VI. Аир и плоскогорье Ауэллимиден

Посреди пространства, разделяющего горы Тибести и большой изгиб Нигера, высокие массивы Аир (Ахир по-арабски), окруженные со всех сторон каменистыми плато, образуют самостоятельную орографическую систему, высшие вершины которой расположены по направлению с севера на юг. Эта горная страна, Асбен или Абсен нигрицийцев и несомненно Агезимба Птоломея, только раз была посещена европейцами, именно экспедицией Ричардсона, Барта и Овервега, в 1850 г. Путешественники, прибывшие из Рата, перешли средний хребет Сахары разорванным плоскогорьем Азджар и ущельем Эгери; затем, покинув область песчаников и вступив в область гранитов, следовали сначала в юго-западном, потом в южном направления и достигли колодцев Асиу, одного из важнейших «водных пунктов» пустыни, так как здесь сходятся четыре дороги: из Гадамеса, из Тибести, из Туата и из Агадеса. Четыре колодца, вода которых довольно обильна, но железиста и неприятна на вкус, выкопаны в совершенно ровной местности: два из этих колодцев принадлежат туарегам-азджарцам, а два другие считаются собственностью жителей Аира, и в силу взаимного соглашения, которое, впрочем, не соблюдается, владельцы вод должны бы были воздерживаться от всяких неприятельских действий каждый за пределами своего владения. Несмотря, однако, на этот договор, Барт и его спутники, хотя стоявшие под защитой магометанских проводников, подверглись нападению со стороны азджарцев и были обобраны до-чиста.

Массивы Аира занимают значительное пространство. От долины Тидик, открывающейся на северо-западе северной группы гор, в роде циркумваллационного рва вокруг крепости, до горной цепи Багсен, составляющей рубеж этой возвышенной области, расстояние по прямой линии около 200 километров; по направлению с востока на запад ширина колеблется от шестидесяти до ста километров: так что, следовательно, площадь всей системы можно считать в 15.000 квадр. километров. Гранит, повидимому, является господствующей породой, но Барт и его спутники видели также песчаники; кроме того, горы Аира, как и горы Тибести, заключают в себе также базальты. Поднимаясь среди равнин, средняя высота которых от пятисот до шестисот метров, скалы Аира переходят за 1.500 метров некоторыми из своих вершин. Самая высокая вершина, Тенгик или Тимге, имеющая пирамидальную форму, находится близ северо-западной оконечности массива: Барт определяет высоту её между 1.650 и 1.800 метров. Около середины орографической системы, гора Эгеллат имеет, вероятно, 1.350 метров; два крайних массива, Догем и Багсен, достигают по меньшей мере такой же высоты: идя у подошвы базальтовых скал Догема, в глубоком ущелье, Барт даже думал сначала, что эта гора самая высокая во всем Аире. Ни внутри, ни на окраинах этой области нигде не образовалось долин, похожих на долины Европы: здесь есть только ущелья, овраги, представляющие род шебки или «струи», как русла горных ручьев в Мзабе; но эти овраги, по дну которых бегут бешеные потоки после сентябрских и октябрских ливней, не оканчиваются речными руслами: они либо теряются в однообразном пространстве песков или каменистых гамад, либо приводят к какому-нибудь цирку скал, к котловине, где скопляющаяся дождевая вода образует временные озера, постепенно испаряющиеся. В целом Аир имеет вид массива, который еще не разрезан водами на правильную цепь гор, с боковыми отрогами и поперечными долинами. Здесь, как и в Феццане, впадины или понижения между горами суть единственные годные для земледелия пространства, промежуточные же скалы представляют совершенно бесплодные кручи.

По своей растительности Аир не исключительно сахарская гора: некоторые из его растений свидетельствуют о близости Судана. Самые плодородные впадины покрыты настоящими лесами, где преобладают мимозовые; чащи пальм дум довольно обыкновенны; трава на пастбищах настолько обильна, что жители имеют возможность заниматься не только верблюдоводством, но также разведением зебу, который служит им как рабочим, так и верховым животным; но овец у них совсем нет, а лошади очень редки; на всех поросших травой откосах пасутся во множестве козы. Большинство деревень имеют рощи финиковых пальм и поля, засеянные просом (pennisetum typhoideum); но возделанные земли далеко не так обширны, как они могли бы быть; в то время, как в Судане полют почву, редкие земледельцы Аира, последние в южном направлении, употребляют еще соху; огромное большинство асбенасов состоит из пастухов и торговцев. Большая часть необходимого для горцев зернового хлеба доставляется суданскими неграми.

Лев, отсутствующий в восточных горах пустыни, часто встречается в Аире, иногда даже группами; это безгривая порода, как лев Индии, и, кажется, отличающаяся от сенегальского вида. Леопард менее распространен, но туземцы боятся его больше льва. Гиены здесь редки, но шакалы бродят во множестве вокруг полей. Дикие кабаны живут в лесных чащах, а обезьяны пробираются даже в рощи и купы деревьев по соседству с домами. Различные виды антилоп, одни уроженцы северной Сахары, другие пришельцы из Судана, разгуливают по окружающим равнинам и проникают в ущелья Аира. Мир пернатых представлен лишь небольшим числом видов, но каждый вид—мириадами неделимых; самые обыкновенные птицы—горлицы и цесарки. Хотя очень богатый животной жизнью сравнительно с остальной Сахарой, массив Аир кажется почти пустынным в сравнении с поясом степей, который простирается на юге, в виде бордюра Судана, отделенного от Аира голым каменистым плато Абадарджен. «Эти степи, говорит Барт, истинное отечество жирафа и длиннорогой антилопы орикс белый (antilope leucoryx); страусы живут там стадами; почва, пугающая лошадей, повсюду изрыта подземными галлереями, где прячется уродливый землекоп эфиопский (orycteropus aethiopicus).

Так же как флора и фауна, население Аира свидетельствует о борьбе и смешении рас между Сахарой и Суданом: берберы и нигрицийцы часто оспаривали друг у друга обладание этой страной. Древние гоберауа, некогда господствовавшие в Аире, как гласит предание, были черные берберы, составлявшие один из аристократических родов негрской нации гаусса. Затем, будто бы, явились другие завоеватели, берберы по происхождению, пришедшие с северных гор: это кельгересы, то-есть «жители Гереса»; и итиссаны, причисляемые Ибн-Халдуном к племенам могущественного союза санхеджа. Эти бывшие победители теперь попали в разряд побежденных: вытесненные с гор Аира в первой половине настоящего столетия, они бросились в равнины на запад и юго-запад и поселились в территории, уступленной им ауэллимиденами. Кель-гересы и итиссаны принадлежат к числу тех берберов, которые особенно славятся физической силой, стройностью и красотой: они имеют сравнительно довольно светлый цвет лица и хвалятся чистотой своей крови; они слывут очень храбрыми и, хотя численностью много уступают нынешним владельцам гор Аира, но имеют над ними то важное преимущество, что почти все они конные, тогда как их враги по большей части ездят на верблюде. Воины, сражающиеся на коне, обладают несравненно большей свободой и быстротой в движениях: они составляют как бы одно тело со своим верховым животным.

Владетели Аира или Асбена, известные у суданцев под именем «асбенава», сами себя называют кель-ови, т.е. «люди из Ови», по месту происхождения, еще не отысканному историками. Они тоже берберы, и родина их находится на севере от Аира; они даже принадлежат к прославившейся нации аурагенов и могут считать себя «африканцами» по преимуществу, если верно мнение многих ученых, полагающих, что название черного континента заимствовано от имени этих аурагенов или аурига. Но эти аирские берберы не сохранили чистоту своей расы. По преданию, кель-ови, при завоевании края, около 1740 г., дали слово щадить жизнь чернокожих туземцев и в доказательство союза установили правило, что их вождь всегда обязательно должен брать себе в жены черную женщину. Так же поступало большинство воинов, и теперь кель-ови, оставшиеся впрочем «людьми с покрывалом», подобно другим туарегам, имеют по большей части очень темный цвет кожи и чертами лица походят на негров Гауссы, с которыми у них много общего и в характере: они такие же веселые, ласковые и добродушные. «Порода рабов примешалась к породе вольных людей», говорят чистокровные туареги про племя кель-ови, которое они прозвали икелан, то-есть «невольниками». Старый берберский язык «аурагие», теперь испорченный, содержит значительную примесь слов и оборотов гаусского наречия, и большинство кель-ови говорят обоими диалектами. Есть также берберы, забывшие говор своих предков: так, жители Агадеса, в юго-западной области Аира, принадлежат к глоссологическому поясу «сонгая», негритянского идиома, употребляемого в Томбукту. Но старые обычаи матриархального быта еще сохранились у народца кель-ови: в Асбене не муж уводит жену в свою деревню, а наоборот—он следует за ней в дом её родителей; что касается порядка наследования, то имущество, как и власть, переходят не от отца к сыну, а от дяди к сыну дочери; обычаи эти встречаются как у берберских племен, так и у негритянских народцев.

Кроме берберов чистокровных и тех, которые из поколения в поколение женятся на негритянках, существует также в Аире, и особенно в соседних местностях, на юге и юго-востоке, смешанное население, происходящее от туарегских женщин, вступивших в брак с неграми племен гаусса и сонгай. Эти метисы, называемые бузауэ или абогелите, лучше сохранили берберский тип, чем кель-ови, но они чернее и меньше ростом; говорят также, что они уже совершенно утратили гордую осанку и мужество, отличающие истых туарегов. Наконец, на большой караванной дороге, направляющейся из Аира к Капо, уже в области степей, живут берберы тагама, «святые», которые носят белую одежду и заплетают волоса в длинные косы, дабы всякий мог издали отличить их. Однако, эти «святые» марабуты скандализируют честных мусульман, торгуя своими женами, которых они предлагают путешественникам. Это один из традиционных промыслов, вместе с охотой на антилоп, скотоводством (разведением зебу) и перевозкой соли между Бильмой и Кано. Берберы тагама признают, как большинство народов Аира, верховную ленную власть агадесского аманокала или султана. Для кельгересов и итассанов эта сюзеренная власть есть не более, как фикция, и нисколько не мешает междоусобным войнам; но она по крайней мере указывает на существование некоторого рода национальной связи между рассеянными элементами. Все население Аира и соседних территорий, признающих номинально власть аманокала, можно считать приблизительно в сто тысяч душ. В самом деле, три главные этнические группы страны, кель-ови, кель-герасы и итиссаны, могут вместе выставить в поле пятнадцать тысяч человек, не считая невольников; бузауэ, тагама и другие мелкие народцы прибавляют несколько тысяч душ к аггломерации больших племен.

Местечки северного Аира, Селуфиет и Тинтагода, населенные марабутами, представляют собою просто кучки сараев, покрытых ветками пальмы дум. Резиденция второстепенного аманокала, Тинтеллуст, лежащий на высоте 577 метров, при уэде, отделяющем массив Тимге от массива Бундай, тоже состоит из собрания хижин; рассеянные деревья придают равнине вид большого парка; в окрестностях живут знатнейшие семейства народца кель-ови. По числу оседлого населения превзошли Тинтеллуст два местечка, лежащие южнее: на юго-востоке—Тафидет, группа трех деревень, из которых одна служит резиденцией князька, пользующагося репутацией святости, и на юго-западе—Ассоди, который, говорят, некогда был очень многолюдным городом, имевшим до тысячи домов и семь мечетей; и теперь еще там насчитывают около 80 жилых строений. На юге от этого города караванная дорога идет мимо величественной горы Тегерата, с крутыми стенами, оканчивающимися на верху двойным конусом; затем огибает на западе высокие кручи массива Догем и вступает в долину Аудерас, открывающуюся на юго-западной стороне гор, в области каменистых равнин. На севере выходного дефилея, в угрюмом цирке скал, находится мусульманская святыня, мсид или место молитвы, основанное в память обращения язычников Гауссы в веру ислама. Священная ограда состоит из камней, правильно сложенных вокруг площадки, около двадцати метров длиной: высокая акация осеняет место, где имам вздымает руки для молитвы. Ни один правоверный, пришедший с севера, не преминет помолиться Аллаху, проходя подле мсида или макама, славящагося во всей Сахаре под именем Макам эш-Шейх-бен-Абд-эль-Керим.

Прежде столицей Асбена был Тиншаман, город грамотеев и купцов, который теперь не более, как бедная, разоренная деревушка. Население и торговля переместились верст за сорок южнее, в славный город Агадес, самый многолюдный во всей Сахаре: если верить преданию, он имел некогда столько же постоянных жителей, как Тунис, и точные измерения Барта доказали, что пространство, которое занимал прежний город, было вполне достаточно, чтобы вмещать до пяти тысяч обитателей. Эпохой наибольшего процветания Агадеса было начало шестнадцатого столетия: в то время он был главным рынком краевого пояса Сахары и вел непосредственно торговлю с Томбукту и важнейшими городами Судана. Разрушенный в конце прошлого столетия туарегами, он снова поднялся из развалин, и во время путешествия Барта в нем было от шестисот до семисот жилых домов; население его простирается до семи тысяч душ, включая сюда глав семейства и молодых людей, приезжающих на время по торговым делам. Кроме того, в Агадесе проживают в большом числе иностранные купцы, преимущественно уроженцы Туата, самые ловкие купцы в Сахаре, все до одного занимающиеся розничной торговлей: между прочим, они являются складчиками и продавцами хлеба, покупаемого в земле негров. Различие происхождения жителей и их торговые сношения с соседними странами сделали из Агадеса многоязычный город, где одинаково слышатся наречия ауригие, гаусса, сонгай; что касается арабского языка, то его понимают только грамотеи, впрочем, довольно многочисленные; около трехсот детей учатся в мечетях читать на распев стихи Корана.

Агадес стоит на высоте около 750 метров, на краю песчаникового и гранитного плато, воды которого приносят из глубоких слоев почвы некоторое количество соли. Город представляет во многих кварталах вид груды развалин; жилые дома окружены курганами, состоящими из мусора. Единственное, сколько-нибудь замечательное здание Агадеса—это его «башня», служащая в одно и то же время минаретом и сторожевой будкой; имея около 30 метров высоты, она представляет утолщение по середине, как ствол пальмы, и постепенно съуживается к верхушке; но что особенно придает ей странный вид, так это перекладины из дерева пальмы дум, расположенные в форме пола через известные промежутки, чтобы скрепить битую глину стен и выступающие на метр наружу. Промышленность в Агадесе очень слабо развита, и почти все его ремесленники женщины: между прочим, они приготовляют разные изделия из кожи и ткут цыновки; аирские сыры славятся во всей Сахаре. Что касается торговли, то она все еще довольно значительна, но действительно важную отрасль её составляет только перевозка соли: кель-гересы и другие берберы страны организуют целые караваны, чтобы идти за солью в Бильму и перепродавать ее нигрицийцам, по цене от 40.000 до 60.000 каури за груз животного; такой обоз никогда не бывает менее, как из трех тысяч верблюдов. На агадесском рынке во время Барта ходячей монетой были не золото или серебро, не раковины или куски материи, а зерна проса (pennisetum); но прошло уже слишком сорок лет с той поры, как великий исследователь посетил эти области Сахары, а сорок лет—большой период времени в жизни народов.

На запад от Аира, за степями, где живут кель-герасы и итиссаны, лежит еще не посещенная европейцами область возвышенностей, занимающая пространство по меньшей мере в 200.000 квадр. километров. Самое имя её, Адгаг или Адрар, позволяет думать, что эта страна не плоскогорье с ровной поверхностью, но состоит из настоящих гор. Эти высоты, образующие массив в роде Ахаггара и Тибести, поднимаются на севере и северо-востоке от большой дуги, описываемой течением Нигера, к западу от глубокой долины, где сочатся под песками воды уэда Тафассасет, известного под именем Баллул-Бассо в нижней его части, в соседстве с тем местом, где он сливается с Нигером. Южный скат гор Адгаг находится уже в поясе правильных дождей; ветры, направляющиеся к северу, будучи насыщены водяным паром, который сгущается в облака на горных склонах, приносят в долины значительное количество дождевой воды и часто также град; по своему основанию Адгаг принадлежит к Сахаре, а по вершинам к Судану. Страна Адгаг, богатая пастбищами и деревьями, которые растут вдоль ручьев, могла бы сделаться африканской Швейцарией, пригодной не только для верблюдоводства, но также и для скотоводства, и жители её, сотнями тысяч, могли бы культивировать аллювиальные земли у выхода ущелий. В настоящее время этот край находится во власти туарегов, различные племена которых известны под общим именем ауэллимиден, и которые называют себя потомками выходцев из стран сахарского Сахеля: предки их жили в западных равнинах, в перемежку с туземцами племени улад-делим, с которыми они и породнились через брачные союзы. Сделавшись владетелями Адгага и окружающих равнин, они соединились с другими берберскими или негритянскими племенами; затем, распространяясь за пределы своей горной страны через Нигер, они проникли далеко в Судан и завоевали некоторые негритянские владения; но и сами, в свою очередь, были частию покорены, с точки зрения этнологической и глоссологической: очень многие из них походят типом лица на негров гаусса, и в язык их вошло множество слов и оборотов негритянских наречий.

Путешественники упоминают также о народцах, еще не обращенных в ислам, которые живут в Ауэллимиденских горах. Эти аборигены, называемые даггатунами, говорят тем же языком, как и туареги, но цвет лица у них белее, и они всегда заключают браки исключительно между собой; ни один туарег, даже бедняк, ни за что на свете не согласился бы выдать свою дочь замуж за богатого наследника из даггатунов. Последние имеют права только чрез посредство туарегского патрона, который за приличную дань соглашается быть «щитом» даггатуна; когда племя отправляется в экспедицию, даггатунов всегда выставляют впереди отряда. По словам еврейского путешественника Мардохея, эти клиенты ауэллимиденов—иудеи, если не по религии, то по крайней мере по расе, и подобно своим соплеменникам они занимаются главным образом мелкой торговлей. Не очень ревностные в своей вере и пренебрегающие постом и молитвой, ауэллимидены не имеют ни школ, ни мечетей; их религиозный центр находится в Судане: марабутами для них служат баккаи, обитающие в Томбукту, которым они посылают свои приношения и от которых получают объяснение Корана и новые учреждения. Так, старинное право матриархата, по которому наследства переходит к сыновьям сестры, не существует более для ауэллимиденских марабутов; оно сохранилось только в гражданском населении. Впрочем, нравы южных туарегов мало отличаются от нравов их северных соплеменников. Ауэллимидены тоже живут в кожаных палатках или в шалашах из рогож; они делятся на благородных и на имрадов, или порабощенных работников; труд у них презирается, и беспрестанные войны приводят их в столкновение с соседями, как с единоплеменниками, каковы кель-герасы и итиссаны, так и с иноплеменниками, каковы прибрежные жители Нигера. Земли, окружающие их территорию, были опустошены и города разрушены. Ни одно становище, ни одно поселение страны не указывается ныне купцами, как заслуживающее названия города; осталось только имя существовавшего некогда города, Тадемакка или эс-Сук, имя, означающее «Рынок» по преимуществу. Этот город был разрушен в последней половине пятнадцатого столетия одним сонгайским завоевателем, но владевшее им племя сохранилось под наименованием Кель-эс-Сук, или «Люди Рынка»; другие туземцы того же племени тадемакка, по сведениям, собранным Дюверье, переходя с места на место, поселились, наконец, в пределах Туниса, где и смешались с народом хумир. Развалины города Тадемакка находятся в лесистой долине, заключенной между двух холмов, на северо-западе территории Адгаг; на западе простирается грозная пустыня Танезруфт, но в соседстве Тадемакки она, повидимому, менее широка, чем в западной части. Здесь проходит, по мнению Пуйана, наиболее удобная дорога между Туатом и Томбукту.