VII. Рат

Рат (Гат), город торговый, как и Гадамес, тоже составляет, с 1874 г., берберскую общину, оффициально подвластную Турции, и если бы какая-либо европейская держава овладела Триполитанией, то она, без сомнения, заявила бы притязание и на Ратский оазис, как на нераздельную часть своего нового завоевания. Гораздо более удаленный от триполийского прибрежья, чем Гадамес (разстояние от моря по прямой линии слишком 900 килом.), Рат, кроме того, отделен от береговой области Красной Гамадой, гамадой Тингерт, или «Известкового Камня», и другими каменистыми плато, а также океаном больших дюн. Еще более, чем природой, Рат был защищен от нескромного любопытства белых фанатизмом и коммерческой ревностью жителей. Измаил Бу-Дерба, первый настоящий исследователь, посетивший Ратский оазис, в 1858 г., был избран для этой миссии, как араб; но после него Ричардсон, Овервег, Барт, Дюверье, фон-Бари, Шиллаг видели, в свою очередь, знаменитый африканский город, и два последние там и скончались. В 1869 г. m-lle Тинне была умерщвлена, прежде чем достигла этого города, а в 1874 года путешественники Дурно-Дюперре и Жубер погибли на дороге из Гадамеса в Рат, в одном или двух днях ходьбы к северу от колодца Эн-Азар: неизвестно, какая была побудительная причина этого убийства. Зарезаны ли они простыми разбойниками, или наемными убийцами, подосланными какими-нибудь фанатиками секты сиди-эс-сенуси, или, как ходила молва, ахаггары и шамбы, убившие их, хотели отомстить за смерть своих соотечественников, перебитых французскими спаги? В 1881 г. три католических миссионера, Ришар, Морат и Пуплар, не могли даже настолько проникнуть в глубь пустыни: туареги и шамба покончили с ними в расстоянии одного дня ходьбы от Гадамеса.

Рат, лежащий на высоте около 400 метров, находится, как и Гадамес, на покатости бассейна, по которому протекала некогда река Игаргар; но долина, дно которой он занимает, и которая извивается в северном направлении, теперь заперта песками: воды, текущие иногда—впрочем, очень редко—в русле её уади, теряются под дюнами. Подобно Гадамесу, этот город выпавшею ему на долю торговой ролью обязан своему географическому положению. Его узкая долина представляет удобнейший путь между горами и плоскогорьями, которые, в этой части континента, составляют водораздел между океаном и Средиземным морем. На западе высятся вулканические массивы Тасили, у подножия которых извивается Агелад, т,е. «Проход», род корридора, по которому идет главная караванная дорога между Ратом и Гадамесом, и который продолжается на северо-запад долиной Титерсин и долиной Игаргарена, притока Игаргара. На востоке вздымается зубчатый горный вал, Акакус, песчаники и сланцы которого почти неприступны: хорошо, если на пространстве одного поколения выберется два или три туарега довольно ловких, чтобы взобраться прямо на эту стену, цепляясь за выступы скалы. Обычная тропа, ведущая в Феццан, обходит эту цепь у северной её оконечности, следуя пустынной долиной Танецуфт, и достигает Мурзукского плато через пролом Ралле и пустыню Таита, каменистую равнину без всякой растительности. Наконец, на юге долина Рат опять поднимается мало-по-малу к горному проходу высотой около 1.000 метр., служащему воротами Суданской Сахары. Здесь-то, между глыб и столбов песчаника, в виду гранитных пирамид и куполов, оканчивается длинный корридор, в котором купцы устроили свой главный склад между Гадамесом и Суданом. Барт дал этим горам название «Аджарских возвышенностей»: это, по его мнению, Джебель Тантана средневековых арабских писателей.

Рат построен на небольшом возвышении почвы, у северо-западного основания скалистого холма. Защищенный оградой, он разделен почти геометрически правильно на шесть кварталов улицами, оканчивающимися шестью воротами. Дома его, построенные в том же стиле, как жилища Гадамеса, но вообще меньших размеров, уступают им также и числом. Внутри пространства, ограниченного валом, поселилось не более 4.000 жителей, но несколько пригородных деревень составляют часть той же группы населения, и большой годовой рынок, которому Рат и обязан своим благосостоянием, собирается в центре пространства, очерченного этими различными поселениями. Там и сям в равнине виднеются купы пальм и других деревьев; но этот оазис не представляет, как оазис Гадамеса, сплошного массива зелени. Однако, легко было бы расширить площадь возделанной земли, так как вода находится в обилии на небольшой глубине; во многих местах выкопаны артезианские колодцы, откуда бьет фонтаном вода, употребляемая для ирригации окружающих земель. Дюверье должен был остановиться в 800 метрах от стен Рата, так как жители грозили ему смертью, если бы он попытался проникнуть в город; тем не менее, ему удалось сделать набросок Рата, на основании собственных наблюдений и сведений, данных ему некоторыми туземцами. Этот план, единственный, который был снят на месте, еще не появился в печати.

По преданию, Рат—город относительно новый: прошло, будто-бы, только двенадцать или пятнадцать поколений с той поры, как берберы племени игадженен положили ему основание, вместе с другими соседними племенами; но между этими народцами один носил имя кельрафса, и Дюверье видит в них потомков тех, которые, в римскую эпоху, населяли oppidum Rapsa: этот древний военный и торговый город, без сомнения, стоял на том же самом месте, у входа в дефилей, через который сообщаются две сахарские покатости. Как бы то ни было, игаджены и другие окрестные туареги долгое время оставались господами или по крайней мере покровителями Рата; но эти номады, трудно уживающиеся в тесной городской ограде, были постепенно заменены потомками торговых людей, переселившихся сюда из других оазисов северной Африки; однако, данный род считается принадлежащим к древней расе до тех пор, пока сохранялась, от матери к матери, нисходящая линия игадженов, ибо эти последние суть бени-уммии, или «сыны матери», т.е. у них власть и имущество переходят не от отца к сыну, а от дяди к племяннику, с материнской стороны. В Рате берберское право предоставляет женщинам, представительницам древних владетелей почвы, управление родовым наследием: они одни распоряжаются домами, источниками и садами, и по административному таланту, так же, как по коммерческой инициативе, они, повидимому, нисколько не уступают мужчинам. В некоторых семействах дети наследуют движимое имущество, но право командования рабами и традиционныя пошлины, платимые путешественниками, переходят к старшему сыну сестры.

Большинство жителей не-туарегского происхождения состоит из уроженцев Гадамеса и Туата и особенно из так называемых гартенесов, детей негритянок, покинутых их прохожими супругами; но население всякого племени и цвета, толпящееся на рынке Рата, и к которому в последнее время примешались турки, стоящие гарнизоном, настолько подчиняется еще влиянию местных преданий, что сохранило берберский диалект. Костюм большинства жителей также туарегский: блуза, панталоны, вуаль. Равным образом не изменились и торговые традиции: уже многие века караваны следуют одним и тем же маршрутом, установленным обычаями и требованиями племен, которым купцы платят пошлину на проход и охрану: так, чтобы отправиться в Томбукту, ратские торговцы да сих пор еще принуждены делать огромный крюк на оазис Туат; кроме того, прямые торговые сношения с французскими владениями запрещены им турками, так же, как фанатизмом «братьев» сенусиа, приобревших большую силу в Рате с половины настоящего столетия. Таким образом средства пропитания для этого города ограничиваются барышами, приносимыми ему меновой торговлей с отдаленными рынками страны, заключающейся между Нигером и озером Цаде: его земледелие и промышленность, еще менее развитые, чем в Гадамесе, дают ему лишь незначительную часть потребных рессурсов. Окрестные сады содержат слишком 3.000 пальм; между купами финиковых пальм рассеяны каменные или глиняные домики туарегов, их хижины из древесных ветвей и кожаные палатки.

Кроме Рата, в этой долине существует еще только один город, Эль-Баркат (Баракат, Иберке), населенный туарегами и лежащий верстах в десяти к югу от Рата: этот чистенький, хорошенький городок, лучше орошаемый и более богатый зеленью, чем Рат, представляет путешественнику прелестную картину, какой он не увидит более на пространстве сотен или даже тысячи верст. Какой резкий контраст между этим зеленеющим оазисом и окружающими его дикими горами, черными, разорванными, во многих местах неприступными! А между тем встречаются там и сям развалины, свидетельствующие, что и в этой дикой стране жили когда-то люди. Даже в Джебель-Акаусе туземцы указывают местоположение древнего города Тедерарта, где еще видны кусты миртов, введенных, без сомнения, земледельческим народом, и изваяния, высеченные на боках скал. Несколько домашних зебу в оазисе Рат суть единственные остатки этого животного вида, некогда представленного во всей Триполитании, когда дожди были обильнее, и когда уади, ныне высохшие, были настоящими реками.

На север от Рата массив скал, расположенный в форме полумесяца и обращенный выпуклостью к югу, вздымает свой зубчатый гребень между узким разрезом Агелада и долиной, идущей вдоль западного основания Акакуса. Этот уединенный массив, называемый Иденен, известен в народе под именем Каср-Дженун или «Замок Духов»; джины собираются сюда, говорят, со всех окрестных мест за тысячи миль кругом, чтобы подготовлять здесь свои злокозненные замыслы. Ричардсон, взбиравшийся на эту гору, едва не погиб; Барт, тоже предпринимавший восхождение на нее, не мог достигнуть вершины, и его неуспех, так же, как неудачная попытка Ричардсона, оправдывали в глазах туземцев ужас, который они испытывают, приближаясь к Чертовой горе: изнуренный усталостью, пожираемый лихорадкой, отважный путешественник свалился у подножия одного дерева и пролежал там двадцать семь часов, пока спутники не отыскали его. Средняя высота хребта около 700 метров, а песчаниковые башни вздымаются еще на 50-100 метров выше, уединенные или сгруппированные в цитадели.