VII. Наталь

Кап обязан своим именем Ворфоломею Диазу; Наталь получил свое название от еще более знаменитого мореплавателя, от Васко-де-Гама, который увидел зеленеющий мыс этой страны в день Рождества Христова, в 1497 году (по-португальски Рождество—Natal). Прошло, однако, более трех столетий прежде, чем этим местом остановок на океанической дороге из Европы в Индию стали пользоваться постоянным образом. Правда, португальские моряки заходили сюда много раз с целью запастись провизиею; также и голландцы, впоследствии завладевшие данным морем, неоднократно пытались основаться в Порт-Натале; но все эти попытки не удавались, и лишь в 1824 году, спустя более 330 лет после открытия страны, человек двадцать англичан с Капа основали на том месте, где ныне находится город Дурбан, первый центр европейской колонизации. В это время данная территория, разоренная страшным зулуским королем, по имени Тшака, была почти совершенно опустошена. Туземные племена были искоренены или принуждены к переселению на юг: от моря и до гор пустыня была полная. Ныне эта колониальная территория, поверхность которой немного больше поверхности Швейцарии, имеет свыше полу-миллиона жителей, при чем ежегодный прирост населения значителен. Пространство Наталя: 42.920 кв. километров; население (1895 г.): 584.326 душ, что составит, средним числом, 14 жителей на один квадратный километр.

Хотя английские колонисты первые основали свои жилища в Натале, но можно было думать, что голландцы будут иметь здесь численный перевес, как и на другом скате Драконовых гор, и что они образуют новое государство в свою пользу. Эмиграционное движение, увлекшее столько буров из Капской колонии в неизвестные внутренния области, продолжалось все далее и далее, и в 1834 году, на хребтах здешних гор показались их первые пионеры, которым, благодаря их энергии и терпению, и удалось перевалить чрез горный кряж, с своими упряжками; к концу 1837 года уже около тысячи голландских повозок перешли через порог цепи Дракенберген, чтобы спуститься в долины восточного склона. Но король зулусов, Dingaan, вначале благоприятствовавший вступлению колонистов на обезлюденную его братом территорию, испугался при виде этой все увеличивающейся волны чужеземцев и, пригласив в свой стан буров, будто бы на празднество по поводу уступки им земель, перерезал их. Отсюда возникла беспощадная война, при чем первая встреча воюющих произошла на берегах одного из южных притоков реки Тужела; сражение было несчастно для голландцев, и около семисот мужчин, женщин и детей были перебиты; место, где совершилось избиение, еще и до сих пор носит название «Weenn», т.е. «слезы». Однако, оставшиеся в живых голландцы, укрывшись за ограду из своих повозок и стреляя оттуда из-за прикрытий, в конце концов отбили окружившие их шайки нападающих, пули восторжествовали над дротиками, и вскоре белые перешли даже и чрез Тужелу, чтобы атаковать зулусов в их деревнях. В 1840 году перевес на стороне голландцев был полный, они низложили Дингана, заместив братом его, Пандою, сделавшимся с этого времени их союзником, и основали свободную республику Наталию, под каковым наименованием этот край обозначается трансвальскими голландцами и до сих пор. Столице же своей, Питер-Марицбургу, они дали название, соединив имена двух главных пионеров иммиграции, Питера Ретифа и Геврита Марица.

Но Капское правительство не захотело признать новое государство и поспешило послать войска, чтобы завладеть им от имени Англии. И как бывает обыкновенно в делах присоединения новых земель, под покровом гумманности скрывались честолюбивые военные замыслы: англичане овладели Наталем во имя «филантропии», с целью оказания покровительства голландцам против зулусов, а зулусам против голландцев. Между тем голландцы не просили ни о каком покровительстве. В первом сражении они разбили захватчиков; но им все-таки пришлось уступить численности англичан и удалиться в высоколежащие долины. Некоторые из буров остались и мало-по-малу слились с британским населением; но большинство глав семей, возмущенные тем, что завоеванный их кровью край у них отнят, запрягли своих волов для нового trek’a и, взобравшись снова на склоны Дрекенбергена, отправились на соединение с своими соотечественниками в Трансвале, Ныне от голландцев остались лишь наименования мест в некоторых центральных округах и в северной оконечности территории: повсюду уже колонисты говорят английским языком, который употребляется также в судах и школах, и на котором говорят с туземцами.

Туземцы эти не переставали притекать в колонию, которая, после истребительной войны, представляла столько пустопорожних земель для их стад. С трех тысяч в 1824 г., времени первого появления англичан, число туземцев к 1848 году возросло приблизительно до ста тысяч человек. С тех пор оно учетверилось, и не только вследствие значительного избытка рождений в сравнении с числом смертей, но также и вследствие новых переселений в данный край. Впрочем, так как статистика рождаемости и смертности не ведется еще в племенах, то численность кафрского населения определяется лишь приблизительно; ведутся записи только бракам, да для сбора податей исчисляются хижины. Кафры принадлежат к весьма большому числу племен; но иммиграционное движение шло по следам завоевания, в направлении с севера на юг, а потому большею частью новыми британскими подданными явились чернокожие зулуского типа и языка. Эти туземцы группируются еще в кланы, но без всякой политической связи, а администрация много приложила стараний для раздробления их на множество различных народцев: так, в 1886 году насчитывалось в Натале не менее 173 главарей, причем около половины их числа были назначены непосредственно правительством, без всякого наследственного на это права. Сами же эти начальники находятся в непосредственной зависимости от английской администрации, которая допускает соблюдение туземных обычаев, «если они не причиняют какой-либо явной неправды и не противоречат установленным принципам и естественной справедливости». Со времени смерти Дингана никакая война между белыми и черными не обагряла почвы в Наталии. Из христианских миссионеров больше всего имели влияния на кафров методисты или веслеяне, которыми основана треть миссионерских станов, 58 на 160.

Иммиграция белых непосредственно из Европы получила некоторое значение только около половины текущего столетия, когда группа английских фермеров из Йоркского графства поселилась в Натальской колонии. Отводимые казной земли вблизи порта стали брать также немецкие крестьяне; затем возрастанию белого населения содействовали равным образом норвежские колонисты и креолы с островов Маврикия и Соединения. Однако, несмотря на климатические выгоды, представляемые краем—если, впрочем, переселяющиеся не принадлежат к людям нервным и апоплектикам—вольная ежегодная иммиграция никогда не переступала цифры в несколько сотен человек, и даже происходит эмиграционное движение из Наталя в Австралию и в Новую Зеландию. Причины, почему английские эмигранты относительно пренебрегают этой колонией, многоразличны. В Наталии преобладает порядок земельной крупной собственности, и, следовательно, концессионеры земель сами не работают; они употребляют руки людей других рас, а лично трудящиеся белые подвергаются с их стороны презрению; кроме того, белых переселенцев обескураживает большое численное превосходство кафров. Но эта огромная численная разность между расами пугает и самих английских собственников, так что даже основались общества для привлечения в колонию ремесленников, рабочих и прислуги из Европы, которым, при заключении условия найма на более или менее долгий срок, предоставлялся даровой проезд. Из таких приглашенных переселенцев, в течение семи лет, с 1878 по 1884 год, корабли доставили 4.526 человек, или по 646 человек в год; эти-то лица и содействуют постепенному образованию класса людей из белых, среднего между туземцами и крупными землевладельцами. Так как мужчин больше, чем женщин, то последние быстро выходят замуж; старых дев в Натале совсем нет, и население правильно возрастает вследствие избытка рождений. Именно, с 1880 по 1884 год, увеличение числа жителей, вследствие избытка в рождаемости и переселении, равнялось 2.472 в год. В частности, в 1884 году, между белыми в Натале зарегистровано: браков 392; рождений 1.342, смертных случаев 466; таким образом, избыток рождений равнялся 876. По переписи 1891 г., в колонии насчитывалось 37.390 белых (буров, англичан, немцев) и 33.480 индийских кулиев.

Для обработки своих земель английские собственники в Натале преимущественно прибегают к индусам, кулиям из провинций Калькутты и Мадраса. Прежде они пробовали употреблять на полевые работы кафров, и во многих местностях обстоятельства заставляют их набирать себе рабочих между туземцами; но вообще обе стороны так ненавистны друг другу, что как только срок годового или двухгодового найма окончится, то кафры спешат возвратиться к себе домой; иногда же они отзываются своими начальниками даже и раньше срока. Вообще они работают для хозяина неохотно: у большинства из них есть хижина, маисовое поле, немного скота, и когда европеец предлагает им трудиться из-за жалованья, то они гордо отвечают, предлагая и с своей стороны европейцу поступить к ним на службу. Натальские плантаторы ищут, поэтому, рабочих между менее независимыми людьми: так они заводят себе рабочих из готтентотов и людей из северных племен; но самыми подходящими для них работниками оказываются покорные индусы. Колониальное правительство ссужает средства, необходимые для набирания этих азиатов, а последние, в свою очередь, распределяются по плантациям по порядку запроса; работать для одного и того же хозяина они должны по десяти лет; взамен же своего ежедневного труда с восьми часов утра до десяти вечера кулии получают убогое одеяние, безусловно необходимое количество съестных припасов и деньгами 15 франков в месяц. Те, которые отработают таким образом срок своего найма, вольны, затем, либо возвратиться в свое отечество, либо начать продавать свои руки по обычным рыночным ценам. Большая часть их остаются в крае и женятся на одной из своих соотечественниц, так как ввозители кулиев должны привозить также и по сорока женщин на сто мужчин. Некоторые из отработавших становятся огородниками или мелкими землевладельцами вблизи городов; другие заводят мелочные лавочки, и, благодаря своей чрезвычайной умеренности, успешно конкурируют с европейскими купцами, сильно жалующимися на привоз этих опасных соперников. Если же присчитать к европейцам и индусам всех других иностранцев, малайцев, китайцев и, наконец, полукровных метисов, то окажется, что общее число наталийцев экзотического происхождении составляет приблизительно шестую часть всего населения. Почти все они имеют какое-либо специальное ремесло, соответственно своему происхождению: так, переселенцы с острова Св. Елены служат кучерами; немцы—земледельцы и приказчики; голландцы—пастухи, а норвежцы—рыбаки.

Колониальное правительство обладает еще обширными землями, пригодными для возделывания или для пастьбы скота. Из пространства в 4.856.000 гектаров, правда, со включением скал, осыпей и нескольких бесплодных вершин, еще оставалось в 1885 году 1.110.000 гектаров пригодных либо для продажи, либо для сдачи в аренду; находились эти земли преимущественно в южной части территории, соседней с Пондолендом; что же касается полей, обработываемых европейцами, то они не превышали 36.000 гектаров, т.е. приблизительно сотой доли того, чем европейцы владеют. Земли же, утвержденные за кафрами, в общности, представляют пространство в 800.000 гектаров. Размеры участков, продаваемых или оброчных, колеблются, смотря по направлению колониальной политики. Так, первые голландские колонисты присвоили каждый по 2.400 гектаров или даже больше, так что, следовательно, две тысячи собственников могли бы прибрать к своим рукам весь край; с тех пор размеры участков уменьшились, хотя все еще было много таких, которые содержат по несколько сотен или даже по тысяче гектаров; вблизи городов земельная собственность, однако, мало-по-малу раздробляется.

Главное возделываемое в Натале растение—маис или mealie. Это хлебное растение дает в изобилии пищу кафрам, индусам и их домашним животным, а также питает значительную вывозную торговлю. Все другие европейские хлебные растения тоже возделываются в стране, и каждый город, каждое селение окружают плодовые сады, сменившие прежния, почти совершенно истребленные топором и огнем, лесные убранства земли; почти повсюду искоренены также и приморские корнепусты, так как их нетленное дерево особенно ценилось в плотничьем деле. В 1880 году в Натале было лесов 66.360 гектаров, а колючих кустарников, с преобладанием видов мимозы, 736.400 гектаров. Благодаря полутропическому климату, в Натале произростают также и такия растения, которые не встречаются в умеренной Европе. Прежде здесь были обширные плантации кофейного дерева, но с 1872 года, вследствие заболевания этого деревца, разведение его почти прекратилось. Пытались заменить его чайным кустом; но в 1885 году пространство, занимаемое чайными плантациями, не превышало 160 гектаров, а вывоз чая достигал всего лишь 14 тысяч килограммов. Также возделывают коноплю, phormium tenax и другие прядильные растения. На больших приморских плантациях возделывается главным образом сахарный тростник, введенный в 1851 году. В 1884 году, поверхность сахарных плантаций—на которых, между прочим, обитают питоны, безвредные для человека, но охотящиеся за обыкновенными и лесными мышами—равнялась 11.625 гектарам; из получаемого продукта (в 1892 г. 26.111 тонн) более трети вывозится over-berg, т.е. «по ту сторону гор», в голландские республики; кроме того, плантаторы выделывают более десяти тысяч гектолитров рома. Разведение крупного рогатого скота, составлявшее единственный промысел в первые времена занятия страны голландцами, с 1855 года сравнительно уменьшилось, так как в это время вследствие эпизоотии погибали по 95 штук из 100 животных, пораженных болезнью; однако, введение прививок, новых пород и лучшей гигиены восстановили стада настолько, что в 1893 году крупного рогатого скота насчитывалось: у европейцев—205.542, у туземцев—518.578 голов, а такое количество должно считаться громадным, так как оно значительно превосходит число жителей; кроме того, в Натале насчитывалось лошадей: у европейцев—26.942, у туземцев—38.085; овец: у европейцев—924.920, у туземцев—21.075. Впрочем, на натальских пастбищах овцы иногда бродят миллионами, так как голландские пастухи с плоскогорий Оранжевой республики и Трансваля пасут свои стада, смотря по сезону, летом—в высоких западных долинах, а зимою—спускаются на умеренные равнины Наталя. Добываемую ими шерсть они также вывозят чрез порт английской колонии. Из Порт-Наталя в 1892 г. было вывезено шерсти 9.278.000 килограммов. Овцеводы ввели в свои стада также и ангорских коз; но разведением одомашненного страуса почти не занимались, так как сравнительная неудача их капских соседей не могла, конечно, действовать ободрительно.

В Натале есть месторождения меди, золота и графита, но доход от разработки этих руд и россыпей так мал, что на них не стоит и тратиться. Богат же Наталь железом и углем, которые находятся в северной части колонии, преимущественно на обоих склонах горной цепи Биггарсберг, около города, названного Ньюкэстлем, как бы в предвидении, что когда-нибудь он станет соперничать с одноименным ему каменноугольным городом Великобритании. Поверхность, пригодная для разработки, равняется 3.500 квадр. километрам, а толща некоторых пластов превышает даже три метра; принимая в рассчет только те горизонтальные пласты, которые определены неособенно глубокими разведками и лишь на британском склоне Дракенбергена, инженер Норт нашел, что из недр земли могут быть извлечены два миллиарда тонн угля хорошаго качества. Однако, до недавнего только времени его употребляли лишь кузнецы, и со времени проникновения железной дороги в эти области, уголь стали брать также и для локомотивов. Разработка каменноугольных копей несомненно будет возростать с увеличением сети железных дорог, промышленных заведений, сахарных и рафинировочных заводов, кузниц и инструментальных фабрик (добыча угля в 1893 году: 129.672 тонны).

Натальские железные дороги, которые все принадлежат правительству, в 1897 г. имели общую длину 676 километров. Главная линия идет от Порт-Наталя на северо-запад, чрез Питер-Маритцбург и Ледисмит, к Ньюкэстлю; ветвь из Ледисмита проникает в Оранжевую республику. Строются железные пути в Натале со всевозможною экономиею: крутые подъемы превосходят три сантиметра на метр, самые крутые закругления не имеют даже и ста метров в радиусе, и весь путь ведется только в одну узкую колею. Дорога взбирается последовательно на все поперечные цепи склона; около деревни Весттаун она проходит на высоте 1.570 метров, а на возвышенности в 1.676 метров пересекает гребень Дракенбергена и вступает на землю Оранжевой республики. Колесные дороги, дополняющие сеть путей сообщения в Наталии, также проведены с большею смелостью по откосам оврагов и бокам гор, и поднимаются до закраины плоскогорий Оранжевой республики. Почти вся нынешняя торговля края ведется чрез Порт Наталь.

Южная часть страны, между реками Ум-Тавуна и Ум Зимкулу—одна из наименее населенных, и белые еще рассеяны редкими группами между зулусами и пондо. Недавно там основана норвежцами земледельческая колония Марбург, находящаяся приблизительно в девяти километрах от небольшого порта Shepstone, образуемого лиманом реки Ум-Зимкулу, проникнуть в который часто бывает трудно. Далее, на поморье, которое по прямой линии направляется на север, находятся избегаемые моряками яко бы «порты»: в устье Ум-Зумби—порт Гардинг, и в устье Ум-Памбиниони—порт Скотт. Единственная часть наталийского берега, представляющая широкий бассейн для кораблей—это та вырезка, которую в 1497 году обследовал Васко-де-Гама, и в которой возник порт Наталь. В этом месте скалистая цепь, приблизительно в 80 метров средней высоты, идущая параллельно первоначальному берегу и соединенная ныне с материком поднявшимися из воды землями, оканчивается на севере «bluff», т.е. крутым утесом, который и защищает от ветров и волнения широкую бухту, представляющую остаток прежнего пролива. У входа в эту бухту, волны мало-по-малу образовали песчаную стрелку, которая, прилегая к низменному берегу на севере бухты, направляется на юго-восток, на встречу вышеупомянутой крутой гряде, и отделяется от неё лишь узким проходом для кораблей; порог при входе в этот пролив меняет свое положение и глубину, сообразно с приливами и с бурями. В прежнее время, толща воды колебалась, при спавшей воде, между 2¹/₂ и 5¹/₂ метрами, и суда, сидящие в воде более трех метров, редко отваживались проходить чрез бар. Мол, примыкающий к песчаной стрелке и направляющийся на северо-восток, способствует увеличению размывающей силы отлива, вследствие чего бар понизился на 60 сантиметров и, кроме того, стал менее подвижным при переменах, наступающих в воздухе и на воде

Город, построенный на берегах Порт-Наталя, основан в 1846 году, в лесной чаще, по которой бродили слоны: его окрестили именем Дурбан (d’Urban), в честь одного из капских губернаторов. Он состоит из двух различных городов, соединенных железною дорогою: из морского квартала, Порт-Наталя, с его пристанями, магазинами и депо, и из гражданского квартала на холме, Дурбана, с его широкими, обсаженными деревьями улицами и великолепными садами с тропическою растительностью, банановыми рощами, бамбуком и фиговыми деревьями. На запад от города и от бухты тянется лесистый холм Береа, усеянный дачами, с прекрасным видом на бухту, её островки и берега: здесь, именно, и проживает большая часть богатых купцов из города; к западу от лимана находится местечко Конжелла, где первые голландские переселенцы основали свой лагерь. Дурбан, по населенности, первый город в Натале; благодаря своей значительной колонии из зулусов, а также и людей с востока: индусов, арабов и китайцев, он превзошел и самую столицу. По переписи 1891 г., в Дурбане было 17.920 жителей (на половину кафров и индусов). Остров Салисбюри, на рейде, населен слишком двумястами индусов, которые почти исключительно занимаются рыбною ловлею и солением рыбы, поступающей затем на Дурбанский рынок. Другие индусы, огородники и садоводы, снабжают город овощами и плодами. Хорошей воды в Дурбане нет, и потому недавно выстроен водопровод, который из-за 13 километров ежедневно приносит в город громадное количество воды, именно, не менее 1.100.000 литров.

Благодаря своему порту и своим железным дорогам, которые направляются: на юг—к Изипинго и его плантациям сахарного тростинка, на север—к местечку Верулам, тоже окруженному сахарно-тростниковыми полями, и на северо-запад—к Питер-Маритцбургу,—Дурбан представляет торговый центр для всей Наталии; чрез него же идет также и значительная часть торговли голландских республик, хотя у них есть выходы: Порт-Елизаветы и рейд Кэптауна, и хотя они, при посредстве железной дороги, подготовляют себе путь в португальскую гавань Лоренсо-Маркес, которой и предстоит превратиться в складочное место для Индийского океана. В Порт-Натале, следовательно, торговое движение значительно превосходит собственно всю торговлю одной лишь Натальской колонии; но его торговля должна значительно уменьшится, как только две республики Overberg’a, т.е. «загорныя», будут иметь свой прямой путь чрез португальскую территорию. Оживленная деятельность в Порт-Натале уже несколько уменьшилась также и со времени спекуляций, возбужденных было находками золота и алмазов; однако, не взирая на эти временные заминки, возростание торговли за десятилетние периоды весьма значительно. Следующие статистические цифры дают понятие о торговой деятельности в Порт-Натале:

1880 г. (год самой бойкой торговли). Ввезено на—58.414.000 франков; вывезено на—22.271.850 франков; итог оборотов—80.686.450 франков.

1885 год. Ввезено на—37.963.925 франков; вывезено на—21.937.075 франков; итог оборотов—59.901 .000 франков.

Торговое движение с 1846 по 1875 год, в среднем, выразилось цифрой 2.705.425 франк., а с 1876 по 1885 г.—цифрой 62.943.997 франк. В 1892 г.: привоз—3.165.249, вывоз—1.480.606 фунт. стерл.

Число пришедших судов в Порт-Натале в 1892 году: 542, вместимостью в 582.752 тонн; из нпх 415 было паровых с вместимостью в 527.738 тонн.

Самую значительную торговлю с Наталем ведет Великобритания, затем следует Австралия, которая шлет ему муку; Капская колония, хотя и значительно ближе к Наталю, однако в своей торговле с ним уступает Индии, Соединенным Штатам и Бразилии. Небольшая торговля в розницу с индусами и туземцами почти вся монополизирована арабскими и восточными купцами, пребывающими в Дурбане

На пути из Дурбана в Питер-Марицбург, единственное местечко, претендующее на имя города, есть Pinetown, центр немецкого населения в Натале; одна из соседних миссий называемая Новою Германиею, и неподалеку от неё трапписты, в большинстве немцы, основали земледельческое поселение.

Питер-Маритцбург, или, короче, Марицбург, столица Наталии, расположен очень удобно, на высоте 625 метров, в равнине, которую орошает южный приток Ум-Жени и которую со всех сторон окружают холмы с красивым очертанием. Это один из самых чистых и самых приятных африканских городов: растительность его садов и рощиц скорее походит на растительность умеренной Европы, чем на флору тропических областей. В Маритцбурге менее жителей, чем в Дурбане, но гораздо больше чиновников и оффициальных лиц; кроме того здесь же находится и лагерь главного отряда войск, квартирующих в Натале. Будучи в центре края и рядом с губернаторским дворцом, эта маленькая армия может передвигаться непосредственно к тем местностям, которым угрожает опасность. Земледельческая колония, основанная по соседству с Маритцбургом, быстро богатеет, занимаясь культурою ранних растений. В 1891 г. в Маритцбурге было 12.317 жителей, в том числе 4 000 кафров и 800 кулиев. На севере, по другую сторону цепи Zwaart-kop, протекает р. Ум-Жени, прославившаяся своими великолепными каскадами. Один из них, около местечка Ховик, падает с базальтовой стены, представляя цельную пенистую массу, низвергающуюся, по одним, с высоты 85, а, по другим, 98 метров; ниже река делится на несколько рукавов, а новые водопады, разобщаясь при посредстве скал и групп деревьев, вытягиваются длинным рядом вдоль стен крутой выси.

К северу от Маритцбурга, городок Лиджеттаун находится, подобно столице и Ховику, в бассейне Ум-Жени; «голландский» Грейтон расположен на верхнем течении Ум-Воти; затем все остальные города принадлежат к склону р. Тугелы, главному речному потоку в Натале. Estcourt и Weenen, город «слез», стоят на левом берегу реки Bushman; Colenso был основам на самой реке, а Ледисмит на её притоке, Klip-river; наконец, Ньюкэстль (на высоте 1.250 метров), в северной оконечности колонии, находится на небольшом притоке реки Буффало (Buffalo-river), в свою очередь, представляющей самый значительный приток р. Тугелы. К северу от Ньюкэстля в том клину, которым натальская территория врезывается между республиками Оранжевой и Трансвальской, возвышается утесистый холм Мажуба (Ама-Джуба), прославленный победоносным приступом буров, напавших здесь в 1881 году на английских солдат, укрепившихся на вершине. На этих высоких землях, гребни, столы или куполы гор едва возвышаются над длинными волнообразными повышениями и понижениями плоскогория; селения укрываются здесь от ветра в углублениях покрытой травами почвы.

Кроме Дурбана и Маритцбурга, только три города Наталии: Верулам, Ледисмит и Ньюкэстль были в 1886 году настолько значительными, что могли образовать из себя муниципии.

Наталь—не автономная колония, самоуправляющаяся, сама назначающая своих министров и заботящаяся о своей защите. Это «коронная колония», еще зависящая от британского правительства, хотя и пытающаяся уже добиться некоторой независимости. Губернатор Наталя назначается королевою, равно как и исполнительный совет, состоящий из chief justice (главного судьи), начальника войск, колониального секретаря, казначея, генерального адвоката, секретаря по делам туземцев и главного инженера, к которым присоединены два члена законодательного совета. Недавно половина этого собрания также назначалась короною; ныне же двадцать три из тридцати членов назначаются голосованием избирателей; пять заседают в совете в силу своих высоких административных должностей и двое—по назначению губернатора. Избирателями в Натале могут быть все владеющие земельной собственностью по крайней мере в 1.250 франков, а также все платящие 250 франков аренды за землю или имеющие доход в 2.400 франков. Оффициально никто не лишен права голоса из-за цвета своей кожи, из-за своего происхождения или из-за религии; но, вместо открытого отстранения массою от выборов африканцев и азиатов, того же самого достигли при помощи следующих юридических ухищрений. «В список избирателей не может быть записан никто из принадлежащих к классу людей, находящихся, в силу специального законодательства, под ведением специальных судов или подлежащих действию специальных законов и трибуналов». Честнее, конечно, было бы прямо высказать, что «подавать голос на выборах могут только одни белые».

Правительство назначает судей верховного судилища, судей-резидентов и field-cornets, надзирающих за различными округами. Оно же назначает администраторов и чиновников, и даже избирает большинство профессоров и учителей, так как школы в большей своей части зависят от колониального бюджета. И в Дурбане, и в Питер-Маритцбурге есть по высшей школе (high school), стипендиаты которых могут быть посылаемы в британские университеты. Все большие местечки имеют начальные училища, содержимые на колониальные средства; кроме того, правительственные пособия, деньгами или землями, получает также большое число частных школ, особенно принадлежащих миссиям. Из последних, главным центром пропаганды, осуществляемой посредством воспитания и образования миссионерами-методистами,—служит Эдендаль, около Питер-Марицбурга. Особые инспектора производят экзамены в различных школах. В 1885 г. правительственных школ было: для белых—51, с 3.922 учениками; для зулусов—64, с 3.817 учениками, и для индусов—25, с 1.480 учениками (в 1891-92 г.г. всех начальных школ было 220, с 13.700 учащихся). Относительное число туземных детей, учащихся читать, в сравнении с общей их численностью, еще весьма ничтожно; из детей же белых не училось только 200, т.е приблизительно одна двадцатая часть детей школьного возраста.

Важный вопрос о защите колонии служит причиною нахождения Натальской колонии еще и доныне в непосредственной зависимости от английского правительства: колонисты еще не чувствуют в себе настолько силы, чтобы охранять самих себя. Они окружены такими населениями, давняя враждебность которых могла бы легко ожить; таковы: на юго-западе—пондо; на западе—ба-суто; на северо-западе—буры; на северо-востоке—зулусы, а в самой стране колонистам могла бы представиться необходимость подавлять восстание чернокожих. В виду стольких опасностей, они нуждаются в содействии метрополии. Маленькая британская армия, с небольшим в тысячу человек,—разделенная на три отряда, стоящие в Маритцбурге, Эсткорте и Грейтоне—охраняет колонию; кроме того, она же служит и образцом для формирования колониальных войск, состоящих из отряда конной полиции в 280 человек и из полка волонтеров, более чем в тысячу человек. В каждом городе между белыми учреждены стрелковые общества, которым покровительствует и правительство, назначая награды; с другой стороны, продажа туземцам боевого оружия и патронов строго воспрещена. С 1856 года, под опасением штрафа или тюрьмы, запрещена как продажа, так и раздача туземцам также и водки. Однако, этот закон часто нарушается, в особенности продавцами из индусов.

Бюджет колонии, питаемый главным образом таможенными пошлинами и подворной податью с туземцев, в 1895 г. представлял следующие цифры: приход—1.170.000, расход—1.148.000 фунт. стерл.; долг равнялся 8.054.000 фунт. стерл. Белые в колонии не платят никакого прямого налога. Почты, телеграф и железные дороги стоят государству гораздо больше, чем дают дохода. Ежегодное внесение в бюджет статьи для оказания пособия переселяющимся в Натальский край британцам пришлось отменить.

Нижеследующая таблица дает список графств Наталии, с их административными делениями, главными городами и численностью белого населения к 1 января 1885 г.