Глава X. Мозамбик

От Замбези до Ро-Вума

Территория, принадлежащая Португалии, простирается к северу от Замбези вплоть до долины р. Ро-Вумы, а к западу от морского побережья в направлении к озеру Ньясса; однако, португальское владычество еще довольно далеко от того, чтобы чувствовалось на протяжении всей этой обширной области. Даже влияние лиц, посылаемых из Лиссабона, теряется во многих местностях уже в непосредственном соседстве с берегом моря, а страны, изображенные на карте принадлежащими «благочестивейшему» королю, известны им лишь по наслышке. Еще недавно, вся торговля в этой области сводилась к торгу невольниками; также ревниво охранялись торговцами и дороги, и никто, кроме них, не смел пускаться внутрь страны, которую они опустошали на-подобие края, обитаемого свирепыми ордами людоедов. Пост Мозамбик, точка опоры португальцев на поморье, расположен на острове, а «еще неведомая» земля уже начиналась в небольшом расстоянии от противоположного берега. Подобно другим портам африканского берега, за исключением Софалы, Мозамбиком пользовались только для остановок на пути в Индию; как отправный пункт для исследования материка он не избирался, и португальцы в течение трех веков оставались в нем, не знакомясь ни с соседними странами, ни с соседними народами, хотя посещение и тех и других было легко. Путешествия сначала Ласерды, а затем Гамитто, были первыми серьезными географическими экспедициями, но по ту сторону Ньяссы; затем Рошер, Johnson, Last, Cardozo, и в особенности O’Neill, в течение последней половины этого века, прошли по Мозамбикскому краю во всевозможных направлениях, при чем окончательное присоединение этого края к известному миру совершилось, именно, со времени путешествий О’Neill, который, при посредстве путевников, тщательно измеренных и в общем равняющихся 7.000 километров, установил связь между берегами р. Ширэ и озера Ньясса, с одной стороны, и приморскими портами, с другой. Не было бы, поэтому, по словам одного английского автора, несправедливостью дать этому краю и наименование O’Neill’s Land (страны О'Нейля), в виде признания, что этим исследователем впервые были нанесены на карту истинные очертания страны, её гор и бассейнов, озерных и речных. Недавно приобретенная, таким образом, для науки область обнимает пространство почти в 350 тысяч квадратных километров, а её население исчисляется приблизительно в один миллион жителей.

Возвышающиеся внутри страны горы направляются на соединение с «Высокими землями Ширэ» и с прибрежными цепями озера Ньясса. К западу от Мозамбика, самыми возвышенными оказываются горы Намули, представляющие почти уединенный массив, о котором недавно думали, будто он возвышается до линии вечных снегов, и который во всяком случае образует великолепную группу, господствующую как над равнинами, так и над долинами расходящихся в разные стороны рек. Средний уровень области, на которой покоится эта мощная масса, равняется приблизительно 600 метров; более высокие и более обрывистые на южном склоне, наружные откосы массива достигают семисот или восьмисот метров над полями и ограничивают неровный цоколь, изрезанный узкими ущельями, над которыми виднеются высокие конусы, между прочим, двуглавый пик Намули, от которого заимствовано наименование и всех данных высот вообще; с Намули, по преданию, снизошла и человеческая раса. По словам путешественника Last’a, высота этого пика над уровнем моря равняется 2.440 метров, а после гроз, слои града придают ему порою вид снеговой горы. На западе, Намули отделен от другого пика глубоким ущельем, с почти вертикальными стенками в несколько сотен метров: с других сторон, склоны его менее грозны, но гладкия, словно отполированные скалы, на которых путешественник O’Neill видел следы ледникового периода, не позволили английскому исследователю взобраться на вершину. Ручьи, весьма обильные в сезон дождей, низвергаются в виде каскадов с верхних плоскогорий и образуют многочисленные реки, почти совершенно исчезающие под тенью дерев; вплоть до высоты 1.800 метров там встречаются деревни, окруженные зеленеющими массивами. Вследствие богатства растительностью, а также и вследствие красоты пейзажей, горы Намули представляют одну из наиболее замечательных областей Африки. Второстепенные горные массивы, прилегающие к Намули, которые тянутся от запада к востоку, постепенно понижаясь и, наконец, превращаясь в террасу над равнинами морского побережья, представляют, покрывающими их лесами, контраст с равнинами у их подножия. К западу от Намули, высоты отчасти размыты и снесены речками; однако, все-таки уцелело еще несколько групп гор с мощным рельефом: таковы горы Миланджи, возвышающиеся к юго-востоку от города Блантира и к югу от того углубления, в котором помещается озеро Шируа. В южной части территории, по направлению к Замбези, простираются обширные равнины, с рассеянными уединенными горами; таковы Шиперони и Канга, которые видны отовсюду с большого расстояния. В южной области возвышения почвы поднимаются над плоскогорием незначительно, от 100 до 400 метров, но откосы их круты, и по многим из них трудно подняться. Что касается той полуостровной полосы, которую ограничивают река Ро-Вума и её приток Лу-Дженда, то над нею господствуют побочные гряды прибрежных гор озера Ньяссы. Вне гор, общий вид края печален и однообразен.

Между Замбези и Ро-Вума, главные реки начинаются или на горах Намули или на соседних массивах. Такова р. Уалага, которая под различными наименованиями направляется сначала к юго-востоку, а затем к югу, и изливается в Индийское море к северу от Замбезской дельты. Лигонья, впадающая в море на половине расстояния между Квелимане и Мозамбиком, и Лу-Рио, пересекающая страну Ломуэ и впадающая в бухту, в 200 километрах к северу от столицы, также получают свои первые воды с гор Намули. Многочисленные потоки, менее обильные, зарождаются в предгорьях и изливаются в бухты прибрежья.

Ро-Вума, ограничивающая на севере Мозамбикскую территорию, представляет значительную реку, бассейн которой обнимает почти весь восточный склон прибрежных гор озера Ньяссы; её первые притоки зарождаются даже к югу от этого озера, образуя реку Лу-Дженда или Лиэнда, которая по длине течения могла бы считаться главной рекой. Недавно даже полагали, что она берет свое начало на сотню километров южнее, в горах Миланджи, и проходит чрез открытое в 1859 году Ливингстоном озеро Килуа или Шируа, Shirwa англичан. Но это не верно, потому что Шируа—независимый резервуар, без водослива; но, кажется, геологически это озеро принадлежит к тому же углублению, как и долина Лу-Дженда, и вероятно, в предшествующую эпоху непрерывность между водами озера и реки существовала. Порог, ограничивающий с севера озерной бассейн, имеет всего только от 4¹/₂ до 9 метров высоты; впрочем, он находится более чем в двух километрах к северу от озера, и от одного конца до другого покрыт большими деревьями, свидетельствующими об осушении почвы по крайней мере век тому назад; однако, возможно, что в годы исключительных дождей воды Килуа наполняют также болотистые потоки, находящиеся на его северо-западной оконечности, и соединяются на севере с истоками р. Лу-Дженды, огибая порог древнего высокого берега озера; в этой местности уровень равнины почти горизонтален. По словам стариков, слияние вод, через эту низменную равнину, прежде часто случалось, но в текущий период уровень Килуа не переставал понижаться, так что бассейн этот превратился в резервуар, не имеющий водослива и подвергающийся только испарению, и воды его, некогда пресные, ныне стали совершенно солеными. В нынешнем своем состоянии озеро имеет почти четыреугольную форму: длина его около 60 километров, ширина, в среднем, около 30 километров, площадь, приблизительно, около 1.800 квадр. километров; но оно не глубоко, и с восточного берега можно далеко идти по его водам в брод. Самая углубленная часть озера находится там, где, с запада, над ним господствуют откосы горы Чикала, круто поднимающейся на 600—800 метров над озером, которое само лежит на высоте 593 метров над уровнем океана. Два скалистых острова, Кизи и Китунгуэ, круто вздымаются из средины вод и указывают на присутствие подводной гряды, которая пересекает озеро в направлении с северо-востока на юго-запад, и которая, быть-может, современем выступит из-под воды, как выступил порог, у подошвы которого северный берег теряется в тростниках. Несколько болот, ручейков и недавно открытое небольшое озеро, Лимби, питают озеро Килуа.

После того, как Килуа перестало быть верховым бассейном реки Лу-Дженда, истоком этого главного притока Ро-Вумы стала болотистая местность Мторанденга и еще одно болото, по выходе из которых Лу-Дженда, меняя несколько раз свое наименование, последовательно проходит чрез два продолговатых озера: Чиута и Амарамба. Только по выходе из озера Амарамба—берега которого окаймлены хижинами на сваях, служащих житницами и местами убежищ для при-озерных жителей,—речной поток принимает имя Лу-Дженда. В этой местности он представляет ручей, текущий ровной и быстрою волною между высокими крутыми берегами. Здесь начинается одна из наиболее красивых и наиболее плодородных долин Внутренней Африки. Высокие острова, не затопляемые разливами, следуют один за другим, покрытые высокими деревьями, с гирляндами из лиан. По берегам потока чередуются луга, возделанные поля и рощицы; вдали виднеются вершины голубых гор.

Лу-Дженда, усиливаемая всеми потоками, которые шлют ей прибрежные горы Ньяссы, течет без крутых излучин в направлении к северо-востоку, затем поворачивает к северу и, низвергаясь водопадами, сливается с Ро-Вумою. Эта последняя, зарождаясь в небольшом расстоянии к востоку от Ньяссы, нисходит с высот, имеющих гораздо более крутой уклон, в сравнении с тою местностью, по которой течет Лу-Дженда. До слияния с Лу-Джендою, Ро-Вума проходит чрез клюзу между гранитными утесами, при чем на протяжении потока рассеяны громадные глыбы, а куполы утесов, виднеющиеся между проломами в крутых берегах, столь же оголены, как и эти прибрежные утесы; едва можно приметить лишь кое-где кусты в расщелинах скалы. Хотя здесь и область экватора, но пейзаж имеет вид ущелья северных стран, исчерченных ледниками и усеянных моренами. По выходе из этих ущелий начинается область равнин: две главные ветви, Ро-Вума и Лу-Дженда, всего лишь на высоте 222 метров соединяются друг с другом, при подошве одной гладкостенной горы. Ниже этого места слияния река изливает во время половодий часть своей жидкой массы в два озера, прилегающих к правому берегу, Лидеди и Наганди, которые, во время спада вод, шлют свои струи обратно в Ро-Вума. В той местности, где река, перестав извиваться между островами и ветвиться в низменностях, попадает в теснину между двумя плоскогориями, господствующими над её нижним течением, уровень её ложа не превышает сотни метров. Ливингстон поднялся по Ро-Вуме приблизительно на триста километров от устья: был октябрь, сезон низких вод, и его гребное судно часто задевало за дно; между тем, во время половодий достаточная глубина повсюду нашлась бы даже и для пароходов. Изливаясь в широкую бухту, Ро-Вума не имеет бара перед своим входом; тем не менее, проникая из моря в реку, лодки подвергаются опасности, по причине водоворотов, образующихся от столкновения вод.

Часть морского берега, приблизительно в пятьсот километров, тянущаяся почта параллельно меридиану, от бухты Мокамбо к устью Ро-Вумы, представляет резкую противоположность с пляжами, которые, в направлении с юго-запада на северо-восток, простираются от бухты Софала к дельте Замбези и к Мозамбикскому побережью. Тогда как на юге берега низменные, не имеющие гаваней, на севере побережье глубоко изрезано заливами и бухтами, а расчлененные полуострова, продолжающиеся рядами островков, далеко выдвигаются в глубокия морские воды. Причины этой противоположности: направление Мозамбикского течения и деятельность полипов. К югу от Ро-Вумы, океаническая река, т.е. Мозамбикское течение, проходит весьма близко к берегу, задевая подошвы его круч, ударяясь в мысы и в виде водоворотов вливаясь в каждую из вырезок поморья. Таким образом, из бухт вымываются отлагающиеся в них осадки. В то время, как океанический поток совершает это свое дело, маленькия животные, производящие кораллы, выводят свои постройки на глубокой воде насупротив берега. Но между этими новыми образованиями и волнами моря происходит непрерывная борьба. Здесь подводные рифы преобразуются в острова; там поток проламывает менее плотные из коралловых массивов, промывает узкие проходы, чрез которые морские приливы и отливы, с быстротою речного потока, вкатываются, а затем обратно сбегают с порогов реки. К югу от Мозамбика морской поток перестает примыкать к берегу, несется мористее, и прибрежные бухты вследствие этого постепенно заносятся илом. По наблюдениям моряков, Мозамбикское течение совершается правильно, т.е. в направлении с севера на юг, девятнадцать дней из двадцати; но порою оно задерживается, даже приостанавливается, а в некоторые исключительные дни наблюдали в нем обратное движение к северу.

Между Квелимане и Мозамбиком кораллы образуют целую цепь подводных рифов и островков, расположенных вдоль берега на расстоянии от 20 до 30 километров и оставляющих между собою и твердою землею узкий проход, в котором хорошие якорные стоянки многочисленны: в этой морской аллее, внутрь от подводных рифов Примейры и Ангоши, природные порты-убежища следуют непрерывным рядом. Но в той местности, где берег принимает направление с юга на север, внешние рейды сменяются портами, вырытыми в формациях самого побережья. Порт Мокамбо, обширный бассейн, в котором могли бы поместиться целые флоты, почти повсюду имеет глубины от 18 до 27 метров. Мозамбик с своего низменного острова сторожит целый лабиринт внутренних портов. Бухта Кондуция прилегает к ним на севере; за нею следует великолепная группа якорных стоянок в бассейне Fernao Vellozo или Masasima. Бухты; Мемба, Муамби, Монтепес, Ибо, Масимбуа, Майапа—не считая всех хороших рейдов, образуемых островами поморья—делают из этого берега одну из привилегированных земель для судоходства. Правда, что подводные рифы на глубокой воде и набегающие на них течения обязывают корабли к большой осмотрительности. Даже в сотне километров от берега, мористее острова Ибо, существует значительное приподнятие морского дна, банка Св. Лазаря, где суда садились на мель, но почти на всем своем протяжении она покрыта слоем воды от 12 до 36 метров.

На Мозамбикском берегу пассатные ветры не сильны и часто отклоняются от своего нормального направления тепловыми фокусами, образующимися то на западе, то на востоке, на берегу материка или на большом острове Мадагаскаре. Кроме того, широкий, направляющийся с северо-востока на юго-запад, Мозамбикский пролив представляет легкий для прохождения воздушных течений путь, которым они обыкновенно и следуют в том или в другом направлении, к экватору или, наоборот, к полюсу: подобно тому, как это наблюдается в горных долинах, ветры здесь чередуются, то нисходят, то восходят. При этом, более всего пассатные ветры чувствуются в холодную половину года, с апреля по сентябрь, когда солнечные лучи вертикально падают на севере от экватора; тем не менее, даже и в это время года, ветры обыкновенно отклоняются к северу: они огибают с юга громадную массу острова Мадагаскара и, несясь над Мозамбикским проливом, устремляются прямо на север, к морским пространствам около Занзибара. С октября по март, когда солнце находится над южным полушарием и когда вся система воздушных потоков передвинулась на юг, господствующими ветрами на Мозамбикском берегу являются ветры северо-восточные; они дуют параллельно поморью, в том же самом направлении, которому, внизу, в проливе, следует водный поток, несущийся с среднею скоростью от 3 до 7 километров в час. В этих морских областях ураганы весьма редки: сорок лет прошло без потрясения атмосферы бурями этого рода перед тем, как в январе 1841 года разразился циклон, взволновавший Мозамбикские воды до самого дна, вырвавший якоря и выкинувший суда на берег. В следовавшие затем два года, и в тот же самый месяц, было еще по урагану.

Количество дождей, выпадающих в пределах бассейна Ро-Вумы и других прибрежных рек, к северу от Замбези, не настолько значительно, чтобы могло питать густолиственную и многоветвистую растительность; поэтому высокорослые деревья, сплоченные, при посредстве обвивающих их лиан, в единую, непроницаемую массу, встречаются лишь по берегам проточных вод. Но, хотя в прибрежной области леса только и встречаются, что на орошенных землях, тем не менее весьма трудно проникнуть и чрез чащи на террасах: кусты и деревца дотого переплетаются друг с другом, что можно идти по террасе в течение нескольких часов и ни разу не ступить на самую почву. Караваны, которым случается прокладывать путь чрез эти заросли, подвигаются вперед лишь весьма медленно; носильщики бывают вынуждены прорубать галлереи под ветвями деревьев, обходить выдающиеся из-под земли многочисленные корни, а порою и проползать под сетями перепутавшихся лиан. К западу от этих чащей приморских террас, внутренния долины еще беднее водою, и для растительного убранства их имеются только травы да колючия мимозы: леса в собственном смысле этого слова виднеются только на склонах гор, выставленных всей силе ветров, которые там отлагают свою ношу оплодотворяющих землю дождей. Копаловое дерево и доставляющая каучук лиана произростают только в поясе кустарника.

Мозамбикская фауна удивительно богата; область верховой Лу-Дженды и равнина, по которой Ро-Вума протекает к низу от слияния с своим главным притоком,—такие края для охоты, каких мало в Южной Африке: различные виды антилоп, гну, буйволы, квагги и зебры водятся там мириадами; равным образом, многочисленны там и великорослые животные из семейства кошачьих: львы, леопарды и гиены. Но это обилие животных объясняется малочисленностью людей.

В еще близкую к нам эпоху, долина Ро-Вумы была густо населена; в наши же дни на сотню километров книзу от слияния Ро-Вумы с Лу-Джендою видны не деревни, а только многочисленные развалины, окруженные покинутыми банановыми рощами; край опустошен, и ныне, когда не осталось уже ничего более для разрушения, дикия животные снова завладели долиною. Единственные туземцы, рассеянные стада которых еще встречаются на известных расстояниях друг от друга, суть ма-тамбуэ, защищенные от своих врагов рукавами реки: в сухое время года они проживают на островах Ро-Вумы, но в разливы, когда их хижины и поля скрываются под водой, они устраиваются на крутизнах правого берега. Некоторые семейства ма-тамбуэ проживают, в качестве гостей, а то и рабов, у тех могущественных колен, которые дали им убежище. В глухих поселках, в области слияния Ро-Вумы и Лу-Дженды, укрываются группы туземцев ма-ньянджа, боязливых дикарей, родственных племени ма-тамбуэ.

Опустошителями края были ма-гуангуара (маконгуара, по Augusto Cardoso), которые кочевали к северу от Ро-Вумы, по северо-восточным берегам Ньяссы и в пределах области истоков Ру-Фиджи. К этим ма-гуангуара присоединялись другие хищники, которых вообще называют ма-вити, как и кафров из-за Ньяссы; однако, присвоение им этого прозвища не справедливо, так как эти воображаемые ма-вити суть уа-нинди, из честолюбия стремящиеся продолжать дело тех завоевателей, которые, убивая и сожигая, проходили некогда по их территории, и у которых они позаимствовали как воинское одеяние, оружие, обычаи, тактику, так даже и самое имя зулусов. В крае этих чернокожих, Porter слышал только о двух индивидах, которые действительно были из кафров. Покинув свои деревни, находившиеся к северу от Ро-Вумы, уа-нинди превратили в пустыню весь край ма-тамбуэ; долгие годы все рынки на морском берегу были переполняемы сотнями и тысячами продаваемых ими рабов, и цена человека стала ниже стоимости козы или барана. Ныне уже не то: уа-нинди возвратились в свои становья и снова предались обработке почвы. Им нечего уже было опустошать в то время, когда занзибарский султан вмешался с целью остановить их хищничества.

Ма-куа занимают обширную территорию на запад от Мозамбикской бухты вплоть до гор Намули и до тех озер, из которых вытекает река Лу-Дженда. Они подразделяются на многочисленные народцы, к которым принадлежат также медо и михавани; почти все они враждуют друг с другом, хотя и весьма близки между собою по нравам и языку; однако, способом прически, татуировкою лица и стачиванием зубов каждое колено отличается от остальных. Междоусобные войны ослабили расу в течение последних десятилетий; развалины деревень и покинутые плодовые сады и поля виднеются во многих местностях; значительные пространства превратились в пустыни; массив гор Намули, некогда столь плодородный, ныне совершенно обезлюдел. Культ духов всеобщий, и в некоторых деревнях, между прочим, и в Мпассу, по дороге из Квелимане в Блантир,—у каждого домика имеются свои украшения, принесенные в дар духам; перед каждым селом навалены кучами приношения, пища и товары, долженствующие привлекать благосклонный взор богов. Last посетил недавно на южных склонах гор Намули и на берегах реки Лу-Кугу одно колено племени ма-куа, воины которого еще и теперь питаются человеческим мясом. Это—ма-уа: они съедают порою своих собственных мертвецов, затем пленных, а часто также рабов и людей, втайне осужденных из-за их волшебства или из-за дородности. Жертва не должна знать об участи, которая её ожидает: на каком-нибудь празднике она упивается пивом рядом с своими палачами, которые, затем, внезапно ее схватывают и убивают.

Подобно своим сестрам в племенах ма-ганья, ма-виха и других, женщины из племени ма-куа носят пелеле. Они считают себя равными мужчинам, и в некоторых отношениях им принадлежит даже первенство. Их право иметь собственность признается вполне; они имеют хозяйства, хижины и нивы и могут располагать ими по произволу; в случае развода, земля и дети принадлежат жене. Со всем тем, жены главаря становятся перед ним на колени и приветствуют его по команде, хлопая в ладоши; одна из них сопровождает его и подает ему меч. Часто, вместе с трупом какого-нибудь могущественного лица, зарывали в той же могиле и живых его жен. Впрочем, обычаи весьма различны в каждом из колен, и некоторые из них, напр. обрезание, имеющее столь существенное значение у большей части народцев, у ма-куа предоставляется на волю каждого. Каждое маленькое королевство управляется начальником и советом старейшин, заседающих в течение почти целого дня в публичном здании, увешанном кожами леопардов. Ма-куа весьма умелые говоруны, и при всех празднествах, которые их соседи справляют, танцуя и распевая песни, они предаются состязаниям в споре. Каждого оратора сопровождает другой, держащийся, на-подобие древнего флейтщика, позади, для регулирования, с своей стороны, переливов голоса мелодиею гармонических слогов, заполнения музыкою пробелов между периодами, придания патетическим фразам большей трогательной задушевности, усиления конца речи подобием отдаленного раската грома и завершения всего ораторствования замирающим рокотом, наподобие теряющагося в отдалении эхо.

Ломуэ, которые, по О’Neill’ю, принадлежат к тому же самому корню, как и ма-куа, живут главным образом в бассейне Лу-Рио, к северу от Намули и гор, которые продолжают этот массив к востоку. Обыкновенно в них видят лишь простой отпрыск ма-куа, но они резко отличаются своим языком и, кроме того, сами считают себя особенным народом. Раньше, чем их край подвергся исследованию, ломуэ считались одним из самых страшных племен: каждый иностранец, рассказывали про них, должен был ожидать от совета начальников особенного приглашения для вступления на территорию данного племени; иначе смерть его была неминуема. Пустынные пограничные области охранялись, будто-бы, охотниками на слонов, и каждый вступивший на эти земли убивался ими, если принадлежал к другой расе или к другому племени. Эти рассказы не верны. Ломуэ—люди мирные и боязливые, преследуемые, напротив, своими соседями ма-куа, и которым грозит исчезновение, если в этих странах не восстановится мир, под влиянием европейских купцов и миссионеров.

По понятливости и промышленности, первое место в Мозамбикской области принадлежит уа-хияо или просто яо, называемым также аджауа. Эти туземцы—некогда составлявшие весьма значительную нацию, но также много терпевшие от набегов ма-вити и других банд, носивших это имя,—главным образом обитают в верховой долине Лу-Дженды; их встречают также, в большей или меньшей смеси с другими племенами, на берегах Ньяссы и Ро-Вумы, и почти повсюду, где они поселились, они преобладают в политическом отношении. Они не обезображивают черт своего лица татуировкою, и жены их не носят пелеле; весьма чистоплотные как в одежде, так и в жилищах, они охотно свыкаются с чужеземцами и выделяются духом предприимчивости: их можно было бы прозвать мозамбикскими вуа-ниамэзи. Они превосходные земледельцы. Яо долины Лу-Дженда превратили ее в громадный сад, в котором земляные фисташки, сладкие пататы, тыквы, фасоль и местами рис произрастают рядом с маисом и сорго, т.е. с хлебными растениями, главным образом служащими пищею для местного населения. В верхних долинах притоков Ро-Вумы, они поселились на горах с крутыми подошвами, где они обезопашены от нападений ма-гуангуар: верхние склоны этих естественных крепостей усеяны хижинами. В местечке Унь-янго Johnson насчитал их по крайней мере девять тысяч; вершина горы кишит детьми, которые бегают по террасам и взбираются на скалы с ловкостью обезьян. Другая скалистая цитадель, Чиуагулу, населена почти так же густо, как и Уньянго. Яо часто посещаются арабскими торговцами; однако, они остались язычниками, и погребальные жертвоприношения, трапезы из человеческого мяса, хотя и тайно, но все еще практикуются их начальниками. Молодые девушки и слуги зарываются живыми в могилы их главных начальников: рассказывают, что если кому-нибудь из обреченных жертв случится чихнуть во время погребального шествия, то его тотчас же выпускают на свободу, так как этим чиханьем дух смерти выразил нежелание принять его в число сотоварищей умершего. Недавно, яо обнаруживали свою предприимчивость в особенности в качестве продавцов невольников; это при посредстве их направлялись почти все караваны с пленными в Килоа и в остальные порты морского побережья. И этот торг еще не прекратился совершенно: так, Thomson исчислил приблизительно в две тысячи число рабов, продаваемых яо каждый год на поморье. Вообще, бассейн Ро-Вумы есть, быть-может, та африканская страна, где очевиднее всего ужасные последствия торговли рабами; поля запущены, деревни повыжжены, а жители рассеяны. В начале этого века каждый год рабов вывозилось от 4 до 5 тысяч. Вообще, мозамбикские негроторговцы были настолько могущественны, что устроили восстание, когда Португалия провозгласила отмену торга неграми.

Благодаря трудности доступа в их края, ма-виха или ма-хиба, живущие в обнесенных крепкими частоколами деревнях, расположенных по поморью на защищенных чащами кустарника полянах, могли ускользать от торговцев, но только при условии, с одной стороны, удаления своих поселений от торговых путей, а с другой, запрещения арабам вступать в свои деревни. Однако, покупщики копала и каучука в конце концов проникли к ним, и они исподволь втянулись в круг торгового тяготения к португальским гаваням. Ма-виха замечательны грациозностью своего тела и изяществом манеры держаться, но они обезображивают себя проведением надрезов на коже, и не только женщины, но даже и мужчины носят пелеле на верхней губе. Для жены пелеле изготовляет сам муж, при чем этот предмет становится символом любви и верности, на-подобие кольца у европейских супругов. Когда жена умирает, то муж благоговейно сохраняет её пелеле и никогда не позабудет взять его с собою, идя посетить могилу и возлить на нее пиво. O’Neill полагает, что ма-виха принадлежат к той же расе, как и ма-конде из-за Ро-Вумы: нравы у них одни и те же, и прибрежные жители смешивают их под одним и тем же наименованием. И у той, и у другой нации женщины имеют право выбора себе мужей.

Пристани прибрежья, где поселились европейцы и азиаты для торговли с неграми внутри материка, не многочисленны, и ни одна из них не превратилась еще в большой город. Правда, что в отдаленных от океана областях станы миссионеров являются небольшими колониями, где туземные населения приходят в соприкосновение с новою цивилизациею.

К северо-востоку от Квелимане первый посещаемый порт—Ангош, бывшее пристанище негроторговцев; но начальным пунктом телеграфного кабеля и пристанью для срочных пакетботов служит тот знаменитый остров, которым португальцы овладели в начале семнадцатого столетия и на котором, спустя семь лет, они основали столицу всех своих владений в Восточной Африке. Остров Мозамбик был уже большим арабским рынком и торговал с Индией, когда в 1498 году к нему пристал Васко-де-Гама, и португальцам осталось лишь построить укрепление для того, чтобы обеспечить за собою обладание главной пристанью по дороге к Гоа. Остров этот, каралловый утес в несколько сотен метров в ширину и в три километра в длину, на половину закрывает вход в большую бухту Моссорил, представляющую вполне безопасное убежище для тех судов, которые во время юго-восточного муссона отстаиваются в Мозамбике и которые находят в Моссорильской бухте якорные стоянки с углублением от 7 до 13 метров; однако, к востоку от острова простирается другой порт, хорошо защищенный от морского волнения каралловыми отмелями, низменными островами и мысом Кабесейра, вдающимся в океан к северо-востоку от Мозамбика и соединяющимся с твердою землею при посредстве лесистого перешейка. Город Мозамбик—в котором нет уже и следа арабского господства—обладает несколькими порядочными зданиями португальской постройки; защищают эти здания пушки крепости Сан-Себастьян, помещающейся на южной оконечности острова, а хижины «черного города» теснятся в южной части Мозамбика, около форта Сан-Лоренсо. На этом безводном острове дождевая вода собирается самым тщательным образом и весьма дорого продается проходящим мимо кораблям. Недавно пришедший было в упадок вследствие уменьшения торговли, этот португальский город снова поднялся в последнее время, как административный центр провинции, предназначенной к политическому слиянию с Анголою, и торговое движение опять усилилось. В 1893 году в Мозамбике было в приходе и отходе 137 судов с вместимостью 155.982 тонны. Что касается ценности товаров в этом году, то на долю ввоза приходилось 607.165, а на долю вывоза 401.127 мильрейсов. Вывозят в особенности гумми и слоновую кость; вывоз каучука начался всего лишь в 1873 году, и в шесть лет продажа этого продукта возросла для Мозамбикского порта уже на 1.250.000 франков; однако, она так же быстро сократилась, вследствие опустошения целых лесов; также и слоны к востоку от Ньяссы почти истреблены. Направление торговли, производимой почти исключительно с Англией и Францией, находится в руках нескольких сотен белых, португальцев из Гоа, цветных людей и баньянов; ввоз же тканей как сюда, так равно и в порты Ибо и Квелимане, почти целиком производится негоциантами из Бомбея. Главную массу населения составляют чернокожие магометане, родом из различных поморских племен, но уже потерявшие свои первоначальные привычки и отличительные признаки, и исподволь превращающиеся в таких же пролетариев, какие наполняют европейские порты; говорят они на весьма испорченном жаргоне языка ма-куа, одного из тех наречий Восточной Африки, которые наилучше изучены миссионерами. Мозамбик, имеющий (1887 г.) слишком 7.000 жителей, представляет одну из тех редких местностей на восточном побережье Африки, которые обладают «учеными» обществами—между прочим обществом географическим и где также издаются газеты и книги. На одной из соседних с городом низменностей собирают соль, которую сведущие люди сравнивают с сетувальской, лучшей в Европе.

Естественную принадлежность Мозамбика составляют также Terras Firmes или «твердые земли» на берегах бухты, с выстроившимися на них деревнями; в одной из них, называемой Моссорил, находятся дачи губернатора и европейских негоциантов. Деревня эта лежит километрах в десяти к северо-западу от города, около основания полуострова Кабесейра, разделяющего бухты Моссорил и Кондусия. Этими великолепными природными гаванями: Мокамбо, на юге, и Кондусия на севере от Мозамбика, не пользуются как по причине редкости прибрежных жителей, так и вследствие отсутствия дорог во внутренния области. Даже чудная группа портов, которую находят корабли к северу от Кандусии, в заливе Фернандо Веллозо (Veloso), если не безъизвестна морякам, то по крайней мере не утилизируется ими; но туземцы хорошо знают ей цену, так как прозвали этот залив «Мозазима», т.е. «Превосходное убежище». Он проникает километров на десять внутрь земель и на своей оконечности делится на два весьма глубоких и защищенных от всяких ветров порта. Северо-западный порт, называемый Нихегехэ, Belmore-harbour англичан, имеет на пороге перед входом в него слой воды толщиною в 20 метров; Нкала, юго-западный порт, хотя и менее глубок на протяжении узкого канала, посредством которого он сообщается с морем, но, тем не менее, и в нем достаточно воды для самых больших судов и даже для целых флотов. Восточный берег этого великолепного бассейна, разветвляющагося на несколько второстепенных портов, вздымается в виде круч и мысов, высотою от 30 до 60 метров; повидимому, местность эта имеет здоровый климат и была бы пригодна для европейской колонизации. Западный берег низмен, но там в море изливаются несколько небольших потоков, и наносная почва могла бы производить рис, табак и сахарный тростник. В 1870 году эта область была обитаема; ныне же она совершенно опустела, так как туземные племена удалились к северо-востоку, на полуостров Муамхакома, спасаясь от притеснений царька племени куа.

В трехстах километрах к северу от португальской столицы находится другая торговая гавань, порт Ибо или Уибо. Остров, на котором построен этот городок, главный пункт округа Кабо Дельгадо,—больше Мозамбикского рифа, а при низкой воде он соединяется на юге также с другим островом, Кверимба; но порт, впрочем, вполне защищенный от ветров и волнения, гораздо мельче, чем оба порта столицы. В 1754 году португальцы, издавна уже основавшиеся в Кверимбо, укрепили остров Ибо, где условия защиты против пиратов были более благоприятны; однако, возрастание населения и торговли шло весьма медленно, так как коралловые острова, находящиеся вдоль морского побережья, представляют бесплодные утесы, а ближайшая внутренняя область, именно территория племени ма-биха, населена весьма слабо и к тому же слишком свирепыми людьми. чтобы с ними могла установиться правильная торговля. На берегу Ибо часто набирались туземные рабочие для плантаций французского острова Носси-бэ. В общем торговля в Ибо в 1884 году достигала суммы в 610 тысяч франков, из которых 374 тысячи приходились на долю ввоза, а 236 тысяч на долю вывоза.

Между многочисленными островами, ряд которых тянется на север вплоть до мыса Дельгадо, многие, между прочим, Матемо, имеют небольшие группы такого населения, к которому уже прикоснулась цивилизация, а некоторые из деревень находятся даже под непосредственным управлением португальских чиновников. Такова деревня Мазимбуа (Мюсимба), в бухте того же имени и в сотне километров к югу от устья Ро-Вумы. Известно также, что в недавнюю эпоху португальцы возвратили себе силою оружия обладание бухтою Tungue, которая обеспечивалась за ними как прежними трактатами, так и конвенциею, заключенною ими в 1886 году с Германиею, но которую занзибарский султан пытался оспаривать у португальцев, подстрекаемый арабскими негоциантами, управлявшими данным округом и в силу тех географических исследований, которые были произведены в крае от его имени. Сила осталась на стороне европейской державы и её канонерок. Но если эта держава и стала сюзереном для всего поморья, то представителей её там пока еще слишком мало. В 1857 году прямо из Португалии была прислана группа эмигрантов для колонизации, к югу от Ибо, берегов бухты Муамби или Немба, одной из наиболее безопасных на поморье. Этих эмигрантов бесплатно снабдили землями, скотом, провизиею и оружием; но, взамен всего этого, их подвергли строгой дисциплине, личному надзору и наблюдению в религиозном отношении. И упадок колонии, не взирая на сравнительно здоровое местоположение её, последовал быстро. Насупротив Ибо, на твердой земле, находится деревня Кизанга, представляющая небольшой порт в бухте Монтепес (Montepes), в которую впадает речка Мтепуэзи.

Управление Мозамбиком, считавшимся некогда простою пристанью на пути в Индию, зависело до половины ХVIII столетия от Гоа. С 1752 года, он непосредственно присоединен к Португалии. Так же, как Ангола, он управляется генерал-губернатором, при котором состоит совет из высших чиновников. Кроме того, провинциальный совет рассматривает и утверждает местные бюджеты, равно как ведает и дела второстепенной важности. Специальные коммиссии заведуют финансами, публичными работами и гигиеною. Во всех этих коммиссиях и советах провинция не имеет своих избранных представителей, но прямою подачею голосов её жители выбирают двух депутатов в кортесы в Лиссабоне. Мозамбикский бюджет, всегда дающий дефицит, утверждается центральным правительством. В финансовом 1894—95 году доходы простирались до 1.335.800, а расходы доставили 1.555.238 мильрейсов. Доходы доставляются, главным образом, таможнями и поголовною податью в 8 фр. 60 сантимов с каждого главы туземного семейства. Народное образование весьма слабо развито в провинции. Так, в учебном 1882—83 году начальных училищ в Мозамбике было: для мальчиков 13, для девочек 8; всех же учащихся было 385. По почте в 1883 году переслано 117.829 предметов, из которых 79.796 было писем. Телеграмм переслано 25.166.

Епархия Мозамбикская, еще и до сих пор подчиненная архиепархии в Гоа, имеет свою паству только в лице португальцев и цветных людей из торговых заведений. Хотя первая миссия иезуитов, выехавшая из Гоа, направилась в «Мономотапу» для «просветления неверных, столь же черных душою, как и телом», и хотя, позже, все военные экспедиции были сопровождаемы миссионерами, которые должны были «покорять туземцев учением Христа, как солдаты покоряли их мечем», однако, различные племена внутри страны не сделались христианами. Споры иезуитов с доминиканцами, присылка священников, осужденных за гражданские преступления или за симонию, и в особенности торговля невольниками, язычниками или христианами, привели к исчезновению большинства приходов, основанных в некотором расстоянии от приморских городов, и церкви превратились в развалины: остатки их, возбуждающие суеверный страх у туземцев, еще и до сих пор видны в некоторых местностях. В 1862 году торговля рабами еще производилась между Мозамбиком и островом Кубою: только в этом году она была окончательно запрещена на большом испанском острове. В Мадагаскар с африканского берега привозилось так много рабов, что сакалавы и ховасы так и называли их: «мозамбиками». Окончательно исчезло рабство в португальских владениях на морском берегу только в 1878 году.

Провинция делится на округи, управляемые губернатором, который облекает своими полномочиями, в селах или племенах, либо туземных главарей, либо капитан-майоров (capitaos mors). В нижеследующей таблице показаны десять округов провинции, их наименования и исчисленное или предполагаемое население некоторых из окружных городов, со включением также и зависящих от них предместий, населенных чернокожими.