Глава II Сенегамбия

1. Общий вид страны

К югу от сахарской области естественные границы Судана обозначены не точной линией, но поясом небольшой ширины, окаймляющим северный берег Сенегала, затем берег Джолибы или Нигера до Томбукту: здесь совершается переход от климата засух к климату дождей, и этим контрастам соответствуют различия в виде местности, во флоре и фауне, в происхождении, правах и учреждениях жителей. Таким образом, на севере, Сенегамбия ясно отграничена долиной Сенегала и окраиной плоских возвышенностей, отмечающих геологическую границу Сахары. Линия реки, хотя проникающая всего только на тысячу километров внутрь страны, есть одна из характеристических черт черного континента: здесь начинается настоящая Африка, отделенная пустыней от той средиземной Африки, которую можно назвать промежуточной областью между двумя частями света, северной и южной. Сенегал составляет раздельный пояс между народами: на правом берегу его останавливаются берберы и арабы, на левом—негритянские населения. Вообще можно сказать, что эта река обозначает исходный пункт поперечной линии, проходящей между страной смуглых и страной черных людей.

На востоке и юге Сенегамбия не имеет точных границ: с этих сторон перемены совершаются нечувствительно, и географические черты недовольно ярко обрисовываются. Рельеф водораздела между притоками Сенегала и Нигера дотого незначителен, что, переходя от одной реки к другой, не замечаешь перемены в виде местности. С другой стороны, ряды и группы высот, появляющихся в южной Сенегамбии, продолжаются на юго-восток до Либерии и берега Слоновой кости, параллельно океанскому прибрежью. Однако, пространство овальной формы, заключающееся между морем, Сенегалом, верхней Джолибой, Рокель и порогом, разделяющим истоки двух последних рек, представляет некоторое географическое единство, благодаря горному массиву Фута-Джаллон, который занимает его центр, и откуда воды текут по расходящимся долинам, к рекам окружности. Эта область, которой можно дать, в самом обширном его значении, имя Сенегамбии, включая сюда сахарскую покатость Сенегала и даже некоторые бассейны без истечения, имеющие скат к югу, занимает площадь, исчисляемую приблизительно в 700.000 кв. километров. Что касается народонаселения этой страны, то мы не имеем еще достаточно надежных данных, чтобы определить его цифру с некоторым правдоподобием. Сделанные до сих пор приблизительные исчисления сильно расходятся между собою. Миссионер Баррос полагает, что цифра четырнадцать миллионов очень близко подходит к истине. В этом случае населенность составляла бы около двадцати жителей на один квадр. километр,—пропорция ничтожная для плодородной и обильно орошаемой территории, где рождаемость весьма значительна и где население возрастает чрезвычайно быстро, когда страна избавлена от бедствий войны. Однако, если не довольствоваться гуртовыми оценками и к специальной статистике европейских владений прибавить более или менее точные данные, заимствованные из рассказов путешественников, то окажется, что народонаселение Сенегамбии гораздо меньше той цифры, которую можно было предполагать при виде некоторых многолюдных селений морского побережья.

Народонаселение Сенегамбии, по оффициальным статистикам и приблизительным исчислениям путешественников:

Французский Сенегал, на с. от Гамбии, в 1879 г.—190.160 жителей. Трарца, Бракна, Дуаиш, по Федербу—185.000 ж. Другие мавры—40.000 ж. Каарта, Гидимаха—300.000 ж. Французский Судан, выше Медины, по Байолю—40.000 ж. Фута-Джаллон, по Нуаро—600.000 ж. Фута и Гойя, по Жакмару—184.420 ж. Джалоф, Ферло, Бонду—250.000 ж. Хассо, Бамбук, Джаллон-Дугу—280.000 ж. Английские владения на Гамбии—14.500 ж. Независимые государства в бассейне Гамбии—200.000 ж. Бассейн Казаманки (2.300, по переписи 1879 г.)—60.000 ж. Португальская Гвинея—150.000 ж. Южные реки (467, по переписи 1879 г.)—100.000 жит. Всего—2.594.080 жителей.

Более пяти столетий протекло с тех пор, как европейцы по наслышке и по собственному наблюдению познакомились с Сенегамбией. Не говоря уже о перипле Ганнона, ни о плавании майорканца Яго Феррера, ходившего в 1346 году на поиски «Золотой реки», ни о путешествиях, совершенных диепскими мореплавателями в 1364 г. и позднее, достоверно известно, что венецианцы, благодаря своим дружественным отношениям с Тунисом и его караванами, знали уже в пятнадцатом столетии имя Томбукту и других городов Судана: на одной каталанской карте 1375 года показаны населенные страны, простирающиеся на юг от пустыни. Особенно два имени приобрели громкую известность. Гиния (Ginya, Gineua, Ghenni, Ginea, Guinoye), город, богатый золотом, который большинство географов отождествляли с Дженне, и «Золотая река», как называли Сенегал. Достигнуть «Гвинеи», открыть «Золотую реку»—составляло предмет честолюбия тогдашних мореходов. Бетанкур, завоеватель восточных Канарских островов, «разсчитывал открыть дорогу к «Золотой реке» в полутораста французских лье от мыса Бугедер». Но окончательное исследование этих таинственных стран началось только полвека спустя.

В 1434 году португалец Жиль-Эаннес перешел, наконец, опасные подводные камни мыса Бохадор, а в 1443 году Нуно-Тристану обогнул мыс Бланко и прошел вдоль берега на 25 лье южнее этого мыса. Он привез оттуда нескольких несчастных рыбаков, захваченных на островах Аргуин, и одного вида этих невольников достаточно было, чтобы возбудить сильное рвение к географическим исследованиям у догадливых купцов, которые упрекали инфанта дон-Генриха за огромные суммы, потраченные на бесполезные путешествия вдоль пустынного берега. Целая флотилия отправилась из португальского города Лагоса, в 1444 г., на Аргуинский архипелаг, и операции её увенчались полным успехом, к великой выгоде судовладельцев: «Господу Богу, Мздовоздателю добрых дел, угодно было вознаградить мореходов за многие напасти, испытанные в служении Ему, даровав им, наконец, немного торжества, славы за их труды и возместив понесенные ими расходы, ибо они овладели добычей в сто шестьдесят пять голов, мужчин, женщин и детей». Но в следующем году португальские негроторговцы были менее счастливы. Гонсало-де-Синтра, попав с судном на мель, был внезапно атакован туземцами и убит, вместе со своими спутниками.

Год 1145-й составляет одну из славных дат века географических открытий. Один мореплаватель, имя которого различно передается современными писателями, Диниз Диас или Диниз Фернандец, миновав песчаные или каменистые берега Сахары, перешел за первую группу пальм, растущих на берегу, к югу от пустыни; затем, пройдя в открытом море мимо бара Сенегала, обогнул мыс, составляющий крайний выступ африканского материка с западной стороны: это мыс Зеленый, на котором действительно есть кое-какая зелень и за которым начинается тропическая область больших ветвистых деревьев, обвитых лианами. Так была опровергнута ложная аристотелевская теория, сильно обескураживавшая предыдущих мореплавателей, по которой предполагалась, что на юге мира, под знойными лучами солнца, сжигающими почву, невозможно никакое прозябание растений, никакое развитие жизни, что там не существует ни людей, ни животных. С этого времени было доказано сходство климатов в обоих полушариях.

Одна из двадцати шести каравелл, отплывших в 1445 г. из Португалии к берегам Африки, открыла устье Санаги, Золотой реки, которую в то же время принимали за рукав египетского Нила. В следующем году Нуно Тристану, тот самый, который, перед тем первый обогнул мыс Бланко, проник на юге от острова, называемого ныне его именем, в речку, где был внезапно окружен туземцами и нашел смерть почти со всеми своими спутниками: это, по всей вероятности, была та река, которая впоследствии получила название Рио-Нуно или Рио-Нуньец. Альваро Фернандес подвинулся в том же году до местности, лежащей в соседстве Сиерра-Леоне, которая была перейдена только пятнадцать лет спустя. В три года все сенегамбийское побережье было обследовано и большинство речных устьев осмотрено, но, благодаря практиковавшейся охоте на человека, экспедиции внутрь страны были сопряжены с большой опасностью. Однако, с течением времени, на некоторых пунктах установились правильные торговые сношения: в благоприятных местах были учреждены конторы, построены фермы: с начала пятнадцатого столетия португальцы подвинулись на север Сенегала до Адрара и завязали торговые сношения с жителями Уадана, находящагося в шестистах километрах к востоку от их Аргуинской колонии.

С семнадцатого столетия голландцы, англичане, французы оспаривают у первых завоевателей обладание сенегамбийским побережьем, и негоцианты этих различных наций мало-по-малу проникают внутрь материка. Но географическое исследование в собственном смысле началось только с Андре Брю, директора «французской компании на Сенегале», в конце семнадцатого и в начале восемнадцатого столетия. Он проник в область верхнего Сенегала выше впадения притока Фалеме и, кроме того, послал нескольких исследователей в местности, прилегающие к этой реке: монах Аполлинарий посетил страну золота в Бамбуке, а другой исследователь, Компаньон, обошел ее во всех направлениях: карта, составленная последним по пройденным им путям и приложенная к сочинению Лабата, содержит некоторые подробности, которые еще не были проверены путешественниками настоящего столетия и не встречаются на их картах. Рюбо, в 1786 году, обследовал слабо насесенные местности, отделяющие Гамбию от северной дуги Сенегала; в то же время другие путешественники посетили область Гамбии; затем Мунго-Парк, по поручению лондонской African Association, этой родоначальницы современных географических обществ, совершил, в 1795 году, свою первую экспедицию в те края, которая привела его от поморья к берегам Нигера, откуда он вернулся на Гамбию с купеческим караваном. В 1818 году, Моллиен первый проник в центральный массив всей этой области, в горы Фута-Джалон, воды которых спускаются на восток к Нигеру, на север к Сенегалу, на запад и на юг к Гамбии, Рио-Гранде, Скарси и Рокель. Со времени этого памятного путешествия страна была пройдена во всех направлениях: особенно французы, натуралисты, моряки или солдаты, покрыли ее целой сетью своих маршрутов. В то время, как моряки, Брауэзек и другие, изучили лиманы прибрежья, офицеры или чиновники, из французов или туземцев, как Пане, Алиун-Саль, Буэль-Мохдад, Венсан, Солелье, объехали степи на севере от Сенегала и связали с сахарскими оазисами и даже с Марокко сеть линий исследования, начертанных пройденными путями в Сенегамбии; Маж и Кентен проникли на восток в бассейн Нигера и поднялись далеко по направлению к Томбукту. Затем, в 1880 году, экспедиция Галлиени была исходным пунктом обширной системы географических изучений, сопровождавших дело завоевания в области между Сенегалом и Нигером. Во всей полосе, соединяющей Сен-Луи с Бамаку, на Нигере, за предварительным осмотром следовали точные работы по нивеллировке местности: некоторые части Сенегала представлены на новейших картах с такими же деталями, как страны Европы. И здесь, также как в Алжирии, в Египте, на Мысе Доброй Надежды и на всех пунктах африканского поморья, где европейские поселенцы образовали деятельные общины, наука продолжает медленно, но верно, свое дело завоевания.

Массив гор Фута-Джаллон делает из Сенегамбии географическое целое, собирая дожди, образующие Сенегал, Гамбию, Казаманку, Гебу, Рио-Гранде, Нуньец, Понго, Скарси и примешивая к водам этих рек плодородные наносы. Он составляет, следовательно, одну из главных черт в образовании западной Африки, и нет ничего удивительного, что первые путешественники преувеличили его размеры. Ламбер, посетивший эти горы в 1860 г., определил в 3.000 метров высоту Сун-ду-мали (Судумали), одной из самых высоких вершин, поднимающихся около середины цепи, основываясь на словах одного из своих спутников, туземцев племени фула, рассказывавшего, будто высокие вершины Фута-Джаллона бывают покрыты снегом в сезон дождей; он думал даже, что выдающиеся точки массива достигают 4.000 метров, то есть приписывал им высоту, почти равную высоте пирамид эфиопской горы Симен, находящейся на другой стороне континента.

Однако Ламбер не делал точных измерений, а известно, как легко ошибиться в гористой стране, особенно там, где отсутствие тропинок удвоивает утомительность восхождения. Лет десять перед тем, Геккар, которому указывали на гору Миминиа, километрах в пятидесяти к западу от плато Лабе, как на самую высокую вершину массива, и который тоже слышал рассказы о «белых дождях», будто бы покрывающих верхние скаты, взошел на этот пик в пять часов времени, но не нашел на его макушке, где растет несколько чахлых деревьев, никаких следов снега. Если бы горы Фута-Джаллон имели высоту, хоть немного приближающуюся к цифре, указанной Ламбером, то вершины их были бы приметны с нижней Фалеме и с средней Гамбии, а между тем они не видны еще с расстояния 150 километров. При том же более новые путешественники, Байоль, Нуаро, Оливье, Габорио, Ансальди, ничего не говорят о таких больших высотах. Самый высокий перевал, перейденный Оливье, недалеко от истоков Какримы, лежит на высоте 1.027 метров. Байоль и Нуаро достигли высоты 1.400 метров, у деревни Богама, расположенной в центральном массиве гор, недалеко от Судумали. Над гребнем, где сгруппировались хижины этой деревушки, высятся еще другие горы, изрезанные в форме башен и обелисков и приютившие поселки на каждом выступе своих склонов. Вероятная их высота около 2.000 метров, по оценке португальского купца Симоэнса, или даже меньше, по мнению французских исследователей; что касается средней высоты, то она, кажется, не превышает 1.200 метров.

По описаниям путешественников, ряд высот, начинающийся у берегов Сенегала в Бонду, принимает характер горной цепи только около большого поворота Гамбии. В целом эта высокая гористая область тянется по направлению с севера на юг, с легким изгибом к востоку. Длина её около 300 километров; но за истоками сенегальского Бафинга, где высота порогов, повидимому, не превышает 800 метров, эта цепь продолжается на юго-восток другими, еще не исследованными, горами, которые, в свою очередь, примыкают к горам, высотой от 1.000 до 1.350 метров, господствующим над истоками Нигера. В пределах Сенегамбии рассматриваемая горная цепь крутым склоном обращена к рекам Гамбии и Фалеме, т.е. на восток, тогда как пологий скат её спускается на запад, вытягивая свои предгорья и террасы к морскому побережью. Большая часть массива состоит из довольно ровных плато, или баоваль, высоких равнин, усеянных большими камнями и оканчивающихся крутыми откосами. Эти плоские возвышенности опираются на внешние уступы, спускающиеся, в виде лестницы, к береговым равнинам и разделенные на неравные отрывки реками, которые вырыли себе там глубокие и узкие проходы; последняя терраса, идущая параллельно побережью, возвышается в среднем на 300 метров над низменными равнинами.

Фута-Джаллон, центральный массив всей сенегамбийской области, представляет ядро из кристаллических пород, окруженное более новыми формациями. Большинство путешественников, проходивших через него, говорят, что он состоит из гранита, гнейса, «первичных песчаников». На север этот кристаллический и сланцевый массив продолжается высотами, разрезанными действием дождевой воды на отдельные массивы; на северо-восток и на восток от него тянутся другие горы с параллельными гребнями: Тамбура, в Бамбуке, вздымающая свои голые, почти неприступные стены над зеленеющими равнинами, и высоты Кениеба, имеющие форму усеченных конусов. Второстепенные цепи изрезаны долинами, пески и глина которых содержат золотые блестки, оторванные от первичных пород: в этих-то сланцевых формациях с золотоносными наносами верхние притоки Сенегала и вырыли свои сходящиеся долины. Между Бафингом и Бахоем, двумя главными ветвями Сенегала, скалы, образующие хребты, параллельные Нигеру и обращенные к этой реке крутым склоном, состоят из песчаников, залегающих горизонтальными пластами, над которыми там и сям высятся, в виде гранитных цитаделей, каменные глыбы роговой обманки, кварца и полевого шпата. Даже на севере от Сенегала, до песков Сахары, ряды холмов и террасы состоят из формаций той же эпохи. В Каарте сахарские утесы, откуда вытекают временные притоки Сенегала, имеют среднюю высоту от 300 до 320 метров, и холмы этой страны состоят из пластов синеватого шифера, прикрытых слоями латерита. На западе высоты расположены более правильно: они образуют массивы, которые тянутся в виде ряда цепей, орьентированных по большей части с северо-востока на юго-запад. Рельеф страны имеет такой вид, как будто почва была вспахана гигантским плугом, оставившим между бороздами параллельные гряды, крутой скат которых обращен к востоку, а пологий к западу. Западный хребет, Халип-Анагим, поднимается на 400 метров: это северо-западная стена сенегальского бассейна.

К западу от гнейсов и сланцев, составляющих остов Сенегамбии, простираются пласты железистого песчаника или латерита, охристой массы, образовавшейся из разложения более древних горных пород: весь пояс сенегальского прибрежья занят этими формациями, повсюду, где реки и морские приливы не отложили своих наносов. Растительность разнообразно видоизменяет эти пласты, в которых там и сям встречаются узловатости, указывающие, повидимому, на медленное геологическое действие со стороны корней и корешков. Чем дальше на запад, тем большую пропорцию железа содержат эти охристые песчаники: во многих местах можно подумать, что почва покрыта железными обломками, как вокруг железоделательного завода.

Сенегамбийское побережье представляет две части, различающиеся геологической историей и внешним видом. Оно делится на три пояса, ясно разграниченные: от мыса Белого до мыса Зеленого, от мыса Зеленого до мыса Красного (Рохо) и от мыса Красного до острова Шербро. Если рассматривать в целом кривую, развертывающуюся от мыса Белого до мыса Зеленого, на протяжении около 850 километров, то легко заметить, что вся эта часть африканского побережья, как на севере, так и на юге от Сенегала, отличается единством геологической формы и строения. Между двумя названными мысами, почти на равное расстояние выдвинутыми к западу, берег, окаймленный высокими дюнами, изгибается по правильной линии; только на севере побережье, разрушенное размывающим действием вод, заменила песчаная мель, по которой набегают длинные волны морского прибоя, а на юге наносы Сенегала, отлагавшиеся вне нормальной кривизны берегов, образовали выпуклый сегмент, длиной в 200 километров, при средней ширине около двадцати километров. Внутри материка, к востоку от кордона дюн, окаймляющего побережье, мы находим с той и с другой стороны сходные формации: на севере от сенегальского аллювия, по направлению к пустыне, также как и на юге, по направлению к Гамбии, почва состоит из железистых слоев латерита. Кроме того, оба мыса, Белый и Зеленый, представляют маленькие массивы, повидимому, образовавшиеся в одну и ту же эпоху: это как бы пилоны, правильно расположенные по бокам морского берега собственного Сенегала.

Часть побережья, заключающаяся между мысами Зеленым и Красным, короче сенегальского берега: расстояние от одного мыса до другого 275 километров, по прямой линии: но в целом эта береговая полоса представляет кривую, обращенную вогнутостью к востоку. Первоначальное очертание, обнаруживаемое песчаными стрелками и подводными барами перед заливообразными устьями, отличается замечательной правильностью; впрочем, побережье глубоко изрезано морскими воронками, куда изливаются реки, и пласты железистого песчаника на обширных пространствах покрыты слоем аллювиальных отложений. Что касается береговой полосы между мысом Красным и островом Шербро, то она совершенно утратила правильную форму; полоса эта изрезана морскими волнами на бесчисленное множество бухт и бухточек разной величины, и в соседстве берегов море усеяно островами и подводными камнями: только при помощи линии промеров в открытом море против побережья можно определить край пьедестала, на котором покоится континент, и который, вероятно, некогда был берегом твердой земли; подводный обрыв, обозначающий край пьедестала, и у подножия которого находят глубины в 1.000 и 2.000 метров, очерчен так же правильно на западе от архипелага Биссагос, как и на широте Сахары. При том же вдоль берегов южной Сенегамбии полосы земли, наносы и латериты, не отличаются от формаций, из которых состоит побережье на севере от мыса Красного.

Как объяснить происхождение этих странных вырезок на окраине материка, и где искать причину разрушения первоначальной почвы, превращенной в архипелаги и песчаные мели? Изучение этой страны, называемой «Реками Юга», показывает, что изрезанная часть сенегамбийских берегов в точности соответствует по широте хребту гор Фута-Джаллон: линия наибольшего падения между высотами этой цепи и иссечениями побережья обозначена речными долинами и их продолжениями—морскими лиманами. При внимательном рассмотрении карты нельзя не заметить, несмотря на недостаточную полноту её, существования причинной связи между этими двумя параллельными географическими чертами—горами и иссечениями морского берега. Реки, спускающиеся с массива Фута-Джаллон, вырыли долины и способствовали в известной мере образованию лиманов или заливообразных устьев; но не следует ли допустить, что в этой работе иссечения берегов участвовал, кроме рек, еще другой геологический деятель, именно—ледники? Правда, нынешний климат этих стран совсем не похож на тот, при котором могло бы происходить излияние рек в равнине Сенегамбии, но ведь африканский берег находится в этом отношении в таких же точно условиях, как побережье Бразилии и Новой Гранады, где, однако, Агассицом и другими исследователями были констатированы следы ледяного периода. Чем другим, как не движением древних ледников, можно объяснить происхождение эрратических камней гранита, находимых в песчаниковых равнинах Сиерра-Леоне? Этим ледяным потокам, по всей вероятности, и должна быть приписана работа разрушения, отодвинувшая сенегальский берег на сотню километров внутрь материка.

Занимая около 12 градусов по широте и заключая в своих пределах горные цепи, главные вершины которых достигают 1.800 метров высоты, территория Сенегамбии естественно должна представлять много разнообразия в флоре и фауне, принадлежащих при том же к двум различным областям—области степей, сопредельных Сахаре, и области больших лесов Нигриции. Точно также и с этнографической точки зрения Сенегамбия являет большие контрасты. Население её не имеет ни политического единства, ни социальной связи. Оно принадлежит к различным расам и распадается на множество государств и союзов, королевств, республик, централизованных или федеративных, религиозных общин, бродячих племен, групп семейств, рассеевающихся или перемешивающихся одна с другой. Центральную часть страны, массив Фута-Джаллон, занимают главным образом фулы, люди бронзового цвета, которых отличают от негров в собственном смысле; вокруг них, на морском побережье и на верхних притоках Сенегала и Гамбии, живут негритянские племена, тогда как берберские народцы, более или менее смешанные, кочуют в местностях, лежащих к северу от Сенегала. Появление европейских купцов создало новые центры притяжения для этих разнородных населений и повлекло за собой перемены в их группировке и союзах; затем правительства западной Европы в интересах своих подданных, завязавших торговые сношения в тех краях, приобрели силой или путем купли территории, прилегающие к меновым рынкам. Так, Португалия, первая по времени своих завоеваний, владеет архипелагом Биссагос и частью соседнего побережья, составляющей остаток прежних обширных владений, простиравшихся неопределенно в глубь Судана. Англия основала свои фактории и конторы при устьи Гамбии и во многих местах по течению этой реки. Франция забрала гораздо более обширную территорию. Вся часть морского побережья, простирающаяся от мыса Бланко до реки Салум, т.е. береговая линия длиной в 750 километров, и перерезанная реками полоса, заключающаяся между Рио-Нуньец и Меллакоре, т.е. пространство около 250 километров, принадлежат к французской Сенегамбии; между этими двумя большими береговыми областями бассейн Казаманки образует анклаву, тоже причисляемую к владениям Франции. Внутри континента владения этой державы, обозначенные, точно вехами, рядом фортов, простираются по прямой линии на тысячу слишком километров от Зеленого Мыса; они продолжаются на восток за истоки Сенегала, переходят через водораздельные пороги к Нигеру и даже достигают этой реки, которая служит условной границей на значительной части её течения. Наконец, в силу трактата, недавно заключенного с португальским правительством, массив Фута-Джаллон, если не присоединен к французской колониальной территории, то, по крайней мере, наперед намечен как земля, долженствующая состоять под «протекторатом». Подобным же образом верхний бассейн Джолибы, по конвенции с Великобританией, предоставлен Франции, как территория будущего расширения её сюзеренной власти.

Но все это только внешния политические перемены, и хотя многие писатели говорят еще о мнимой неподвижности чернокожих, будто бы неспособных к ученью, к усвоению новых родов промышленности и восприятию идей, отличных от понятий их предков, однако, не подлежит сомнению, что в массе этих народов совершаются большие перевороты, глубоко изменяющие их социальное состояние. Постепенное движение завоевательных рас от востока к западу продолжаются с неослабевающей силой. Мандинги распространились в пределы области населений поморья, фулы подвинулись еще далее, и их авангардные квартирмейстеры прибыли уже на устья рек. Мусульманская пропаганда сопровождает этнические перемещения и даже предшествует им; многие черные народцы, у которых фулы представлены лишь несколькими торговцами, уже причисляют себя к последователям ислама, который, впрочем, у большинства новообращенных принимает мистический характер, более смутный, менее догматический и менее суровый, чем у арабов. Нравы, промыслы, образ жизни видоизменяются вместе с передвижениями, смешением рас, основанием новых государств, религиозными обращениями. И в то время как эти далеко и глубоко захватывающие перемены совершаются внутри страны, иностранные негоцианты, поселяющиеся в пунктах морского прибрежья, уравновешивая на западе напор с востока, со стороны мандингов и фулов, оказывают своими торговыми сношениями все более и более усиливающееся воздействие на туземные населения. Предмет местной торговли теперь уже другой: они более не покупают человеческий товар, как это делали их предшественники впродолженип почти четырех столетий. Теперь они спрашивают продукты сбора и земледелия: вместо того, чтобы ловить негра, как было прежде, они покупают у него произведения его промышленности. Войны, возбужденные работорговцами, постепенно угасли.

Несомненно, достигнут уже большой прогресс; уничтожение торга неграми составляет событие громадной важности, способствующее обновлению Африки: белые и черные не смотрят уже друг на друга как на людоедов; но ответственность за совершенные ужасы не изглажена. Если европейские торговцы теперь уже не покупают людей непосредственно, они тем не менее продолжают трудиться над деморализацией бывших невольников. Они упрекали их в жестокости, а между тем сами же вынуждали их вести войну; они обвиняют их в пьянстве, лености, развращенности. и сами же продают им фальсифицированную водку. Действительную цену совершенного дела надо измерять не годовой цифрой барышей, получаемых купцами. Новые отношения между расами должны произвести нечто другое. Принимая к себе иностранцев, туземец, делящийся с ними родной почвой, имеет полное право требовать от них в обмен, чтобы они содействовали увеличению его благосостояния, нравственности и свободы.