разлива это превышение составляло 8 метров, и даже самый низкий разлив поднимался на 4 слишком метра выше уровня самых больших нынешних наводнений. Точно так же на правом берегу Ганнекского водопада путешественник Готберг нашел слои нильского ила на высоте 3¹/₂ метров над поверхностью самых высоких современных разливов. Не пороги ли водопадов задерживали таким образом воды реки и заставляли ее бросаться в побочную долину, ныне высохшую, которая служит большой дорогой между Египтом и Нубией? Выше «Каменного брюха» есть много пространств, которые некогда были обработаны, а теперь лежат совершенно бесплодными пустырями, потому что воды разлива уже не доходят до них. Так же, как все речные долины, русло которых регулируется действием вод, долина Нила уравнивает свой скат, понижаясь в Нубии и повышаясь в Нижнем Египте. Готберг объясняет понижение водной плоскости в Нубии исчезновением водопадов, существовавших прежде между Уади-Хальфа и Ассуаном, и от которых еще остались кое-какие следы. Скалы, образовавшие порог в этом месте, состояли из сланцев, которые не устояли, как кристаллические подводные камни, против разрушительной силы потока. Гранитные массы тоже разрушаются от действия вод, но очень медленно. Камни, принесенные течением в углубление скалы, кружатся в водовороте, вырывая мало-по-малу яму в стене, и в конце-концов образуют так называемые «котлы великанов», по большей части вертикальные, но иногда также наклонные или даже горизонтальные. Когда скала таким образом просверлена несколькими цилиндрами, она обрушивается и канал переменяет место. Нубийцы, живущие в соседстве водопадов, утилизируют обломки этих «котлов», делая из них ступы для толчения зерна и другую хозяйственную утварь.

Ниже гранитного порога, с которого скользят воды первого водопада, утесы, господствующие над рекой, состоят из пластов песчаника, за которыми следуют известковые массивы. Исторический Египет начинается у подножия этого барьера из кристаллических горных пород, прикрытых с двух сторон третичными слоями. К северу от Ассуана противуположные утесы в начале разделены небольшим пространством, от 3 до 4 километров шириной: поля и деревья, стесненные между откосами и берегом, представляют с той и другой стороны лишь узкую ленту зелени, которая вьется у подошвы серой или желтой скалы, блистающей на солнце, как золото или огонь. Пояс возделанных земель продолжается в особенности на западе, вдоль берега, называемого «Ливийским», выставленного восточным лучам. Подобно большинству других рек северного полушария, Нил направляется преимущественно к правому берегу, и течение следует вдоль основания скал или откоса обвалов; в некоторых местах отвесный утес «аравийскаго» берега вздымается прямо над потоком. Города построены большей частию на левом берегу; но многие из них, покинутые далеко среди земель, принуждены были перемещаться, по мере того, как нагорный берег отодвигался от них, и вновь отстраиваться в том месте, где находилась их пристань. В теснине Сильсилё, то-есть «Цепи»,—где долина, съуживающаяся до того, что расстояние между стенами противоположных берегов не более 1.200 метров, была, говорят, в самом деле, некогда запираема железной цепью,—набережные пристани прилегают к древним каменоломням, где высекали глыбы камня и статуи для дворцов фараонов, и где до сих пор видна еще голова сфинкса, вырезанная в скале. За этим ущельем горы раздвигаются немного, и река течет извилинами в равнине около 15 километров шириной,—первая равнина ниже водопада, где есть достаточно места для большого города: здесь-то и стояли некогда стовратные Фивы. Далее долина еще расширяется, и от горы до горы расстояние изменяется от 20 до 25 километров; но в этой части своего течения, так же, как и выше Фив, река напирает преимущественно на правый берег, подтачивая основание скал Аравийской цепи. На краю левого берега единственные горки—это песчаные дюны, изменяющие форму и немного передвигающиеся при каждой новой буре: даже среди возделанных пространств является ливийская пустыня, которую можно созерцать во всей её мрачной беспредельности, поднявшись на высокие мысы западной цепи.

Верстах в шестидесяти ниже Фив, близ города Кенех, Нил описывает излучину, подходя в этом месте всего ближе к Аравийскому заливу: по прямой линии расстояние между рекой и морем всего только около сотни километров. Именно в этом направлении восточная цепь прерывается одним из самых глубоких поперечных ущелий, перерезывающих ее от востока к западу, и невольно рождается вопрос: не направлялся ли Нил, в предшествующую геологическую эпоху, через эту брешь к Красному морю? В этом ущелье, как на покатости Нила, так и на покатости моря, видны плоские берега, покрытые галькой и валунами, которые могли быть отложены только текучими водами, и вероятно, эти-то следы бывшего потока и породили в живом воображении арабов мысль, что легко было бы отвести Нил в его прежнее русло,—предполагая, что этот овраг действительно некогда принимал в себя речные воды. По крайней мере, если нельзя отвести течение Нила в это боковое ущелье, то не трудно будет построить там железную дорогу, которая сделает порт Косейр главным местом сбыта для произведений всего Верхнего Египта. Уже более полвека тому назад англичане выкопали там, на некотором расстоянии один от другого, колодцы, в видах утилизирования этой дороги как пути в Индию.

Пройдя некоторое расстояние к западу, ниже Кенехской луки, Нил принимает северо-западное, затем северное направление; но в этой части своего течения он раздвояется. От него отделяется ветвь, сопровождающая главный поток с западной стороны на расстоянии, средним числом, около двенадцати километров: это Бахр-Юзеф, или «Иосифова река», названная так в память Иосифа, проданного братьями и сделавшагося главным начальником Египта, или, что вероятнее, в честь некоего Юзефа, министра фатимитов в двенадцатом столетии. Но эта ветвь Нила, кажется, не была вырыта рукой человека, хотя она много раз была задерживаема плотиной, отклоняема в сторону, отводима в боковые рвы, как все текучия воды этой долины: еще недавно отвод воды из неё был перемещен, и канал, окрещенный именем Ибрагимие, был отведен на возвышенности правого берега, чтобы легче можно было регулировать истечение вод разлива. В той части своего течения, где он не регулирован, Бахр-Юзеф, левый берег которого окаймлен дюнами, нанесенными ветром пустыни, является такой же извилистой рекой, как и Нил, имеющей, подобно ему, свои острова и песчаные мели, свои нагорные берега, подтачиваемые водами, свою сеть побочных потоков и ложных рек. Средняя ширина его около 100 метров, но по количеству катимой воды он представляет лишь весьма незначительную часть Нила. Притоки главной реки, пересекая промежуточную равнину, питают местами Иосифову реку, пополняя таким образом убыль, происходящую от испарения. Это явление двух параллельных потоков, бегущих в одной и той же долине,—главного, несущего почти всю жидкую массу, и побочного, сравнительно незначительного, извивающагося в старом речном русле,—можно наблюдать почти во всех долинах, гидрографический порядок которых еще не был совершенно изменен сооружением плотин и дренажными работами. Даже многие реки, обведенные по берегам земляными насыпями, также имеют, подобно Нилу, свои Бахр-Юзефы: такова, например, во Франции Луара, которую сопровождает Сисса, медленно текущие воды, вышедшие из Шера, Индры и Вьенны, затем река Отион и выходящие из неё ручьи.

Приблизительно в 500 километрах от места разветвления, Бахр-Юзеф проникает в боковую долину, где он делится, в свою очередь, на два потока. Восточная ветвь, составляющая продолжение собственно реки, идет на северо-восток через скалистую брешь, открывающуюся при основании Ливийской цепи, и соединяется с Нилом выше дельты; но после разлива вода нижней реки течет обратно с севера на юг в этом канале, гонимая наводнением Нила. Западная ветвь круто поворачивает к северо-западу и вступает в каменистое ущелье, но течение её регулируется при самом входе в дефилей мостом о трех арках, построенным в тринадцатом веке и снабженным затворами, при помощи которых можно пропускать воду или отбрасывать ее назад в долину Нила. За этой запрудой канал извивается в ущелье, перерезывающем Ливийскую цепь на протяжении около десяти верст, и затем вдруг выходит в долину в форме амфитеатра, имеющую около 180 километров в окружности: это—Файюм. Воды канала, разветвляясь на ручьи и ручейки, окаймленные ивами и тамарисками, представляют вид системы жил и жилок в живом организме; на карте Файюм походит на рисунок из анатомии. В целом все пространство, окруженное кольцом гор, образует котловину с очень мало наклоненными скатами, но представляющую, тем не менее, чувствительную отлогость на всей своей окружности, на юге, на западе, на севере. В низкой части почва Файюма лежит, по разным измерениям, от 29 до 35 метров ниже уровня Средиземного моря. В том месте, где впадает канал, отведенный из Бахр-Юзефа, воды увлекаются силой тяжести на всей окружности Файюма и дают его полям плодородие, не уступающее плодородию нильской долины. Излишняя влага образует на юге небольшое озеро Гараа, то-есть «Впадина», вода которого так же пресна, как вода питающих его каналов, а в прежнее время она проникала далеко в Уади-Рейан. На западе водостоки кругообразной равнины собираются в одно большое озеро, имеющее, от юго-запада к северо-востоку, около 50 километров в длину. Этот резервуар, называемый Биркет-эль-Керун, содержит чуть солоноватую воду, когда он занимает всю западную котловину долины, и животные охотно ходят туда на водопой; но когда испарение сильно уменьшит объем жидкой массы, она делается соленой, и берега её покрываются кристаллическим налетом, похожим на снег; тинистые пространства дна, прикрытые тонким слоем соли, как себхи в Алжире, образуют в некоторых местах предательские топи, где люди и скот не могут ходить, не подвергаясь опасности увязнуть в болоте. Прежде полагали, что узкая поперечная долина, открывающаяся на севере в стенах Файюмской долины, уносит избыток вод в котловину Бахр-Белама, то-есть «река или море без воды»; но исследования геологов не подтвердили этой гипотезы. Во множественном числе название этих долин—ибо есть несколько отдельных бассейнов—Бехар-бела-ма или «Безводные озера». Там нигде не нашли слоев нильского ила, которые должны бы были существовать, если бы река когда-нибудь проходила в этом месте; предполагаемые линии уровня, открытые путешественниками, оказались слоями гравия, а корабельные мачты и реи, о которых рассказывают арабы, не что иное, как окаменелые стволы дерев, какие встречаются в разных частях пустыни. Некоторые котловины «Безводных озер» имеют несколько миль в длину.

Файюм, Арсиноитида древних, есть одна из местностей, где производились замечательнейшие гидравлические работы египетских инженеров. До вмешательства труда человека вся обширная котловина, в которую тогда свободно изливались воды Иосифовой реки, была внутренним морем: предание единогласно в этом отношении, и при том непрерывный прилив нильских вод в замкнутую низменность Файюма должен был иметь результатом наполнение впадины до уровня, достаточного для того, чтобы убыль через испарение вознаграждалась водой, приносимой рекой. Самое имя Файюм или, вернее, Пиом, Файом, на древне-египетском языке означало, говорят, «затопленную землю»; по-арабски слово Файюм имеет смысл очень подходящий к свойству местности: оно значит «производитель колосьев». С тех пор, как западная ветвь Бахр-Юзефа была запружена при входе её в ущелье, это море, теряя мало-по-малу часть своей жидкой массы, уменьшилось до того, что превратилось, наконец, в простое болото полукруглой формы; оно высохло бы совершенно, если бы открываемые, по мере надобности, затворы запруды не пропускали в Файюм воды, необходимые для орошения земель, образовавшихся из высохшего дна. Это было уже немаловажное дело приобрести для земледелия обширное пространство, где насчитывали, говорят, до ста пятидесяти деревень. Но по гипотезе весьма вероятной, основанной на внимательном изучении страны—гипотезе, состоятельность которой старался доказать инженер Линан-де-Бельфон,—самая высокая часть земель, отвоеванных у внутреннего моря, была утилизирована для создания знаменитого Меридова озера, которое считалось одним из чудес света, и на которое и теперь еще, спустя многие века после его исчезновения, должно смотреть как на одно из удивительнейших произведений человеческого искусства. Что придает гипотезе Линана наибольшую вероятность—это то, что еще в наши дни в этой египетской земле, где предания так крепко держатся, водохранилища, служащие для собрания излишка разливов, который затем, в сухое время, идет на орошение жаждущих влаги полей, устраиваются точно таким же образом, как был устроен Меридов резервуар, судя по виду местности. В восточной части Файюма сохранились остатки плотин, имеющие в некоторых местах 9 метров высоты и 60 метров в основании: это были, без сомнения, внешния земляные насыпи громадного бассейна, в который изливались, во время разлива, воды Иосифовой реки, по объему равные приблизительно от двадцать четвертой до двадцать восьмой части Нила. Пирамиды, стоявшие по углам этой запруды, и остатки которых отысканы путешественниками, повествовали о славе фараона Аменемхи III, в царствование которого, за сорок семь веков до прорытия Суэзского канала, был устроен великолепный резервуар Мерида. Геродот, видевший, может-быть, этот бассейн, но не измерявший его, дает ему огромную окружность, гораздо большую, чем окружность всего Файюма; с другой стороны, многие древние географы приписывают ему размеры, меньшие его настоящей величины. По Линану, он занимал площадь около 300 квадр. километров в восточной части Файюма, и замкнутая в нем жидкая масса должна была достигать, к концу наводнения, громадной цифры 2.915 миллионов кубич. метров. Незначительная часть этой воды могла служить для орошения западного Файюма; но почти весь избыток, взятый у Нила в период его полноводия, возвращался принильским равнинам в период засухи: этот запас воды был достаточен для орошения 180.000 гектаров. Между нынешними искусственными водохранилищами нет ни одного, которое могло бы сравниться размерами с этим исполинским резервуаром наших цивилизаторов египтян; нет ни одного, которое было бы так разумно устроено, как Меридово озеро, вне главной долины, подвергающейся непосредственному действию потоков и вод разлива. Задерживательные бассейны, сооружаемые инженерами, это не что иное, как искусственные озера, в которые устремляется вся масса речных вод, и откуда выливается излишек, чтобы направиться в нижнее русло; река же, с её водоворотами, подтачивая и размывая сдерживающие ее преграды, непрерывно и неустанно трудится над разрушением своего резервуара, и мы знаем из тысячи примеров, что она часто достигает своей цели. «Резервуар, перейденный рекой, есть резервуар разрушенный», говорит один современный гидравлик. В настоящее время трудно было бы поправить бассейн Меридова озера, ибо, по причине возвышения аллювиальных земель при входе в Файюм, инженерам пришлось бы поднять на несколько метров гребень плотин.

Бахр-Юзеф продолжается, под разными именами, до самой дельты, но в нижней своей части он уже несет весьма незначительное количество воды: одно русло, русло Большого Нила, собрало в себе почти все речные воды; поток соединяется в один ствол прежде, чем разделиться на тысячу каналов в равнинах Нижнего Египта. Хотя уменьшенный в объеме, Нил представляет и здесь такой же вид, как в Нубии, или еще выше, в месте слияния при Хартуме; замедление течения, имеющее следствием расширение речного ложа, делает то, что Нил даже кажется более могучей рекой в своих низовьях. Воды его текут медленно и правильно между высокими берегами, отражая в своей поверхности деревья, селения или группы хижин из серой глины, несколько белых зданий. Ничего резкого, поражающего в необъятном пейзаже; извилины реки развертываются длинными кривыми, около 5 километров средним числом, и на подвижной скатерти вод, простирающейся от одного горизонта до другого, отражается изображение неба, всегда чистого, с оттенками, нечувствительно переходящими один в другой, без резких противоположностей; только насколько барок, дхахабие или «позолоченныя», все одинаковой формы и с одинаковыми парусами, нарушают однообразие картины. С каждой стороны узкой равнины, горные склоны, овраги, террасы продолжаются одни за другими, нисколько не меняя своего вида; в этой стране с такими простыми линиями почти не удивляешься, увидя правильные массы пирамид, расставленные на краю западного плоскогорья,—утром розовые, подернутые дымкой, конусы, точно горящие факелы при блеске дня, вечером темные треугольники, выделяющиеся на пылающем небе.

Ниже Каира, два ряда высот, между которыми течет Нил, как во рве, раздвигаются, понижаясь, и река разделяет свои воды на расходящиеся ветви, чтобы излиться в Средиземное море. Известно, что треугольная форма аллювиальной равнины, которую Нил «подарил» Египту, как выразился Геродот, подала повод дать имя дельты всей области устьев этой реки, и, по аналогии, также всем странам такого же образования, каковы бы, впрочем, ни были неправильности их контура; но, несмотря на все перемены, происшедшие в местной географии в последние двадцать пять столетий, египетская дельта осталась образцом изящества по ритму её расходящихся ветвей и вырезкам её берегов.

В первые времена истории вершина дельты была южнее, чем теперь. Две тысячи лет тому назад место разветвления находилось в 7 километрах ниже нынешнего пригорода Булак; но так как промежуточная стрелка не была защищена плотинами, то течение неустанно подтачивало и размывало ее, из года в год, из века в век, и заставляло отступать к низовью: вся дельта в целом передвигается с юга на север по мере отложения речных наносов за чертой устьев и по мере возвышения дна русла. В настоящее время место разветвления или вершина дельты, называемая Батн-эль-Бакара, или «Брюхо коровы», находится в 21 километре от Каира, считая по извилинам реки, усеянной островами; перемещение, следовательно, составляло около 7 метров в год. Во всей остальной дельте произошли подобные же перемены: излучины врезывались то вправо, то влево в неплотную, легкоподвижную почву речных наносов; простые рвы превратились в широкия русла, тогда как в других местах могучия реки высохли: каждый клочок земли был поочередно захватываем и покидаем потоками. Под влиянием мистических идей о значении чисел, писатели древнего мира единогласно насчитывали семь главных ветвей в дельте; другие рукава реки были в их глазах не более, как «ложные устья»: меньшее обилие вод, часто останавливаемых баром при входе в Средиземное море, позволяло смотреть на эти второстепенные рукава как на маловажные побочные потоки. Впрочем, постоянные работы по расчистке русл, устройству плотин и канализации поддерживали в периоды мира нормальное направление рек, необходимое для хорошего содержания полей. Невозможно было бы начертать на карте течение семи древних ветвей дельты, так как, предоставленные самим себе, они снова начали блуждать по равнине, меняя место при каждом новом разливе: но географы приблизительно согласны между собой относительно общего направления этих нильских рек, и тот или другой покинутый канал, куда река возвращается лишь во время наводнений, та или другая впадина в дне лагун морского прибрежья могут быть рассматриваемы как следы старых русл. Изыскания, сделанные в области дельты учеными, состоявшими при египетской экспедиции Наполеона I, пролили свет на многие сомнительные пункты гидрологии Нила во времена Геродота и Страбона.

В наши дни считают всего только две главные ветви, указываемые, впрочем, на выпуклой дуге побережья двумя плоскими мысами, которые образовались из аллювиальных кос, далеко выдвинувшихся в море. Эти две ветви суть: река Рашид или Розетская, отожествляемая с Больбитиной древних, и река Дамиетская, носившая некогда название Фатнетийской и Буколийской. Первая ветвь, т.е. Розетская, которая на 23 километра короче второй и, следовательно, немного ниже уровнем от 80 центиметров до 1,20 метра, уносит наибольшее количество воды; Дамиетская ветвь, вместе с промежуточным каналом райя Менуфие, проходящим через запруду, уносит только четыре девятых нильского потока. Несмотря на то, Дамиетским рукавом гораздо больше пользуются для орошения, по причине большего возвышения его уровня.

Количество протекающей в Ниле воды, на запруде во время мелководия 1873 года, по Али-паше Мубареку:

Розетская ветвь—181 куб. метр.; Дамиетская—245 куб. метр.; райя Менуфие—19,₄ куб. метр. Вместе—445,₉ куб. метр. Среднее количество за год—4.750 куб. метр.

Как два радиуса круга, две главные ветви Нила изливаются в море, одна на северо-западе, другая на северо-востоке, выдвигая свои устья километров на двенадцать за черту морского берега. Но та и другая, так же, как все реки, впадающие в Средиземное море, на половину заперты при входе барами из илу и песку, через которые не могут переходить большие суда. Западный рукав, Розетский, имеет два прохода, глубиной один в 2, другой—2,₂₀ метра; Дамиетский рукав, менее открытый, имеет только 1,₆₀ метра глубины в устье. Высота этих порогов, зависящая от действия морских вод, поднимающих песок на продолжении побережья, очень мало изменяется от большего или меньшего обилия речных вод. В эпоху большего разлива. когда устья реки изливают в море жидкую массу около 13.400 куб. метров в секунду, бар лежит всего только на один или два дециметра глубже, чем в мелководье, когда количество несомой воды падает до 330 куб. метров. Но если глубина остается почти одинаковой, то местоположение бара, указывающее точку равновесия между двумя сталкивающимися водными массами, изменяется на несколько километров. В период разлива течение Нила ощутительно в море верст на пять от берега, и иногда достаточно для того, чтобы чувствительно разбивать силу волн. Суда могут находить там безопасное убежище, как в рейде.

Фронт дельты постепенно выдвигается в море, но гораздо медленнее, чем можно было бы ожидать, судя по обилию нильских вод и значительному содержанию в них твердых землистых частиц. Из сравнения всех заметок, найденных в древних и средневековых письменных памятниках, геолог Эли-де-Бомон определил в 4 метра среднее годовое приращение египетского побережья, но, вероятно, эта цифра, относительно незначительная, если сравнить ее с размером поступательного движения других меньших дельт, например, дельты Роны или По, сама по себе еще слишком высока. Первая морская карта Розетского рукава, снятая в 1687 году инженером Разо (Razaud), дает первый элемент для положительных сравнений. Две последующие карты, вполне сравнимые между собой—карта, составленная моряками французской экспедиции, в конце прошлого столетия, и карта, начертанная Ларуссом в 1860 году, во время предварительных работ по прорытию Суэзского канала—показывают для Розетского устья годовое наращение в 40 метров, а для Дамиетского в 11,₆₀ метров в тот же промежуток времени. Но это перемены местные, и когда речные устья перемещаются, постепенно отложенные ими аллювиальные полуострова скоро смываются волнами, и песок, из которого они состояли, разносится вдоль побережья; во многих местах констатированы эти разрушительные возвраты моря. Береговое течение, очень заметное, идет вдоль египетского берега, направляясь от запада к востоку, от Александрии к Порт-Саиду, но образуя там и сям малые местные возвратные течения, как водоворот, происходящий между Розетским устьем и Абукирским мысом. Непрестанное усилие берегового течения направлено к тому, чтобы срезать мысы и засыпать заливы, восстановляя красивую параболическую кривую берега: повсюду, где это течение встречает препятствие, оказывающее сопротивление, оно соединяет его с твердой землей песчаным берегом в форме полукруга. Так оно скопляет пески против западного жете Порт-Саида, чтобы засыпать вход в него; но эти наносы не настолько значительны, чтобы поставить в опасность бассейны нового порта, и человек легко может справиться с ними при помощи землечерпательных машин. В целом нельзя считать больше 2 с половиной метров ежегодное приращение дельты со стороны моря, так что, следовательно, выигрыш материка не превышает 6 километров со времен Геродота.

Может-быть, когда-нибудь существовало даже равновесие между наносами реки на внешний берег и размывающим действием вод, ибо геологический вид морского берега представляет вид бывшего берегового кордона или вала, составлявшего продолжение небольшой Александрийской известняковой цепи, которая теперь оканчивается на Абукирском мысе. В неглубоких водах волны пользуются таким образом каменистыми точками, островами или мысами, чтобы опереть на них свои песчаные насыпи, которые отделяют от моря бухты неправильной формы и постепенно превращают их в береговые озера или лагуны. Прежде чем приступить к работе завоевания дна Средиземного моря, Нил должен был засыпать пруды, отделяемые от моря песчаной косой, и это дело осушения прибрежных водных площадей еще не окончено. Впрочем, некоторые признаки позволяют думать, что труд засыпки лагун замедляется общим оседанием страны, подобно тому, какое констатировано во многих аллювиальных странах: в Голландии, на берегах Северной Германии, при устьях По, на берегах заливообразного устья реки Амазонской. Так, искусственные гроты, вырытые некогда близ Александрии на некоторой высоте над морем, теперь находятся под водой: это могильные склепы, известные под именем «Клеопатриных купален». Общее понижение уровня почвы, если оно действительно существует, объясняет также образование новых лагун, которые, пробыв долгое время высохшими, снова открывают свои протоки или богазы, чтобы наполнить частию свои старые русла.

Как бы то ни было, озерные бассейны дельты содержат уже незначительное количество воды, и дело засыпки их легко могло бы быть приведено к успешному концу. Уже восточная оконечность озера Мензалех, отделенная от области Нила насыпями Суэзского канала, превращена в твердую землю, одновременно с засыпкой старого русла пелузийской ветви. Само озеро Мензалех уменьшилось со времени исследования Андреосси, в конце прошлого столетия, и теперь там уже не находят глубины 5 метров, какую он показал на своей карте в соседстве богазов или протоков. В наши дни средняя глубина этого бассейна не превышает одного метра, но занимаемое им пространство достигает 1.200 квадр. километров во время разливов Нила; тогда он принимает в себя временные каналы и реки, которые отлагают содержащиеся в них землистые частицы по ту и другую сторону своего течения, и сообщается с морем двумя протоками, куда заходят морские свиньи. В период мелководия песчаные мели и островки выступают на поверхность в таком множестве, что судоходство делается невозможным в значительной части пруда, но и пешеходы не могут пускаться безопасно через эту водную площадь, по причине болотистых рвов, разделяющих выступившие из-под воды земли.

Озеро Бурлис, лежащее к востоку от Розетской ветви, в северной части дельты, почти так же обширно, как и Мензалех, и, подобно последнему, увеличивается или уменьшается с изменением высоты речных вод, являясь попеременно то пресноводным бассейном, когда оно сообщается с Нилом, то резервуаром, наполненным солоноватым остатком, когда поверхностный слой жидкой массы испарится. С морем оно сообщается только одним постоянным проливом. Озера Эдку и Абукирское почти не заслуживают этого имени и должны быть скорее названы прудами. Что касается лагуны Мариут (Мареотида древних), то она имеет по меньшей мере около сотни верст в окружности, и некоторые из её берегов на западе и на юге круто обрываются в бассейн, что придает ему вид настоящего озера. Однако, Мариут был совершенно высохшим в 1799 году, когда англичане прорвали, на юге от Александрии, плотину, отделявшую его от моря; но, снова наполнившись водой, он опять стал уменьшаться в объеме с тех пор, как брешь была заделана. Потому ли, что древние египтяне тоже осушали это озеро, совершенно разобщая его с морем, или потому, что общий уровень материка был тогда выше, но не подлежит сомнению, что котловина Мареотиды была сухой вся или частию в продолжение известного периода древней эры, ибо там нашли остатки храмов и статуй.

Если захваты нильских наносов на море и на озерах дельты трудно вычислить, то то же самое можно сказать о постепенном возвышении прибрежных земель Нила во всей области, орошаемой разливами, тем более, что нужно бы было в то же время принимать в рассчет песчаные частицы, приносимые ветром и смешивающиеся с наносами. На основании сравнительных наблюдений, сделанных во время исследования Египта, Жирар пришел к тому выводу, что аллювиальные слои, отлагаемые ежегодно Нилом, производят среднее повышение уровня почвы на 126 миллиметров в столетие: следовательно, в продолжение последних пяти тысяч лет, то-есть с той эпохи, когда египтяне предпринимали уже самые обширные работы по канализации, уровень нильских равнин должен бы был повыситься слишком на 6 метров, хотя дельта за этот промежуток времени очень мало выдвинулась в море. Правда, большинство памятников, построенных в соседстве реки, теперь зарыты в землю до некоторой высоты: каменные плиты, которыми вымощены большие аллеи сфинксов перед Карнаком, скрыты под отложениями Нила; точно также у колоссальных статуй Мемнона, стоящих верстах в двух от реки, почти весь пьедестал закопан в толщине аллювия, так что нужно было в самой почве искать греческую надпись, которая, без сомнения, была вырезана на высоте роста человека. Но это еще не доказательства возвышения почвы, потому что тяжелые массы зданий и особенно громадные глыбы камня, как колоссы Мемнона, должны постепенно оседать, углубляться в аллювиальную почву прибрежных равнин Нила: зала с колоннами в Фивах, которая, очевидно, была построена выше уровня разливов, теперь затопляется каждый год, и в ней прогуливаются на лодке. То же самое мы видим в других местах: так, эрратические камни Швейцарии и колоннады римских храмов все глубже входят в рыхлую землю, которая их поддерживает. Нилометр, открытый Жираром на острове Элефантине, есть, может быть, один из тех памятников, фундамент которых осел: из того, что уровень разливов в наши дни превышает 2 с половиной метра древние измерения, нельзя еще заключить, что высота речного ложа и берегов настолько же увеличилась. Это явление было бы в явном противоречии с фактом осушки старой долины к востоку от Ассуана, ныне покинутой течением.

Ежегодный разлив Нила, возрождающий всю природу и наступление которого древние египтяне праздновали, как воскресение бога, есть явление очень правильное в отношении времени появления, представляющее лишь весьма незначительные уклонения в своем периодическом чередовании; возврат вод разлива древние сравнивали с возвратом небесных светил. Как было прибрежным народам не боготворить эту благодетельную реку, «творца пшеницы, производителя ячменя», реку, без которой «боги упали бы ниц и погибли бы люди»? «Привет тебе, Нил, дающий жизнь Египту!»—так прославляли его некогда египетские жрецы. С порядком его течения все сообразовалось, да и теперь еще сообразуется: сельские и городские работы, религиозные и гражданские праздники; но в наши дни легче приготовиться к пришествию могучего потока, возвещаемому из Хартума за тридцать или сорок дней наперед. Почти всегда 10 июня река начинает рости, катя «зеленыя» и нездоровые воды, происходящие из больших болот Верхнего Нила; но в начале повышение уровня идет почти незаметно. Около половины июля разлив быстро увеличивается, вследствие внезапного притока «красных» вод, приносимых потоками Ефиопии; часто кривая, графически изображающая ход наводнения, представляет маленький «рог» или изгиб, образуемый понижением и следующим затем новым повышением уровня:—это явление происходят от несовпадения разливов между Голубым Нилом и Атбарой. К концу августа Нил бывает уже почти в полноводье; однако, наводнение и после того еще понемногу увеличивается до 7 октября,—средний день, когда воды достигают своей кульминационной точки. С этого момента начинается спад вод, происходящий постепенно, почти без всяких второстепенных изгибов в его нормальной кривой и продолжающийся до того времени, когда опять наступает повышение уровня. В продолжение трех месяцев высокого стояния вод жидкая масса, катимая Нилом в море, представляет три четверти общего годового количества, именно 90 миллиардов кубич. метров из 120 миллиардов. Само собой разумеется, высота наводнения уменьшается от верховья к низовью. Перед Ассуаном она составляет 16 или 17 метров; в Каире горизонт воды на 10 метров ниже; во время большого разлива 1880 года высота достигала 7,961 метра, тогда как в 1799-м, который был годом низких вод, она не превышала 6,857 метров. Опираясь на некоторые древние тексты, между прочим, на одно место у Геродота, возбудившее много споров, утверждали, что будто высота разливов значительно изменилась с первых веков египетской истории; но нет достаточных данных, чтобы с достоверностию решить этот вопрос. Во всяком случае, среднее возвышение вод разлива не изменилось с конца восьмого столетия после Р. X., ибо точные измерения, сделанные в эту эпоху, сохранились до нашего времени, и констатировано, что они сходятся с измерениями, опубликованными учеными французской экспедиции, и с непрерывным рядом новейших наблюдений. Впрочем, разливы бывают то больше, то меньше, колеблясь вокруг средней равновесия; иногда вода не поднимается довольно высоко, чтобы наполнить все каналы; в другие годы, напротив, наводнение бывает слишком велико, и поля не обсыхают довольно скоро, чтобы посевы могли дать хороший урожай. Нужно сказать, что вообще размер налогов, падающих на землю, изменяется сообразно высоте и содержанию реки; оттого публичный глашатай, возвещающий всенародно уровни разлива, часто давал ложные показания, по внушению фиска, имеющего в виду более значительное поступление налогов. День, когда Нил поднимается вровень с берегами, и когда приготовляются прорвать плотины, отделяющие его от каналов внутренней канализации, есть день всеобщей радости для прибрежных жителей, так как эта прибывающая вода представляет для них хлеб, который выростает в борозде; но вода не успела еще смочить их полей, как уже является сборщик податей требовать долю, и больше, чем долю, следующую казне. Известно, что в старину приносили на реку с большой торжественностию молодую девушку и бросали ее пожирающим водам, чтобы бог послал хороший урожай; теперь в поток ввергают уже не живого человека, а только куклу, но до сих пор все еще поручают палачу приносить этот дар Нилу, напоминающий человеческие жертвоприношения минувших времен.

Два пояса аллювиальных земель, идущих вдоль Нила, пересекаются ирригационными каналами, которые всюду разносят плодотворную воду. Нил так же, как и все другие реки, текущие в аллювиальной равнине, имеет берега более высокие, чем часть равнины, удаленная от русла. Поперечный разрез, перпендикулярный к направлению долины, показал бы, что от утеса до утеса равнина имеет в целом выпуклую форму: стержень течения, в период разлива, занимает самую высокую часть всего промежуточного пространства между боковыми холмами. От этого среднего выступа поверхность воды наклонена вправо и влево, и покатость продолжается с той и другой стороны в прибрежных равнинах. Наибольшая высота равнины в соседстве реки объясняется тем, что на этой полосе воды разлива отлагают наибольшую часть содержащихся в них землистых частиц: поток, разливающийся поверх высоких берегов, стремится спускаться наискось, увлекаемый по двойному скату: с одной стороны—в общем направлении долины, с другой—в направлении перпендикулярном к линии течения. Если бы вода не встречала никакого препятствия в оросительных каналах, отведенных из Нила, она тотчас же устремилась бы к низкой части прибрежных равнин, то-есть вдоль откосов пустыни, и превратила бы эту котловину в огромное озеро: нужно задерживать поток разлива в высшей части канала при помощи поперечной плотины, которую открывают только тогда, когда верхняя часть была достаточно затоплена. Затем вода пребывает известное время во второй части канала, тоже ограниченной запрудой, и таким образом каналы, расположенные уступами, последовательно разносят плодотворную влагу во все части равнины. Однако, встреча течений в боковых каналах и местное отложение речных наносов изменили во многих местах нормальную покатость почвы; с другой стороны, пески, приносимые ветром с соседних высот, подняли там и сям земли равнины до одинакового или даже более высокого уровня, чем уровень берегов Нила. Вследствие этого, земледельцы принуждены изменять всю систему своих каналов. В прежния времена, когда Нил давал приют в своих водах пяти видам крокодила, маленький безвредный крокодил, называемый сук, путешествовал впереди вод; появление его всегда предшествовало наступлению разлива, это был глашатай великой вести. Оттого поселяне встречали празднествами этих крокодилов, радостных вестников, и даже в городах, отдаленных от Нила, им воздавали торжественный культ: им воздвигали храмы, где в святилище жили эти животные, украшенные браслетами и подвесками и кормимые мясом жертв. Теперь нет более крокодилов в египетском Ниле. Большая ящерица, которую видали еще в начале этого столетия в каналах, перерезывающих Каир, не встречается уже даже в Фивах: первые крокодилы найдены были недавно в Омбосе, между тесниной Цепей и Ассуаном; в области водопадов водятся также электрические рыбы. Бегемоты, или «нильские лошади», удалились еще выше по реке, к слиянию Атбары.

Когда уровень начинает понижаться в русле Нила, жидкая масса, наполняющая верхнюю часть каналов, тотчас ушла бы в реку, если бы не запирали вход рва: этим способом земледельцы запасают себе на весну и лето воду, необходимую для орошения полей и садов. Когда река идет на убыль, уровень наводнения поддерживается в прибрежных равнинах на 5 или 6 метров выше уровня течения в речном ложе. Кроме того, земледельцы пользуются водами Нила, которые просачиваются по бокам в почву на расстоянии нескольких километров от берегов, но просачиваются так медленно, что действие разливов делается там заметным только спустя несколько недель или месяцев после нормального периода наводнения: в 100 метрах от реки нужно ждать от восьми до десяти дней прежде, чем увидишь подъем воды в колодцах; в расстоянии около версты она начинает подниматься только тогда, когда вода в реке уже спала. Следствием этого бывает то странное явление, что во время мелководия Нила вода в колодцах, удаленных от берегов, достигает уровня, на 3 или 4 метра превышающего уровень самой реки. Пользуясь этим, земледельцы продолжают орошение, которое без подземного притока было бы невозможно.

Каналы, поперечные плотины, утилизируемые как пути сообщения между деревнями, придают всей стране вид обширной шахматной доски возделанных земель, раздельные линии которых представляют то выступы, то впадины; живительная вода циркулирует повсюду, как кровь в артериях животного. Но содержание в порядке всего этого организма требует величайшей заботливости, и малейшей неисправности в этих почти совершенно плоских равнинах, неимеющих определенной покатости, достаточно, чтобы произвести трещины и завалы, чтобы превратить каналы в болота. Изнуренные неустанным трудом, обескураженные алчностию фиска, феллахи не всегда обладают свободой духа, нужной для того, чтобы содержать в исправном состоянии сеть каналов, которая, между тем, необходима им для питания их первобытных оросительных снарядов. В больших имениях воду поднимают при помощи сакие или «колес с бадьями», подобных тем, какие употребляются в Сирии, и приводимых в движение волами или ослами, в Нубии—верблюдами. Но большинство крестьян употребляют шадуфы, сосуды или кадки, которые два человека, действуя на одно плечо рычага, попеременно опускают в воду и поднимают наверх. Достигнув верхней точки описываемой ею дуги, кадка опоражнивается в канавку, затем снова спускается и опять поднимается. Шадуф поднимает таким образом воду на высоту 2 или 3 метров; если поля, которые нужно орошать, лежат на более высоком уровне, прилаживается второй снаряд, действующий над первым: иногда на уступах берега видишь три этажа поставленных один над другим шадуфов. Но эти примитивные способы берут у Нила лишь весьма незначительную часть воды, которая могла бы быт утилизируема для орошения. Из 120 миллиардов кубич. метров, катимых Нилом в продолжение года, только 5 миллиардов употребляются прибрежными жителями для целей земледелия; оттого обработанные земли составляют только половину, может-быть, даже треть почвы, которую можно было бы утилизировать. Теперь в бассейне Нила живут много-много что сорок миллионов людей, а между тем эта вода-кормилица могла бы производить хлеба еще для многих десятков миллионов.

Нильский ил, бурого или черноватого цвета, составляет единственное удобрение полей в Египте. От действия солнечной теплоты он скрепляется и может быть обделываем в кирпичи и в сосуды. Под ногами он делается твердым, как камень, и сжимается, образуя глубокия трещины. Древние песчаные и известковые грунты, смешанные у основания холмов с галькой и валунами, которые были принесены наводнениями, предшествовавшими современной геологической эпохе, прикрыты слоем, толщиной от 10 до 12 метров, составляющим необычайно богатую пахатную почву, которая, будучи разложена на другие равнины, была бы достаточна, чтобы сделать плодородным пространство, в сто раз более значительное. По химическому составу этот ил Нила, создавший Египет, отличается от ила всех европейских рек; анализы его, даваемые учеными, много разнятся, смотря по времени отложения и месту происхождения, в соседстве или в некотором расстоянии от реки. Но всякий нильский ил содержит значительную долю углекислой извести и магнезии, окиси железа и углерода, происходящего из разлагающихся органических веществ; каждый миллиметр этого ила заключает в себе также кремнистые палочки диатомей. Анализ египетского ила, сделанный Реньо:

Воды	11 частей на 100
Углерода	9 „
Окиси железа	6 „
Кремнезема	4 „
Углекислой магнезии	4 „
„ извести	10 „
Глинозема	48 „

В этой столь пресной воде Нила находятся всякого рода твердые частицы, приносимые из всех провинций огромного бассейна, животные остатки, окаменевшие в лужах Бахр-эль-Азрека, болотные мхи и тростники Кира и реки Газелей. Между песками, глинами, угрюмыми скалами двух пустынь пролегает узкий пояс зелени, образуемый смешанными землистымп частицами, которые воды приносят с половины африканского континента.