IX. Низовья реки Конго

Хотя «независимое» Конгское государство занимает на карте обширное пространство, именно более половины того речного бассейна, от которого оно заимствовало свое наименование, тем не менее торговая и политическая деятельность европейцев почти вся сосредоточена в двух местностях: около Стэнлиева озера, кверху от водопадов и порогов, и на низовьях Конго, между водопадом Иеллала и устьем Конгского лимана. Без сомнения, конгская территория громадна (пространство её: 2.252.780 кв. километров), и занимающее ее население (по новейшему приблизительному исчислению, 14.100.000 душ) равно народонаселению могущественных государств; однако, исчислить его можно, лишь опираясь на более или менее согласующиеся впечатления путешественников; что же касается белых, то они лишь едва ступили ногою на эту землю. Приготовительный период будущего присоединения только-что начался; но правительство, на долю которого выпала эта задача, располагает лишь малочисленным персоналом, к тому же ежегодно еще уменьшающимся от болезней, а также не особенно значительным бюджетом, обремененным долгами. К 31 декабря 1886 г., общая численность европейского населения в Конгском государстве достигала 254 человек (в конце 1896 года насчитывалось 1.474 европейца, из них 882 бельгийца), и вот в этой-то небольшой кучке, рассеянной по всей территории, несущей, при нездоровом климате, усиленные труды, и часто на одну десятую уменьшаемой вследствие болезней, выпали на долю: географическое и торговое исследование края, основание, содержание и защита постов, набор солдат, лодочников и носильщиков, управление и умиротворение туземцев. (Из 254 человек белого населения Конго к 31 декабря 1886 года было: португальцев, почти все торговые агенты—70; бельгийцев, офицеров и чиновников—46; голландцев, негоциантов—39; англичан—34; разных национальностей: шведов, французов и т.д.—65). Первая половина труда—изследование бассейна—с успехом выполнена для большей части судоходного разветвления реки и её притоков, и в деле географического познания территории можно удивляться громадности результатов, достигнутых с 1875 года; но относительно остальной части задачи пришлось ограничить усилия низовьями Конго. Впрочем, приобщение этих низовьев к европейскому миру преследуется сразу тремя государствами, так как свободное Конгское государство, на своей западной оконечности, владеет лишь левым берегом кверху от Марианга и правым берегом вплоть до Ноки, а затем сюзеренами являются на одном берегу Франция, а на другом—Португалия.

Берега Стэнли-Пуля (пруда или озера Стэнли), как и берега вверх по реке населены народцамп ба-тэкэ, отныне уже подвластными белым; однако, еще недавно, островитяне озера относились враждебно к иностранцу. Нигде в бассейне Конго не совершилось перемен, столь быстрых, как в этой области, перемен, впрочем, оправдываемых важным значением Стэнли-Пуля, представляющего общий привозный порт для всех судоходных путей вверх по реке вплоть до соседства с озером Танганьикою. Главный город этой области, Леопольдвилль, построен на плоскогории, господствующем над западною оконечностью озера и тою грядою, которая заставляет Конго изменить свое направление; город этот находится также не подалеку от Нтамо, столицы тех ба-тэкэ, которых конгское правительство отделило от северных ба-тэкэ, оставшихся под верховным покровительством Франции. Рядом с Леопольдвиллем находятся казармы солдат из племен хаусса и ба-нгала и дома английских и американских миссионеров; вокруг этих рассеянных зданий простираются плодовые сады и огороды, обрабатываемые работниками из кафров. Промышленная и торговая деятельность сосредоточивается в особенности на берегу озера, в поселении Киншасса, служащем портом и верфью для Леопольдвилля: здесь главный рынок для местных продуктов, и здесь же собираются и снаряжаются те пароходы, которые в разобранном виде были принесены с низовьев реки на спине человека. Основались в Киншассо, рядом с торговцами, также и миссионеры. Наконец, около восточной оконечности озера, в Кимпоко, создалась еще одна станция, в одно и то же время религиозная и земледельческая, где водой ручья пользуются для орошения и для промышленности. Вокруг же этих европейских поселений группируются и туземные хижины. И вообще равнина, простирающаяся к югу и ограничиваемая полукругом гор, густо населена, а из скопления хижин в Кимбанга, Лемба и Микунга создались настоящие города. Schwerin прошел по этой равнине и взбирался на вершину, высотой в шестьсот метров, господствующую над равниною с юга и названную пиком-Манс (le pic Mense), в честь одного леопольдвилльского врача. Подобно Дуврским-Утесам, на противоположном берегу Конго все скалы упомянутого цирка состоят из отвердевшего, блестящей белизны, песка и высятся в виде утесов, унизанных остроконечными вершинами.

Книзу от озера Стэнли, тропинки, которыми следуют носильщики, удаляются от реки, грохочущей между своими скалистыми стенами; большинство сел расположено в некотором расстоянии от Конго, при чем они разместились либо в боковых долинах, либо на мысах прибрежных холмов. Главные места остановок на пути, огибающем водопады и пороги, находятся приблизительно на половине дороги между Леопольдвиллем и Матади, в местности, где река являет менее быстрое течение между двумя главными лестницами порогов. В Лутетэ—станция английских миссионеров, на левом берегу реки—носильщики, как и в некоторых других селах, иногда останавливаются на несколько дней для отдыха и торговли; король её—в то же время крупный торговец, которому доставляют слоновую кость из Моала, города, расположенного восточнее, посреди банановых рощ, в долине Нкисси. Ниже Лутетэ, по обе стороны реки, друг против друга расположены два местечка Маньянга; затем, на левом берегу, следует станция Лукунгу, почва около которой оказывается наиболее пригодною для опыта с возделыванием промышленных растений. Станция Лукунгу избрана правительством Независимого Конгского государства как продовольственный центр между Леопольдвиллем и столицею. Ниже, на том же берегу, находится станция Воонда или Вауnesville, основанная миссионерами. Верхняя долина реки Куилу представляет одну из наиболее плодородных и населенных долин данной области и заключает в себе два города: Банза-Макута и Тунгуа. Первый из них, местопребывание короля,—мануфактурный и торговый город, главный рынок между озером Стэнли и Амбризом; Тунгуа, сосед Банза-Макута,—тоже большой рынок слоновой кости; это—самое многочисленное местечко на всем Конгском Низовьи (около двух тысяч жителей).

В той части долины р. Конго, которая заключается между станциею Маньянга и городом Бона, господствующим, к северу от реки, племенем являются ба-сунди, энергические и гордые люди, считающие себя не ниже белых и часто сражавшиеся против войска Конгского государства. Многочисленные деревни их скучены на берегах реки, благодаря привлекающему жителей обилию рыбы в водах между порогами и водопадами. Оба берега реки на протяжении между Маньянга и Изангила населены рыбаками, работающими преимущественно по ночам, при чем зажженные на известных расстояниях друг от друга громадные огни отражаются в быстринах реки, освещая черные образы людей и сети, отливающие серебристым отблеском чешуи рыб. Рыбная ловля, а порою и война—вот единственные занятия мужчин племени ба-сунди. Женщины же возделывают поля, ткут материи, плетут корзины, лепят горшечные изделия, и на них же лежит продажа и покупка товаров. Как торговки, они весьма умелы, и, благодаря им, пойманная мужчинами рыба отправляется на большие расстояния к племенам Внутренней Африки. Главный рынок в этой области Низовьев Конго находится на правом берегу реки в соседстве с Маньянга: это наиболее посещаемый между Стэнли-Пулем и морем рынок для меновой торговли; выше по Конгской долине купцы из приморских негров уже не поднимаются. Сходятся на торг в Маньянга из всех окрестных мест, даже за несколько дней пути; при этом, самый торг бывает каждый восьмой день, так как у конгских племен, вплоть до края племени ба-янзи, год делится не на месяцы и недели, но на луны и на периоды времени по четыре дня в каждом. Между двумя торгами, следовательно, проходит два таких периода.

Станция Изангила, окруженная стенами и рвами, помещается на вершине высокой горы, подошва которой подтачивается течением р. Конго. В этой местности река низвергается вертикально с высоты приблизительно пяти метров, затем описывает большую излучину к югу, чтобы рядом ущелий спуститься по последним ступеням порогов; кроме того, долина реки Лу-фу направляется на юго-восток, к плоскогорью, на котором стоит Сан-Сальвадор, бывшая столица Конгского королевства; а в небольшом расстоянии к северу, начинаются овраги, несущие свои временные потоки уже в русло реки Ши-Лоанго. Таким образом, Изангала представляет одну из наилучше выбранных станций в предвидении будущей торговли, но, пока, она еще ожидает дорог, которые связали бы ее с другими прибрежными постами на Конго, а также и с приморскими городами: Кабиндою, Ланданою и Лоанго.

Другая станция, Виви или М’Виви, бывшая столицей Независимого Конгского государства, была покинута, после двукратного перемещения: первоначально, для местопребывания правительства, Стэнли избрал вершину плоскогория, которое, господствуя над правым берегом реки, находится на небольшом расстоянии книзу от последнего порога; он надеялся, что высота места обеспечит европейской станции чистый и здоровый воздух; однако, опыт не оправдал этого ожидания, и европейские чиновники основали себе другую резиденцию восточнее, на другом более широком возвышении, менее каменистом и более подходящем для постройки города. Однако же, и второй Виви оказался не здоровее первого, представляя в то же время одинаковое с первым неудобство в том отношении, что находился на большой высоте над портом, к которому суда приставали не без опасности, вследствие водоворотов и стремительности речного потока. Таким образом, подобно первой, опустела и вторая столица. Но если правительство Конгского государства и было вынуждено переселиться к низовью реки, то местность, где начинается судоходное течение Нижнего Конго, чтобы беспрепятственно продолжаться уже вплоть до моря, представляет жизненный пункт, слишком важный в исторической географии континента, чтобы там не основались многочисленные посты, скромные начатки будущих городов. Первою станциею на левом берегу, книзу от водопада Иеллала, недавно был порт Мпозо (т.е. «буйвола»), при устье одноименной с ним реки, текущей из португальских владений; но в этой местности течение еще весьма стремительно для того, чтобы пароходы могли подниматься туда легко; поэтому, большая часть судов останавливается в порте Матади (т.е. «камня»), тоже расположенном на левом берегу реки, книзу от водоворота около старого Виви. Затем, на том же берегу следуют один за другим посты Фука-Фука, Нкала-Нкала, порт стана миссионеров, называемого Тундува или Ундерхилль, Уанго-Уанго и Ноки, маленький португальский городок с белыми домами, насупротив Нконголо. Затем, на южной стороне реки—фактории Муссуко, а на северной—фактории Мбинда, расположились между Ноки и Бома (М’бома, Эмбома), новым главным городом Независимого Конгского государства.

Бома, город «великой змеи» или «ужаса», бывший главным невольничьим рынком для всей области Заиры, еще до 1876 года не был перейден европейскими купцами. Это двойной город, состоящий из «гавани» и «местечка», соединенных друг с другом двумя дорогами: обыкновенною и железною легкой постройки. Бург, возвышающийся метров на сто над правым берегом реки, на вид весьма красив, с его белыми домами и галлереями, садами и плантациями деревьев и больших баобабов в окрестностях. Внизу, хижины чернокожих теснятся вокруг факторий различных европейских национальностей: девять туземцев, носящих еще титул короля и охраняющих себя от черни посредством самого строгого этикета, хотя, подобно своим подданным, и питаются шикуангом, или хлебом из маниока, но, тем не менее, все еще претендуют на право владения бомскими землями, и каждый месяц являются в фактории за получением «обычнаго», т.е. арендной платы. Плантации сахарного тростника окаймляют одну часть берега, а на самой реке рассеяно несколько островов, при чем на одном из них находится много деревень, полей земляных фисташек и пальмовых рощиц: отсюда поставляется для Бома и весь дровяной лес; но вообще возделывание «пищевых растений» в большом небрежении, так что случаются настоящие голодовки, и туземцы бывают вынуждены есть мясо гиппопотама, которым прежде брезговали. На одном из островов вверх по реке, именно на Острове Государей, находятся могилы бомских королей, а также могилы сотоварищей Tuckey’я, умерших во время бедственной экспедиции 1816 г. Самое местоположение этой столицы, на Конгском лимане, при входе на громадную территорию, простирающуюся вплоть до великих озер, указывает на нахождение жизненного центра империи все еще по сю сторону области водопадов и порогов. Правда, что Бома, как некогда Петербург, город Петра Великого, должен стремиться, прежде всего, не к занятию политического центра своих владений, но к тому, чтобы оставаться в частых и легких сношениях с Европою, откуда к нему приходят люди, финансовые рессурсы, новости и цивилизация.

Сношения Конгских портов с Европою уже часты и теперь: пять пароходных линий поддерживают правильное сообщение между рекою Конго и городами: Лиссабоном, Ливерпулем, Гуллем, Роттердамом и Гамбургом. На самой р. Конго пароходы ходят взад и вперед между Бананою и Матади; затем, несколько пароходов, перенесенных в разобранном виде, плавают кверху от порогов; но между Матади и Стэнли-Пулем, располагают только носильщиками для экспедиции товаров, при чем на путь между этими пунктами, протяжением в 280 километров, приходится тратить восемнадцать дней, а стоимость переноса одной тонны достигает тысячи франков. Пытались разводить вьючных быков, выведенных из Моссамедеса и области Дама-ра, но до сих пор бычачья порода не акклиматизировалась лучше пород лошадиной и ослиной; стада в факториях большею частью погибают к концу сухого времени года. Было бы, следовательно, безусловно необходимо соединить обе судоходные части Конго; необходимость этого великого дела сознана ужо со времени совершенного Стэнли перехода, вдоль Конго, через материк Африки, но пока оказалось возможным выполнить лишь одни предварительные изыскания. Если бы область низовьев Конго принадлежала не нескольким государствам, то, конечно, железный путь был бы проведен по северному берегу. Начинаясь от города Бома, столицы, железная дорога могла бы направиться почти по прямой линии к северо-востоку, следуя по водоразделу между короткими притоками Конго и водами, несущимися к Ши-Лоанго и к Ньяди-Куилу; но в таком случае путь должен был бы пройти чрез территорию, присоединенную к французским владениям, и конечною станциею явился бы пост Браццавиль, на озере Стэнли, если бы мост—устроенный, согласно предположению Grenfell’я, через которое-нибудь из узких ущельев в области порогов—не перевел бы пути на левый берег Конго, книзу от города Маньянга. А так как Конгское государство желает, чтобы проникающая чрез его владения линия всецело находилась на его территории, то она и благоприятствует в особенности направлению дороги по левому берегу, от Матади, около португальской границы, к станции Киншасса, кверху от порогов и водопадов. При этом направлении, которое, впрочем, обследовано лишь в самых общих чертах, предполагая, что железный путь будет иметь ту же длину, как тропа носильщиков, средний подъем его выразился бы уклоном меньшим даже, чем один метр на километр; но то, что известно о местностях, чрез которые должна бы была пройти железная дорога, не позволяет надеяться на возможность осуществления столь постепенного поднятия в гору. Весьма дорого бы стоило проведение линии вдоль всех резких поворотов и крутых гранитных выступов берега реки, и еще дороже обошлись бы, при удалении пути от берега, последовательный подъем и спуск чрез все промежуточные кряжи, разделяющие глубокия параллельные долины, врезывающиеся к толщу плоскогорий. Таким образом, построение железного пути было бы крайне затруднено, тем более, что, вероятно, пришлось бы привозить издалека и рабочих, именно с Нигера и Сенегамбии. К затруднениям технического характера присоединились бы, следовательно, трудности акклиматизации всего чужеземного, белого и черного, рабочего персонала. Затем возникает вопрос о том: возместились ли бы, при нынешних условиях, увеличением торговли те значительные затраты, которые пришлось бы сделать для постройки железной дороги? А между тем, если железный путь проложен не будет, то «все Конгское государство, как бы ни были необъятны его богатства, не стоит и двушилинговой монеты». Так выразился Стэнли, первый исследователь Конго. Будущей концессионерной компании обеспечены большие выгоды. Государство дарит полтораста тысяч гектаров земли в виде, во-первых, полосы в двести метров с каждой стороны рельсов и, во-вторых, в праве избрания где угодно в территории по полторы тысячи гектаров на километр пути. Заранее, таким образом, вводится в крае такое поземельное устройство, которое покоится на крупной собственности. Что же касается торговли, то она уже монополизирована несколькими большими компаниями, встречающими, однако, себе истинных соперников между мелкими негрскими королями низовьев Конго, располагающих даровым трудом своих многочисленных рабов. *Теперь строится железная дорога, соединяющая Матади с Ндоло, близ о. Стэнли-Пуль. Длина всей линии будет 385 километров, из которых к 1 августа 1897 г. были готовы 264 километра*.

Книзу от Бома, главная станция нижнего лимана носит португальское наименование: Понта-да-Ленья, т.е. «Лесной Мыс», хотя станция и расположена не на одном из прибрежных полуостровов, а на острове. Она названа так по причине густого леса, в котором топор проложил широкия просеки для факторий; рощи апельсин—весьма ценящагося плода—заменили уже дикия деревья вокруг прибрежных складов. Выше, по лиману остров Матеба уступлен одному промышленнику, который вывозит оттуда кукурузу, фисташки и табак; но недавно у него начались распри с туземцами му-copoнгo по вопросу о задельной плате, и он сжег их три деревни. Книзу от Понта-да-Ленья,—которую мало-по-малу размывает речной поток,—нет более европейских плантаций вплоть до входа в залив, до города Банана. Этот город—неудачно названный, так как около него не видно ни одной банановой рощицы—находится уже на конечном полуострове правого берега, между морем и входом в лиман. Здесь голландские фактории, самые важные во всей области Конго,—ближайшие к мысу полуострова; далее, по направлению к лесу, следуют остальные торговые поселения: французские, английские и португальские; фактории же, основанные государством Конго, находятся посредине полуострова. От размывания берег и постройки защищены сваями; тем не менее, во время бурь случается, что почва Бананы покрывается лужами; так, в 1872 году, сильная калема разрезала полуостров на-двое: голландским торговцам пришлось поспешно заполнять размыв барками, нагруженными камнями. Порт, по глубине достаточный для самых больших кораблей, образован руслом самой реки и защищен от западных ветров длинною Бананскою стрелкою, усеянною белыми домами. Европейское население Бананы к 31 дек. 1886 года равнялось 85 человекам, из которых голландцев было 30, португальцев 18 и т.д. Так как внутренность Конгского государства еще не связана железною дорогою с другими приморскими областями, то в порте Банана сосредоточивается почти все торговое движение, при чем привоз и вывоз товаров оценивается приблизительно в сорок миллионов, из которых около пятнадцати приходится на долю вывоза; главным образом вывозятся: каучук, слоновая кость и пальмовые масло и орехи. Из предметов ввоза половину составляет более или менее неподдельная водка.

Торговая деятельность трех станций: Бананы, Понта-да-Ленья и Бомы, существовавших еще до исследования Конго Стэнли, учетверилась со времени этого географического события. Передовые станции, основанные внутри области, увеличили притягательную силу европейских факторий; кроме того, прибытие и отбытие на берега Конго белых: чиновников, миссионеров и купцов создало, помимо торговли с негрскими населениями, также и специальное торговое движение. Это для них, для белых, ходят носильщики, строятся суда, действует почта. Почтовое движение в 1896 году выразилось таким образом: внутренняя корреспонденция—74.526, а международная—207.156 писем закрытых и открытых. Конгские негры, несмотря на свою склонность к торговле, по обычаям настолько разнятся от посещающих их белых, что все» попытки ввести монету, как меновой знак, нигде не удались, кроме Бананы и Бомы; негры отвергают деньги, берут же исключительно либо товары, либо удостоверения (муканда) о будущей уплате. Тем не менее, в Бельгии недавно отчеканили новую монету для надобностей конголезцев, соответствующую монете латинского монетного союза (декретом короля Леопольда от 27 июля 1887 г. введена французская валюта).

К северу от Банана, на той части берега, которая принадлежит Конгскому государству, следуют одна за другой несколько прекрасных плантаций; между ними находятся плантации Моанда и Виста, славящиеся своими манговыми деревьями: так, из Висты ежегодно вывозится около тридцати тонн приносимого этим деревом плода,—манги. Плантация Виста служит также дачною местностью для бананских жителей. Затем, на ней, как и на Моанде, разводят большие стада волов для доставления мяса белым, проживающим на низовьях Конго. Внутренния области, т.е. Каконго и Нгуао, известны весьма мало; со времени миссионеров XVIII века, Schwerin был единственным путешественником, проникшим в край, простирающийся к северу от Конгского лимана. А между тем край этот принадлежит к самым плодоносным странам и усеян деревнями, которые по своей обширности могли бы быть названы городами; таковы: Чим-Буанда, которую называют Томбукту области Нгуао; Каконго-Сонго, старая столица, окруженная лесами-фетишами; Н’Леллэ—славящаяся горшечными изделиями; Чоа, вокруг которой поля фасоли простираются так далеко, что теряются из вида.

Конгское правительство было прозвано туземцами «Була Матади»; также называли и самого Стэнли. Такое наименование—обозначающее собственно «разбивающий камни», и происхождение которого объясняется молотами и пороховыми минами, к которым Стэнли прибегал для взрывания скал, мешавших ему двигаться далее,—удержалось и впоследствии, как символическое выражение, вполне заслуженное непреклонной волей первого управляющего Африканской Международной Ассоциации; впоследствии, от Стэнли оно перешло к его преемникам, чиновникам Конгского государства и, наконец, ко всему королевству. Известно, что бельгийский король, покровитель большинства исследователей, которые отправлялись после Стэнли в области Конгскаго бассейна, кончил тем, что переменил свой титул протектора Ассоциации на титул державного короля Конго. Прежний президент общества людей, принадлежащих ко всем цивилизованным нациям, сделался главою африканского государства, которое оффициально считается неимеющим никакого исключительного отношения к бельгийскому королевству: соединение двух корон есть чисто личная уния. Между тем, в силу вещей, оказывается, что во многих отношениях новое государство,—быв прежде, под управлением Стэнли, почти английским,—очутилось ныне в зависимости от Бельгии; так, три главных администратора: внутренних дел, финансов и иностранных дел, составляющие при короле конгское министерство,—бельгийцы; из бельгийцев же состоит большая часть других чиновников, управляющих Конгским государством, либо пребывая на станции берегов реки, либо даже и не покидая Брюсселя; равным образом, и офицеры, начальствующие различными службами, взяты из бельгийской армии; общества, образующиеся для пользования естественными богатствами Конго, имеют свое пребывание в Бельгии; вопросы о налогах и лотереях, относящихся до бюджета нового государства, обсуждаются в бельгийском парламенте; а в конвенции с Франциею, присоединение Конго к Бельгии уже прямо предвидено. Мало-по-малу на Конго начинают смотреть не как на колонию для бельгийских переселенцев—чего, за исключением, быть-может, нескольких внутренних округов, не дозволяет климат,—но как на место быстрого движения по службе для молодых бельгийцев, принадлежащих к армии, администрации, к торговому миру. Даже католические миссии, прежде управлявшиеся французскими священниками, ныне, чрез посредство духовных властей Мехельнской епархии, зависят от Бельгии. * Король передает, после своей смерти, Бельгии все свои державные права на независимое государство Конго, по завещанию от 2 августа 1899 г.; конвенция, заключенная 3 июля 1890 г. между государством Конго и Бельгией, обеспечивает последней право присоединить к своим владениям это государство, по истечении десяти лет, со всем имуществом, правами, преимуществами и обязательствами, присвоенными его державности; территории государства объявлены неотчуждаемыми приписью от 21 июля 1890 г. к сказанному духовному завещанию*.

Конгским государством на месте управляет генерал-губернатор, при содействии совещательного комитета, состоящего из инспектора, секретаря, аппеляционного судьи и одного или нескольких директоров, назначаемых центральным правительством; в случае отсутствия генерал-губернатора, его заменяет главный инспектор. Знамя нового государства—то же самое, какое было и у древней туземной Конгской империи: золотая звезда по голубому полю. Оффициальный язык—французский. Территория делится на округа, во главе которых поставлены специальные коммисары, обязанные поддерживать общественной порядок и располагающие военною силой государства, состоящею (1895 г.) из 6.120 человек, не считая европейских кадров. Продажа усовершенствованного оружия туземцам строго воспрещена. Войсками и флотилиею из двадцати паровых судов командуют бельгийские офицеры. До недавнего времени большая часть негров, употреблявшихся для службы агентами нового государства, были чужеземцы: хаусса, крумены, даже зулусы из Наталя; ввезены были в страну также и несколько китайцев. Чиновники не покупают рабов, хотя и пользуются трудом негров, нанимаемых на несколько лет; они не вмешиваются в отношения между начальниками племен и их пленниками с целые восстановления их свободы, и даже пособляют союзным царькам при отыскивании бежавших рабов; однако, собственникам факторий предложено было освободить своих рабов, и большая часть последних остались в качестве служащих на жаловании у своих господ, купивших их в былое время. Благодаря трактатам, заключенным с туземцами, Конгское государство владеет обширными собственными землями, которые уже и кадастрируются, по крайней мере в той части страны, которая находится книзу от водопадов и порогов. Но эти земельные имущества (домены) еще мало приносят дохода, и бюджет в значительной части пополняется ежегодными авансами, делаемыми государем. Доходы государства составляются из сборов: за регистрацию, почтовых и из небольших пошлин с вывозимых предметов; на ввозимые же товары нельзя, в силу международных конвенций, налагать никаких пошлин, а когда на берлинской конференции было сделано предложение о воспрещении в бассейне Нигера торговли водкой, то—чтобы не нанести ущерба интересам гамбургских купцов—этот назойливый вопрос поспешили устранить * (с 1892 г. в государстве Конго снова введена ввозная пошлина) Бюджет 1897 г.: приход—9.369.300 фр. (в том числе: аванс бельг. казны—2.000.000, взнос короля—1.000.000, таможенный сбор—2.020.000, доход от доменов, подати и налоги натурой—3.500.000 фр.); расходы—10.141.871 фр.*

В настоящее время дело идет о сознании для нового Конгского государства нормального бюджета при посредстве займа в сто пятьдесят миллионов, который позволил бы ожидать того времени, когда—благодаря постройке дорог, плантациям и промышленным предприятиям—будут, так сказать, вызваны к жизни рессурсы самой страны. Области, орошаемые Заирою, получили наименование Африканской Индии, но труд еще не вызвал к жизни спящих богатств этой Индии. Конечно, они хранятся в запасе внутри Африки, но еще далеко неизвестны в целом. Однако, были уже попытки составить им инвентарь. Так, Стэнли считает, что в области Конго живет двести тысяч слонов, разделенных на пятнадцать тысяч стад; если же, в среднем, бивни каждого слона весят двадцать пять килограммов, то, следовательно, имущество государства, в виде слоновой кости, представляет ценность в 125 миллионов франков! Но, что бы ни говорили, продажа слоновой кости не увеличилась со времени открытия Конгского бассейна для европейской торговли, и даже несколько уменьшилась, так как охотникам приходится все дальше и дальше углубляться в леса. Так, по Vestendorp’y, из Конго вывезено слоновой кости в килограммах: с 1875 до 1879 г.—441.000, а с 1879 до 1884 г.—421.000; стоимость же последнего количества равнялась пятнадцати миллионам франков (в 1896 г. слоновой кости вывезено на сумму 4.853.000 франк.). Впрочем, эти мелкие вопросы, касающиеся торговли, маловажны в сравнении с капитальным фактом открытия целого материка и введения в мир истории целой расы людей, прежде неведомых.