II.
Рельеф Алжирии отличается замечательной простотой форм: мало найдется стран, где бы гармония географических черт более приближалась к геометрической правильности. Образуя массивный четыреугольник, стороны которого почти равны, алжирская территория составляет контраст даже с соседними странами, Марокко и Тунисом, правильным, почти ритмическим движением почвы, напоминающим ряд волн, следующих одна за другою на краю плоского берега. В Марокко большой центральный узел Дерена, где берет начало вся система Атласа, в Тунисе понижение плоскогорья и краевых цепей прерывают общую симметрию рельефа Мавритании.
Нормальное направление морского берега между Немуром и Алжиром—с юга-запада на северо-восток, и в том же направлении протянулись горы, долины и плоскогорья на всем пространстве, шириной, в среднем, около 300 километров, которое отделяет побережье вод от побережья песков. Насчитывают целые сотни джебелей, образующих отдельные выступы поверхности и известных каждый под особым именем; смотря по работе разрушения, которая совершилась в течение веков, в одном месте пощадив горную цепь, в другом уничтожив ее целиком, земные волны следуют одна за другою, более или менее многочисленные, от морского берега к внутренности материка; но в целом, они группируются в отдельные поясы, ясно характеризованные. В первое время после завоевания Алжира, когда еще не имелось достоверных данных относительно рельефа страны, предполагали существование двух главных параллельных цепей между прибрежьем и пустыней: Малого Атласа—на севере и Большого Атласа—на юге. Но эта двойная орографическая система в действительности не существует: исследователи не заметили этого контраста высот между северными и южными горами: при том же неровности почвы в Алжирии являются не в виде сплошных цепей, а в виде параллельных, там и сям прерывающихся, выступов рельефа.
В западной части страны первый ряд высот тянется в непосредственном соседстве с морем, прерываемый в разных местах полукруглыми бухтами, которые были постепенно вырыты волнами. Но к востоку размывающее действие Средиземного моря было значительнее, и морской берег, вместо того, чтобы продолжаться в нормальном направлении от юго-запада к северу-востоку, параллельно гребням гор, тянется почти неуклонно от запада к востоку, так что параллельные валы гор последовательно подступают к морю, образуя мысы, выдвинувшиеся остроконечными стрелками к северо-востоку: некоторые из них, как наприм., мыс Деллис, имеют правильную форму наконечника копья. Благодаря этим выступам горных цепей, промежуточные долины которых были захвачены морскими водами, опасные берега Алжирии представляют несколько естественных, защищенных от северного и северо-западного ветра, гаваней, на берегу которых могли основаться торговые города: Деллис, Бужи, Джиджелли, Колло, Стора, Бона. Таким образом совокупность горных высот, косо срезанных размывами моря, съуживается постепенно от запада к востоку; так, под меридианом Константины, вся гористая выпуклость береговой области имеет не более 225 километров по прямой линии, с севера на юг, тогда как под меридианом Орана ширина её достигает 355 километр. Известные прежде под общим именем Сахель, береговые горы западной Алжирии, первоначальная архитектура которых лучше сохранилась, отделены от других выступов рельефа широкой впадиной, параллельной морю. Начинаясь на юг от Оранского массива бассейном, где отражаются соляные берега себхи, эта низменность продолжается к югу от Арзенских гор равнинами Сига, затем к югу от Дахры длинной долиной Шелифа, параллельной морю до основания холмов, где находится г. Милиана; только узкий перешеек высот, называемый Гантас (300 метр. на самом низком пороге), отделяет долину Шелифа от равнины Митиджи, которая тянется на юге алжирского Сахеля. В небольшом расстоянии за Сахелем равнина из континентальной превращается в морскую и оканчивается плоским берегом у подножия мыса: после системы береговых гор долина, тянувшаяся вдоль их южной стороны, тоже исчезает, в свою очередь. Вся эта низменность прежде обозначалась географическим термином Эль-Ута, теперь забытым.
Из горных хребтов Алжирии наибольшей правильностью отличаются краевые выступы плоскогорья, которые на западной стороне следуют один за другим, в виде параллельных стен, к югу от долин рек Сига, Шелифа, Митиджи, а на восточной—последовательно придвигаются к самому морю. Эти горы, разделенные узкими поперечными долинами, почти все круто обрываются со стороны, обращенной на север, тогда как южный скат у них гораздо более пологий. Многие из этих параллельных хребтов ограничены на юге, подобно береговой цепи, широкими равнинами, которые некогда были озерами: таковы равнины Эгрис, к югу от Маскары, Бени-Слиман, между Медеей и Омалем, равнина уэда Сахель, к югу от Джурджуры; высота этих равнин увеличивается по мере удаления от моря, так что они представляют как бы внешния ступени плоскогорий центральной Алжирии. «Джебель», то-есть совокупность краевых цепей, высота которых в одном только массиве Джурджура переходит за 2.000 метров, составляет, вместе с береговой полосой, область Телль, то-есть «страну Холмов»; но в этой гористой области находятся плодородные долины и травяные покатости: отсюда и странное сближение, которое сделали между именем Телль и латинским словом tellus (земля), как будто эта область является для жителей страны «Землей» по преимуществу. В Телле главным образом и селятся колонисты, обработывая поля для посева зерновых хлебов или для насаждения винограда. Благодаря обилию дождей и плодородию почвы, пятнадцать миллионов гектаров (около 13 с половиной миллионов десятин) Телля легко прокормили бы такое же число жителей.
К югу от параллельных массивов Джебеля простирается ровная поверхность плоскогорья. На мароккской границе, начертанной наугад, без всякого соображения с физическими чертами страны, равнина, заключающаяся между северными горами и горами, окаймляющими Сахару, имеет не менее 200 километр. в ширину, а средняя высота её около 1.100 метр. По виду совершенно горизонтальная, как поверхность озера, она, однако, представляет в действительности котловину: по краям, у подошвы гор, её песчаные, глинистые и каменистые пространства лежат на 1.150 метр. выше уровня моря, тогда как около середины высота не достигает 1.000 метр. В этой низкой части плоскогорья скопляются дождевые и просачивающиеся воды, образуя иногда огромные потоки, разветвляющиеся в виде заливов и проливов, но обыкновенно оставляющие после себя на почве лишь солончаковые берега, над которыми дрожит сильно нагреваемый воздух, слагая и разлагая образы своих миражей. На этом беспредельном однообразном пространстве там и сям показываются холмы и пригорки, одни—вытянутые в прямую линию, как отрывки разрушенной стены, другие—совершенно изолированные: это, очевидно, остатки, или, как их обыкновенно называют, «свидетели» (temoins) прежнего, гораздо более высокого уровня почвы. В восточном направлении промежуточный пояс высоких плато, постепенно съуживающийся, содержит значительно большее число этих выступов почвы, устоявших против разрушительного действия стихий. Даже под меридианом Алжира высокая равнина разделена на несколько особых бассейнов средостениями, и в восточной части Константинской провинции она, наконец, утрачивает свой характер раздельного пояса между северными и южными горами: пространство между теми и другими занято многочисленными параллельными цепями. В этой части Алжирии поясы сближаются, и от моря до Сахары, если не считать нескольких промежуточных впадин, мы видим лишь ряд гор, которые тянутся в нормальном направлении, от юго-запада к северо-востоку: понятно, что вся эта область была включена в состав Телля вплоть до песков пустыни.
Но на трех четвертях своего протяжения, от мароккской границы до окрестностей Батны, система краевых цепей Юга остается совершенно обособленной, образуя выступ рельефа между возвышенностями нагорья и низменностью Сахары. Этим-то горам Киблы, или «Стороны молитвы»,—то-есть юго-восточной—и давали прежде название «Большого Атласа»; впрочем, средняя высота их не превышает средней высоты северного Джебеля, хотя один из массивов, Джебель-Аурес, представляет одною из своих вершин высшую точку Алжирии. Подверженные действию тех же эрозивных сил, которые выровняли плоскогорье, горы южных краевых цепей были сильно изрыты и разрушены, так что во многих местах от них остались лишь узкие массивы, разделенные «устьями», которые дают доступ прямо с возвышенностей в низменность Сахары. Перед фронтом гор несколько уединенных пригорков среди песков или каменистых площадей свидетельствуют о совершившейся работе разрушения. Таким образом берег пустыни переместился, подобно тому, как на севере передвинулся берег моря: с обеих сторон гористая область, составляющая остов Магреба, съузилась. Совокупность различных параллельных поясов возвышенной Алжирии, Сахель, Джебель, высокие равнины и горы Киблы занимают пространство, почти равное алжирской Сахаре, с её дюнами, низменностями и плоскогорьями. Истинными пределами французской Алжирии, как они указаны самой природой, должны бы быть самое побережье пустыни, или водораздел между бассейнами Игаргара и Нигера, или, наконец, берега этой последней реки до Верхнего Сенегала. Если под Алжирией в собственном смысле понимать только область четыреугольной, почти геометрически правильной, формы, заключающуюся между морем и пустыней, то пространство этой области составляет около 300.000 квадр. километр., немного меньше половины той территории, на которую французы заявляют притязания. Аванпосты их заходят далеко за естественную границу гор и Сахары и рассеяны неравномерно в пустыне, останавливаясь или перед непроходимой областью дюн, «страной Жажды», или перед поясами кочевки туарегов и шамбасов. Хотя сообщение через пустыню до сих пор еще гораздо труднее, чем через Средиземное море, тем не менее, она находится в сношениях с Алжирией по обмену фиников и зерновых хлебов: долины и оазисы взаимно дополняются. Наибольшее пространство сахарских земель присоединено к собственной Алжирии на востоке и в центре, в бассейнах Игаргара и уэда Мия: эль-Голеа, платящая дань, лежит в 700 километр. по прямой линии к югу от Алжира, в 400 килом. от ближайших гор Лагуат. На юге западной Алжирии французские экспедиции часто посещали ксуры Сахары, они проникали даже в территорию Фигиг, но не присоединили ее, уважая фиктивную сюзеренную власть мароккского императора. Между Алжирией и западным Магребом граница очень худо определена: там не было выбрано никакой естественной демаркационной линии, которая служила бы указанием политических границ. Проще было бы взять за границу течение реки Малуи, которая во все времена считалась рубежом двух частей Мавритании; но при заключении тангерского трактата, в 1844 году, раздельная линия была проведена почти наугад и разрезала на-двое горы, долины, шотты и земли многих племен.
В целом, параллельные полосы алжирской территории отличаются большой простотой геологического строения, меньшей, однако, чем простота рельефа. На западе, в Оранской провинции, центральный свод всей гористой области занят юрскими формациями, которые составляют главные пласты всего плоскогорья. С той и другой стороны, на севере и на юге, меловые слои опираются на породы юрского периода, а в восточной части Алжирии, где работа эрозии была не так значительна, они сплошь покрывают их. На северной покатости поверх мела залегают миоценовые и плиоценовые пласты, затем там и сям на морском берегу показываются новые отложения. Аллювиальные образования различных веков, расположенные громадными слоями, занимают речные долины, и на большей части плоскогорья прикрывают юрские и меловые пласты. Триасы, древние сланцы представлены несколькими массивами, а в соседстве морского берега гранитные холмы или горы господствуют над миоценовыми формациями окрестностей; большой массив Джурджура, к северу от известковых хребтов главной цепи, состоит из гнейса в северной своей части. Тоже на побережье, и выступая почти везде в виде мысов в Средиземное море, высятся эруптивные породы, трахиты и базальты. Залежи металлов, мраморов, пласты гипса и каменной соли, горячие ключи встречаются в многих местах в точках соприкасания различных горных пород и составляют для Алжирии весьма значительный запас минеральных богатств. Так как глубокия воды почти везде содержат морскую соль, то окружающая почва покрывается толстой корой, состоящей из известковых частиц, которые хлористый натрий увлекает с собой, поднимаясь мало-помалу к поверхности земли. Впрочем, большая часть земель Телля покрыта каменистой корой различной толщины, очень твердой и с прожилками разных цветов, зависящих от присутствия глин и окислов железа. Вероятно, эта кора обязана своим происхождением действию вод, которые просачиваются в почве, насыщенные углекислой и сернокислой известью. Каменистые отложения образуются также в почве кустарника, растущего под чащами мастикового дерева, ююбы и приземистых пальм; корни этих растений подлесья заключены как бы в каменные чехлы: это образование, по своему происхождению, сходно с алиосом (род железняка) французских ланд, который цементируется дубильным веществом вересков.
По Бурдону, побережье в соседстве с устьем Шелифа представляет признаки поднятия почвы. Так, в порте Мостаганем подводные римские сооружения теперь выступили наружу, и море проникает туда только во время бурь. В этом месте берег поднялся, следовательно, на метр или полтора за последние две тысячи лет. В Курином порте (Port-aux-Poules), около устья Макты, поднятие происходило немного скорее. У деревни Каруба и в других пунктах побережья береговые утесы расположены ярусами, разделенными старыми плоскими берегами, которые усеяны раковинами тех же видов, как ныне живущие в соседнем море, и сохранившими еще всю яркость окраски; очевидно, море отступило, или земля повысилась в этой части берега, но до сих пор не найдено никаких следов человеческого труда, которые позволили бы измерить это вековое движение. Подобному же поднятию почвы, только производимому не однообразным давлением, а местными точками извнутри, Бурдон приписывает небольшие возвышения или выпуклости, встречающиеся в низменных равнинах Шелифа и Мины, также как на высоких внутренних плоскогорьях: это как бы вздутия почвы, высотой от 3 до 12 метров, происшедшие от местных действий,—может-быть, в связи с исчезанием дождевых вод в проницаемом грунте верхних откосов. Известно, что землетрясения не редки на побережье Алжирии. Оран, Тенес, Алжир и некоторые другие города часто испытывали вибрации почвы. В 1724 году корабль «La Gazelle» почувствовал последовательно три сильных подводных толчка против мыса Себа-Рус (Семиглавый), между Джиджелли и Колло. В следующем году внезапное повышение уровня моря у берегов тоже, повидимому, было следствием сотрясения скал.
В целом, берег Алжирии, как и берег всей Мавритании, изрезан маленькими заливами и бухтами в форме полукруга или квадранта, напоминающими иссечения берегов Италии на Тирренском море. На обоих противолежащих побережьях почва круто обрывается со стороны моря, и воды очень глубоки уже в небольшом расстоянии от берега. Кроме того, и тут, и там раздельные мысы между заливами состоят в большой части из эруптивных пород. Вероятно, берег Магреба, также как берег Тосканы и Неаполитанской области, идет вдоль взброса земной поверхности. Но после образования разрыва, сторона его, обращенная к морю, была источена действием волн, которые постепенно размывали хрупкия породы, заключенные между более твердыми массивами. Этот процесс размывания проявляется с большой силой и в наши дни в некоторых частях морского побережья, особенно на оранском берегу, к востоку от большой себхи: там высокие берега постоянно подтачиваются волнами, и обломки, постепенно размельчаемые в песок, перекатываются взад и вперед, вместе с движением воды.
Мало найдется стран, где бы следы размывания были так явственны, как в Алжирии: благодаря рельефу почвы, можно, так сказать, проследить на ходу большие потоки, которые изрыли горы, выровняли плоскогорья, нанесли слои гальки и площади аллювиальных отложений. Карта Алжирии, составленная Титром, отчетливо показывает этот процесс разрушения и созидания, совершенного действием вод; кажется, что работа только-что закончена. В какую эпоху и каким образом воды так изваяли рельеф алжирской почвы? По этому вопросу были высказаны различные гипотезы, между прочим, гипотеза общего движения вод, устремляющихся с севера на юг, вследствие изменения равновесия на нашей планете. Но, не прибегая к подобным обширным геологическим переворотам для объяснения нынешнего физического вида Алжирии, не можем ли мы приписать его действию льдов и снегов, затем действию вод, которые в озерную эпоху следовали за глетчерным периодом? Не подлежит сомнению, что в Алжирии существовали ледники: следы их видны еще на северном склоне массива Джурджура, а мароккский Дерен, много превосходящий высотой горы Кабилии, должен был изливать гораздо более могучия ледяные реки в долины и на плоскогорья при его основании, особенно на возвышенности оранского юга, которые и теперь еще каждую зиму покрываются снегом. Действие этих ледников впродолжении целого цикла земной истории, перенос морен и речного ила, образование озер и глетчерных ручьев, не были ли достаточны, чтобы изменить мало-по-малу поверхность Алжирии и придать ей вид дилювиального ложа, который она представляет в настоящее время?
Впрочем, процесс размывания непрерывно продолжается и теперь. Он идет очень быстро в Дахре, где холмы состоят из плотной массы белой земли, очень глинистой, без всяких следов наслоения; в несколько лет, дороги, хотя проложенные по хребтам, наименее подверженным действию вод, бывают изрезаны рытвинами и оврагами. Смытые массы глины часто соскальзывают в долины и заполняют их на подобие лавы. В 1870 году один из таких потоков, содержавший от 3 до 4 миллионов кубич. метров глины, вылился вдруг в море, где он образовал мыс длиной в 100 слишком метров, который вскоре был смыт водами берегового течения, направляющагося от запада к востоку. Явления размывания очень деятельны также на юге долины Шелифа, в краевых горах плоскогорья, состоящих из глин и рыхлых мергелей, легко обваливающихся в овраги везде, где скаты не защищены густой растительностью. Только на вершине горы эти увенчаны слоями песчаника различной толщины, от 10 до 40 метров, которые долго противятся атмосферным деятелям. Но, покоясь на менее прочных пластах, они мало-по-малу обнажаются, выдвигаются в виде нависшей скалы, затем обрушиваются большими глыбами на нижние откосы и, постепенно разрушаемые временем, соскальзывают в долины. Таким образом северный фронт горы постепенно отступает к югу: мысы и овраги год от году меняют вид, так сказать, сбрасывают свою поверхность; рано или поздно выступ горы, пожираемый стихиями, исчезнет, и земли высоких плато будут господствовать над промежуточной цепью. В верхних песчаниках берут начало почти все истоки рек; ниже, рыхлая почва поглащает воды, которые исчезают в ней, прежде чем достигнут равнины. Холмы высоких плоскогорий и массивы южных краевых цепей тоже состоят в большей части из песчаниковых скал, которые легко выветриваются и обращаются в песок от действия жаров и холодов, засух и дождей. Эти высоты такого же образования, как многие горные группы Сирии, Аравии, египетских пустынь, и точно также дают начало песчаным потокам, которые разливаются далеко, делая бесплодным все захватываемое ими пространство. Ручьи, зарождающиеся на плоскогорье и текущие к Сахаре через широкия отверстия фумов («устья»), увлекают все эти обломки, которые располагаются в пустыне в виде длинных откосов извержения.
На севере Сахары, большой четыреугольник Алжирии, почти сплошь состоящий из плоскогорий и гор, не имеет господствующего массива в своем обширном протяжении. Четыре главные группы—на севере Уарсенис и Джурджура, на юге Амур и Аурес—расположены симметрично, и ни одна из них не составляет горного центра, вокруг которого бы правильно разветвлялись воды и распределялись населения. Точно также не существует бассейна, который бы по плодородию почвы, соединению рек или счастливому торговому положению рынков, сделался собирательным фокусом для всей страны. Разделенная на длинные неравные полосы, жители которых непосредственно обмениваются своими произведениями, Алжирия не имеет естественного средоточия; она распадается на столько особых территорий, сколько в ней отдельных массивов, ясно ограниченных ущельями или долинами, и сколько бассейнов, обставленных кругом гор. Это и есть причина, почему во все времена окончательное завоевание страны было так трудно: самые блистательные победы подчиняли власти завоевателя лишь одну какую-нибудь, более или менее значительную, группу племен, и дело нужно было продолжать с большими усилиями в разных областях, между различными народцами; правда, что народцы эти, несмотря на препятствия местности, были по большей части легко покоряемы, именно благодаря их разрозненности, которая мешала им соединиться во-едино для общего сопротивления. В настоящее время центр, которого не дала природа, создается мало-по-малу, увеличивая изо дня в день свою притягательную силу сосредоточением путей сообщения и административным преобладанием. Центр этот—город Алжир: искусственный порт, шоссейные и железные дороги обеспечили за ним выгоды, которыми он прежде не обладал. Впрочем, он и ранее уже пользовался некоторыми естественными преимуществами: опираясь на солидный массив холмов, он находится в то же время у выхода одной из плодороднейших равнин края, соединяющейся, через легкодоступный порог, с долиной самой длинной алжирской реки.
Изучаемые отдельно, различные горные массивы Алжирии ясно отличаются между собой строением и рельефом. На северо-западе, первая группа высот, принадлежащая к береговой системе, есть группа гор Трара, ущелья которых дают проход реке Тафне; средняя высота их вершин меньше 500 метров, но одна уединенная гора, стоящая на берегу моря, к востоку от г. Немура, вздымает четыреугольный стол своего усеченного конуса на 864 метра: это «Ноева» гора, как называют ее моряки, по имени разоренного города Гонейн, построенного близ соседнего мыса. Внутри материка, самый высокий пик, Фильгаусен, на юго-востоке от Немура, достигает 1.157 метров. Эта остроконечная известковая гора, господствующая над сланцевыми столами, гранитными хребтами, базальтовыми площадями, получила отныне известность в истории науки. Как это давно уже было замечено, все горы, заключающиеся между Оранским массивом и мароккской границей, достаточно высоко поднимаются над стелющимся по поверхности земли туманом, чтобы с вершины их можно было, при благоприятных атмосферных условиях, разглядеть верхушки южных сиерр Испании. Обыкновенно осенью, около времени заката солнца, всего яснее открывается этот чудный горизонт, в расстоянии 270 километров. Это обстоятельство навело на мысль, что есть возможность, в эту пору года, связать триангуляционные сети Испании и Алжирии непосредственно, минуя Марокко. Четыре точки, выбранные для соединительного четыреугольника, были: Мульхасен, в сиерре Неваде, Тетика, в сиерре Лос-Филабрес, на юго-восточном углу Пиренейского полуострова, Фильгаусен, в горах Трара, и Мсабиха, в небольшом массиве не далеко от Орана. Двадцать ночей подряд испанские и французские офицеры-геодезисты, расположившиеся на горных вершинах, тщетно старались увидать пучки электрического света, направленного через Средиземное море; но на двадцать-первую огненные звезды показались наконец—и две сети триангуляции были связаны. Теперь цепь треугольников тянется от северного острова Шетландского архипелага до 34 градуса широты в Алжирии; она продолжится скоро еще далее в пустыню: это самая длинная дуга меридиана, какая до сих пор была «измерена на земле и проектирована астрономически на небе».
К югу от большой себхи, расстилающейся у основания маленького берегового массива, Оранского, высится длинный меловой вал горы Тессалы, оканчивающийся джебелем Тафарауи (1.063 метра), который огибает на севере, востоке и юге железная дорога из Орана в Сиди-Бель-Аббес. Это одна из самых грандиозных по виду гор Алжира, благодаря её изолированности. Массив Арзев, обыкновенно называемый «Львиной горой», также обязан своим величественным видом окружающему его поясу синих вод и равнин, то зеленеющих, то желтых от пыли; самый высокий его пик едва превышает 600 метр. Далее береговая цепь, прерываемая обширным заливом, развертывающимся в форме полукруга между городами Арзев и Мостаганем, снова появляется в виде сплошного плато только на востоке от устья Шелифа. Это гористое плоскогорье составляет Дахру, или «Страну, противоположную Кибле», то-есть северо-восточную; из долины Шелифа оно кажется правильным валом почти одинаковой высоты, от 500 до 600 метров; но, проникнув в самый массив, мы увидим, что он разлагается на параллельные гребни, ориентированные соответственно профилю морского берега и перерезанные глубокими ущельями, над которыми господствуют стратегические дороги, проведенные по высоким промежуточным хребтам. Со стороны моря земли круто обрываются утесами в 60 до 120 метр. высоты, но самые высокие холмы находятся со стороны Шелифа: южный склон имеет крутой скат. К востоку, система Дахры, известная под другими названиями, поднимается мало-по-малу, и именно на оконечности её стоят самые высокие её вершины, две горы Заккар (1.580 и 1.527 метр.), пирамидальной формы, поросшие мелким кустарником до самой верхушки. Далее массив быстро понижается к равнине Митиджи; но в непосредственном соседстве моря, цепь прерывается только долиной ручья: к востоку от высокого мыса Шенуа (907 метр.) она продолжается узким валом, в роде земляной насыпи, пощаженной процессом размывания, но которая в самой тонкой и вместе с тем самой высокой (261 метр) части имеет не более 3 километр. в ширину. На востоке, пролом, где извиваются воды Мазафрана, отделяет этот вал конечного массива от береговой цепи алжирского Сахеля. В этом месте гранитное ядро, прикрытое третичными формациями, образует маленькую группу холмов, которой события и соседство большого города доставили такую известность, какою не пользуются многие из самых значительных массивов. Высшая вершина Сахеля, называемая Бy-Зареах, то-есть «Отец хлеба», по причине плодородия её высоких долин, имеет всего только 407 метр. высоты. К востоку от этой высшей вершины продолжается цепь высот, которые господствуют над городом Алжиром, и затем, постепенно понижаясь мягкими ондуляциями, пропадают в долине Гарраша.
К югу от береговой цепи, первый большой массив, на границе Марокко,—массив Тлемсенских гор. Он образует одну из самых правильных орографических систем Алжирии, и гребни его протянулись без всяких изгибов по направлению общей оси Атласа. Самая высокая гора, где берет начало река Тафна, пробивающая последовательно все параллельные гряды, лежит в южной цепи: это Тенушфи (1.842 метра); но и многие другие вершины переходят за 1.500 метров, и дорога из Тлемсена в Себду, выбравшая, однако, самый низкий порог, проходит на высоте 1.450 метров. Одна вершина (1.580 метр.) носит имя Надор, «Обсерватория», довольно обыкновенное в горах Алжирии. Очень крутые с северной стороны, Тлемсенские горы представляют зрелище редкое на восток от мароккского Атласа—зрелище струящихся вод и каскадов. На южном своем склоне горные хребты, наполовину врезывающиеся в высокое плоскогорье, имеют менее грандиозный вид. Вдали к югу, показываются холмы и маленькия цепи Эль-Ариша, над которыми господствует известковая пирамидальная гора Мекайду (1.470 метр.).
Равнина реки Сиг, к востоку от низменности, в которой находится Сиди-Бель-Аббес, ограничена с юга горами Бени-Шугран, составляющими продолжение тлемсенского Атласа. Эта цепь и южные параллельные гряды воспроизводят на более обширном пространстве, но с менее значительным рельефом, черты гор, продолжение которых они составляют. Они тоже обращены крутой стороной на север, тоже перерезаны узкими долинами многих рек, и самые высокие вершины их, Дайя (1.392 метр.) и Бегира (1.400 метр.), находятся в южной части системы. Между этими параллельными цепями, обвалы и размывы изгладили или по крайней мере уменьшили некоторые из первоначальных выступов: есть даже пространства, совершенно выровненные, без сомнения, продолжительным пребыванием озерных вод. Такова, к югу от Маскары, большая равнина Эгрис, которая соединяется, на юго-западе, с другою, менее значительною, равниною, называемою Трариа.
Далее на востоке продолжение цепей Бени-Шугран составляет массив Уарсенис (Уаншериш, Уаренсенис), один из самых величественных во всей Алжирии по высоте и форме вершин: отсюда его берберское имя, которое буквально значит «ничего нет выше». Главную вершину (1.985 мет.), оканчивающуюся двойным пиком, солдаты прозвали «Оком мира», по причине необъятного горизонта, который открывается взорам наблюдателя с высшей пирамиды: это фрагмент юрского купола, окруженного меловыми пластами. В целом этот массив, перерезанный несколькими ручьями с юга на север и огибаемый на востоке глубокою долиною Шелифа, представляет менее симметрии в своем рельефе, чем западные группы, и высокие вершины распределены в нем довольно неправильно, хотя по большей части они находятся в средней полосе цепи, между пиком Уарсенис и мысом, где расположен город Богар, на восточной оконечности главного гребня. Абдель-Кадер сделал из этой гористой местности свой главный плацдарм; затем, когда он был побежден, и все его крепости срыты, французы, в свою очередь, расположили там свои укрепленные лагери и форты для наблюдения за высокими плато и за горными проходами, ведущими в область Телль. На юге гор Уарсенис, терраса, со всех сторон ограниченная оврагами и известная под именем «плато Серсу», составляет как бы ступень между горами и низменностью, некогда озерной, заключающеюся между двумя «Атласами»; но она отделена от них несколькими небольшими, но очень крутыми хребтами, из которых самый высокий—массив Фортас (1.530 метр.).
Всего менее единства представляют краевые цепи «Малого Атласа» на юге Митиджи, под меридианом Алжира: овраги, равнины, широкия поперечные бреши разделяют их на множество небольших массивов, которые, впрочем, все ориентированы совершенно правильно, по направлению оси Атласа. Ниокс предложил дать всей этой орографической системе имя «гор Титтери», на том основании, что вся эта область составляла часть прежней провинции, так называвшейся до французской оккупации. Особенно трудно доступны те группы, которые вздымают свои кручи на юге Митиджи, именно группы: Гонтас, Музайя, горы Бени-Сала и Бени-Муса, джебель-Зима, Бу-Зегза: военные дороги, проведенные через эти горы, то проникают в узкия ущелья, как теснина Шиффы, то взбираются зигзагами по крутым склонам на высокие хребты; дорога из Алжира в Омаль достигает 1.000 метров в высшей точке горного прохода, в земле племени бени-муса; знаменитый Тениа, или «перевал» по преимуществу, бывший театром многочисленных битв в первые времена завоевания, пересекает массив Музайя на высоте 1.043 метров. Расположенные на высоком фундаменте плоскогорий внутренния горы, несмотря на то, что высота их более значительна, легче доступны, чем соседняя с Митиджей цепь. Высший пик в этих горах, джебель Дира (1.810 метр.), господствует своим лесистым конусом над городком Омаль. Подобно хребту Уарсенис, цепь Титтери ограничена на юге высокими равнинами, отличными от центрального плоскогорья в собственном смысле. Раздельный барьер между этими двумя областями, хребет Укеит (1.193 метра), представляет настоящую стену из меловых скал, возвышающуюся из аллювиальных образований четвертичной эпохи. Брешь Гельт-эс-Стель, через которую проходит дорога из Алжира в Лагуат, отделяет хребет Укеит от восточного его продолжения, горы Себа-Рус, или «Семиглавой». Трюмле сравнивает эту небольшую, перерезанную оврагами, цепь с зубчатыми стенами города, «несущими на своих зубцах головы семи обезглавленных великанов».
Один из наиболее отчетливо ограниченных массивов Алжирии—Джурджура, возвышающийся на востоке и на северо-востоке Титтери: это mons Ferratus римлян, названный так, без сомнения, потому, что они не в состоянии были завоевать его. Глубокая долина уэда Сахель и долина уэда Иссер окружают, вместе с морем, пространство овальной формы, южная часть которого занята горами верхней Кабилии. С равнин, то зеленеющих, то желтоватых, по которым протекает Сахель, эти горы и прилегающие к ним террасы, изрезанные оврагами, являются во всем своем величии, с переходами цветов, от зеленого к фиолетовому и лазурному, и с бесчисленными неровностями их поверхности, здесь покрытой кустарником или лесом, там одетой пастбищами, во многих местах убеленной полосами или даже сплошной пеленой снега. Самая высокая вершина Джурджуры достигает 2.308 метр., следовательно, только несколькими метрами ниже вершины Шелиа в джебель Ауресе; но по относительной высоте над уровнем равнин,—это бесспорно самая величественная гора Алжирии. Крутые склоны её разом вздымаются слишком на 2.000 метров: ей дали имя Лалла-Хедриджа в честь одной мусульманской святой, может-быть, преемницы финикийской богини Таниты; но стоящая на вершине кубба есть лишь пустынь, капелла же святой находится на другой, второстепенной горе. С севера главная цепь Джурджуры тоже представляет грандиозный вид: здесь, вдоль её основания, по всей длине, простирается глубокая долина, покрытая лесами, лугами и возделанными землями, над которыми господствует весь амфитеатр гор. С этой стороны, обращенной к северу, снега обильнее, чем на противоположном склоне, и даже в лощинах кучи камней и красноватой земли указывают места, где обрушиваются снежные лавины. В предшествующую геологическую эпоху со склонов пика, или «тамгута» Гайзер и пика Лалла-Хедриджа спускались ледяные реки: до сих пор еще видна огромная конечная морена в верхней долине уэда Айси; глыбы гранита, сланца, мрамора, из которых иные так велики, что могли бы быть эксплоатируемы в виде каменоломни, скучились тут, задержанные выходящим углом скал; это постепенное нисхождение эрратических камней и есть, может-быть, скрытый смысл легенды, которая показывает нам пророчицу Хедриджу спускающей с гор верхом на скале. В других местах также приметны, по высоким обрывам из обломков, окаймленным поясом правильных плоских берегов, древние озера, которые образовались в понижениях почвы, но впоследствии были опорожнены вытекавшими из них ручьями. Из всех алжирских массивов горы цепи Джурджура, по обилию текучих вод, богатству зелени, равномерной свежести долин, защищенных как от знойных, иссушающих ветров юга, так и от холодных ветров севера, всего более походят, если не на большие Альпы, то, по крайней мере, на их предгорья; кроме того, они имеют элементы красоты, которых не увидишь в другом месте: крутые склоны, покрытые оливковыми деревьями и культурами до самых вершин, остроконечные пики, преобразованные рукою человека в пирамиды со ступенями и увенчанные деревнями.
Цепи верхней Кабилии расположены правильным полукругом по окружности страны. Разрезанные и частию размытые ручьями в средней их части, эти горы сохранились на обеих оконечностях, восточной и западной, и следуют одна за другой до самого моря, оставляя лишь узкие проходы между разделяющими их параллельными долинами. Береговые массивы, базальтовый мыс Джинет, известковая цепь Деллис, «тамгут» Азеффун дополняет эту громадную естественную крепость, которая не имеет других брешей, кроме трудно доступных хребтов и прохода, открывающагося, на северо-западе, между нижними долинами Иссера и Себау. В то время, как весь массив Большой Кабилии, от Бужи до Меневриля, опоясан большой дорогой, рядом с которою скоро будет проложен рельсовый путь,—во внутрь этой области пока проведена еще только одна проезжая дорога; другие же, именно дорога на юге через перевал Тирурда и дороги на востоке через перевалы Шеллата и Акфаду, еще не окончены для движения экипажей.
К востоку от долины Сахеля начинается длинная цепь Бабор, составляющая продолжение Джурджуры;. посреди долины, уединенный конус, носивший прежде имя Акбу, присвоенное ныне соседней деревне, указывает переход от одной цепи к другой. Называемая другими именами на восточной её оконечности, цепь Бабор, частию вулканическая, тянется на пространстве слишком 200 километров, и некоторые из её хребтов, покрытые снегом до начала лета, соперничают высотой с второстепенными вершинами Джурджуры. Гора Табабор имеет 1.965 метр. высоты; Большой Бабор, исходный пункт параллельной цепи на юге, еще немного выше (1.970 метр.); севернее, джебель Адрар достигает в высшей своей точке 1.941 метр. Непосредственно на западе от этой господствующей горы, воды уэда Агриун вырыли глубокую и узкую поперечную долину, называемую шабет эль-Акра, то-есть «ущелье Вечности», в смысле «долины Ада». С той и другой стороны, над глубокой тесниной, на дне которой шумит горный поток, вздымаются крутые каменные стены на сотни метров высоты; вследствие резких извилин трещины, вид ущелья беспрестанно меняется, и путешественнику кажется, что он заперт в пропасти, не имеющей выхода. Одна из двух дорог, проложенных через цепь Бабор, пользуется этим ущельем, чтобы спуститься к морю, но к востоку от этого прохода гребень еще не перейден инженерами окончательно: гористая область, простирающаяся на севере к Джиджели и Колло—одна из наименее доступных местностей Алжирии.
Цепь Бибан, или «Ворот», к югу от гор Джурджура и Бабора, составляет продолжение массива Джебель-Дира. Имя это она получила от проломов, которые открываются в её толще, давая в дождливое время года проход водам, изливающимся на плоскогорье. Двое «ворот», часто называемые «Железными», как многие другие горные проходы, прежде казавшиеся страшными, не имеют теперь уже ничего, что могло бы пугать путешественника, и с 1839 года даже армии не останавливаются более перед этим препятствием, как останавливались некогда римские легионы, а в новейшее время турки во все продолжение своего господства: французские оккупационные войска, которые в начале не могли попасть из одной алжирской провинции в другую иначе, как по морю, установили впервые свои сообщения внутри страны, пройдя Железные Ворота. Порог Больших Ворот, то-есть западного пролома, перейден теперь шоссейной и железной дорогой из Алжира в Константину; через Малые Ворота, открывающиеся верстах в четырех к востоку от Больших, тоже проведена удобная дорога, и геолог может совершенно безопасно изучать в этих ущельях приподнятые пласты черного известняка, которым размывание промежуточных песчаниковых слоев придало причудливые формы: в одном месте эти известняковые пласты имеют вид колоссального органа, в другом напоминают контрфорсы громадного собора. К востоку от Железных Ворот цепь Бибан перерезана несколькими брешами, защищаемыми военным постом Такитунт, который расположен на высоте 1.051 метра, на уединенном гребне, между двух горных валов. Одна из вершин Бабора, джебель Саттера—бывший вулкан, с кратером, края которого покрыты шлаками и пемзой.
В то время, как в цепях Бибан и Бабор воды пробили только бреши для прохода, горы, стоящие на юге, между равниной реки Меджаны и большим бассейном Годны, были разрезаны процессом размывания на множество отдельных массивов, окруженных горизонтальными низменностями, точно острова посреди моря. Из всех этих гор, обломков гораздо более высоких выступов рельефа, самая значительная—джебель-Мадгид (1.840 метр.); далее на восток, по направлению к Константине, вершины постепенно понижаются, а разделяющие их долины расширяются в равнины: тут мы находимся в промежуточном поясе, составляющем переход от краевых гор к центральному плоскогорью. Цепи в собственном смысле снова появляются в соседстве Константины, но только немногие из их вершин достигают высоты 1.000 метр. Горы этой области Алжирии замечательны не высотой, а крутизной их утесов, обнаженных обвалами и размыванием. На северо-востоке орографическая система северных краевых цепей заканчивается могучей массой горы Эдуг (1.008 метр.), на передовом основании которой расположена касба Боны. Мыс Гард, ограничивающий рейд, имеет нормальное направление всех алжирских мысов, именно с юго-запада на северо-восток, тогда как на западе массива, Железный мыс выдвинулся в противоположном направлении; но он, подобно горам Колло, состоит из вулканических формаций, не принадлежащих к общему остову страны.
В то время, как в провинции Константине система северных краевых цепей оканчивается у моря, гряды, ограничивающие на юге высокие плоскогорья, начинаются на мароккской границе в 350 километрах от морского берега. К северу от оазиса Фигиг, гористый рельеф, составляющий барьер между возвышенной пустыней плоскогорья и низменной пустыней Сахары, состоит из ряда небольших массивов, которые в северо-восточном направлении представляют постепенно уменьшающиеся выступы над цоколем возвышенностей. Всей этой системе дали имя цепи Ксуров, по причине «укрепленных замков», частию разрушенных, которые занимают их проходы; но каждая группа гор, называемая арабами кисн, «форт» или келаа, «Замок», имеет свое особенное наименование. Разделенные уэдами, которые спускаются с северных плато, теряясь затем в Сахаре, многие из этих массивов действительно имеют форму крепости: они представляют на окружности род вала, а внутри образуют котловину, вместо того, чтобы подниматься в виде пирамиды или округленного купола. По высоте главные массивы не уступают господствующим группам Алжирии: гора Маиз, на северо-западе от Фигига, имеет 1.850 метр.; на севере того же оазиса, массив Бени-Смир достигает 2.000 метр.; джебель Мзи, к югу от Айн-Стиссифа, еще на 200 метр. выше. С этих обсерваторий, окруженных зеленеющими и цветущими весной долинами, взор теряется в бесконечности Сахары, в её беспредельных песках, глинах и каменистых плато.
К северу от цепи Ксур, несколько хребтов, имеющих, в среднем, 1.500 метр. абсолютной и 500 метр. относительной высоты, джебель Аисса, Мергад, Геттар, доломитовый вал Антара, Амраг, рассеяны по поверхности плоскогорья, повсюду изрезанной оврагами, изрытой ямами, отчего вся эта область получила имя Меканем, что значит «страна засад». К востоку цепь Ксур не имеет более в равнине ни одного предгорья; горный хребет съуживается, и проходы через него легко доступны; но вскоре выпуклость рельефа снова расширяется, представляя несколько параллельных отрогов, Бу-Дерга, Ксель, Тарф, которые можно бы было назвать массивом Жеривиль, по имени военного поста, которому поручено наблюдать за проходящими там дорогами. Но эти отроги образуют лишь западную оконечность более могучей орографической системы—Джебель-Амура, то-есть «Горы» по преимуществу, так как эти два соединенных имени имеют одно и то же значение, первое по-арабски, второе на древне-берберском языке. В целом Амур представляет плоскогорье, разрезанное горными потоками, которые изливаются с одной стороны к внутренним шоттам, с другой—к шоттам Сахары. Вместо того, чтобы быть перерезанным через всю ширину, подобно почти всем другим массивам краевых цепей, Джебель-Амур образует раздельную линию между водами; даже на восточной своей оконечности, где берет начало река Шелиф, он составляет водораздел между бассейном Средиземного моря и бассейном рек Джедди и Игаргара. Центральная область Амура занята так называемыми гадами, большими каменными площадями с длинными откосами по бокам. Некоторые из этих отрывков плоскогорья почти неприступны, и те из них, на которых есть колодцы или источники, могли бы быть превращены в горные крепости. Вокруг этих больших меловых масс, прикрытых на вершине гладкою плитою, извиваются глубокия долины, сообщающиеся между собой через вырезки плоскогорья. Ни один выступ массива не достигает 2 километров высоты: высшая точка, Туила-Макна, соединяющая Амур с горами Жеривиль, поднимается на 1.900 метр.; джебель Окбах и джебель Гуру, господствующие с юга над долиной нарождающагося Шелифа, имеют соответственно 1.710 и 1.708 метр. высоты. Самые грандиозные по виду, если не самые высокие, вершины—те, которые высятся на юге массива, на конечной стене, называемой Кеф-Гебли, или «Скалой полудня»; расстилающаяся у их подножия пустыня составляет резкий контраст с этою беловатою стеною, круто поднимающейся к синему небу. Через известные промежутки в каменной массе открываются ворота, чтобы пропустить горные потоки: таковы ворота, дающие проход уэду Мелах (иначе уэд-эль-Малех), или «Соляной реке». Здесь скала состоит из соляных масс, окрашенных в фиолетовый, розовый и зеленый цвета химическими телами, примешанными к их кристаллам. На всем полуденном фронте гор, господствующем над Сахарой, видны соленосные слои, изрытые сверху атмосферными осадками, подточенные снизу ключевыми водами: это двойное разрушительное действие воды имело следствием опрокидывание пластов и провалы в форме кратера, которые придают целому хаотический вид.
К востоку от Джебель-Амура, цепи, прерываемые очень широкими брешами, представляют незначительные выступы над поверхностию плоскогорья; большинство превышают лежащие у их основания равнины не более, как 100 или 200 метров; самая высокая, джебель Сенальба, господствующий на западе над дорогой из Джельфы в Лагуат, рядом с которой вскоре будет проведен рельсовый путь, достигает 1.580 метр. К востоку, горный вал еще более понижается; в то же время он постепенно съуживается, и на северо-западе от Бискры является уже в виде небольшого узкого кряжа, разделяющего долины Годна и Зибан. Железная дорога из Батны в Бискру не имела даже надобности проходить через горы туннелем; она следует ущельем уэда Эль-Кантара и спускается с высоких внутренних плато к «Устью Сахары», откуда видна простирающаяся на южном горизонте необъятная пустыня.
Но если железный путь легко переходит из одного пояса в другой, то это потому, что он описывает большую дугу вокруг западной оконечности самого высокого массива Алжирии, Джебель-Ауреса. Уже на севере эта группа высоких гор обозначена собранием предгорий, которое по высоте соперничает с главными вершинами Алжирии: это горы Батна, возвышающиеся на северо-западе вокруг города того же имени, с господствующею вершиною Тугер (2.100 метр.).Собственно Аурес, кряжи которого тянутся на востоке от долины, где проходит уэд Эль-Кантара, не представляет в своем образовании такой правильности, как большинство других массивов Алжирии. Северный хребет, самый высокий, не вполне придерживается нормального направления: он постепенно отклоняется около восточной своей оконечности и, наконец, принимает направление от запада к востоку; к югу от этого перваго хребта, другия складки Д;кебель-Ауреса правильнее сохраняют направление, параллельное общей оси алжирских гор, однако и они слегка изгибаются к югу, приближаясь к тунисской границе: в целом, горы Ауреса имеют форму немного раскрытого веера. В северной цепи высится гигант всей Алжирии, гора Шелия, высший пик которой, называемый Кельтум (2.328 метр.), превышает на несколько метров вершину Лалла-Хедиджа, в массиве Джурджура: с верхушки его, подъем на которую не труден, наблюдатель обозревает на севере беспредельную поверхность высоких плато и их шоттов, между Батной и Айн-Беидой, тогда как на юге, через сероватые очертания нижних гор, виднеется «синяя, прямая, бесконечная линия»—море Сахары. Над песчаными равнинами, впадина которых занята шоттом, скалы, точно спаленные жгучими лучами солнца, отражающимися от раскаленной почвы, так же лишены всякой растительности, как гранитные и порфировые горы, выдвинувшиеся, в виде мысов, в Красное море, и блестят не менее яркими цветами. Этому ослепительному сиянию вершин одна из южных цепей Ауреса, возвышающая на 1.500 метр. над низменной равниной Бискры, обязана своим именем джебель Ахмар-Хадду, которое значит «Краснощекая гора».
Явления размывания и выветривания, которые так легко можно констатировать во всей Алжирии, быть-может, яснее заметны в горах Ауреса, чем во всяком другом массиве Северной Африки: можно подумать, что скала, так сказать, растворилась, растаяла в дилювиальном потоке, и громадные груды обломков, извергнутых из горных ущелий в сахарскую низменность, показывают нам размельченные скалы Ауреса, отложенные снова под видом мелкого камня, песка и глины. В иных местах обрушились целые каменные массы, как столбы, подкопанные при основании, и их развалины нагромождены в виде запруды поперег долин; в других—от целых гор и цепей остался только «свидетель» древних пластов, уединенный стол, более или менее высокий, обыкновенно утилизируемый местными племенами как крепость, благодаря удобствам обороны, которые представляют верхние слои, обрезанные утесами, опоясанные обвалами, содержащие в своих впадинах немного колодезной или ключевой воды. К востоку от Ауреса, джебель Шешар, или «Каменистая гора», и горы Немемша, равно как уединенные отроги плоскогорья Тебесса и кряжи на тунисской границе, тоже имеют свои естественные крепкие замки, обращенные туземцами в места убежища. Средняя высота этих юго-восточных гор Алжирии—от 1.200 до 1.400 метр. Самая высокая вершина Шешара, кеф Али-эн-Нас, достигает 1.878 метр.
На юг от краевых цепей алжирского плоскогорья высоты вдруг прерываются обширными равнинами, покрытыми четвертичным аллювием и образующими род пролива между островом Магреб и сахарскими массивами; но почва постепенно поднимается к югу почти незаметною отлогостью до длинных хребтов цепи высот, которая тянется с юго-запада на северо-восток, параллельно системе Атласа. Эта цепь, называемая рас Шаб, достигает в своей высшей точке 850 метр., возвышаясь на сотню метров меньше над оазисом Лагуат. Далее начинается уже Сахара, которая в этой области состоит главным образом из земель плиоценового века, некогда отложенных проточными водами и, без сомнения, разнесенных ветром, как желтозем в Китае; в некоторых местах эти слои рыхлой земли имеют, по Роллану, до 300 метр. толщины. Однако, там и сям над этими сахарскими пространствами возвышаются меловые скалы, в виде островных массивов, и некоторые из этих островов занимают значительную поверхность. Такова, к западу от уэда Гир, цепь высот, ограничиваемая с севера долиной уэда Джедди. Но самый обширный меловой остров этой части Сахары—плато Мзаб, названное так по имени уэда, который там берет начало, и населений, группирующихся в скалистых цирках. Массив Мзаб, хотя отделенный от алжирских гор проливом из четвертичной аллювиальной формации, может быть рассматриваем как род перешейка, соединяющего высоты Магреба с девонскими плоскогорьями внутренней Сахары и с кристаллическими горами Джебель-Ахаггара.
На север от меловых плато Мзаба переход не резок: он замаскирован известковыми образованиями; но чем далее к югу, тем чаще встречаются островки беловатых скал, пробивших бугорчатую кору: это выступы мелового плоскогорья, которое, наконец, занимает все пространство и образует обширную гамаду без видимых пределов. В некоторых местах каменистая поверхность совершенно ровная; она была стерта песками, и никакая травка, никакой лишай не может прикрепиться к голому камню; в других местах попадаются впадины, содержащие немного растительной земли. С западной стороны эта гамада достигает наибольшей абсолютной высоты—725 метр.; но она круто обрывается утесом в 100 или 208 метр. высоты, у подошвы которого извивается безводное русло уэда Луа и простираются на необозримое пространство четвертичные аллювиальные равнины, ограниченные на севере горами оранского юга, на юге—сыпучими песками безбрежного моря дюн. Этот край плоскогорья обозначает водораздельную возвышенность между двумя покатостями Сахары, спускающимися одна—к океану через Нигер, другая—к Средиземному морю через Игаргар и ряд шоттов. Начиная от хребта тамада представляет правильный скат в юго-восточном направлении, но она изрезана во все стороны оврагами, узкими и глубокими долинами, разветвляющимися в форме трещин: этой трудно проходимой области, куда невозможно пускаться без опытных проводников, дали название шебка или «сетка», вероятно, потому, что совокупность разветвляющихся долин образует как бы громадную сеть. Вне шебки Мзаба несколько скалистых перешейков, через которые можно попасть в низменности оазисов, получили имя кантара: это действительно «мосты», облегчающие сообщение между центральным массивом гамады и внешними землями; на востоке, по обе стороны уэда Мия, высятся гуры, или скалы, отрезанные от плоскогорья, то совершенно изолированные, то расположенные в виде цепи, но все равно замечательные обвалами своих скатов и своими столообразными, местами нависшими вершинами. К югу плоскогорье Мзаб постепенно съуживается и, наконец, в области Эль-Голеа дает проход песчаным потокам, рукавам обширного моря дюн, наполняющего Сахару между Туатом и степями Улад-Сиди-Шейх. Эти маленькие песчаные проливы составляют южный предел плоскогорья.