Глава IV. Конго
I. Общий взгляд
Речной поток, воды которого на дальнее расстояние румянят море перед берегами Кабинды, зарождается в нескольких тысячах километров от места своего излияния в океан, так как истоки его верховьев находятся гораздо ближе к Индийскому морю, чем к Атлантическому океану. На своем громадном пути, эта река называется весьма различно, хотя всего вероятнее, что все даваемые ей наименования означают или «море в движении», или «великую воду». «Podoroso», т.е. «Могучий», первых мореплавателей, этот поток впоследствии стал именоваться по туземному Заирою (Нзади), как вообще он называется португальцами и по-сейчас. Стэнли, совершив свое замечательное путешествие через материк Африки, предложил было называть эту реку по имени своего знаменитого предшественника, Ливингстона; но это предложение не привилось, и ныне в географической номенклатуре всеми принято называть ее «Конго». Так же именовалось и то королевство, которое в XVI столетии занимало часть западного бассейна этой реки. Наконец, это же наименование дано и недавно учрежденному новому государству, границы которого проведены частью по предполагаемому направлению водораздельных кряжей, или по течению главной реки и её притоков, частью же по меридианам и градусам широты; но эту громадную территорию, так отграниченную на карте Африки, предстоит еще открыть в большей части её протяжения; даже течение реки, от которой новое государство получило свое наименование, стало известно лишь очень недавно.
Впродолжении трех столетий, следовавших за их первыми открытиями на африканском побережье, португальцы несколько подробнее ознакомились лишь с областью, соседнею с берегом. Впрочем, посылались экспедиции и внутрь материка, с целью подчинить тамошних жителей власти португальского короля и найдти золото, а также и отыскать того знаменитого попа Ивана, которого тщетно искали в глубине Азии. Благодаря этим путешествиям и показаниям туземцев, узнали, что река Заира начинается в глубине Африки и что в области её истоков находятся великия озера. Однако, начертание подробной карты реки, соответственно открытиям исследователей, было невозможно в ту эпоху, и потому в наносимых на глобусе чертежах пытались согласовать точные данные португальских путешественников с африканскими легендами и с классическими преданиями Птоломея. Так Joao de Barros утверждал, как несомненный факт, будто Заира выходит из самого обширного во всей Африке озера, служащего в то же время также и «таинственным началом Нила». То же происхождение приписывал этим двум великим рекам и Duarte Lopez. Эти ошибочные географические представления удерживаются на картах вплоть до 18-го столетия, хотя уже в 1541 году Меркатор правильно разграничил речные бассейны, соответственно гребням водоразделов.
Эра научных исследований в области верхнего течения Конго началась с конца XVIII столетия, именно со времени экспедиции Ласерды (Jose de Lacerda e Almeida). В 1798 году этот путешественник, отправившись из Мозамбика, проник в самую область великих озер; но на обратном пути был убит, и кроме кратких сведений об его путешествии, все погибло—путевые заметки, планы, астрономические наблюдения. В 1806 году была совершена более счастливая экспедиция чрез материк, с берегов Атлантического океана к берегам Индийского; этот подвиг выполнили pombeiros или «начальники караванов», но точный маршрут их экспедиции не известен; известно только что по ту сторону Куанго—одного из главных западных притоков великой реки—они прошли бассейн Конго по южному склону и, для спуска к Замбэзе в области озер, вышли на дорогу Ласерды. В 1843 г., португалец Graca, отправившись с западного берега, проник, чрез высокую долину Кассаи, в землю племени муата-ямбо; но это, капитальной важности, путешествие было почти забыто. Первым по истине решающим исследованием страны, принадлежащей к Конго по направлению её вод, было путешествие Burton’a и Speke’a в 1857 и 1858 гг. в прибрежные области озера Танганьика; но путешественники не перешли этого внутреннего моря и не могли решить вопроса о принадлежности его к какому-нибудь из речных бассейнов. Даже, когда Ливингстон, в своих замечательных путешествиях между 1869 и 1872 годами, посетил, по ту сторону Танганьики, другие озера и целую сеть рек, направляющихся к северу, и он не знал, к какой покатости принадлежат те воды, по течению которых ему приходилось следовать. Он воображал даже, что эти реки нисходят к Нилу, и таким образом—подобно старинным писателям—сводил все к великой реке Египта; затем, излияние в Средиземное море больших озер внутренней Африки—от Бангуэоло до М’вутан-Н’циге включительно—стали признавать, вторя Ливингстону, и многие другие географы. Между тем, имевшиеся уже сведения о рельефе материка, о времени разлива различных рек и о сравнительной величине их водных масс—должны были привести людей науки к признанию, что реки, открытые Ливингстоном, на самом деле суть притоки верхнего течения Конго. Так, Луа-Лаба—таково название Верхней Конго—течет в области менее возвышенной, чем то плоскогорие, впадины которого вмещают Нианцу и другие озера Верхнего Нила; её разливы, обусловливаемые дождями южного тропического пояса, достигают своего наивысшего уровня в январе, между тем как повышения уровня вод в Верхнем Ниле совершаются как-раз в противоположном времени года: в августе и сентябре; и наконец, исчисленный Ливингстоном объем водных масс, изливаемых Луа-Лабою в период засухи, в три раза превосходит объем тех вод, которые катит Нил книзу от слияния Бар-эль-Джебеля и Бар-эль-Гхазаля. Таким образом, мнение о соединении Луа-Лабы с Нилом нельзя было бы поддерживать даже и в том случае, если бы о такой невозможности не существовало и прямых свидетельств путешественников. Те же самые соображения не позволяют, затем, находить связи между Луа-Лабою и Хари; а Огоуэ—которую тоже некоторые авторы считали возможным истечением речной сети, открытой английскими путешественниками,—слишком незначительна выше своих порогов, чтобы можно было долго останавливаться на предположении о том, будто именно она-то и составляет нижнее течение Луа-Лабы. Поэтому, оставались только два предположения: или, что речной поток, виденный Ливингстоном, теряется в каком-то обширном, никуда не изливающемся, внутреннем море—неизвестном, кстати, ни одному путешественнику и ни одному начальнику караванов; или же, что он соединяется с Заирою. Между тем, изобилие воды, наклонение местности и совпадение периода половодий оправдывали утверждение тех географов, которые заранее отождествляли Луа-Лабу с Конго. Вообще, эта проблема сравнительной географии, оставленная неразъясненною даже таким путешественником, как Ливингстон, могла быть разрешена учеными даже на основании имевшихся книг и карт.
Наконец, Стэнли—за пять лет перед тем отыскавший на берегу озера Танганьики Ливингстона, считавшагося уже погибшим,—предпринял, в сопровождении целой флотилии из занзибарцев и арабов, плавание вниз по течению Луа-Лабы, в 1876 году. Спустя девять месяцев он приплыл к устью Конго. Таким образом великая географическая проблема была решена, но ценою каких усилий и опасностей! Путешествие, по выходе из Занзибара, длилось 999 дней, а расстояние, пройденное караваном при различных исследованиях, предпринимавшихся как в областях великих озер, так и в пределах самой Конго, равнялось 11.663 километрам; приходилось спускаться по быстринам на порогах, обходить водопады, взрывать скалы, переносить пироги через леса и овраги, подвергаться голоду и лихорадке и—иногда с весьма короткими промежутками—выдержать, одна за другою, тридцать две битвы с туземцами. Из четырех белых, бывших в экспедиции, избежал смерти лишь один Стэнли, а из 356 сопровождавших экспедицию негров достигли противоположного берега материка только 115 человек. После этого достойного удивления подвига, свидетельствовавшего о замечательной отваге и энергии того, кто его совершил, о неослабной настойчивости, чрезвычайном нравственном превосходстве и о первостепенном военном гении, оставалось лишь проверить подробности совершенного дела, исправить суммарное начертание, данное реке её первым исследователем и связать этот основной маршрут со всеми новыми маршрутами, пройденными в области Конго и её притоков. Этою работою занимается ныне целый легион путешественников, и результаты, достигнутые в этом отношении в первое же десятилетие со времени геройского перехода «через черный континент», были поистине поразительны.
Прежде всего следует заметить, что западный склон озера Танганьики был посещен весьма большим числом белых путешественников, купцами и миссионерами, учеными и промышленниками; даже дамы странствовали там в паланкине. На берегах озера имеются уже дома европейской постройки, а одно паровое судно рассекает его воды. К юго-западу от Танганьики географические исследования доставили менее важные данные, но со всем тем пути, которым следовал Ливингстон, уже пересечены маршрутами путешественников Giraud, Bohm’а и Reichardt’a; на западе, Cameron—открывший в 1874 году исток Танганьики в сторону верховьев Конго—изследовал также и другие из верхних рек, и, чтобы достигнуть в Бенгуэле атлантического берега, он прошел по линии водораздельных вершин между Конго и Замбэзе. Wissman, Gleerup и Oscar Lenz проследовали по бассейну Конго от одного моря до другого, при чем на западном склоне проникали почти во все притоки Конго на всем протяжении их судоходности. Mechow, Buttner, Teppenbeck и Massari исследовали бассейн Kyaнго; Wissmann, de-Francois и Grenfell изучали ту часть Конго, которая называется Кассаи и которая, с своим притоком Санкуру и подпритоком Ло-Мами, составляет наиболее прямую дорогу из пределов Нижнего Конго к области её верховьев; Pierre de Brazza открыл судоходность Алимы, и, благодаря ему, эта река сделалась часто посещаемым торговым путем; Jacques de Brazza, Dolisie, Ponel, van-Gele и Grenfell исследовали с разных сторон бассейны Нкени, Ли-Куалла, Бунга и У-Банги; тот же Гренфелль, маршруты которого найдутся и во всех других частях бассейна, поднимался по Чуапа, Икелемба, Лу-Лонго, Мунгала и Итимбири. Менее всего известной остается пока северо-восточная часть конгского бассейна, которая, однако, является самою интересною областью в географическом отношении и, вероятно, получит современем весьма важное значение в истории, так как именно в её пределах и находится водораздел между бассейнами Нила и Конго. Но, хотя до сих пор этот край Африки и не стал еще центром сети маршрутов, тем не менее исследование р. Уэллэ, совершенное Юнкером, по меньшей мере на протяжении двухсот километров по прямой линии, параллельно с долиною бассейна Конго, позволяет с полной уверенностью утверждать, что и Уэллэ принадлежит к тому же бассейну, и что рано или поздно, при посредстве её откроется путь также и к Бахр-эль-Абиаду.
Благодаря путешествиям Юнкера, ныне можно, с некоторыми шансами на приблизительную верность, отважиться даже и на исчисление поверхности данного речного бассейна. По исчислению Льва Мечникова, она равна 4 милл. 75 тысячам квадр. километров, так что площади, дренируемой р. Конго, должно отвести второе место между площадями великих рек на земном шаре. Что же касается численности населения этой громадной территории, превышающей в восемь раз Францию, то по отсутствию данных для его исчисления точной цифры привести пока нельзя; но путешественникам много раз приходилось проезжать по густо населенным областям, и их сравнительные описания позволяют сказать, что для совокупности населения на всем протяжении бассейна число в двадцать миллионов душ было бы ниже действительности. Стэнли останавливается, как на наиболее вероятном исчислении, на цифре в 29 миллионов.
Относительно истоков реки Конго прежде всего следует указать на тот факт, что те из них, которые наиболее удалены от её устья и которые, следовательно, и должны быть рассматриваемы как образующие самую многоводную ветвь реки, зарождаются на южном склоне гор Тшингамбо, на половине расстояния между озером Танганьика и озером Ньясса, а по прямой линии всего лишь в семистах километрах от Килоа, ближайшего города на Индийском море. Посещена эта область истоков Верхнего Конго в 1879 году Томсоном и Стюартом, а в 1886 году Ленцом. Эти начальные ручьи, зарождаясь на высоте приблизительно 1.800 метров, текут сначала по слегка наклоненному плоскогорию, которое, конечно, не может представить препятствия для проведения дороги, проезжей для экипажей; затем они образуют небольшую реку, Чази, которая ниже называется Чамбези, при чем, вероятно, это наименование однозначуще с названием большой реки Замбэзе, которая течет на четыреста километров южнее. К тому же, река Чамбези даже и направляется с северо-востока на юго-запад, как будто-бы она и на самом деле впадала в сейчас названный могучий приток Индийского океана, и её истоки отделены от притоков Замбэзе лишь незначительным возвышением почвы. Далее рельеф водораздельного гребня становится, однако, все выпуклее и даже образует горную цепь, Мушинга, находящуюся на юге той долины, которою Чамбези, соединяясь с другими реками и истоками обширных болот, вливается в озеро Бемба или Бангуэоло, самую южную из тех больших водных поверхностей, которые принадлежат к гидрографической системе Конго.
Озеро Бангуэоло,—открытое Ливингстоном в 1868 г. и увиденное им снова спустя пять лет, но для того чтобы умереть на его берегах,—представляет весьма неправильную водную поверхность, разделенную островами и полуостровами на многочисленные бассейны. Высота, на которой оно находится, исчислена Ливингстоном в 1.124, а Giraud в 1.300 метров; что же касается протяжения собственно озерного водоема, то—вследствие тростниковых зарослей, занимающих большую часть того углубления, в котором озеро находится—в нем трудно дать себе отчет. Поверхность свободной воды или «море» на северной оконечности озера представляется в виде обширного, необъятного для взора овала, простирающагося в направлении от северо-востока к юго-западу на сотню километров: в центре озера поднимается самый высокий остров архипелага, Кисси, возвышающийся метров на двадцать над зеленеющими водами с тинистым дном. Ни в какой части Бангуэоло нет глубины, превышающей пяти или шести метров; а на востоке и в южной части бассейна оно не что иное, как тростниковая поросль или затопленный луг. Да и сама Чамбези, на протяжении всего своего нижнего течения, теряется среди болот: плывя по ней, можно целыми днями пробираться по тине, среди тростника, который и придает равнине вид огромного луга. Впрочем, деревья настолько многочисленны, что там и сям группируются в небольшие перелески, но все они ростут над муравейниками, подошву которых омывает уже вода. Стезинки для пирог обозначаются теряющимися из вида канавками между склоненным тростником, а рукава собственно реки, медленно змеящейся среди болот, окаймляются лишь слегка выступающими из воды краями берегов. Больше, чем на половине своей окружности—на востоке, на юге и западе—озеро Бангуэоло отделяется от прибрежных болот лишь стеною из тростника, который в два раза выше роста человека. Путь чрез этот, скрывающий вид на озеро, камыш приходится прокладывать топором, а когда, наконец, свободные воды и будут достигнуты, то целые дни надо плыть вдоль однообразного берега, окаймленного склонившим свои головки тростником, подводная часть которого достигает метров четырех, а высящаяся над водою—трех.
В юго-восточной оконечности озера, обе стены тростника сближаются, и озерная водная поверхность превращается в реку; это—Луа Пула, исток Бангуэоло. Этот поток, глубиною в шесть, а шириною в 70 метров, змеится беспрестанными излучинами, при чем протяжение той его части, которая пробегает чрез громадное болото, заканчивающее на юге озеро Бангуэоло, равняется, быть может, не менее, как двумстам километрам. В некоторых местах эта река, преграждаемая растениями, разливается широкими травянистыми лужами, по которым лишь с трудом скользят пироги. На пространстве всей этой низменной области есть только один остров, да и тот представляет, скорее, выдающуюся из воды отмель, которая приметна с большого расстояния по растущему на ней, единственному во всем крае, дереву, простирающему свои ветви над группою хижин. При следовании речным потоком далее, справа и слева начинают показываться за тростником поросшие лесом холмы; затем, тростник совершенно прекращается, и река вступает в долину, которая сначала направляется к югу и к юго-западу, а после того делает резкий поворот на северо-запад. На этом протяжении река сначала быстро течет между своими береговыми откосами, затем устремляется среди скал по наклонной плоскости и наконец низвергается широким водопадом, называющимся Момбирима или Момботтута.
Книзу от этого опасного ущелья, ни один европейский путешественник не следовал по течению Луа-Пула; но, тем не менее, известно, что река делает изгиб к северу и затем впадает в озеро Моэро или Мэру. На этом пути, составляющем приблизительно триста километров, число каскадов должно быть весьма значительно, так как, по Жиро, разница в уровне между озерами Бангуэоло и Моэро равняется 450 метрам. Само же озеро Моэро лежит на высоте, по Ливингстону, 1.040, а по Жиро, всего лишь 850 метров. Это озеро, будучи немного меньше озера Бангуэоло, представляет, однако, одну из самых обширных поверхностей свободной воды: оно протянулось приблизительно на пространстве 150 километров с юго-запада на северо-восток, при чем от южного конца озера Танганьики отделяется перешейком, имеющим в ширину тоже 150 километров. К югу, где Луа-Пула вливается в Моэро, низкие берега реки переходят в болота, простирающиеся по равнинам на необозримое пространство, но в других местах вода в реке повсюду глубокая и чистая. Ливингстон, дважды посетивший берега озера Моэро, удостоверился, что разница между высоким и низким уровнем его вод достигает по крайней мере шести метров. Половодия увеличивают поверхность озера на сотни, вероятно, даже на тысячи квадратных километров, при чем в это время рыбы из рода сомов, именно clarias capensis, расселяясь по прибрежным местностям, пожирают, вместе с мелкою рыбешкою, также и насекомых, пресмыкающихся и других животных, подхваченных поднявшеюся водою; затем, когда воды спадут, то различного рода преграды препятствуют уже этим сомовидным рыбам возвращаться в ложе реки, пользуясь чем туземцы и налавливают себе их тысячами. Туземцы назвали Ливингстону тридцать девять видов рыб, живущих в озере и поднимающихся по большому его восточному притоку, Калонгози. В средней части озера рассеяно несколько островов, а на севере этот водоем, окаймляемый возвышающимися с обеих сторон холмами и даже горами: Руа—на западе, и Кома—на востоке, принимает вид альпийского озера, расположенного между высокими откосами и лесистыми склонами: вообще, из всех внутренних морей Африки, Моэро—самое живописное.
Сближаясь друг с другом, две горные цепи съуживают озеро, заостряют его северную оконечность, и воды его, становясь все быстрее и быстрее, наконец, выливаются из него, образуя реку Лу-Вуа или, иначе, Луа-Лаба, при чем это последнее наименование весьма мало разнится от названия Луа-Пула, присвоенного, как уже упомянуто, верховой реке между озерами Бангуэоло и Моэро; Ливингстон называл Луа-Вуа «рекою Уэбба» (Webb’s River). Воды этой реки—прозрачные, хотя и черноватые—устремляются к северо-западу между покрытыми лесом горами, пробегают между скалами от одного порога до другого и изливаются в третье большое озеро, Ланджи, которое, судя по рассказам туземцев, следует считать скорее постоянным наводнением: многочисленные островки его лежат вровень с водою. Однако, в этом именно резервуаре и зарождается самая река Конго, так как, с одной стороны, в него с востока впадает Лу-Куга, исток о. Танганьики, а с другой—в небольшом расстоянии кверху, а может-быть, и в самом озере, оканчивается течение западной Лу-Лаба или, иначе, Комоландо. Этот западный бассейн, ограниченный с юга горами, составляющими гребень водораздела между Конго и Замбэзе, представляет значительную сеть рек или лу: Лу-Бури, Лу-Фула, Лу-Лаба и Лу-Фира; все эти реки катят большое количество воды, а Лу-Фира местами образует красивые каскады, из которых водопад Джуо низвергается с высоты 25 метров и своею белою массою резко отличается от горизонтальных слоев красноватого песчаника. Что касается центральной долины, по которой змеится Луа-Лаба, она то оказывается усеянною озерами, при чем в верховой долине уединенно лежит самое большое из них, Ло-Хемба, а на протяжении нижнего течения реки они следует друг за другом на-подобие жемчужин в ожерельи. По Рейхарду—который переправлялся через западную Луа-Лаба в 200 километрах выше её слияния с Восточною Луа-Лабою—наибольшее количество воды катит Луа-Лаба западная, которую, не за длину её ложа, а за массу её вод, и следовало бы считать главною ветвью Конго. Вытекающая из о. Танганьика река Лу-Куга доставляет воды немного, а когда путешественники увидели эту речку в первый раз, то русло её было совсем сухое, так как вода уже успевала испариться еще до своего выхода из обширного водоема самого озера.
Озеро Танганьика было известно португальцам и арабам издавна: под различными наименованиями о нем упоминают многочисленные документы последних веков, но при этом его обыкновенно смешивают с другими озерами и в особенности с о. Ньясса; из трех бассейнов: Ньясса, Танганьика и Нианца составляли даже одно внутреннее море, простирающееся с севера на юг на протяжении слишком тринадцати градусов широты; называли этот водоем озером У-Ниамези, и, соответственно сейчас приведенному представлению о нем, он изображен даже на относящейся ко второй половине XIX века карте Эрхардта и Ребманна. Однако путешествие Burton и Speke’a, в 1858 году, а затем исследования Ливингстона и Стэнли привели к разделению этого внутреннего моря на три составные его части. Ныне из всех озерных бассейнов Центральной Африки, озеро Танганьика оказывается известным лучше других, а сравнение карт Ливингстона с картою, начерченною после точных измерений новейших исследователей, убеждает в том, что это озеро было тщательно обследовано уже и первыми путешественниками. Площадью озеро Танганьика меньше Нианцы, но превосходит другие бассейны. От бухты Памбэтэ, находящейся в самой южной оконечности озера, до впадения, в самом северном его заливчике, реки Ру-Сизи, расстояние 630 километров, так что, следовательно, длина Танганьики превосходит длину Ла-Манша, от Калэ до Сорлингенских островов. Впрочем, эта громадная водная поверхность сравнительно узка: самая большая ширина озера равняется 90 километрам, а средняя не превышает и 50-ти. Форма озера правильна; во многих отделах его, выступы на одном берегу соответствуют углублениям другого берега, и в общем оно от одной своей оконечности до другой сохраняет одно и то же направление, именно с юго-юго-востока на северо-северо-запад. Только в северной его части, от западного, самого гористого берега отделяется длинный полуостров У-Буари, относительно которого прежде Burton полагал, что это остров, отделенный от суши проливом в 12 километров. Затем, несколько прибрежных островков находятся также вблизи гор. Озеро Танганьика, один из верхних резервуаров р. Конго, удивительно походит на озеро Ньясса, составляющее, в свою очередь, озеро-приток реки Замбэзе. Оба эти водоема имеют одинаковую форму, одинаковое направление, сходный внешний вид, и своим происхождением, очевидно, обязаны одним и тем же геологическим влияниям. Озера Ньясса, Танганьика, промежуточное между ними озеро Рикуа, а также лежащие севернее, Мута-Н’цигэ и М’вутан-Н’цигэ—как будто наполняют днища разверзшихся щелей в треснувшей земной коре: так именно образуются трещины во всяком вязком веществе, когда оно подвергается оседанию или усышке. Как бы то ни было, Танганьика совершенно отличается, по способу своего образования, от озера Бангуэоло, которое есть не что иное, как постоянное наводнение, происходящее вследствие отлива вод кверху от встреченной преграды; Танганьика, напротив, представляет естественный бассейн в геологическом строении материка: его воды почти повсюду глубоки в непосредственном соседстве берегов. В 1.850 метрах от мыса Кабого, на свободной воде, Стэнли не мог достать дна линем в 365 метров: приблизительно в тех же самых отделах озера Ливингстон тоже не ощутил дна озера, хотя и спустил веревку длиною в 550 метров; Жиро-же, на свободной воде, около Каремы, намерил 647 метров. В 1862 году, по свидетельству арабов племени У-Джиджи, озеро закипало и извергало пары, а на другой день берег был усеян кусками вещества, схожого с горною смолою. Многие из этих кусков собраны Hore’м. Около южных берегов бьют горячие ключи.
Название этого озера, означающее «соединение вод», вероятно в смысле «большого скопления жидкости», оправдывалось бы также и в том случае, если бы оно выражало идею о взаимной встрече многочисленных притоков. Хотя в Танганьику впадает много рек, но большинство их имеют небольшую длину. Самая значительная из этих рек—Малагарази: образующие ее ручьи берут свое начало в наиболее отдаленной области; во время половодий ширина её при устье достигает 1.400 метров, а сероватые её волны на далеком расстоянии грязнят зеленые воды озера: в сухое же время года это лишь поток, содержащий небольшое количество воды, хотя, впрочем, его нигде нельзя перейти в брод. Что касается притоков самой Малагарази, то наиболее отдаленный из них зарождается в небольшом озере, в расстоянии 560 километров от восточного моря: это ближайший к Индийскому океану исток реки Конго. Другая река, менее обильная, чем Малагарази, изследована путешественниками очень тщательно: это Ру-Сизи, изливающаяся в северную оконечность Танганьики. Долина этой реки находится как раз на оси большого озерного бассейна, и прежде предполагали, что излишния воды самого озера изливаются чрез этот пролом в горах для слияния с Верхним Нилом. Однако, Burton, а впоследствии и Стэнли доказали, что в действительности этого нет, и что Ру-Сизи есть такой же приток, как и Малагарази.
Так как притоки Танганьики проходят через области мало возделываемые, жители которых никогда не заботились об упорядочении своих рек, то, вместе с водою, плывут также островки, образующиеся из наносных древесных ветвей и пловучих растений (так называемые плавы). В некоторых местах реки, сплошь от одного берега до другого, бывают запружены скоплениями растений, которые, непрерывно увеличиваясь, превращаются, наконец, в такия густые и плотные массы, что путешественники отваживаются ступать на них: сплетение корней придает всему наносу одинаковую плотность с почвою; на нем укореняются кустарники, начинают роста даже деревья и, потому, даже караваны решаются переходить через такой плав. Некоторые же из этих пловучих островков кончают тем, что где-либо так крепко застревают и укрепляются, что реке приходится пролагать себе другое ложе; впрочем, чаще случается так, что нижние слои такого наноса растворяются, половодья разрывают самые плавы и в виде островков увлекают их по направлению к озеру; существует даже рассказ, будто однажды были поглощены и люди, и животные при переходе каравана по одному из таких травяных мостов, в то время, когда он стал уже сдвигаться. Прибылые воды часто заносят эти пловучие острова даже в самое озеро. Cameron видел такие острова, которые были покрыты мхом и поросли деревьями: увлекаемые течением, эти зеленые поверхности, шириною в несколько сотен метров, носятся на подобие плотов до тех пор, пока, под действием волн, совершенно не расползутся.
Бури редки на озере Танганьика; но иногда случается, что восточные ветры, внезапно нарушая правильное веяние пассатов или обычную смену ветров с озера на берег и обратно, порывисто устремляются с восточных высот и взволновывают озерные воды. При этом наиболее сильным волнение обыкновенно оказывается во время засух: во время дождей волна бывает менее высока, но особенно опасны внезапные бури. Часто повышения и понижения уровня воды в озере сменяют друг друга: это, очевидно, так называемое seiches, наблюдаемое также и на швейцарских озерах; однако арабы говорят о них, как о правильной смене между приливом и отливом. Перевозчики на озере сильно боятся бушевании; огибая его мысы, они, в особенности в период сильных юго-восточных пассатов, никогда не преминут совершить возлияние вина и принести жертвы тем «благородным бесам», которые обитают на этих мысах. «Горе, горе тому—говорили арабы миссионерам Эрхардту и Ребманну—кто, при переезде через озеро, не взывал к демону горы Кабого! Не принесшие ему в жертву черного барашка или белой курицы не возвратятся никогда; они будут поглощены тем жестоким ветром, который снизойдет с этой горы.
Между тем этот высящийся над восточным берегом мыс Кабого, как равно и множество других мысов, господствующих над зеленеющей каймою берега, а также кручи из красного песчаника, стены из белой извести и гранитные куполы и башни, разнообразят вид озера, делая его одновременно и величественным, и очаровательным. Прозрачные воды озера изобилуют различными породами рыб, между прочим, сингой, составляющей большое подспорье для прибрежных жителей, которые очень любят её жирное мясо. Всего более замечательна конхиологическая фауна этого бассейна, половина видов которой уже не встречается в других местностях; некоторые из них несомненно представляют морские формы и, по сходству признаков, должны быть причислены к ископаемым видам верхней меловой формации Европы и Северной Америки.
Вода в Танганьике совершенно пресная, и уже этот один факт позволял предвидеть существование отлива вод из этого озера. Но так как изливающаяся из одного конца озерного бассейна вода течет, почти во всех озерах, по направлению главной оси долины, а Burton, между тем, доказал, что река Ру-Сизи вовсе не уносит к Нилу избытка вод Танганьики и, следовательно, водоотлива не оказывалось в том месте, где находиться, повидимому, для него было бы всего естественнее, то, вообще, усомнились в его существовании и заключили, что испарение с поверхности озера вполне уравновешивает прибыль воды из его притоков. Между тем вскоре обнаружилось, что уровень воды в озере может постепенно подниматься, затопляя прежния низины, наводняя леса и покрывая грани скал более чем на три метра в сравнении с прежнею высотою стояния озерной воды. Это явление, в свою очередь, казалось, лишь доказывало, что у бассейна нет истока: так предполагал и Cameron, как вдруг ему довелось проникнуть в реку Лу-Куга, этот действительный исток озера. В то время этот канал, в месте входа в него, имел около двух километров ширины, но в большей своей части был загражден песчаною отмелью. Ниже, берега мало-по-малу сближались, а в расстоянии восьми километров от входа, плавы образовали запруду, и несущиеся по течению деревья скрывались под нее. По другую сторону этой преграды река текла опять в-явь, но затем новые запруды снова побуждали ее течь скрытно, под плавами. Три года спустя Стэнли также посетил вход в Лу-Кугу, и ему показалось, что на этом входе все и останавливается: выходного потока из него приметить было нельзя, и даже движение воды совершалось в обратном направлении; таким образом, в это время года озерная вода не достигала высоты даже порога своего истока Но впоследствии Hore и Thomson снова увидели Лу-Кугу и могли убедиться, что воды её быстро устремлялись из озера, производя около берегов обширные водовороты. Тростниковой преграды уже не было, а на том месте, где она некогда находилась, река неслась через пороги, и отважиться пройти через них не могло бы ни одно гребное судно. Hore, во время высокого стояния вод в году, не мог проплыть далее девяти километров. Благодаря образовавшемуся истоку, уровень воды в озере понизился к январю 1882 года на 3 метра 16 сантиметров, а к 1886 году на 41/2 метра. Туземцы страшно испугались, видя, что вода уходит из озера; боялись, чтобы чуждые волшебники, бросая снадобья в Лу-Кугу, не спустили бы всю воду из этого водоема. «Смотрите—говорил путешественнику Жиро один из туземных начальников про европейцев—смотрите, вот они переезжают через озеро, а с ними утекает и вода!» Неведение туземцев относительно прежнего водослива из озера, повидимому, доказывает, что пока воды не отыскали для себя нового стока, озерный резервуар оставался закрытым в течение долгого времени. Недавно, следовательно, в этой части Африки усилились также и дожди, и если, как утверждают, они уменьшаются в других частях континента, то, в пределах озерного бассейна, они, напротив, возросли.
Исчисления высоты положения Танганьики сильно расходятся: по Burton’y она равна 564; по Ливингстону 800; по Стэнли—1.128 и затем—840; по Cameron’y—826; по Виссманну—814; по Thomson’y—795 и 798 метрам; но можно, вместе с позднейшими исследователями принять, что она превышает 890 метров; падение ложа Лу-Куги или Лу-Имби, на протяжении около 250 километров, между озерами Танганьика и Ланджи, приблизительно равняется одному метру на километр. До сих пор долиною этой реки следовал только один путешественник, Томсон, именно в 1879 году; но, пройдя почти треть расстояния, он должен был свернуть к юго-западу, так как носильщики отказались сопровождать его в направлении к Конго. На протяжении всей своей верхней части Лу-Кугу течет весьма быстро, хотя и не имеет водопадов, свергающихся с больших высот; что же касается окрестностей реки, то вообще мало найдется долин столь же красивых, как та, по которой несутся пенистые воды Лу-Куги: с обеих сторон её над лугами, по которым рассеяны деревья и пасутся антилопы и буйволы, господствуют покрытые лесом холмы, высотою от 200 до 600 метров.
Книзу от озера Ланджи, Луа-Лаба или скорее Конго течет на протяжении сотни километров по такой области, которая до сих пор еще не была исследована путешественниками; но книзу от своего слияния с Лу-Ама, которая приносит ему воды с гор, окаймляющих Танганьику, Конго уже известен географам на всем своем остальном течении вплоть до впадения в Атлантический океан. После слияния с Лу-Ама, Конго является уже могучею рекою, слишком в километр ширины, величественным потоком с глубиною, в среднем, в несколько метров. Сначала река течет в северо-восточном направлении, а потом в северном, то соединяя свои мутные воды в один канал, то деля их на несколько рукавов, огибающих лесистые острова и песчаные отмели. Вливаются в нее и значительные притоки, при чем одни, левобережные, несут воды преимущественно с юго-запада, а другие, правобережные, более изобильные, зарождаются в восточных краях. Книзу от двух её притоков, изливающихся почти друг против друга, Лу-Фу и Канкоры, слышится шум водопада. Река, сжатая между глыбами белого гранита, несется по непроходимым для лодок порогам; за этим водопадом следует второй, третий и так далее до седьмого включительно, вследствие чего перевозчики принуждены переносить через леса свои лодки от одного тихого плеса до другого. При этом, более всего сжимается река береговыми скалами в пределах последнего порога: в этой местности расстояние между берегами не превышает 1.200 метров, из которых около 700 заняты островом. Эти семь водопадов, совпадающие с прохождением Конго под экватором и с поворотом речной долины в направлении к западу, названы Stanley-Falls, «Водопадами Стэнли», в честь открывшего и перешедшего их путешественника.
Книзу от водопадов, река, текущая на высоте 430 метров, разливается широким спокойным потоком, уже не делящимся вплоть до соседства с Атлантическим океаном и не представляющим более препятствий для судоходства. К ней присоединяются другие реки: с юга—Лу-Билах, Лу-Лами или Ло-Мами, родящаяся в продолжении долины другой Ло-Мами, впадающей, чрез реку Санкуру, в Кассаи; а с севера—Арахуими, вторая Конго по массе своих вод, зарождающихся в горах, расположенных к западу от озера Мута-Нциге. Об Арахуими Стэнли первоначально полагал, что она есть продолжение реки Уэллэ, открытой Швейнфуртом в области Ниам-Ниам: но последующие путешествия Бондорфа, Луптона, Казати и Юнкера показали, что бассейн Уэлле простирается к северу от бассейна Арахуими и соседних рек. По Юнкеру, верховьем Арахуими следует признать реку Непоко, виденную им к югу от страны племени Монбутту. Ниже впадения этого большого притока в широкое русло р. Конго, представляющееся почти озером, вливаются с севера два других притока, менее обильных: Лойка, или Итимбири, и Мо-Нгала. Путешественники поднимались и по этим притокам вплоть до запружающих их скал, но течение в обоих слишком слабо, чтобы можно было отождествить их с р. Уэлле. Водопады Луби на р. Лойке были самым близким к Судану пунктом, до которого достигали путешественники, до последней экспедиции Стэнли.
К северу и северо-западу от Непоко, Юнкер проследил течение Уэлле, или «Реки», до расстояния около 180 километров к северу от реки Конго, далеко за пределы того градуса широты, под которым находится приток Арахуими; но остается еще узнать, в каком месте Уэлле,—река, однако, весьма значительная,—вливается или в Конго или в один из его притоков. Там, где Юнкер должен был повернуть назад, в сезон мелководья, Уэлле или Макуа, усеянная островами, имеет столь большую ширину, что русский исследователь не мог даже составить себе о ней приблизительного понятия; кроме того, в восьми днях пути вниз по реке, в Уэлле вливается могучий поток, Мбомо, усиливаемый, в свою очередь, водами р. Шиуку, и относительно которого возможно предположение, что это Кута Lupton’я и Бар-эль-Кута арабских информаторов. Куда же девается вся эта масса жидкости? Пока еще ни один из исследователей не видел ни на протяжении самого Конго, ни на одном из его притоков—ни одного такого речного устья, которое можно было бы отождествить с потоком, исходящим из страны Ниам-Ниам. С другой стороны, невозможно допустить, чтобы во влажном климате столь значительная река могла целиком теряться в каком-либо резервуаре испарения. Следует поэтому, думать что Уэлле, книзу от своего слияния с Мбомо, продолжает сначала течь с востока на запад, затем делает—параллельно Конго—излучину к юго-западу, и—приблизительно в 400 километров от того места, где Юнкер прекратил свое следование вдоль её берегов,—соединяется с У-Банги. Правда, река У-Банги была исследована Grenfell’ем, к северу от 4-го градуса сев. широты, далеко за пределами тотчас упомянутого пункта соединения её с Уэлле, но путешественник этот следовал западным берегом, и к тому же в первое, разведочное, путешествие могут ускользнуть от исследователя многие, даже важные географические черты: покрытые лесом острова, прибрежные озера, крутые излучины могут замаскировать устье. Плавая по этим громадным потокам, усеянным островами и вереницами плавучих трав, так легко ошибиться, что Grenfell, полагая, что он все плывет по Конго, вошел, однако, в У-Банги и в своем недосмотре убедился не раньше, как проплыв таким образом 180 километров. * По новейшим исследованиям Уэлле есть название, в одной части её течения, реки Убанги (Мобанги), которая впадает в Конго под 0,9° южной широты и 17,41° восточн. долготы (от Гринвича), против устья истока из озера Мантумба *.
Разветвляясь на бесчисленное множество рукавов, которые меняются при каждом половодьи и дают всей реке в совокупности ширину в 20 километров, Конго, приняв справа Итимбири, направляется к западу, а пройдя 400 километров, начинает течь на юго-запад. В этой именно части течения реки к её темным водам присоединяются мутные или прозрачные, как кристалл, воды самых мощных её притоков. Именно с востока подходит глубокая Лу-Лонга, усиливаемая, в свою очередь, притоками Ба-Ринга и Лопори; с той же стороны спускаются р.р. Икелемба, затем Руки (Бо-Руки) или «Черная»; по всем этим рекам Grenfell поднимался вплоть до того места, до которого они судоходны.
Как ни многоводны сейчас перечисленные реки, они уступают могучей У-Банги, которая течет с севера на юг, вбирая в себя воды, вероятно, с громадного полукруга плоскогорий, гор и водораздельных кряжей, простирающагося от истоков Шари до истоков нильских рек в земле Ниам-Ниам: это там, вероятно, изливаются Нана, зарождающаяся на одном с Бенуэ водораздельном хребте, и воды ливы, или «великого озера», о котором столько путешественников слышали в Камеруне, на Бенуэ и в других местностях, но достичь до которого все они пока пытались тщетно. По Франсуа, расход воды в У-Банги, при средней высоте её уровня, равняется восьми тысячам кубических метров: таким образом, по количеству движущейся массы вод, У-Банги была бы вторым Дунаем и превышала бы Нил: однако, следует заметить, что Ponel’ю, прожившему одиннадцать месяцев на нижнем течении У-Банги, в Нкунджии, такое исчисление кажется весьма преувеличенным. Так, в сухое время года русло реки,—имеющее в ширину 3.250 метров и заграждаемое песчаными отмелями,—далеко не заполняется водою, а средняя глубина, не достигая даже и одного метра, оказывается недостаточною для судоходства; зато, в половодие, именно с сентября по ноябрь, объем воды в реке становится громадным, в период же самой сильной прибыли вод, уровень их на 4 метра и 30 сантиметров превышает уровень в меженное время. Первые пороги, прерывающие течение У-Банги, находятся в 500 километрах от входа в нее, около Цонго, и в 1886 году, несмотря на период высоких вод, они остановили экспедицию van-Gele; однако, за два года до этого, Grenfell прошел-таки чрез них. В нижней части течения У-Банги—где она почти параллельна Конго—прибылые воды отливают из неё на восток, в боковые каналы (мариго) и в озеро Нгири, а при посредстве этих переменчивых каналов также и в Конго.
Весьма вероятно, что в одну из предшествовавших геологических эпох, когда ложе Конго было еще заграждено скалами, и уровень вод, оттекавших вследствие этого назад, был высок, потоки Конго, У-Банги и рек, которые почти непосредственно книзу разветвляются ныне дельтообразно, сливались вместе, образуя замкнутое море: и теперь еще существуют обширные озера, в которые излишняя масса жидкости отливает в половодия. Таково озеро Матумба, изменчивая поверхность которого далеко простирается в область лесов на левом берегу, книзу от слияния двух главных потоков: Конго и У-Банги. Возможно, что и озеро Матумба, в период половодий, сообщается, при посредстве каналов-протоков, с другим, еще более обширным озером, названным Стэнли «озером Леопольда II» и изливающим свои воды в один из южных притоков Конго; впрочем, Grenfell тщетно искал этот соединительный канал между двумя данными громадными поверхностями вод. Ничто также не доказывает и того, чтобы цепь озер, болот и мариго на востоке представляла остаток одного из рукавов Конго, охватывавшего вместе с речным потоком на западе, т.е. с нынешним Конго, низменный остров с поверхностью в пятьдесят тысяч километров.
Имя У-Банги—одно из тех, которые чаще всего упоминались в документах, относящихся к Конго, так как по соседству с У-Банги, политическая граница между французскими владениями в Экваториальной Африке и владениями Конгского государства долгое время оставалась неопределенной. Также точно в дипломатических документах значатся и имена рек: Санга, Бунга, или Секоли, и Ликона, которые протекают западнее У-Банги. При этом Ликона есть просто верхний приток большой реки, называемой, по Массари, Ликуалла (Ликульна), а по сведениям первых французских исследователей: Моссака или Боссака. Jaques de Brazza и Pecile проплыли по Ликоне на протяжении слишком 300 километров, а к Конго она присоединяется тотчас ниже впадения Бунги, в месте большого скопления островов, отмелей и речных потоков. В этот же самый лабиринт каналов извергается и значительный, тоже правосторонний, приток Алима, разделяющийся на несколько рукавов. Алима обязана своим значением в особенности направлению орошаемой ею долины, которая представляет если не самую короткую дорогу с берегов среднего течения Конго к морю, то по крайней мере одну из менее трудных. Книзу от Алимы, к Конго присоединяется другая река, Нкени, которая нисходит с тех же самых плоскогорий, с которых к западу спускается река Огуэ; в той же области зарождается и Лефени, находящаяся книзу от Нкени. Почти напротив устья Лефени открывается другая долина, вмещающая самый большой восточный приток Конго, Куа, со всеми его разветвлениями. Течение Куа, или «Реки», продолжаемой к юго-востоку реками Кассаи, Санкуру и Ло-Мами, составляет продолжение той поперечной впадины, которую образуют Габон, Огоуэ и Лефини: это путь, предуказываемый для будущей торговли между Атлантическим океаном и областью верхних истоков Конго. Когда наступит время строить в Южной Африке чрезматериковые железные дороги, то магистральным путем будет, вероятно, путь из Габона к тем портовым городам, которые лежат насупротив Занзибара, если, конечно, политические соперничества и дух спекуляции не решат дела иначе.
Такое же важное значение в гидрографическом отношении, как У-Банги в северной части бассейна, представляет, к югу от Конго, река Куа-Кассаи. Самые верхние истоки этой реки родятся в небольшом расстоянии от Куанзи и западных притоков Замбезе; водораздельный гребень, на котором начинается Кассаи, находится как-раз под той же самой широтой, как и самая южная часть р. Конго, по выходе её из озера Бангуэоло. Кассаи сначала течет в восточном направлении, между лесистыми холмами, откуда получает многочисленные ручьи с чистою водою, исходящие из водных площадей, образующихся, путем просачивания под плоскогорьем. Затем, по миновании двухсот километров от своего начала, Кассаи выходит на болотистую равнину, где к ней присоединяется Ло-Танбуа, река, текущая медленно и покрытая папирусом, тростником и лотусом. Во время дождей эта река затопляет свои берега, а истоком ей служит небольшое, лежащее в 25 километрах к югу от Кассаи, озеро Дилоло, другой исток которого, тоже называемый Ло-Танбуа, впадает уже в Лоба или Замбезе. Таким образом, две больших реки—одна на востоке, другая на западе—образуют непрерывный водный путь чрез весь материк, и Африка представляет, вследствие этого, пример такого излияния речных вод на два противоположных друг другу склона, которое может быть сравнено с раздвоением Кассиквиаре в Южной Америке. Что же касается озера Дилоло, или «Скорби» (названо так на основании легенды об исчезновении деревень, поглощенных болотом), то оно лежит, по Ливингстону, приблизительно на высоте 1.200 метров.
Непосредственно против того кряжа, на котором совершается упомянутое раздвоение, Кассаи поворачивает к северу и, спустившись из области плоскогорий, начинает прорывать для себя долину, параллельную как долине большой восточной реки, Лу-Луа, так и долинам всех остальных потоков, зарождающихся в южной части бассейна. Достигнув же центрального углубления, некогда бывшего внутренним морем, Кассаи, превратясь уже в большую реку, поворачивает на северо-запад и получает из каждой долины по новому притоку; затем, около водопадов Мбимби, она снова принимает северное направление, которому и следует вплоть до своего слияния с главной восточной рекою бассейна, с Лу-Луа. Эта последняя, повидимому, и должна бы считаться главным руслом реки, не по массе вод и не по длине течения, но по причине расположения её долины на оси всего нижнего течения Кассаи.—Затем к Кассаи присоединяются: с востока—могучая Санкуру (Санкуллу), долина которой, продолжаемая вверху долиною Ло-Мами, представляет самый короткий путь в область великих озер; и с юга: сбегающая с плоскогорий Ло-Анге или Тенда. Ниже этих впадений, Кассаи, уже собрав в единое русло разветвления всех своих верхних притоков, получает еще и другие сильные потоки, нисходящие с южных плоскогорий, и, кроме того, конечно, все те воды, которые стекают в нее при наводнениях после дождей. Наконец, Кассаи соединяется еще с другим величественным потоком, имевшим наиболее важное значение в истории Африки: это—Куанго (Куа-Нго), Нзади, Заира или Зезерэ туземцев, которую португальские купцы часто смешивали с Кассаи, иначе называемую тоже Заирою и которую они считали истинной главной рекою, говоря, что она вытекает из «неизмеримо глубокаго» озера, одной из «матерей Нила». Даже и в текущем столетии на картах изображали Заиру-Куанго выходящею из большого озера Аквилонда.
Куанго зарождается, подобно Кассаи, на высоте приблизительно 1.600 метров и в непосредственном соседстве с истоками этой реки; но, вместо того, чтобы свернуть к востоку, она сбегает с области плоскогорий более коротким путем: её долина, представляющая весьма удлиненную кривую, следует вдоль восточной подошвы западных краевых гор. Крутость уклона на протяжении тех пяти градусов, которые, в верхнем своем течении, Коанго пробегает от плоскогорий до равнины, делает эту реку неудобною для судоходства. Ее прерывают пороги и водопады, и из них один, Капаранга, свергается не менее, как с 50 метров; зато последний, Жингунши, ниспадает с высоты не более одного метра и быть-может, проходим для барок. Книзу же река судоходна для пароходов вплоть до своего устья, на протяжении приблизительно 300 километров. Нижняя часть Куанго приближается к Конго, который протекает по другую сторону сланцевых гребней, всего лишь в 35 километрах расстояния; но оба потока движутся в различных направлениях: Куанго—с юго-запада на северо-восток, а Конго—с северо-востока на юго-запад. Описав же свою большую дугу к западу, Куанго направляется к востоку чрез леса и, в двенадцати километрах от своего устья, получает соперничающий с нею поток, называемый Джумою. Grenfell не мог распознать, которая река многоводнее: Куанго или Джума? Почти напротив впадения Куанго, в Кассаи вливается другой речной поток, доступный для судов: Мфими или Мфини, исходящий из озера Леопольда и составляющий продолжение реки Лу-Кениэ, текущей параллельно Санкуру; должно, однако, заметить, что половодия часто изменяют очертания данных водных поверхностей и их едва выдающихся берегов: так, Стэнли, проникая в озеро Леопольда, не видел места впадения в него реки, а Kund и Tappenbeck, спускаясь по реке, не видели того озера, чрез которое река пролагала себе путь.
Книзу от своего слияния с Куанго и с Мфими, Кассаи, или Куа (Ква), соединяет свои воды в узкий и глубокий канал, вырытый между скалистыми холмами, которые некогда разобщили Кассаи от Конго; течение в этом канале чрезвычайно быстро и в некоторых местах достигает 12 или 13 километров в час; однако, он еще не смыл всех скал, которые загромождают ложе реки, и потому кое-где судоходству все еще угрожают опасности. В теснинах речной долины не намеривают от берега до берега более 400 метров, т.е. шестой части ширины Кассаи кверху от ущелья, но зато глубина потока такова, что лот, длиною в 36 метров, не достигает каменистого дна. Вступая в Конго, течение которого Кассаи усиливает мощною массою своих, «имеющих цвет чая», вод, приток этот не шире 640 метров.
Так же как и Кассаи кверху от слияния, Конго, имея ширину от двух до четырех километров, течет вдоль холмов, которые, господствуя над его левым берегом, усеяны у своих подошв полевошпатовыми скалами, торчащими из воды. Затем, по мере нисхождения реки к юго-западу, цепи высот, справа и слева, становясь все выше и выше, образуют, наконец, портал в две тысячи метров, по миновании которого река вступает в почти круглое озеро, приблизительно в 60 метров глубины: это Нкуна, более известное под именем «Stanley-Рооl’я», «пруда Стэнли»; оно оживляется проточной водой и занимает большое пространство, равняющееся, по словам недавних исследователей, 210 квадратным километрам. По этому водоему рассеяны многочисленные острова, между прочим, один сплошь покрытый лесом и протянувшийся как-раз по оси реки, вследствие чего течение её раздваивается. На правом берегу, в стороне севера, размывающее действие воды превратило скалы в кручи с вершинами, покрытыми травами, и так как первым исследователям они напомнили крутые берега Англии, то их и прозвали: Dover-cliffs, Дуврскими утесами.
Всего в нескольких километрах расстояния от пруда Стэнли начинается лестница из водопадов, которая делает вполне невозможным всякое сообщение водою между средним и нижним течениями Конго и которая названа Стэнли «Ливингстоновыми водопадами». От станции Браццавиль до станции Матади—на протяжении приблизительно 275 километров—тридцать два водопада и многочисленные пороги сменяют друг друга, при чем общая высота уклона речного ложа равняется почти 255 метрам. Из этих водопадов одни следуют друг за другом в расстоянии всего нескольких километров, или же соединяются между собою при посредстве обращенных друг к другу отлогих спусков, соприкасающихся своими основаниями, вследствие чего вода сливается с одного спуска и взбегает на другой, смежный, в форме длинных клокочущих волн; другие разделены значительными пространствами, не представляющими приметного для глаза уклона, вследствие чего речные воды и текут с спокойною величавостью. Во многих местах р. Конго, будучи сжата между береговыми холмами, имеет лишь от 300 до 400 метров ширины, а в одной теснине, книзу от Иссангиля, ширина её не более 225 метров; в других местах она округляется, образуя обширные «котлы», в которых её воды кружатся в скалистом цирке. Вид реки меняется беспрестанно: в ущелье повсюду внезапные повороты; водопады, толчеи вод, клокочущие водовороты, стремительно сбегающие водные массы, спокойные бухты, затем новые падения в ценящуюся бездну—следуют непрерывной чередой. Перебрасывающаяся от одной стороны к другой между гранитными утесами, река, когда смотришь на нее с высоты прибрежных холмов, кажется похожею на горный ручей, но какой могучий ручей! Сдавленная в теснине, она наверстывает потерю в ширине глубиною и скоростью течения: в некоторых местах она несется с быстротою более 13-ти метров в секунду, а дно её ложа углубляется более, чем на 90 метров от поверхности воды. На протяжении всей этой области ущелий, Конго получает с юга, с плоскогорий, лишь малозначительные притоки: Лу-Лу, Нкисси, Куилу, Лу-Фу и Мпозо; а с северного склона—одни лишь простые ручьи.
Иеллала—последний водопад, но еще и книзу от него, километров на пятьдесят, долина сохраняет вид ущелья, размывавшагося долгою работою вод. Кручи, с гранями происшедшими как-бы от распила, возвышаются над рекой с той и другой стороны более, чем на 100, а в некоторых местах даже на 300 метров; кое-где вода проносится через пороги; наконец, на одном внезапном повороте своего ложа река вырыла для себя в цирке красной земли пропасть с отвесными стенами и глубиною в 120 метров; пропасть эта называется «Котлом дьявола», и водные массы кружатся в ней непрерывно, образуя меньшие водовороты с радиусом, однако, в два метра и с углублением в 4 или 5 сантиметров.
Затем, по миновании одного острова—который издали кажется совершенно преграждающим потоку путь,—вдруг видишь перед собой раскинувшийся лиман, усеянный большими островами и мелями, лиман, при начале которого гранитный холмик, в форме обелиска, называемый «Бембанбек», или также «Утес Молнии»—на правом берегу, и стена другой гранитной же кручи, «Камня Фетиша»—на левом, обозначают предел, который долго не переходили морские суда. Что касается Камня Фетиша, Pedra de Feitico, то некогда он и на самом деле был украшен фетишами, при чем во время экспедиции Tuckey, в 1816 году, отшлифованная поверхность этого утеса была покрыта барельефами из горшечной глины, изображающими людей и животных; с течением времени скала выщербилась, и теперь эти изображения уже не видны. Один из островов, находящийся посредине реки, к северо-западу от Камня Фетиша, Тшионго, окаймлен с востока громадными глыбами гранита, принадлежащими к той же самой формации, как и глыбы Бембандека и Камня-Фетиша. Вследствие этого, Chavanne полагает, что этот остров некогда был соединен с Утесом Фетиша, и что река Конго, держась севернее от этого прохода, направлялась на северо-запад, быть-может, идя на соединение, к северу от Куилу, с прибрежною лагуною, называемою Банья. Но гипотеза эта. повидимому, не оправдывается видом местности. Во всяком случае не подлежит сомнению, что река часто перемещала свое ложе, и негоцианты в Банане опасаются, чтобы она не вздумала отвернуться от их города и не бросилась бы к Кабинде чрез реку «Крокодилов».
Около середины залива, который в одно и то же время речной—по течению его вод, и океанический—по морскому приливу, расстояние между берегами превышает 17 километров. Но, приближаясь к морю, лиман суживается, и главный его рукав, в среднем, не шире шести километров, хотя наполняемые при приливе боковые притоки с обеих сторон и разветвляются тысячью каналов, направляющихся внутрь побережья. На линии впадения в океан ширина устья реки между мысами превышает 11 километров, а глубина местами достигает 300 метров. Что касается порога при Бананском входе, имеющего при отливе шесть метров, а при приливе слишком семь метров глубины, то он тянется наискось реки, в направлении от северо-востока к юго-западу, составляя продолжение двух песчаных стрелок: на севере—полуострова Банана, а на юге—мыca Акулы (Shark-point), или мыса св. Антония. Если на большей части новейших карт и обозначают мыс Padrao, как выступ, наиболее выдающийся на юго-западе морского побережья, то это ошибка; этот знаменитый пляж совпадает со стрелкою Акулы, которой такое название дал мореплаватель Diogo Cam, открывший в 1485 году Конго и поместивший на упомянутой стрелке «патрона» или мраморную колонну в знак завладения этою областью Португалией. Говорят, будто этот столб был в 1645 году низвергнут голландцами; но недавно Schwerin розыскал от него обломки, превращенные туземцами в «камней-фетишей» и чествуемые ими.
Самая форма устья доказывает, что речной поток продолжается и в открытом море: но, будучи отбрасываемы морским течением, движущимся вдоль побережья с юга на север, эти Конгские воды устремляются по преимуществу в направлении к северо-западу. В то время как южный берег реки далеко выступает за линиею выхода её в океан, северный, напротив, размывается потоком её вод, отторгающим от него частицы на всем протяжении берега до самого Красного Мыса, отстоящего от устья на 40 километров к северо-западу. Впрочем, речной поток дает себя чувствовать и гораздо дальше этого предела: моряки распознают его, по изменению цвета и по меньшей плотности воды, уже за несколько дней до появления на горизонте африканского материка. Уже на расстоянии 450 километров, воды принимают темноватый оттенок, а более чем за 350 километров часто встречаются также и несущиеся деревья и плавы, покрытые кустарником, ветви которого сплетаются друг с другом; эти плавы видели даже перед мысом Лопец и даже на песчаных берегах острова Аннобона. В 64 километрах от устья вода желтовата: а в 22 кил.—она вполне пресна на поверхности океана. Справа же и слева речного потока, несущагося в открытый Атлантический океан, образуются противотечения, и вследствие противоположного направления их, судно, на протяжении всего нескольких кабельтов, т.е. нескольких стодвадцати-саженных расстояний, может отыскать для себя течение, либо отдаляющее его от входа в реку, либо, наоборот, приближающее к нему. А так как вдоль Кабиндского побережья зыбь разбивается водами Конго, то судам, идущим около берега, для облегчения маневрирования, надо только держаться внутри течения из реки. Пограничную линию между водами речными и морскими обозначают скопления тех плавающих разнообразных вещей, которые речным потоком отодвигаются в сторону от него, а морским течением, напротив, возвращаются обратно в течение речное: такие подвижные берега беспрерывно разрушаются, но, зато, беспрерывно же и восстановляются. Однако, под этими изменчивыми берегами существуют другие, открытые лотом корабля Buccaneer на дне моря. Оказалось, именно, что за перемещающимся баром Конго долина реки продолжается между двумя, явственно выраженными берегами: так, в 22 километрах мористее Бонаны, морское дно этой долины находится на глубине 360 метров, а над погруженными в воду её берегами глубина моря достигает всего лишь 180 метр.; дальнейшая же разница между дном ложа и его берегами составляет уже 1.640 метров. Эта морская впадина, составляющая продолжение долины Конго, простирается в море на 480 километров, при чем справа и слева ее окаймляют возвышения, очевидно, состоящие из тех веществ, которые отлагаются речным течением при его столкновении с морскими водами: образуется, следовательно, не «дельта», как говорили, но подводный, находящийся на дне океана, залив. Таким же образом, при посредстве лота, были открыты и окаймленные аллювиальными берегами продолжения речных долин на озерах Женевском и Констанцском, где продолжателями явных Рейна и Роны являются Рейн и Рона, скрытые под водой.
Но если пресные воды Конго уносятся далеко в море, то и соленые воды проникают также в лиман. На рейде в Банана, как равно и на протяжении всего бассейна устья, поверхностная вода всюду принадлежит реке, а глубокая—морю, о чем свидетельствует степень солености жидкой массы. Тогда как плотность верхневодной площади превышает удельный вес дистиллированной воды всего только в пределах от 4 до 9 тысячных, соленость слоев около дна колеблется между 24 и 27 тысячными: а эти нижние слои создаются благодаря той соленой волне, которая устремляется в воронку реки далеко под пресные воды, развивающиеся на поверхности бассейна на подобие выпущенного на воду масла. Поэтому, когда по лиману плывет пароход, то от бортов его винта на поверхности струи за кормой виднеется темно-зеленая полоса: это и есть морская вода, теснимая с обеих сторон мутными водами Конго, которые, после отброса винтом, стремительно возвращаются обратно и в своей темной массе скоро вскрывают показавшуюся на миг светлую океаническую воду. Судно, подводная часть которого окажется одновременно в толще слоев обоих течений, перестает слушаться своего руля, и кормчему не легко бывает дать себе отчет в равнодействующей двух противоположных сил. И когда, при такой случайности, нельзя бывает пустить корабль по ветру, то может грозить серьезная опасность. Кверху от Понта-да-Ленья и глубокая вода становится уже вполне пресною.
Прилив, проникающий в Конгский лиман вплоть до самого лабиринта островов, задерживает речной поток и повышает его уровень, но не заставляет его течь обратно; оттого на берегах Конго почти совершенно отсутствуют корнепуски, разростающиеся в экваториальных областях, на-подобие изгородей, по берегам всех тех рек, в которых ощущается морской прилив. Масса пресной воды, падение которой, к тому же, между началом залива, в Бома, и поверхностью Атлантического океана равняется 121/2 метрам, слишком значительна и обладает слишком большою скоростью, чтобы во всякий час иметь для себя выход. Определить объем этой жидкости пытались уже со времени экспедиции Tuckey’я, и первое исчисление замечательным образом совпадает с исчислениями, сделанными в наши дни. Так, Tuckey находил, что средний расход воды в реке равняется в секунду сорока восьми тысячам кубических метров, а те опыты, возле Stanley-Pool’я, на которых председательствовал Стэнли, определили для первых дней марта, при мелководии, истечение равным в секунду 40.776 куб. метрам, для периода же дождей, судя по отметкам на скалах, вычислили 71.642 куб. метра. С тех пор были произведены многочисленные исчисления, из которых одни опубликованы без подкрепляющих их документов и гласят, будто данный расход равняется ста и даже ста двадцати тысячам кубических метров; а по другим выкладкам, данные которых известны, он, между Ноки и устьем, колеблется в пределах от 36 до 55 тысяч метров. Эти различия объясняются переменами в уровне реки, наблюдаемыми даже в периоды среднего стояния вод, а также и трудностью получения точного профиля столь широкой реки, которая, во-первых, усеяна островами, а во-вторых, воды которой скользят по поверхности подводного морского потока. Что касается осадков, приносимых рекою в море, то, по Chavanne’у, годовое количество их достигает приблизительно 350 миллионов кубических метров, и, следовательно, осадков этих достаточно для образования на дне океана острова, основанием в один квадратный километр и высотою в триста метров.
Как бы там ни было, не подлежит сомнению, что из рек Африки Конго катит самую большую массу воды и даже во всем Старом Свете не имеет себе соперника: воды Ганга и Брахмапутры, взятые вместе, составили бы лишь две-трети среднего количества вод в Конго. Единственная река в мире, превосходящая Конго объемом своих вод, есть река Амазонская, которая, как и Конго, родится в экваториальной полосе и, также как он, вздувается от дождей из области безветрия: таким образом, одинаковый климат придал одинаковый режим этим двум великим потокам. У обоих замечается смена половодий и мелководий, соответствующих колебаниям уровня в главных притоках; а прибыль и убыль в притоках, в свою очередь, разнообразно уравновешиваются в общем ложе низовья реки и сообщают равномерность её истечению; тем не менее, в теснинах водопадов разность уровней достигает девяти метров, а в Виви, книзу от последнего водопада, она превышает четыре метра. На протяжении своего устья Конго представляет в году два периода повышения и два периода понижения, при чем самые высокие уровни выпадают на долю декабря и мая, а самые низкие—на март и август. Очевидно, оба разлива следуют за дождливыми временами года: зимним—когда облачный пояс спускается к экватору, и весенним—когда он снова поднимается в северное полушарие; возвышение уровня в нижнем течении Конго совершается тогда от прибыли воды из притоков правого берега, каковы Арахуими, У-Банги и Алима. Предварительные наблюдения, сделанные в устьях многочисленных притоков реки, уже дают приблизительное понятие о сравнительном значении каждого из них в общем питании реки; но для точного определения доли каждого притока в общем движении вод бассейна, необходим еще долгий и кропотливый труд.
Вот числовые данные для оценки сравнительного значения каждого из главных притоков Конго:
| Название | Длина реки в километр. | Длина обследованного судоходного русла реки и её притоков, в килом. | Расход воды в реке в куб. метрах в секунду | |||
| Притоки правые | Конго | 3.765? | 2.626 | 50.000 | ||
| Миуру | ? | 100 | (Wester) | |||
| Арахуими | ? | 150 | (Stanley) | |||
| Итимбири | ? | 200 | (Grenfell) | |||
| Ма-Нгала | 450? | 350 | (Baert) | 700 | (Grenfell, д. 1884 г.) | |
| У-банги | 2.500? | 700 | (Grenfell) | 8.000 | (Francois) | |
| Бунга | 1.500? | 210 | (Grenfell) | 1.800 | (Francois) | |
| Ликуалла | 600? | 300 | (Giac de Brazza) | 1.000 | (Grenfell) | |
| Лима | 500 | 350 | (Ballay) | 1.000 | (Grenfell) | |
| Нкени | 250 | 175 | (Ponel) | 120 | (Grenfell) | |
| Лефини | 250 | 150 | (P. de Brazza) | |||
| Притоки левые | Луа-Лаба | 1.000 | 400 | (Reichard) | ||
| Лу-Билах | 700 | 250 | (Grenfell) | 1.000 | (Grenfell, ф. 1885 г.) | |
| Лу-Конго | 1.110 | 960 | (Francois) | 1.400 | (Francois) | |
| Икелемба | 450 | 225 | (Grenfell) | |||
| Тшуана | 1.200 | 1.130 | (Francois) | |||
| Иребу | 200 | 150 | (Grenfell) | |||
| Кассаи-Куанго | 1.940 | 3.064 | 9.000 | |||
| Бассейн Конго | 4.280 | 11.240 | 50.000 | |||
Различные наименования главных притоков и подпритоков Конгского бассейна, на протяжении от верховьев до устья:
Арахуими: Би-Иеррэ, У-Бинджи, Непоко (?). Куа: Кассаи, Кассаби, Уа-Бума, Изаре, Заире. Куанго: Ибари-Нкуту, Заире. Ликуалла: Ликольна, Боссака, Моссака. Лойка: Итимбири. Лу-Билах: Ло-Мами. Лу-Калла, Бо-Локо. Лу-Кениэ: Лу-Катта, И-Катта. Луа Пула: ЛуаВуа, Webb’s river. Луа-Лаба: Комолондо, М’Колуэ. Нкени: Мкениэ. Сонга: Бунга, Сэколи. У-Банги: Мо-Банги, Либоко, Уэллэ-Макуа (?).
Судоходные пути, открывающиеся для человеческой промышленности в бассейне Конго, громадны и уступают только таким же путям реки Амазонской. Правда, эта цепь каналов отделена от моря гранитною лестницею, при посредстве которой низвергаются конгские водопады, но караваны пешеходов поштучно переносят кузова и машины параходов в озеро Стэнли, представляющее великолепный входный бассейн для всех путей к северу, востоку и югу Внутренней Африки. Уже сама главная река, длина которой исчисляется различно—от четырех до слишком четырех с половиною тысяч километров—представляет, на протяжении между водопадами Ливингстона и Стэнли, свободной путь в 1.700 километров длиною; кроме того, более чем на тысячу километров она судоходна также и на протяжении тех её отделов, которые приходятся на области её устья и истоков; Кассаи, продолжаемая к востоку реками Санкуру и Ло-Мами, доступна для пароходов на протяжении 3.000 километров, которые в мечтах будущего представляются продолженными, при посредстве канала, также до самых высоких верховьев Конго; кроме того, на сотни и сотни километров проходимы для пароходов и пирог также У-Банги, Тшуапа, Лу-Лонго, Алима и другие реки, почти все носящие так много различных названий, что возможны даже и смешения их друг с другом. Затем, общее число всех судоходных линий станет неисчислимым, если к рекам присоединить также прибрежные каналы-протоки, озера и боковые рукава; нет, вероятно, ни одного места на пространстве бассейна, которое, по словам Grenfell’я, «находилось бы в расстоянии больше 160 километров от какой-нибудь пристани, достижимой со стороны воды». Но эти громадные облегчения для путешествия внутрь останутся до тех пор без применения, пока области среднего течения Конго не будут соединены с поморьем хорошими подъездными путями. Затруднения при переноске таковы, что тонна товаров, доставляемая из Антверпена в устье Конго за 38 франков, раньше своего достижения до места слияния Конго с Арахуими, обременяется дополнительными расходами по перевозке в несколько сотен и даже тысяч франков. Нельзя, следовательно, серьезно помышлять о пользовании богатствами бассейна раньше, чем железная дорога даст возможность обходить пороги.
Рельефом континента в бассейне Конго объясняется направление и характер течения рек. Горы возвышаются не в центральных областях, а в соседстве с океаном. К востоку от краевых цепей, тянущихся вдоль Атлантического океана на некотором расстоянии от берега, простирается центральная низменность, которую в общих чертах можно рассматривать как ограниченную: с запада и с севера, вверх от пруда Стэнли,—рекою Конго и её большою излучиною вплоть до водопадов Стэнли; с юга—ложами рек Кассаи и Санкуру, и с востока—горами побережья Танганьики. Это обширное пространство, по происхождению, вероятно, озерное, позволяет р. Конго развернуться к северу полукругом громадной длины, а воды её сбегают к этому центральному бассейну со всех сторон с замечательною правильностью, обусловливаемою общим наклоном почвы. К северу от озера Ланджи, притоки Верхнего Конго спускаются с гор в направлении с востока на запад; на юге—все притоки Санкуру-Кассаи текут с юга на север; а на западе—реки, находящиеся во французских владениях, устремляются на соединение с Конго, змеясь в направлении к востоку. Все эти соединенные воды встречают препятствие в краевых горах, вследствие чего уровень реки поднимается к верховью, и поток изливается последовательным рядом каскадов в бреши скал, еще недостаточно вырытой размывающею силою воды.
Цепи высот, возвышающиеся параллельно берегу на севере Конго, продолжаются в том же самом направлении также и к югу от этой реки. Это тоже скалы из гранита, гнейса и древних сланцев, гребни вершин которых расположены в направлении с северо-запада на юго-восток. Средняя высота их всего 700 метров. Когда взойдешь на одну из вершин, господствующих с юга над долиной Конго, то на всем круге горизонта едва-ли увидишь какую-либо другую вершину, превышающую избранную для восхождения; вся поверхность страны перерезана глубокими ущельями, в которых змейками извиваются реки; весь край представляет обширное плоскогорие, поверхность которого местами, вследствие климатических невзгод, разрушена и лишена тех почвенных слоев, которые пригодны для прозябания растений. Однако, с приближением к югу, горы мало-по-малу становятся все выше: уже к западу от среднего течения Куанго, некоторые вершины превосходят тысячу метров, а в области верховьев Конго, само плооскогорие, т.е. тот цоколь, который служит подножием для вершин, достигает высоты в 1.600 метров: впрочем, сами вершины не высоки, и к востоку поверхность почвы на взгляд кажется почти горизонтальною. И вот здесь-то именно и находится та обширная озерная водораздельная поверхность, воды с которой стекают на обе стороны: в Атлантический океан, при посредстве Кассаи, и в Индийское море, при посредстве Замбэзе. Большая часть западной области гор и плоскогорий покрыта толстым пластом латерита, образовавшагося от разложения глинистых сланцев и других поверхностно лежащих камней. По внешнему виду этот латерит походит на разноцветный песок: красный, коричневый и желтоватый; дождевая вода просачивается чрез него быстро, как чрез решето, и затем пробивается наружу уже у подошвы высот; но по краям плоскогорий дожди отторгают от этих слоев громадные отломки, и тогда устоявшая масса, в виде красноватых утесов, высится над ветвистыми деревьями, теснящимися у их подошв.
На востоке бассейна рельеф менее правилен, чем на западе; краевые кряжи уже отличаются меньшей правильностью форм и меньшею прямолинейностью хода, но, зато, в нескольких местностях они достигают большой высоты. Над амфитеатром гор—возвышающимся к югу от озера Бангуэоло и своими предгориями оттесняющим реку Луа-Пула в направлении к северу—господствуют вершины хребта Локинги, имеющие, как говорят, от двух до трех тысяч метров высоты. Локинга же, при посредстве боковых предгорий, соединяется с терассами гор Виано, чрез которые протекает Луа-Лаба и которые продолжаются на северо-восток, по направлению к Танганьике, прерываясь на известных расстояниях притоками Конго в верхнем его течении. К югу от этих террас, горы Локинги мало-по-малу понижаются в направлении к северо-востоку и кончают слиянием с высокими равнинами, по которым, все отдаляясь, змеевидно извиваются: Луа-Нгуа, приток Замбэзе, и Часси-Чамбези, главная ветвь верхнего течения Заиры. Эти равнины, или пури, усеянные небольшими группами деревьев, тянутся на необозримое пространство, и на поверхности их не видно никаких возвышений почвы, кроме горок, построенных термитами. Во многих местах эти равнины, подобно торфяникам северных областей Европы и Северной Америки, на больших пространствах пропитываются водою, становятся полужидкими и местами содержат колодцы, постоянно наполненные прозрачной водою. Левингстон назвал эти пространства «губками». Во время засух, на них образуются длинные расселины, углубляющиеся вплоть до слоя белого песка, на котором залегает болотистая равнина, потом, в периоды дождей, трещины эти закрываются. Воду свою эти губки отдают рекам лишь весьма медленно, чем по месяцам и поддерживают в них нормальное течение.
Посредством холмистых плоскогорий, несущих на себе неодинаковой высоты горные кряжи и гряды, область водораздела между Конго и притоками Индийского моря продолжается также и к востоку от озера Танганьики. Именно: восточнее от него, между ним и озером Рикуа, высятся горы в две и более тысячи метров, а севернее, в У-Ниамези, даже простые повышения плоскогорья имеют слишком тысячу двести метров высоты; к западу же от Танганьики, гора Миримби достигает 1.500 метров, а гора Мисози поднимается на 1.730 метров над уровнем моря, почти на тысячу метров над поверхностью самого озера, воды которого омывают её подошву. Своим величественным видом эти горы обязаны обширной поверхности воды, представляющей контраст с их крутыми выступами; но, по высоте, они уступают другим вершинам, следующим одна за другой на перешейке, который ограничивают озера: на востоке—Ниянца, а на западе—Мута-Нзигэ; продолжаясь в этом узком пространстве, плато У-Ниамези соразмерно повышается и увенчивается гребнем высоких вершин. Там высятся три конуса Мфумбиро, с которых нисходят к югу, к востоку и к северу многочисленные притоки р. Кагера, главной ветви Нила. Далее к северу, высятся массивы Кибанга и Гамбарагара, которые Стэнли и другие путешественники видели издали, и высоту которых они определяют в три тысячи метров. Таким образом, раздельная возвышенность, дающая озеро Танганьика бассейну реки Конго, продолжается также и к востоку от озера Мута-Нзиге, как бы для приобщения и его в географическом отношении к тому же Конгскому бассейну: и действительно, по общему наклонению почвы, Мута-Нзиге к этому бассейну и принадлежит, но, по своему местонахождению, а также, вероятно, и по существованию соединительной долины, оно составляет часть области Нила. Некоторые географы полагают даже, что в северо-восточной оконечности Мута-Нзиге находится сточный канал, направляющийся в озеро Альберта; однако, известно, что первый исследователь, Гесси, тщетно отыскивал предположенную им реку, а Масон-бей убедился лишь в существовании, в юго-восточном углу озера, потока красноватой воды, течение которой было преграждено растениями в одном часе расстояния кверху от его устья. Также и река, недавно открытая Эмин-беем, признается им не за исток озера, а за бурный поток, нисходящий с тех восточных гор, которые образуют кряж У-Сонгора. Если Мута-Нзиге действительно изливается в северное озеро, как это полагает Кирхгоф и как это утверждали путешественники арабы из племени Типпо-Тип исследователю van-Gele, то не совершается ли это излияние посредством такого канала, течение в котором, на подобие Луа-Лабы, по временам прекращается, либо вследствие заторов из растений, либо по причине пересыхания канала, вследствие убыли воды в самом озере Мута-Нзигэ? Ведь, из белых путешественников его воды видел только один Стэнли; да и он сам не проникал к ним, а посылавшиеся им туземцы возвратились с сообщением, что в данной местности высокая круча воспрепятствовала им спуститься к озеру: так, по словам этих туземцев, мешки с солью они были принуждены втаскивать до самой вершины скал при посредстве веревок. * Впоследствии Стэнли и Эмин-паша нашли, что Мвутан-Нзиге, иначе озеро Альберта-Эдварда, есть крайнее юго-западное озеро-исток Нила, что оно соединяется чрез р. Семлики с северным о. Альберта, но не имеет никакого сообщения с о. Танганьика. Южный и западный берег его были исследованы, в 1891 г., Эмин-пашей и Штульманом, при чем было установлено, что озеро это достигает лишь 0,45 южн. шир. и лежит на высоте 875 метр. над уровнем моря *.
На северо-востоке водораздел между Конго и «Страною Рек», родящих Нил, едва обозначен несколькими возвышениями почвы, уединенными горами, имеющими до 500 метров высоты над порогом, а также равнинами с неопределенным уклоном. Вероятно, то же самое существует между склоном реки Конго и склоном Шари, и в таком случае впадина Центральной Африки, значит, продолжается от древнего Конгского озера к еще существующему озеру Чад, этому остатку некогда более значительного внутреннего моря. Но—соединяется или нет область обоих бассейнов при посредстве промежуточных равнин—не подлежит сомнению, что часть данного пространства занимают массивы: или уединенные, как Мендиф, или непрерывные, как другие менее высокие горы. Так, к югу от Уэлле возвышается группа уединенных высот, которым путешественник Potagos дал название гор Георга; а река У-Банги сжата в стенах гор, которые, если смотреть на них с низовьев этой реки, по своей внешности походят на Пиренеи, видимые с равнин Гасконии. Вообще, самый неровный и разнообразный рельеф Конго представляет в области своих верховых притоков,—этой обыкновенно наилучше ограничиваемой части речных бассейнов; напротив, в стороне выхода реки, препятствие, образованное краевыми кряжами, первоначально состояло из преграды однообразной и сплошной. Задерживаемые этою запрудою воды должны были пребывать на громадных равнинах Внутренней Африки в течение весьма долгого времени, а взвешенные в них твердые частицы имели возможность выделиться в виде значительной толщины слоев осадочных земель: и действительно, можно целыми неделями путешествовать по берегам Кассаи, Санкуру, Лу-Кениэ, Чуапы, как и по другой стороне Конгского бассейна, по берегам Алимы, Бунги и У-Банги, не находя ни одного камешка. Редкия же каменные глыбы, видимые на берегах рек, кажутся как-бы затерявшимися островами посреди моря.
Экваториальный климат области Конго видоизменяется в различных частях территории, смотря по форме и направлению возвышенностей—краевых кряжей или плоскогорий. Средняя температура,—понижаемая вдоль поморья влиянием берегового океанического течения, направляющагося с юга,—никогда не бывает чрезмерною, так как в самые жаркие месяцы: январь, февраль, март и апрель, она редко превышает 33° Ц.; поэтому трудно переносится климат европейцами скорее из-за влажности в атмосфере, чем из-за высоты её температуры. С другой стороны, холода сравнительно чувствительны, так как в долине Нижнего Конго в июле месяце наблюдали понижение температуры до 12°; годовая разница, следовательно, оказывается равною 21°. Но на плоскогориях она еще значительнее, и путешественники жалуются как на жары, поднимающиеся в марте до 36°, так и на смену дневного зноя ночною стужею. Тогда как Камерон видел на плоскогориях, около истоков Кассаи, образование ночью льда, Ponel констатировал на У-Банги температуру раскаленной печи, достигавшую 43°.
Так как весь анемометрический режим передвинут к северу от экватора, вследствие преобладания суши в северном полушарии, то бассейн реки Конго всецело находится в поясе юго-восточных пассатов. И действительно, эти атмосферные течения господствуют внутри материка там, где горы не нарушают их нормального хода, но в южной части бассейна—где долины правильно расположены в виде параллельных борозд, направляющихся с юга на север, и ветры следуют этому же направлению. На западном берегу до слияния с У-Банги, в земле Ба-Нгала, пассаты, уклоняясь от своего направления, превращаются в муссоны, становятся ветрами юго-западными и дуют даже и прямо с запада. Господствуют эти ветры,—обыкновенно довольно сильные—главным образом в сухое время года, достигая своей наибольшей силы в сентябре и в марте, именно перед началом сырых сезонов. Что касается гроз в собственном смысле слова, то наиболее часты грозы, приходящие с востока, при чем сильнее всего те, которые собираются на северо-востоке. Таким образом, в западной части материка грозы идут из внутренних областей к приморскому берегу; в восточной области, к востоку от Верхнего Конго, грозы зарождаются на западе, следовательно, и здесь они тоже несутся к берегу из глубины континента.
Времена года едва разграничиваются друг от друга в пределах верхнего течения р. Конго; но на её низовьях, засухи в дожди правильно чередуются между собою; именно, как и в Габонии, короткая зима—с октября по конец декабря—предшествует недолгому сухому времени, с января до середины февраля; затем следует период сильных дождей, продолжающийся вплоть до мая; а во все остальные месяцы года, с мая по сентябрь, стоит большая сушь, во время которой не выпадает ни одной капли воды. О распределении собственно дождей известно, что они быстро уменьшаются к югу от устья Конго и увеличиваются от низовьев реки к её истокам, от поморья в глубь материка; в экваториальной же области реки, в поясе затишья, дождь идет круглый год, хотя период долговременной влажности совпадает именно с зимними месяцами. По характеру дожди здесь почти всегда—сильные ливни, приносимые грозами: в декабре 1882 г., выпадение воды, совершившееся в одну из этих бурь, равнялось 102 миллиметрам, при чем дождь шел всего лишь три часа. Дожди на низовьях Конго доставили слои воды, равнявшиеся: в Виви, с сентября 1880 г. по август 1881 г.,—867 миллим.; а в Понта-да-Ленья, с сентября 1882 г. по август 1883 г.,—739 миллим.. В течение гибельных 1872 и 1874 годов, количество атмосферной воды, полученное полями, не достигло даже 200 миллиметров, и голод был последствием этой чрезвычайной сухости. Но, помимо дождей, следовало бы принимать в рассчет влажность росы и ту, которую растениям доставляют утренние туманы, касимбо португальцев. Особенно в июле бывают густые туманы между пятью и семью часами утра, а иногда и в течение всего дня: в такое время редко бывает возможно различить вершины гор, и завеса скрывает горизонт. Светлые ночи редки, и вообще прекрасное звездное небо становится видимым только после того, как сильные ливни промоют атмосферу.
В затуманивании неба принимает участие также и дым от сжигания травянистых равнин, обыкновенно практикуемого как в низовой области Конго, так и на гористых плоскогориях на юге. Von Danckelmann исчислил, что количество сожигаемой травы составляет на квадратный километр массу в 80 тонн. А так как эти выжигания трав ежегодно простираются на многие и многие десятки тысяч квадратных километров, то, следовательно, миллионами тон приходится исчислять то количество топлива, которое в виде стеблей, кустарников и сухих деревьев предается пламени и большею своею частию рассеивается в атмосфере. Над громадною горящею поверхностью образуются густые кругловатые клубы дыма, которые, в конце концов, разостлавшись сероватыми туманами, однообразно и сплошь заволакивают небо и доставляют парам воды твердые частицы, на поверхности которых и сгущается влага. Ночью, горение высоких трав представляет великолепное зрелище, при чем пламя либо взбегает вверх по склонам, либо громадным потоком спускается с откосов гор. Несясь по поверхности холмов, пламя беспрерывно меняет свои очертания, в одном месте стремительно взбираясь кверху, а в другом мало-по-малу угасая, пока новый порыв ветра не раздует его вновь. Эти перебегающие огни не опасны: травы сгорают слишком быстро для того, чтобы полные соков деревья могли бы загореться при пробеге огня; малейший ручей останавливает распространение пожара, и потушить огонь можно даже ударами ветвей с густой листвой.
Существование этих луговых, высокотравных степей на холмистых пространствах около Конго следует, однако, относить не к выжиганию растений, а к климату. В этих областях воздух не настолько богат влагою, чтобы питать леса: тогда как изобильные дожди в Габонии приводят к тому, что все пространство однообразно покрывается такою лесною растительностью, что охотник с трудом прокладывает чрез нее тропу,—луговые степи становятся все многочисленнее по мере удаления к югу, а по ту сторону реки Конго все вершины изборожденного плоскогория оказываются уже лишенными больших деревьев. Зато долины, по которым текут ручьи, полны зеленью, и на дне каждой из них виднеется узкая полоса деревьев, извивающаяся между сероватыми стенами ущелья. Эта же противоположность между высотами и долинами наблюдается также и к востоку от краевых гор португальской территории, на северном склоне водораздельного плоскогория между Заирою и Замбезе. Объясняется это тем, что хребты, тянущиеся между двумя параллельными долинами, немедленно после дождя лишаются ниспавшей на них влаги: дождевая вода быстро удаляется книзу по тем глубоким бороздам, которые дожди же промывают справа и слева по склонам данных хребтов, и осушенные, таким образом, утесы высот оказываются способными пропитать не деревья и кусты, а лишь кое-где торчащую низкорослую поросль, почти лишенную даже и листьев. На некоторых из них виднеются, затем, одни редкия травы, а есть и такие, которые совершенно оголены: эти хребты туземцы называют квианами. Впрочем, большую часть холмов покрывают травы дотого высокие, что пешеход скрывается в них, как в чаще тростника: эти высокие саванны—напоминающие поросшие альфой равнины Берберии—в том случае, если они состоят из злаков, снабженных острыми режущими влагалищами, португальцы называют capim или capim de faca, «травами с ножами». Деревья встречаются только в долинах, где они окаймляют берега непрерывною массою растительности, переплетенной сетями из лиан: заросли, шириною всего в несколько метров, называются muchitos. Во многих местах они чередуются с болотистыми почвами, на которых не видно даже и низкорослой поросли.
Но у выхода параллельных долин южного склона вода, равномерно распределенная по равнине, вполне достаточна для поддержания богатой растительности: снова встречаются группы пальм, громадные баобабы, а вскоре начинается лес, далеко простирающийся не только вдоль рек, но также и по промежуточным пространствам между ними. Почти весь полукруг, ограниченный с севера большою дугой р. Конго, а на юге реками Кассаи и Санкуру, представляется как-бы громадным лесом, который местами прерывают болота, луговые степи и лужайки около деревень: таким образом, дно древнего озера покрылось мощною тропическою растительностью. Гористые восточные области, равно как и западные, имеют сплошные леса только в ложбинах, где соединяются воды, нисходящие с высот, да в тех частях тропического пояса, где дожди выпадают в большом изобилии. Далее к югу увидишь уже только луга, по которым деревья рассеяны или группами, на-подобие английских парков, или в виде аллей, окаймляющих ручьи с их разветвлениями, или же, наконец, луговые степи оказываются лишенными всякой древесной растительности. Природа здесь вовсе не являет того богатства и разнообразия в флоре, которых можно было бы ожидать под одною широтою с Явою и южными берегами Суматры и Борнео. Тогда как многие области данного бассейна, каковы: страна племени маньема, земли, пересекаемые Лу-Кугою и Лу-Лабою, равнины, обитаемые племенами ниам-ниам и монбутту, Лунда, У-руа и весь тот край, где Кассаи сливается с своими большими притоками, описываются баснословно плодородными и могущими превратиться в обширные сады, если уже не превращенные, некоторые другие части конгского бассейна—таковы в особенности пури и «губки» в восточных округах, и сухия латеритовые плоскогория на западе, представляют чрезвычайно монотонный и унылый вид: кажется, нет никакой надежды завоевать их когда-нибудь для культуры.
В целом, бассейн Конго, хорошо ограниченный кругом гор, плоскогорий и возвышенных порогов, являет замечательное единство в своих растительных и животных видах. Объясняется это тем, что, несмотря на громадность территории, климатические условия остаются одними и теми же: и к северу и к югу от реки Конго, а также и от экватора, повторяются одни и те же явления, хотя и в обратном порядке времен года. С другой стороны, границы бассейна во многих его отделах совпадают с границами областей распространения растений. Швейнфурт и Юнкер доказали, что горный хребет, разделяющий в стране ниам-ниамов воды Нила от вод Конго, в то же время составляет и резкую разделительную линию для весьма большого числа видов: к северу от этой границы уже не встречаются ни пальмы, дающие масло или саго, ни панданы—растения, характеризующие данный пейзаж; о масличной пальме следует прибавить, что границами ей служат: на юге один из водоразделов, а в долине Нижнего Конго—первые склоны плоскогорий Анголы. Для многих растений естественною границею их распространения является нижнее течение р. Конго, а если они и переступают её, то благодаря лишь вмешательству человека. Равенство климата, придающее один и тот же характер туземной флоре во всех областях бассейна, дозволило также и жителям вводить почти повсюду одни и те же культурные растения: маниок (тапиока), просо, колокасию (египетские образки) и бананы. Табак, конопля, ананас и сахарный тростник также встречаются в различных областях около р. Конго. В лесах центральной области, на берегах Конго и Кассаи, путешественники видели дикое кофейное дерево, а также виноград и померанцы.
Фауна рассматриваемого речного бассейна—та же, что и на атлантическом поморье, в Габонии и Камеруне. Слон, ставший редкостью в местностях, где на него охотятся, еще весьма часто встречается в большей части данной страны; ламантин показывается в низовьях Конго, а бегемот во множестве населяет главную реку и её притоки; Массори за один раз видел их в водах Куанго в количестве более пяти сот голов; во многих реках они даже стесняют судоходство. Шимпанзе обитает в лесах по берегам Конго, но к северо-востоку границы его распространения те же, как и для пальмы саговой и масличной; не проникая в бассейн Нила, он также не переправляется и чрез Нижний Конго для проникновения к югу, в территорию Анголы. Наблюдаемые противоположности в фауне зависят в особенности от местных условий. Тогда как западные саванны, часто опустошаемые пожарами, почти совершенно лишены животных, и на них не встречают ни четвероногих, ни пресмыкающихся, ни птиц,—природные парки на той высоте, где луговые степи перемешиваются с группами деревьев, населены до чрезвычайности; так, в некоторых округах, еще не опустошенных человеком, лагери путешественников бывали окружаемы стадами слонов, буйволов и антилоп.
Бассейн Конго принадлежит к областям, населенным племенами, говорящими на языке банту, за исключением некоторых вкрапленных между другими пространств, на которых проживают побежденные аборигены, а также и северо-восточной области, населенной ниам-ниамами, монбутту и другими племенами, относимыми к африканцам нубийской расы: с другой стороны, глоссологическая область языка банту, простирающаяся к югу вплоть до Капской колонии, переступает на севере и северо-востоке границы также и Нильского бассейна, так как на областных наречиях этого языка говорят по всей окружности озера Нианза. Однако, хотя населения около Конго и родственны между собою по языку, тем не менее по внешнему виду и нравам они представляют большие различия: поэтому и описывать их следует отдельно друг от друга. Хотя большая часть племен банту (ба-нту, а-ба-нту), т.е. «людей», рассматриваются как резко отличающиеся от негров оттенком цвета кожи, формою черепа, чертами и походкою, тем не менее в области Конго, несмотря на большие местные различия между племенами, переходы в общем весьма постепенны. Чистый тип не встречается. Совершающиеся ныне непрерывные смешения постепенно видоизменяют расу, сохраняя один лишь язык. Даже в исторический период народы-завоеватели проходили по стране, покоряя другие народы и сливаясь с ними. Затем переселение племен и новые этнические смешения часто обусловливались также временами голода, наводнениями и экспедициями продавцев невольников; наконец, и браки у многих народцев заключаются вне своего племени. Повидимому, наименее смешанною расою следует признать расу аборигенов, т.е. тех низкорослых людей, которых называют акка, тик-тик, вуа-туа, и которые обычно отличаются малостью своих размеров. Не предкам ли этих маленьких людей следует приписать как те каменные орудия, которые были отысканы Hore’м на берегах Танганьики, так равно и те, которые недавно найдены на берегах Нижнего Конго?
В своем сочинении о новейших языках туземцев Африки, Cust перечисляет для конгского бассейна сорок два различных наречия, принадлежащих, однако, к одному и тому же корню языков банту; затем, к этому перечню английского автора другие писатели присоединяют еще несколько языков. Следует, однако, заметить, что в настоящее время филологи вполне признавая взаимную родственность этих языков, не в состоянии, относительно их классификации, представить ничего другого, кроме предположений: только небольшое число из данных языков и наречий изучены настолько, что оказалось возможным составление их грамматик или словарей; для остальных же имеются лишь одни неполные перечни слов, а относительно некоторых племен путешественниками сообщены только по одному слову приветствия или угрозы. Не полон, наконец, и самый перечень племен, в который, к тому же, вкрались и многочисленные смешения наименований, при чем либо одному и тому же племени даются различные наименования, либо, наоборот, весьма различные племена скрещиваются одним и тем же названием. Существующее предположение, будто приставки в именах народов: ба, ма, ава, вуа, м, ту и му, указывают на известное родство между обозначаемыми таким образом племенами—довольно вероятно; но для того, чтобы отважиться на составление даже приблизительной классификации—одного подобного указания не достаточно. В виду всего этого, всякая попытка группировать конгские языки, а также и говорящие на них народы, имеет значение лишь временное, преходящее.
Тем не менее, в этом этническом хаосе племен можно, все-таки, выделить те из них, которые значительным образом повлияли на историю страны, или же которые отличаются своею торговою или военною деятельностью в настоящее время. В этом отношении, в качестве посредников торгового обмена между восточным склоном Африки и бассейном Конго, следует упомянуть о ниамези, проживающих к востоку от озера Танганьики, и руа, расселившихся к западу от этого озера. Затем, между р. Конго и озером Мута-Нзигэ, весьма обширную территорию, вплоть до местообитаний племен монбуту и ниам-ниам, занимает племя регга. К западу от Верхнего Конго и к югу от большой дуги, которую, эта река описывает к северу от экватора, встречаются, на большом пространстве, по берегам всех левосторонних притоков,—ба-лоло. Ту-шилонжэ, гордящиеся своею образованностью, занимают область выступления рек Лу-Луа и Кассаи на заросшие лесом равнины; в той области, где южные притоки проложили параллельные долины, господствует племя лунда; затем, выше, в соседстве с горными хребтами, на которых родятся сказанные притоки, проживают киоко—отважные странствователи, предпринимающие путешествия между Атлантическим океаном и страною великих озер. По реке Конго, в том месте, где она начинает поворачивать к юго-западу, обитают ба-нгала, обладающие наибольшею воинскою энергиею; также весьма могущественны ба-банги, живущие несколько ниже, по реке того же имени; при этом, одно из их колен, ба-фуру (ап-фуру), живущее по берегам рек: Бунга, Ликуалла и Алима, превратилось из грозного соперника в драгоценного союзника французских исследователей. Ба-тэкэ, населяющие прибрежные местности по течению Конго кверху от озера Стэнли, оказывают большое политическое влияние на окрестные племена, а у-бума, на нижнем течении Кассаи, стали сотоварищами белых по переносу товаров. Наконец, ба-фиоты, более известные под именем конго или конголэ—по имени одного из их колен, ба-конго,—проживают на берегах Нижнего Конго и издавна находятся в торговых сношениях с европейскими народами. У всех этих негрских племен наблюдается на всем протяжении от востока к западу возростающая любовь к амулетам и фетишам, при чем восточные племена предпочитают украшения на всем теле, а западные—более головные уборы.
Хотя многие писатели и утверждали, будто один из существенных контрастов между неграми и другими расами Старого Света заключается в неспособности первых группироваться в значительные политические общества, однако, племена банту основывали большие государства, а некоторые из вышеупомянутых племен являли этому пример также и в пределах Конгского бассейна. В этом отношении, в конце ХV-го столетия, времени появления в данной стране португальцев, вся территория низовой реки, а также и большая часть южного плоскогория признавали власть государя, пребывавшего в том городе, который и в наши дни еще носит португальское наименование Сан-Сальвадора: все окрестные начальники племен регулярно уплачивали ему дань; а впоследствии и для португальских правителей, в видах превращения этой африканской империи в португальское вице-королевство в Африке, не оставалось ничего иного, как исподволь также подчиниться этому туземному владетелю. В области, орошаемой притоками Кассаи, политическое преобладание принадлежит племени лунда, и их королю, муата Ямво (муата—титул короля), платят подати сотни кланов, рассеянных по территории, столь же обширной, как и Франция. Около истоков Луа-Пулы находится другое государство, управляемое королем Казембэ, бывшее некогда независимым и, как кажется, обладавшее, к концу прошлого столетия, верховною властью над соседними государствами. К северу от Казембэ, верхние бассейны рек Луа-Лабы и Лу-Фиры составляют владения самого могущественного государя, Мсири. Еще севернее, в области слияния тотчас названных рек для образования Конго, племена в политическом отношении группируются под общим верховным главенством короля Кассонго. Кроме того, некоторые племена народов, говорящих на языке банту, образовали и другие государства, вне бассейна Конго. Понятно, впрочем, что в этих обширных краях, где сообщения весьма трудны и где племена без труда могут перемещаться с поляны на поляну, даже переменять долину или речной бассейн, политическая связь слаба. Вне периодов завоеваний, когда многочисленные орды, обученные военному ремеслу, насильственно налагают свое господство на мирные земледельческие населения, племена соединяются между собой лишь по добровольному согласию: они образуют скорее союзы небольших автономных республик, чем монархические государства. Кое-какие подарки, обещания да изъявления преданности—вот все, что главари народцев или родов, вассальных или подвассальных, уделяют своему сюзерену.
Прибытие европейцев и арабов на берега Африки, естественно, должно было способствовать процессу падения, который мало-по-малу преобразует внутренния государства. Привыкают обращать взоры к новым господам, и прежнее равновесие разрушается. Так, вмешательство португальцев, в конце-концов, привело к падению конгской империи, несмотря на то, что в политическом отношении она являла значительную устойчивость: войны во имя религиозной пропаганды одновременно с экспедициями негроторговцев возбуждали область против области, и каждое племя возвращало себе свою независимость. В этих исторических преобразованиях, происходящих от присутствия иностранцев на морском берегу, польза разнообразно перемешивалась с вредом. Так, если одни племена, за которыми охотились негроторговцы, впали в еще большую нищету и варварство сравнительно с прежним их состоянием, то, в общем, жители Конгской земли богатели, вследствие развития между ними земледелия; они научились возделывать кукурузу, маниок и другие иноземные растения, входящие ныне такою значительною долею в состав их пищи, что исчезновение этих растений могло бы повлечь за собою гибель почти всех туземцев. Это введение питательных растений составляет одно из великих благодеяний европейцев и в общем балансе более чем уравновешивает продажу ружей, пороха и крепких напитков. Четыре века тому назад конгские племена могли существовать только охотясь за лесными зверями, даже за самим человеком, а также благодаря рыбной ловле и земледелию в самой зачаточной форме; ныне они требуют своей пищи уже от возделанного поля, и народонаселение может покинуть звероловство, не опасаясь быть обманутым со стороны плодородной почвы. Ткани, инструменты и мебель доставляются ему также из Европы, и хотя вероятно, что это только счастливое совпадение, но все-таки можно задать вопрос, не повлиял ли пример португальцев на способ постройки домов на пространстве большей части западных конгских областей, до низовьев Итимбири и кверху от Арахуими? Все эти дома расположены в форме продолговатого четвероугольника, с крышею на европейский манер и с некоторого рода верандою: вообще, от хижин многих европейских стран они отличаются только материалом, который взят для их постройки. В области же Верхнего Конго, а также в стране великих озер, жилища, хотя чрезвычайно различны в архитектурном отношении, тем не менее, почти повсюду круглы, а крыши их—конические.
Если бы европейское влияние было представлено в областях р. Конго одними только торговцами из Европы, оно всегда оставалось бы в истории Африки значительно ниже влияния купцов арабских. Тогда как до перехода Стэнли через черный материк европейские фактории не проникали за черту низовьев лимана, занзибарские арабы свободно путешествовали по стране к западу от озера Танганьики, в центре самого материка, в 1.500 километрах от Индийского океана. К их содействию в деле проникновения к чернокожим племенам должны были прибегать как Стэнли и Камерон, так и многие другие европейские путешественники: без арабских торговцев Конгский бассейн еще и до сих пор оставался бы неведомою страною. Так, когда Стэнли решился, следуя вдоль берегов р. Конго, пройти к западу, то его сопровождал вплоть до водопадов араб Типпо-Тип, начальник отряда в семьсот человек; затем, благодаря содействию этого же торговца рабами, Стэнли мог предпринять экспедицию и к верховьям Нила. Это арабам в особенности принесли пользу открытия европейцев во всей области Верхнего Конго, и караваны их победоносно проникают повсюду, от больших нильских озер до реки Ло-Мами. Колонии этих торговцев, агентства которых рассеяны по всей стране, не довольствуются покупкой слоновой кости и других ценных припасов, но преимущественно промышляют торговлею рабами; пользуясь всеми мелкими войнами между племенами и даже возбуждая эти распри, купцы заставляют уступать себе пленных: мужчин, женщин и детей, и перепродают часть своей добычи на рынках внутри материка и даже в приморских областях; юношей, однако, они оставляют у себя, вооружают ружьями и превращают таким образом в боевую дружину, непреодолимую для мелких племен. Отсюда весьма значительное материальное преимущество арабов в их торговой борьбе с европейцами, которые, для составления своих караванов, должны обращаться к людям свободным, отдающим им своих рабов уже в-наймы, отчего европейцам весьма дорого обходятся их транспорты. Про занзибарских арабов можно даже сказать, что в действительности ими основана в области Верхнего Конго новая империя, простирающаяся на несколько сот тысяч квадратных километров; впрочем, оффициально эта империя не могла занять места в ряду остальных государств, так как в торговом отношении она зависела от Занзибара. Ей недоставало свободного выхода к Индийскому океану, который ей необходим, так как, прервись её торговля слоновою костью с Бомбеем, прекратилось бы и её существование. Но если проживающие внутри материка арабы являются в торговом отношении вассалами занзибарского султана, то и сам этот султан, в свою очередь, находится под наблюдением европейских дипломатов и пребывает на своем острове как-бы в плену: отважиться на увеличение своей страны он уже не в силах. Ему приходится лишь получать приказания от держав, которые определяют границы его владений, а остальную территорию делят между собою: державы эти, при посредстве Стэнли, сделали из главного торговца рабами внутри материка одного из главных сановников независимого государства Конго, и они же указали ему, для вывоза слоновой кости, другой путь, именно чрез низовье Конго и Атлантический океан.
Известно, что последствием перехода Стэнли через материк, в 1878 году, было образование, под председательством бельгийского короля, комитета для изучения Верхнего Конго, и что комитет этот вскоре превратился в «Международную Конгскую Ассоциацию», задавшуюся обширною миссиею: «разсеять вдоль берегов рек и озер цивилизованные учреждения, мирным путем завладеть краем, придать ему новый облик, гармонирующий с новейшими идеями, и основать там такия государства, в недрах которых европейский торговец побратался бы с черным торговцем Африки, и откуда навсегда были бы изгнаны убийство и торговля рабами». Эта миссия далеко не была выполнена, и ассоциация, не дожидаясь её достижения, так сказать, короновалась в 1884 году, преобразовавшись в монархию, в пользу основавшего ассоциацию короля. Эта новая империя, названная «Независимым Конгским государством» (Etat independant du Congo), ограничена на юге: южным берегом лимана, затем геометрическою линиею, проведенною до р. Куанго, в двадцати километрах к северу от шестого градуса южной широты, и наконец совпадает с параллелью этого градуса вплоть до Лу-Билаха или Верхней Санкуру. Около р. Лу-Билах, эта фиктивная граница, проведенная через еще вовсе неизследованные или же мало известные области, изгибается к югу, для того, чтобы подняться по речной долине вплоть до того плоскогория, на котором зарождаются источники этой реки; далее, граница сливается с водораздельным кряжем Конго и Замбэзе; следует по западному берегу озера Бонгуэоло и долиною Луа-Пулы; захватывает половину озера Моэро и прямою линиею направляется к бухте Камерон, откуда следует вдоль берега озера Танганьики вплоть до бухты Ру-Сизи. Отсюда новая фантастическая линия проводится на карте таким образом, что, обойдя справа озеро Мута-Нзигэ, она определяет границу Конгского государства вплоть до четвертого градуса северной широты, параллель которого и признана за его северный рубеж. На северо-западе и на западе, течение У-Банги, а затем правый берег Конго до городка Манианга отделяют новое государство от французских владений. А около низовьев Конго, извилистая линия, проходящая южнее истоков Ниари и её притоков, направляется к линии поморья между Кабиндою и Банана, чем и заканчивается обширная окружность данной территории. В общем, Конгское государство обнимает поверхность в 2.252.780 квадратных километров, или около половины Конгскаго бассейна; однако, единственными занятыми пунктами на пространстве этой громадной области являются лишь несколько постов по берегам рек, в роде Ба-Нгала на правом берегу Конго; пост этот находится в стране народа того же имени. Вне главной реки существует только один пост: Лулуабург, на р. Лу-Луа, притоке Кассаи.
Остальные части Конгской покатости также распределены между европейскими державами. Так, Германия завладела, если не на самом деле, то по крайней мере в принципе, всею тою частью Восточной Африки, которую охраняют озера: на севере—Нианца, на юге—Ниасса, на западе—Танганьика, при чем из этого обширного стратегического стана она одновременно командует верховыми бассейнами Нила, Замбезе и Конго. Франция обладает тою частью конгского склона, которая находится между Верхнею У-Банги и городом Манианга; наконец, Португалия оффициально завладела, к югу от Конгского государства, всею тою территорию, которую орошают притоки Нижняго Конго и Куанго; кроме того, она предположительно считает себя «протектором» Лундского королевства, будущим обладателем той южной части бассейна, которая еще не разделена между властителями Европы. Впрочем, все конгские государства, а также и то, которое находится на склоне к Индийскому океану, между Замбезе и пятым градусом северной широты, объявлены свободными для торговли всем и каждому. «Все флаги, без различия национальности, имеют свободный доступ как к морским берегам данных территорий, так и к берегам тех рек, которые эти территории орошают. Всякое дифференциальное обложение судов воспрещено, а ввозимые товары освобождены как от ввозных, так и от транзитных пошлин».